***
— Да что это за чертовщина? — Джон оглядывался по сторонам, выйдя из очередного дома. Очередного абсолютно пустого дома. Когда они заехали в город, то на мгновение показалось, будто они ошиблись местом, поскольку от шумного празднества остались только пустые стенды, да объедки, валяющиеся на земле. Окна домов были тёмными, а двери везде были открыты, будто все люди в едином порыве двинулись куда-то, оставив на месте свой скарб. Внутри стояли чашки, были расстелены постели, теплились в очагах угли и остывал недоеденный поздний ужин. Только сейчас, посреди этого пустынного пейзажа Марстон осознал всю безвыходность ситуации. В городе царила гробовая тишина: не лаяли собаки, не кричали птицы в преддверии рассвета и только скрипели на ветру не смазанные петли. Он стоял посреди этого запустения, не в силах оторвать взгляда от трупов Пого и Руфуса, ощетинившихся десятком стрел, что лежали прямо на дороге и никто даже не оттащил их к обочине. Они защищали своих хозяев до последнего и теперь спали вечным сном, предлагая людям самим довершить начатое. — Они не тронули оружие, — Артур вышел из коттеджа, сжимая в руках винтовки, а Рион, сменившая платье на привычные штаны и блузку, несла с собой мешок с патронами и взрывчаткой. — Они явно не ожидали, что мы вернёмся живыми. Мы найдём их, Джон. Обязательно. — Да, — мужчина поджал губы. — Найдём. Нога нещадно ныла, а всё тело будто было налито свинцом, однако голова мужчины была ясна как никогда. Что бы ни случилось, он вернёт детей. Или отомстит за них. — Проклятый век, — Сирена нагружала седельные сумки. — Что только творится в их крошечных головах. Ублюдки. Артур хмыкнул и медленно пошёл по пыльному тракту, внимательно вглядываясь в дорожную грязь: — Горожане затоптали следы повозки. Но нам это даже на руку. Следы шагающей толпы не в пример четче, чем просто колея от телеги. — Ну и куда же нам ехать, умник? — шипя от боли, Марстон забрался в седло. — На запад. — Мда...Куда ж ещё.***
Хонората старалась сообразить, что ей теперь делать. Край горизонта начал слегка светлеть, что говорило о скором рассвете, а они всё ещё тряслись в шаткой повозке. Пленники не спали, но сидели в полубессознательном состоянии, бессильно привалившись к бортам фургона. Их опоили сильными транквилизаторами. Судя по эффекту, это была смесь настоя арники, шалфея и хвощевика, что заставило всех впасть в сомнамбулическое состояние. Всех, кроме самой ведьмы. Она не была ангелом и травы использовала порой не только для лечения недугов и снятия болей. Это и позволило ей быстрее заметить странный эффект от вина, которым их потчевал мэр, и хоть частично промыть себе желудок до того, как... Девушка всеми силами старалась унять дрожь в руках, укачивая спящую Ани. Похитители появились бесшумно. Вроде секунду назад их не было, а через мгновение толпа схлынула в стороны, пропуская лучников. Они хватали не сопротивляющихся людей, до бессознательности опоенных психотропами, и запихивали их в повозку. Ожешко с бессильным ужасом наблюдала, как вырывающегося Джека оглушили мощным ударом по голове, а Руфус с диким лаем кинулся на обидчика. Она пробиралась к дальним лавкам, где спала укутанная в пиджак Датча Анабель. Схватив в охапку ребёнка, она тихонько всхлипнула, услышав позади скулёж умирающей собаки. Ноги сами несли её на окраину города. Она, спотыкаясь, перемахнула через заборчики двора около мясной лавки, но в тот момент, когда в сердце поселилась уверенность, что ни смогут выбраться из города, Ани проснулась. Проснулась и залилась плачем. Их кинули в повозку к остальным и единственно, что в этой ситуации могла сделать Хонората, это прижимать к себе девочку, укачивая и уговаривая не плакать. Естественно, к её лицу поднесли напиток из трав, вынуждая выпить, и теперь, силясь вернуть себе полную ясность рассудка, полячка размышляла о том, как же им выбраться из этой передряги. Но убегать в одиночку она не хотела, а вот как вытащить пятерых, ничего не соображающих товарищей, когда по бокам конвоируют похитители, а позади толпой шагают жители городка — вопрос не из лёгких. Хелена застонала во сне и Ожешко мягко сжала ладонь учёной, в попытке хоть как-то успокоить. Судя по тому, как вели себя странные люди с луками, они приготовят для них что-то не слишком приятное. Но всё-таки теплилась в ней надежда на то, что Сирена выжила, что выжили и Джон с Артуром. В таком случае, они могли их отыскать. Отпустив холодную ладонь Белл, Хонората потянулась к лежащему на коленях праздничному венку с лентами. Тот давно уже потерял свой товарный вид, лишившись почти всех разноцветных ленточек и большей части украшений. Оторвав ещё один тряпичный цветок, девушка поцеловала шёлковые лепестки и выкинула его за борт фургона.***
— Вот тебе и "Гензель и Гретель", — Морган никогда не думал, что будет так радоваться кусочкам яркой ткани, втоптанной в грязь десятками ног. — Они могут быть ещё живы. Кони неслись вперёд по залитой розовыми всполохами степи. Марстон молчал, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Адреналин снова поднял голову, снимая прежнюю усталость, а тепло Артура, сидящего позади, дарило толику уверенности в том, что всё ещё может закончиться хорошо. Морган же мрачно вглядывался в линию горизонта, где-то на краю сознания понимая, что он знает это место. Прямо за леском, который темнел впереди, находилось то самое странное место, которое обнаружил Джек на их первой совместной охоте в этих местах. Были ли в этом самом лесу фанатики или нет, но следовало быть предельно осторожными. Шагом лошади ступили под сень деревьев. Спустившись на землю, Джон неловко поковылял к месту, где, не без помощи бинокля, открывался хороший вид на прерию, странное каменное сооружение и толпу горожан, плотным кольцом обступившую нечто, похожее на столбы, врытые в землю. — Почему тут нет охраны? — Рион собрала волосы в пучок и закрепила на поясе кобуру. — Ублюдки ещё не знают, что мы живы. Уверены, небось, что мы подохли ещё ночью, — Марстон сплюнул, скривившись от отвращения. — А то, что ты сбежала... Ну так что? Кто может подумать, что одинокая женщина ломанётся спасать кого-то, не взирая на невероятное численное превосходство противника? — Знали бы они миссис Адлер или Сьюзан... — Артур вертел в руках ружьё. — Нужно придумать план действий. — На открытой местности мы будем уязвимы, — Сирена отобрала у Джона бинокль, осматриваясь. — Нужно будет их отвлечь. — Интересно, как же мы будем их отвлекать? — мужчина почесал шрам на лице и вопросительно глянул на Артура. — Ты подожжёшь прерию. — Чего, блядь? — брови Марстона взлетели вверх. Морган подошёл к Джону почти вплотную, будто желая повторить тот самый приём, к которому прибегнул младший мужчина, чтобы остановить его от безрассудного самопожертвования. Глаза Марстона — грозовое небо. Тяжёлая, стальная синь со всполохами молний, которая, того и гляди, обрушится на мир стеной дождя и разгулом стихии. И волны высоковольтного напряжения пронизывали всё его тело, тронешь — посыплются искры. — Джон, — лицо Артура светилось беспокойством и убийственной серьёзностью. Не было в его голосе даже привычного снисходительно-насмешливого тона, который бесконечно бесил Марстона что в отрочестве, что в зрелости, — ты ранен. Нет, — мужчина слегка сжал плечо собеседника, прерывая поток недовольных оправданий и уговоров, — я не сказал, что ты бесполезен и будешь отсиживаться в тылу! Мы с мисс Рион сможем подобраться как можно ближе к этим фанатикам так, чтобы нас не заметили, а ты должен создать переполох. Заметь они нас раньше времени, то убьют заложников. У нас нет права на ошибку. — Отлично, сунь мне еще соску в зубы! Я не ребёнок! Думаешь, я не понимаю, в какой мы сраке? Я всё... А... — Джон хлопнул Артура по груди и отстранился, — хрен с тобой. Что нужно делать? — Езжай на восток, солнце только начало подниматься — тебя будет труднее заметить. Объедешь по периметру и подпалишь степь. — Это опасно. Где гарантия того, что мы сами не запечёмся, как куропатки? — Ну и что ты предлагаешь? — Дымовые шашки? Это может привлечь внимание. Или взрывы. — Хорошо, — Морган шумно выдохнул и устало прикрыл глаза. — Хорошо. Я доверяю тебе, Джон. Поступай, как считаешь нужным. Мы будем ждать твоего сигнала.***
— Niech cię wszyscy diabli! Хелена не могла перестать плакать, глядя на то, как у вырывающейся Хонораты отнимают бьющуюся в истерике Ани и поят наркотической настойкой, чтобы та перестала кричать, а саму ведьму пытались скрутить трое мужчин. Датч дернулся в путах, но его руки, как и руки всех остальных, были крепко привязаны к столбам. Голландец, прикусив пыльный кляп, мысленно поносил себя на чём свет стоит за то, что потерял бдительность и не заметил странного вкуса вина, за то, что они в итоге попались в ловушку, как дети и пришли в себя слишком поздно. Только в отличие от детских игр, всё шло к невероятно трагичному финалу. Хворост и солома под ногами предвещали мало хорошего. — Ironia, ty nieczuła suko! — последнее, что успела буркнуть полячка прежде, чем ей заткнули рот. Притихшего ребёнка прикрутили рядом с братом, который с ужасом косился на безвольно повисшую в путах девочку. Горожане, многие из которых выглядели смертельно напуганными, и адепты странного культа не произносили ни слова, пока привязывали пленников, пока чертили на земле руны и знаки, отдаленно похожие на тавро, и пока вперёд не вышел высокий мужчина в алой одежде с чадящим едким, дурманящим дымом кадилом: — Мать Земля зовёт этих людей. Мать Земля накормит вас, наградит за повиновение, — он воздел руки к небу и тут же, не сговариваясь, культисты затянули песню. Мелодия была тяжелой, тягучей и первобытной, будто взывая к чему-то, что есть внутри каждого человека. К его звериной сути. Это пение было похоже на вой быков, на дробь дождя и на заунывный траурный плач. Оно нарастало, становилось оглушительным в своей размеренной монотонности. Хавьер, силясь унять гудение в голове, нащупывал в рукаве лезвие. Умирать сейчас, когда они были так близки к мечте и свободной жизни, ему ой как не хотелось. Он проводил взглядом главу фанатиков, что медленно подошёл к столбу, к которому были привязаны Хелена и Хонората. Остановившись подле, он терпеливо ждал, когда лучи солнца осветят поросшие мхом священные камни. Вспыхнули высеченные письмена на старом граните, встречая новый день, и вот уже пучок сухой травы, подожжённый от кадила, полетел в охапку хвороста под ногами у пленников. Но вместо того, чтобы вспыхнуть столпом пламени, сено зачадило и потухло. А Хавьер готов был поставить свой золотой зуб на то, что в этот момент глаза ведьмы сверкнули янтарем. Снова и снова, поджигал жрец траву, и вновь и вновь та гасла, унося при этом румянец с щек полячки. Толпа зароптала. Вдруг, рухнув на колени и уткнувшись взглядом в землю, к фанатику подполз Томас Пиклз. Поцеловав подол алой мантии, он забормотал: — Она ведьма, Ваше святейшество. Ведьма, клянусь жизнью. Она это вам огонь тушит. Знаете, что она со мной сделала давеча? Знаете... Жрец жестом заставил мясника замолчать. Один кивок головы, и вот уже Хелена, дёргается от неожиданности, захлебываясь рыданием, потому что в горло Ожешко с лёгким свистом воткнулась стрела, и голова девушки безвольно повисла. И в ту же секунду в полукилометре от жертвенного круга в воздух взвился столп дыма и раздался грохот.***
Сказать о том, что это походило на обычную перестрелку не мог никто. Артур не хотел лишних жертв, но и медлить было нельзя. Допустить ещё одной бессмысленной смерти, как той, что настигла несчастную ведьму, он просто не мог. А потому, воспользовавшись тем, что Джон отвлёк народ, он рванул вперёд, снимая первого язычника. В воздухе засвистели пули, а воздух наполнился едким запахом пороха. Сирена, прижавшись к холодной, ещё не нагретой солнцем земле, поднимала голову только для того, чтобы прицелиться. Ей, конечно, было далеко до Моргана или Марстона, которые будто в замедленном времени видели, куда рванёт противник или даже до того же Ван Дер Линде, который каким-то чертовым чудом умудрялся стрелять по-македонски и не спускать все пули в молоко. Однако она прекрасно стреляла по белкам в своё время и... Что уж тут говорить, но эти религиозные мрази были сильно крупнее белок. Девушка по мере сил страховала Артура, который пытался как можно быстрее добраться до пленников и грязно выругалась, когда главный жрец швырнул кадило прямо под ноги взвизгнувшему Джеку. Пламя с сытым треском принялось пожирать хворост. — Да сколько же вас, — мужчина еле успел спрятаться за церемониальный камень, чтобы не получить стрелу промеж глаз. Патроны стремительно кончались, но и ряды культистов, не скрытых сенью деревьев, редели с завидной регулярностью. — Хавьер, мальчик мой, — Датч сцепил зубы, понимая, что попытки Эскуэллы разрезать верёвки, задевали по большей части его руки. — Если мы не поторопимся, то от детишек останутся непрезентабельные угольки. — Bueno. Estoy tan apurado como puedo, — мужчина прикусил губу и, не отрываясь от своего занятия, принялся мурлыкать под нос какую-то незамысловатою мелодию, в попытке сосредоточиться. А меж тем, наплевав на уговоры Артура, Джон ворвался в ряды врага с тыла. Взрыв сотряс землю, раскидывая комья сырой земли и самих похитителей. Жители города, что до этого и не думали нападать, а лишь жались друг к другу, как испуганные цыплята, рухнули на землю, оглушенные горячей волной, пока конские копыта с остервенением топтали и ломали кости. И всё это под аккомпанемент оглушительных криков о помощи от подростка, что вот-вот мог сгореть заживо. Закончилось всё в одно мгновение, так же стремительно, как завершается бушующий летний ливень. Датч, успев выпутаться из веревок, в первую очередь развязал детей, оттаскивая их от огня, который уже лизал им пятки. А вот Хавьер освободил Хелену, которая сделала, то, чего никто не ожидал. Она, схватив воткнутую в землю стрелу, взвизгнула диким зверем и кинулась на главного жреца, что пытался сбежать. Стрела вошла в глотку, разрывая артерии и заставляя мужчину корчиться в агонии, захлебываясь кровью, что, пузырясь и булькая, заливала проклятую землю. Как только жрец затих, немногочисленные остатки размалёванных фанатиков сложили оружие. Всех трясло от напряжения, гнева и Хелен Белл уже готова была упасть в обморок, как вдруг позади раздались громкие крики Джона Марстона: — Да пусти меня, чёрт возьми! — он барахтался в руках Артура, который пытался хоть как-то успокоить взвинченного мужчину. — Ты сделаешь только хуже, — на лице у Моргана пыль смешивалась с кровью, но он не обращал на это внимания. — Успокойся. Мисс Белл! Мисс Белл, вы нам нужны. Девушка заторможенно обернулась, стирая кровь с ладоней, наблюдая за тем, как Хавьер, Датч и Сирена склонились над пострадавшими детьми. — Да? — голос её был тихим и хриплым, но после оглушающего крещендо боя он звучал подобно набату. — Помогите, — Эскуэлла выглядел почти испуганным. — Ани... Она не дышит.