Битва студий

Глава VIII. Компромисс

- Полагаю, что мы должны им отомстить за "это"? За простое оскорбление? - начал Шен, отрывая свой взгляд от телевизора и переводя его на Джина и Зеда. - Ничего страшного, дайте мне просто время и я придумаю... - начал было Джин в своей небрежно-хаотичной манере, обрамленной элегантными жестами (элегантность Джин не утратил). - Ничего. - коротко произнес Зед, отрезав Джина. Зед смотрел прямо в глаза виртуозу. Его холодные и светлые глаза скрывали что-то, какую-то мысль или, быть может, действо. - Всё из-за тебя, - напирал на Джина Зед, обнажая свои тэкко-каги*. Солнечный блик отразил чистейший серебристый металл - лезвие, имеющее небольшие подтеки от... - Понятно, - всматриваясь в высокую фигуру воина тени, проговорил Джин. - Значит, убьешь безоружного? Джин и вправду был без оружия, ведь смысл носить весь арсенал отпал, когда в жизни появились иные мировоззрения. Более понятные и более разумные. - Безоружный, но не безвинный, - в такт словам Джина произнес Зед, сохраняя дистанцию в один прыжок. - Даже освобождение от сюжета не помогло вытравить из тебя это! - Это? - словно не понимая, спросил Джин, слегка склонив голову на бок. - Хаос! Разрушение! Ты несешь это в себе! В этом твоя суть, центр твоей души! Ты так и остался порождением сюжета. Не личность, а персонаж! - выпалил Зед, уже приготовившийся и вставший в стойку, разводя свои когти. - Замолчи. - тихо вымолвил Джин. Слова Зеда его задели и он хотел отыграться. - Допустим, что ты покончил со мной, убив сейчас. Что ты этим докажешь? Кому, главное? Что ж, начнем издалека, - Джин глубоко вздохнул. - Очевидно, что я источник "шума", который вы, видимо, с Шеном хотите устранить. Но как вы хотите его устранить? Вы отбросили гуманистические варианты, разумные, присущие каждому человеку, сразу бросившись в атаку. Ничего не напоминает, мастер Зед? Джин улыбнулся невесело, завидя подходящего Шена, готового вмешаться в диалог, и продолжил: - Тебя прошлого Зед. Убийцу. То, что ты так хочешь забыть. То, ради чего Джакс и создавал всё это. Наше прошлое - это фикция и иллюзия. Иллюзия, которую создали для нас авторы. Так зачем принимать за действительное то, чего никогда не было? То, что не является реальной частью самих нас? - Ты отошел от темы, Джин, - перебив Джина и сверкнув глазами на своего "врага", прошипел Зед. - Грубо перебивать, Зед. Особенно, когда тебе пытаются донести смысл, основополагающий нашего мира, выстроенного сейчас, - перешел в снобистскую манеру Джин, насмехаясь над своим "собеседником". - Что нам твой сакральный мир, Джин? - вмешался наконец Шен, уставший слушать назревающий конфликт. - Давай поговорим о вещах фактических. Мы здесь, и у нас есть проблема. Проблема - это экшен, уготованный для нас Джаксом. Отказаться мы не можем, хотя бы потому, что это Джакс, а он не шутит, когда говорит о вещах, способных изменить ход истории. Так вот. Источник проблемы - ты. Есть ли от тебя польза? Нет. Что нам делать с Зедом? Правильно. Надавить на болевые точки солнечного сплетения, парализовав тебя и выкинув куда подальше. Для нас решение проблемы таково и... - Я бесполезен? - дрожащим голосом произнес Джин. - Твоя драма начинает мне уже надоедать, - вскользь проговорил Зед, все ещё не умаляя своего пыла убить Джина. - А как же мои исследовательские работы по эмбриологии? А защита моей диссертации в области клеточного преобразования и генной инженерии? Работа с подсознанием человека и вычлением импровизированной личности из него? - не слушая никого, заговорил Джин на одном дыхании, углубляясь в личные переживания. Все-таки быть и казаться идеальным - разные вещи, то же самое и с пользой. Джин всегда хотел быть полезным. Он хотел успевать везде, и у него это неплохо получалось, однако польза относительна. Для одних ты незаменим, а для других - источник проблемы. Каждую область жизни нельзя контролировать. Всегда происходят события, не зависящие от воли и сознания человека. Так и случилось с Джином сейчас. Та область жизни, казавшаяся наименее требующей от него внимания, теперь требует и настойчиво, упрекая и осуждая его. - А ведь если задуматься, то я не бесполезен... Я... - размышлял вслух Джин, пытаясь зацепиться взглядом за какой-нибудь нерукотворный предмет природы. - Зед, полно, - подошел к мастеру тени Шен, наблюдая за "терзаниями" Джина. Шен положил свою руку на одно из двух лезвий Зеда, чуть надавливая на него, склоняя вниз. - Убери, - сурово приказал Зеду Шен, понимая что вспыльчивый мастер тени только и ждет, когда рассправиться со своей жертвой. Сам же Зед уже не имел помыслов убить Джина, ведь слова виртуоза посеяли очередной хаос - переосмысление над ситуацией и над принципами. - Я хочу покоя! Обычного и человеческого! Разве так сложно это понять? - в исступлении вскричал Зед, послушав Шена, убирая свое обнаженное оружие. - Твоё волеизлияние мне ясно. Так выслушай тогда мое. Вы меня ограничили. Ограничили мою свободу. Каким образом? Вспомним фразу: "Там, где начинается свобода одного, заканчивается свобода второго". Покой - это тихая жизнь, твоя отдушина, там ты не видишь ограничений, а значит, оно и есть свобода, но для тебя. Я не вижу в этом отдушины, ведь для меня свобода - это неограниченность, возбуждающая нервы, ум, тот самый хаос, но немного иной. Ограниченный здравым смыслом и границами свобод других, - ответил Джин, пробудившись от размышлений вслух. - Тут два решения, - снова вмешался Шен, вставший между Зедом и Джин. - первое, очевидное, взаимное убийство, устранение проблемы. Или, неочевидное для вас - компромисс. Мастер тени и виртуоз разом хотели что-то сказать, вздохнув для очередной перебранки, но Шен, посмотрев что на одного, что на другого, вставился снова: - Ни слова больше, оба хороши. - Не пытайся быть уравнительным звеном, Шен, там где этих звеньев всего двое, - едко заметил Джин, заставляя Зеда вновь помышлять о его убийстве (Зед не любил занудство). - Звена всегда три, ибо если первые два не договариваются, то появляется третейский судья. И вот я здесь. Ответьте на один вопрос, господа, что есть ваши идеалы? - Не вижу связ… - Я спросил, - перебил Шен Зеда. - Обычная жизнь, обычного человека. Спокойная и размеренная. Зед только закончил, как начал Джин спешно и без запинки: - А я хочу исключить из своей жизни экзистенциальный кризис, возникающий в результате математизации объектов планетарных масштабов, заставляющий задуматься о бытие и сравнивать себя с песчинкой в этой крохотной галактике! - Не принципы и проблемы! А идеалы! - закрыв лицо одной рукой, воскликнул Шен, хотевший закончить всё это побыстрее. - Ну, идеалы Джакса, - не долго думая ответил Зед, что озадачило даже Джина. - А что есть его "идеалы"? - допытывался Шен, желающий сравнять этот конфликт с землей. - А черт его знает, - отбросив терминологию и занудство, отчеканил Джин. - Где-то ходит, с кем-то борется, что-то присоединяет или кого-то мирит. Свобода без внешних ограничений, наверное, она и есть идеал (по крайней мере для меня). - Или сидит спокойно и потягивает так полюбившийся ему нордский мед, - бросил Зед. - Иными словами, две стороны одного идеала. Созидание и разрушение, не думал я, что идеология Баланса подойдет сюда наиболее чем. Совокупность наших желаний порождает высшую степень, что одного, что другого. Созидание - это добро, взаимовыручка, самопожертвование, сострадание. Разрушение - это властолюбие, эгоизм, сила. Трактовать это можно по-разному, ведь отголоски покоя - это созидание, а отголоски разрушения - свобода. Важно понимать, что гармония - критерий для скрепления этих понятий воедино. С помощью гармонии мы ограничиваем свои желания, давая раскрыться желаниям других, и наоборот. В этом, во всяком случае, состоит истиность дружбы, если такая присутствует здесь. - ораторствовал Шен, потом он остановился, переводя дыхание. Он посмотрел на Джина и Зеда. Оба были готовы слушать его дальше. Шен учительским тоном изрек: - Джин, ты больше не будешь заниматься наукой в храме. Зед, умерь свое желание подчинить всё своему дикому тоталитаризму. - Не хватает только фразы: "Давайте жить дружно!" - улыбнулся Джин, а потом весьма огорченно добавил, - Он доставил нашему исследовательскому институту немало хлопот. - Эта фраза принадлежит, ведь?.. - задумчиво спросил виртуоза Зед, успокоившись немного. - Леопольд - властелин миров, гроза мышиной популяции с ярко выраженной психопатией. - И как оно? - Наш институт сначала пытался направить его способности в правильное русло. Мы попытались уговорить его избавить густонаселенные города от полчищ крыс, но придя к выводу, что Леопольд невменяем и представляет угрозу общественному порядку, мы решили уничтожить бедного кота. - Не всё же так просто. - Да. Жалкий институт решил, что кучка практикантов под присмотром магистра смогут решить такую проблему. Жаль, ведь они не знали, что наш бедный котик - это чертов пропагандист, профессионально промывающий мозги. Неокрепшие умы прониклись идеей мышиного завоевателя и теперь открыто выступают против мышей, крыс и нашего института. Теперь это проблема Джакса. "Третейский судья выполнил свою задачу," - ухмыльнулся сам себе Шен. Вспомнив о своем состоянии и усталости, он решил, что нужно отдохнуть, погрузившись в глубокую медитацию. Но нужно было завершить всё окончательно, поэтому Шен сказал: - Будет гроза, а у вас, уважаемые, плазма в грязь воткнута. Шен употреблял "уважаемые" в редких случаях, потому что теперь он был хорошо знаком с теми людьми, к которым употреблялась данное приставочное слово. Джин и Зед, не долго думая, подняли телевизор и вместе внесли его в дом, даже не заметив, как с обратной стороны телевизора слетела прикрипленная к нему записка, содержащая в себе сведения, возможно, которые никогда бы не привели к событиям, последующим далее.