Зло Обязательно Проигрывает

ЗАПИСЬ НОМЕР 53 Дата: 38 день Лагрэн, год 389 п.А Увы, но только сейчас удалось снова взять свой дневник в руки. Это будет одна большая запись, повествующая о том, что происходило за последние дни. Начать, наверное, стоит с этого: Совет не захотел нас слушать. Если бы только нам хватило ещё пару-тройку дней, чтобы зелье было готово... Но в таких случаях всегда не хватает времени, не так ли? Особенно сейчас, когда болезнь взяла себе слишком много заболевших. На очередном собрании Совета я напоминала, что очень опасно давать больным полуготовый продукт, даже предоставила несколько докладов на эту тему от Коха и Верне, когда мы делали то же самое с животными. — Позвольте напомнить вам, мейстрел Якоби, что мы практически ведём войну с этой болезнью, — едва держался, чтобы не накричать на меня, представитель узуэльской палаты Элуанер Лекри. — А на войне, если вам вдруг неизвестно, приходится пользоваться всем, что только подвернётся под руку. И в итоге, из-за этого решения попытаться чужими руками спасти хоть какую-то часть больных, они без моего ведома наказали некоторым мейстрелам влить больным зелье. Да, в начале тем и правда становилось лучше, но позднее началось именно то, о чём я и предупреждала: усиленная активность болезни. В итоге несчастные буквально сгорали от собственного жара. А обвиняют всё равно нас, хотя слышали прекрасно наши с Кохом слова. Самое обидное, что среди них была она. Та, что была рядом с первых дней работы над лекарством. Что лишь вслух ворчала, но верила в правильность решений. Сегодня Коху придëтся взять на себя всю работу — Орианна попросила меня отправить тело на кремацию, если с ней случится именно худшее. Со мной отправится пара стражников; так хотя бы будет немного легче пережить то, как она медленно исчезает среди языков пламени. Пусть покоится твоя душа в Небесном Круге, Орианна Верне. Чуть позднее я уже снова была в нашей лаборатории, разбирая записи Орианны. В них оказалось много интересного, что могло бы пригодиться в дальнейшей работе над зельем. Жаль только, что не она сама уже будет разбираться в них... Не знаю, сколько времени я просидела за ними тем вечером, но когда я подняла глаза, перед моим столом стоял Кох. — Она доверила мне свои записи, — ответила я на его немой вопрос. Он постоял ещë немного, словно хотел сам взглянуть в эти записи, но тут же отошëл к своему столу. Где-то около часа, пока я дальше читала написанное рукой Орианны, Кох занимался своими экспериментами, но я чувствовала, как он не сводил с меня свой взгляд. В конечном итоге мне это надоело и я попросила его подойти. Кох тут же оставил то, чем он занимался, словно считая, будто отсутствие никак не повлияет и в тот же миг оказался у моего стола. — Кох, я же знаю, ты хочешь меня о чëм-то спросить, — сказала ему тогда я. — Ну же, спрашивай. — Мейстрел Верне, — обратился ко мне Кох, — вы можете рассказать мне, как еë заразили? Меня тут же смутило то, как он выразил свою просьбу — не "она заразилась", а "еë заразили". Словно уже догадывался, что просто так она не могла умереть. Я вспомнила слова Орианны, как она просила не рассказывать об этом Коху, если выживет. Понимая, что эта клятва действует только при живой Верне, я решила: пусть знает, что случилось. Он слушал меня внимательно: не задавал вопросов, не перебивал. Даже казалось, что не шевелился. Когда же я закончила историю, Кох встал и заходил по комнате, шатаясь от стены к стене и обратно — словно мячик. Я видела, что он что-то бормотал себе под нос, но делал это так тихо и быстро, что я едва могла понять. Но даже это длилось недолго: вскоре он остановился, раскрывая глаза. — Бодиэн Тэнтер... — проговорил Кох вслух. Мне уже тогда показалось, что в его глазах сверкнуло что-то нехорошее и мне словно холодом Онморта ударило по спине. Неужели о таком и предупреждала меня Орианна, когда просила не рассказывать об этом Коху? В один момент взгляд Коха устремился на стол, где практически у самого края стояла его верная фляжка со смесью. Он тут же подошëл и как-то слишком резко взял фляжку в руки, едва не скинув всë остальное, что было рядом. — Всегда хотел узнать, что будет, если я выпью большую дозу, — как бы невзначай сказал Кох в мою сторону. Но только я хотела его остановить, как тот выпил всю свою смесь, до самой последней капли. Однако, когда эта самая последняя капля скатилась вниз, Коху вдруг стало плохо. Он закашлял с такой силой, что сразу же начал хрипеть; ноги подкосились и тот упал на колени, хватаясь за горло. Ногти вонзились в его шею так сильно, что казалось — ещë чуть-чуть и он себе всë расцарапает. А я ничего не могла поделать. Я лишь стояла и наблюдала за тем, как Александр Кох буквально задыхался от воздуха. Но прежде чем я успела хоть как-то помочь Коху, тот перестал задыхаться. Кожа его побледнела ещë сильнее, зрачки стали похожи на кошачьи. Мне показалось, или у него зубы стали чуть длиннее? Он выпрямился и шумно вдохнул и выдохнул через нос. — Что ж, — сказал Кох то ли мне, то ли просто вслух, — это... Было довольно необычно. Казалось, он старался говорить медленнее, чем на данный момент мог. Словно мысли бежали у него в голове с такой скоростью, что даже ему было сложно понять себя. — Замедленное сердцебиение, — тем временем спокойно заметил Кох, ощупывая пульс у себя на руке. Затем он смял флягу в ладони, словно она была из бумаги, и бросил еë в ближайшую стену. На ней осталась весьма заметная вмятина. — Увеличение физической силы, — тот подмечал себе под нос. — А что насчëт рефлексов? Он схватил со стола тот тонкий нож, который я подарила ему на Транзит, и подбросил в воздух. Только я ахнула, как Кох со скоростью молнии ухватил его за рукоятку. — Тоже улучшены, как и зрение. А если сделать вот так... И он, перехватив нож поудобнее, глубоко царапнул по руке. Я не могла поверить. Александр Кох, бывший ранее немного тихим и задумчивым, сейчас вовсе не был таким. Он с интересом и даже каким-то азартом наблюдал за тем, как рана на его руке быстро стягивается. Он что-то пробормотал про ускоренную регенерацию, но с его губ не сходила улыбка. — Итак, вывод следующий, — говорил Кох, а улыбка на его лице стала ещë шире. — От большей дозы смеси Тепеша моë тело, заражëнное вампиризмом, получает плюс ко всем физиологическим данным. Время действия, однако, неизвестно... Он ловко провертел нож между пальцами, словно это какая-то игрушка. — Но будем надеяться, что на это дело этого времени хватит, — закончил он. Улыбка уже начинала казаться маниакальной. Но прежде чем я успела спросить, о каком деле идëт речь, Кох тут же сорвался с места и чуть ли не улетел в лабиринты нашей Норы. Я тут же поспешила за ним со всех ног. Как я правильно поняла, Кох решил спросить с Бодиэна за Орианну. Хорошая новость — я знаю, как можно быстрее дойти до лаборатории Бодиэна. Плохая новость — Кох тоже это знает. По пути я встретила обеспокоенного стражника, который как раз шёл в мою сторону. — Мейстрел Якоби, что-то случилось? — спросил он меня. — Я видел, как мейстрел Кох куда-то спешил, но он даже не ответил ничего на мой вопрос. — Вызови стражников в лабораторию, где работает мейстрел Тэнтер, — я сразу же решила, что можно сказать человеку со стороны. — Возможно, что вам придётся разнимать драку. Тот опешил на секунду, но тут же кивнул и отправился по другому проходу, выполнять свою работу. Я же отправилась дальше, стараясь нагнать Коха. Что-то подсказывало мне: всё будет гораздо серьёзнее простого разговора. Уже подходя к нужной лаборатории, я слышала, как Кох спрашивал парнишку: — Я спрошу тебя всего один раз, Бодиэн: где медальон, принадлежавший мейстрел Верне? — Н-не понимаю, о чëм это вы, мейстрел Кох, — голос Бодиэна немного дрожал. — Я слышал, как ты хвастался кому-то, что нашëл "такую вот безделушку", — говорил Кох, а в его чувствовалось раздражение. — Я знаю, что на самом деле ты был там, когда больным давали полуготовое зелье. Знаю, что ты сам, при свидетелях, вызвался добровольцем, когда к нам пришëл тот эральд от Совета. Надеясь остановить это безумие, пока всë не стало ещë хуже, я распахнула дверь и вошла внутрь. — А, мейстрел Якоби, — Бодиэн тут же повернулся ко мне. — Возможно, вы поможете разобраться с тем, что наш безумный мейстрел Кох пытается мне предьявить. Я оглянулась на Коха. Тот стоял прямо, с такой силой сжав кулаки, что казалось: ещë немного и из-за его острых ногтей пойдëт кровь. — Мейстрел Тэнтер, — начала я, — У нас есть подозрения, что вы можете иметь отношение ко смерти Орианны Верне. От имени главного мейстрела прошу допустить обыск вашей лаборатории для поиска доказательств. По правде говоря, хотя Совет и дал мне такое право, сама идея пользования им мне не нравилась. Это был первый раз, когда пришлось использовать его и так хотелось, чтобы всë прошло как полагается в таком случае... Но Тэнтер лишь покачал головой на это: — Увы, уважаемые мейстрелы, но я отказываюсь. — Прошу прощения? — удивилась я. — Боюсь, что ничем не смогу помочь, — Бодиэн отступил назад, поближе к своему столу. — Ни вам, мейстрел Якоби, ни вашему бледному другу, который явно получил место вашего помощника из сострадания. — А ты, видимо, только и можешь, что оскорблять других, пока в тайне стараешься навредить тем, кому действительно не всë равно на то, что происходит с людьми, — было видно, что Кох в этом состоянии легче начинал злиться. — С таким отношением к другим ты недостоин называться мейстрелом. Это, похоже, было слабой точкой у Бодиэна. — Ну да, кому ещë говорить об этом, как не калеке! — огрызнулся тот. — И кстати, что-то вы сегодня выглядите ещë бледнее, чем обычно. Стоит наконец проверить, что именно у вас там в вашей ненаглядной фляжке. — Там всего лишь моë лекарство, и ничего больше, — глаза Коха сощурились, то ли от света, то ли от подозрения. — Как скажете. Может, я со своим отношением к животным, которых мне продают их же хозяева за сущие гроши, и кажусь жестоким, но даже я буду лучше, выбирая между нами, — Тэнтер облокотился на стол, поставив правую руку в качестве опоры. — Допускать к работе над зельем больного, заразившего себя же неизлечимой болезнью, было довольно жестоко с чьей-то стороны. Хотя, не исключая ироничность ситуации… Кох сделал шаг вперëд. Я, не думая, сделала так же. — И даже если мейстрел Верне и относилась к вам хорошо, мейстрел Кох, то лишь из жалости, — ухмыльнулся Бодиэн. Это явно стало последней каплей. Прорычав что-то нечленораздельное, Кох поднял руку ребром ладони вверх, словно думал разрубить паренька одним ударом. Однако Тэнтер, казалось, был готов к такому. Уклоняясь от удара Коха, он схватил со стола стакан с каким-то оранжевым порошком и бросил его, целясь ему в лицо. Увы, Кох не успел уклониться от летящего в его сторону порошка полностью и ему попало по левой половине лица. Тут же послышалось заметное шипение и кожа на лице начала как будто плавиться, образовывая пузыри. Кох аж закричал от боли, отступив немного назад. — Что, нечисть, больно? — Бодиэн, казалось, осмелел при виде страданий Коха. Даже заулыбался, видя, как тот повернулся в сторону крана для промывания инструментов и теперь пытается смыть водой остатки порошка с лица. — Бодиэн, ты что творишь, Онморт тебя забери? — у меня наконец прорезался голос. Тэнтер повернулся ко мне, выпрямился, расправил плечи. Глаза его горели зловещим огоньком. — Что я творю, мейстрел Якоби? — ответил он, мерзко улыбаясь. — Всего лишь немного облегчил жизнь нашему уважаемому мейстрелу Коху. Его точно радовал аккомпанемент из болезненных стонов Коха. — Это порошок из измельчëнных солларских кристаллов, — Бодиэн показал мне остатки порошка на его руке. — Сначала-то я думал просто подсыпать в еду, но кто же знал, что тот ест только какую-то бурду из своей бутылочки, которую вечно таскает с собой! Я не могла поверить этому. Чтобы пасть так низко, не просто мешать своему же коллеге, а желать убить его! — Я уже даже думал подойти к столу и подстроить несчастный случай, но даже этого мейстрелу Коху "удалось" избежать, — он с такой интонацией произнëс "удалось", словно это было что-то мерзкое. — Что ж, если приходится делать всë в открытую... В этот момент Кох перестал тереть себе лицо и ударил Бодиэна по носу с такой силой, что тот влетел в стену позади него. Бодиэн опëрся о стену, кряхтя и шумно дыша носом — кровь из него так и вылетала маленькими рубиновыми капельками. Он только было замахнулся, чтобы ударить запачканной ладонью по другой стороне лица Коха, но тот словно предвидел это. В одно мгновение Кох перехватил его руку и дëрнул со всей силы вниз. Раздался неприятный чавкающий звук. В проходе наверняка было слышно, как Тэнтер закричал от боли. Кох резко отступил назад; даже у меня зазвенело в ушах, настолько громким был крик. Парень попытался шевелить рукой, но каждая попытка двигать отдавалась невероятной болью. Было похоже на то, что Кох просто "вытащил" еë из плеча. Сам Кох выглядел ужасно: левая половина его лица скорее напоминала кусок мяса на базаре, настолько порошок из солларского кристалла обезобразил его. Глаз был залит кровью, напоминания большой рубин. Уголок губ уполз дальше и чуть выше, обнажая клыки Коха. — Драгул... — испуганно прохрипел Бодиэн. — О, я гораздо страшнее тех сказочек про загробную жизнь, — Кох сузил здоровый глаз (второй так и остался открытым, пока кровь вытекала из него рубиновыми слезами). — Я хотя бы реален и очень злюсь, когда кто-то смеет лишать жизни тех, кто пытается помочь другим. А всë ради чего, позвольте узнать? Даже если бы Бодиэн сейчас сказал что-нибудь, Кох не стал бы его слушать. Он схватил парня правой рукой за шею и приподнял его, будто тот был тряпичной куклой. В левой же руке Кох удерживал нож, на котором ещë оставалось немного его крови; он начал медленно поднимать руку вверх, описывая своим оружием окружность. — Что же ты скажешь в своë оправдание, Тентер? — я никогда не слышала, чтобы голос Коха звучал таким низким. — Я знаю, кто Вам нужен, — Бодиэн тем временем дрожал от страха перед Александром, боясь даже скулить от боли. — Вам нужен глава тех ребят, фаталистов. Я понимаю. Я-я готов помочь найти его, уважаемые мейстрелы, только не убивайте меня. Меня вообще заставили им помогать! Рука застыла в воздухе. — Если надо, пойду под суд. Я согласен сотрудничать с Советом в поисках других фаталистов. Могу даже прямо сейчас назвать имя их главы. Я понимаю, что в итоге он пытался выторговать свою жизнь в обмен на информацию, но тогда мне хотелось верить ему. Верить, что он может помочь нам, переступив через свои оставшиеся принципы, ведь я верила; неважно, во что ты веришь, убийство всë равно остаëтся убийством. — К нему много кто из Совета прислушивается, — прохрипел Бодиэн. — Он даже готов устроить переворот. Его зовут Морф... Но едва Тэнтер успел закончить, как Кох, отпустив парня, перерезал ему своим ножом горло. Кажется, мне тогда поплохело от этого. Вроде как даже вырвало, что странно — я-то считала, что нормально переношу вид крови и трупов. Казалось, и сам Кох будто очнулся немного от этого — он отпустил Бодиэна. Тот упал на пол, раскинув руки и ноги в стороны и наклонив голову вперëд. Будто вовсе не мëртв, а просто почему-то решил полулëжа прикорнуть на полу. Но тут Коха перекосило от боли; глаз аж брызнул кровавой слезой. Он закричал нечеловеческим криком и ударил ножом по груди мертвеца. Я могла лишь наблюдать за тем, как Кох не может остановиться, всë больше и больше изрезая уже мëртвого Бодиэна. Одним таким ударом он попал по карману на его лабораторной накидке; тот порвался под натиском ножа и из него вывалился так знакомый нам медальон. Тот самый, из серебра, с керикионом и тремя змеями, который был только у нас троих: у меня, Коха и... В груди у меня тут же похолодело. На Коха это тоже, похоже, подействовало как ведро холодной воды. Нож так и выпал из его рук, жалобно звякнув лезвием об пол. Кох аккуратно взял в правую руку медальон Орианны, лишь немного морщась от боли, которое приносило ему серебро. Он упал на колени рядом с трупом. Со стороны, может, и казалось, что Кох сожалеет о содеянном, но что-то мне подсказывало: он оплакивает совсем другого человека. Казалось, что от случившегося Кох словно впал в транс; он даже не шелохнулся, когда в комнату наконец нагрянули стражники. До сих пор немного стыдно за то, что немного обманула уважаемых стражников. Они шли сюда, ожидая просто разнимать драку, а вместо этого увидели изрезанный труп одного из мейстрелов, в то время как второй стоял на коленях с обезображенной левой половиной лица и едва заметным дымом, исходящим из правой ладони. — Мейстрел Якоби, вы в порядке? — осторожно подошëл ко мне тот самый стражник, с которым я ранее встретилась в коридоре. — А, д-да, — как-то нелепо отмахнулась я от его предложения помочь. Все в комнате так и застыли, едва увидели, как Кох, обезображенный и весь в крови, так и стоял на коленях, покачивая рукой, которой он держал медальон. — Мейстрел Кох, — наконец кто-то смог собраться с духом и обратиться к нему, — вам нужна помощь? Никакого ответа. Напряжение немного возросло. — Мейстрел Кох? — голос у стражника звучал уже не так уверенно. Вместо ответа Кох лишь медленно встал и повернулся к ним. Кто-то тихонько ругнулся, увидев ожог на его лица и как левый глаз залило кровью. — Я знаю, что я сделал, и готов понести за это наказание, — Кох говорил так спокойно, что от этого становилось только страшнее. — Лишь прошу вас, господа стражники: не отбирайте у меня тот медальон, что держу я в руке своей. При этих словах он так сильно сжал ладонь, что от руки аж пошëл небольшой дым. — К-как скажете, мейстрел Кох, — наконец ответил стражник, стоявший рядом со мной. — Позвольте только сопровождать вас с левой стороны; боюсь, что вы иначе ничего не увидите. — Как тебя зовут, стражник? — вместо ответа решил спросить Кох. Тот сглотнул. — Эдир, мейстрел Кох, — ответил он. — Дероби Эдир. — Благодарю за заботу, Эдир, — сказал ему Кох, — но меня лучше пусть сопроводит мейстрел Якоби. Это был последний раз, когда Коха видели в Норе. Наше внезапное появление в Капитоле (опять пришлось пользоваться порталом, мой страх перед которыми усиливался пониманием, что с другой стороны нас не ожидают) вызвало большой переполох. Кох был тут же аккуратно подхвачен обеспокоенными стражниками и уведëн, как мне сказали, для получения первой помощи. Меня же привели в небольшую комнатку, где несколько членов Совета (буквально втиснутых в эту комнатку, так что они сидели близко друг к другу), под присмотром стражников, допрашивали о том, что случилось. Не спрашивали, а именно допрашивали — долго и скрупулёзно, о каждой детали, каждом моменте происходившего. Когда же я упомянула то, что перед своей смертью рассказывал Бодиэн, всполошило уже заскучавших магистров. Было слышно, как кто-то спрашивал "Это же не про Морфуса Эвитера, нет?". От этого некоторые члены Совета чуть ли не взорвались, утверждая: не может этот человек, Морфус Эвитер, иметь отношения к фаталистам. — Однако раз о нëм говорил умерший, стоит проверить на всякий случай, —сказала магистр Сэмюэль Лероукс, которая тоже была с нами. Она кивнула головой одному из стражников. — Направьте в его штаб отряд для начала расследования. В тот же миг маленькую комнатку, неприспособленную для такого количества людей, словно затопило оглушающе громкими выкриками. Те же магистры, утверждавшие о невиновности Эвитера, начали осыпать Лероукс отборными проклятьями, невольно заставляя меня вспоминать об особо шумных днях в торговом квартале. Их выкрики больно били по ушам, я уже была готова сама уйти, лишь бы всë это прекратилось. — Даже если это не даст особых результатов, мы хотя бы будем знать, куда следует обратить внимание, уважаемые магистры, — спокойно отвечала магистр Лероукс на оглушающие крики своих соратников. — Эти фаталисты уже достаточно помешали нам, так что пора заняться ими как следует. Или же среди нас есть те, кто их втайне поддерживает? Крики тут же умолкли. — Тогда думаю, на этом наше неожиданное собрание можно и закончить, — магистр Лероукс улыбнулась мне. — Мейстрел Якоби, советую вам сегодня отдохнуть и пожалуйста... Крепитесь. Вы в любом случае получите нашу поддержку. Что я и сделала в тот день, отправляясь обратно в Нору уже обычным путëм, отказавшись от портала. ЗАПИСЬ НОМЕР 55 Дата: 41 день Лагрэн, год 389 п.А Сегодня, за пару дней до окончания расследования и извещения судийским сбором о вердикте, я решила навестить Коха. Оставив вместо себя Дориан Кастан (та самая полноватая девушка с немного гнусавым голосом, которая вместе со мной переживала из-за портала ещë в первый день), я отправилась в сопровождении двух стражников. Портал, по понятным причинам, мне даже не устанавливали. По предварительному решению Совета Кох, как совершивший убийство (пусть и того, кто в итоге оказался одним из фаталистов), был отправлен в одну из одиночных камер, расположенных в подземных этажах под Капитолием. Да, его обеспечили всеми удобствами, учитывая его статус: удобная постель, крепкая мебель для изготовления нужного количества смеси Тепеша и присутствие книг для досуга, но это всë ещë была одиночная камера. Пусть и старая, до появления даже Рыцарей Порядка, до использования черепашьего камня. Однако был способ с ним пообщаться — через небольшую каморку, где лишь один стул и небольшое выдвигаемое окошко на уровне головы. Туда меня и отправили, едва удалось выбраться из Норы. Кох сидел на своей кровати, читая одну из лежавших рядом с ним книг. "Сказания одного лавочника", классика детской литературы. — Привет, Кох, — тихонько обратилась я, будто мой голос мог напугать. — Мейстрел Якоби, — он немного наклонил голову в приветственном жесте и отложил книгу. Так мы и сидели, по разные стороны каморки: обе стороны, по-своему запертые. Сама атмосфера этого места как будто давила на тех, кто здесь находился. — Как дела с зельем? — решил спросить меня Кох. — Оно готовится, — только и смогла ответить ему. И снова пауза. — Но ведь там уже совсем не как прежде? — снова спросил меня он. — Совсем. — Так я и думал. Он отложил книгу, смотря на меня через окошко. Говорил он холодно, односложно, словно его разум находился совсем в другом месте. — Этого всего можно было избежать, Кох, — я же старалась говорить с ним как можно мягче, учитывая состояние. Тот в ответ покачал головой. — Не сочтите за дерзость, мейстрел Якоби, но я так не думаю. — Почему же? Почему ты думаешь, что не смог бы поступить иначе? Тут он не смог ответить. Так мы и сидели, смотря друг другу в глаза. — Лучше расскажите, как идут дела в Норе, мейстрел Якоби, — нарушая подобную тишину, попросил Кох у меня. — Пускай они идут не настолько хорошо, но мне хотелось бы знать. Далее он молча занимался созданием новой порции смеси Тепеша, пока я рассказывала о проблемах в Норе, завалах у себя, непонимание в Совете — они пытались уже нескольких людей поставить мне в помощь, но они не шли ни в какое сравнение с тем, как мы работали вместе с Кохом и Орианной. Я понимаю: в какой-то степени он просто давал мне выговориться, не отвлекаясь от создания. Он даже отвернулся при взятии у себя же дозы вампирского токсина, чтобы не сбивать меня с рассказа. В какой-то степени мы оба, разделëнные стеной с окошком, облегчали душу друг перед другом. — Мейстрел Якоби, вас уже ждут, — через какое-то время в дверь постучал охранник. Я кивнула в ответ и, дождавшись его ухода, встала с места. В этот же самый момент Кох закончил свою работу над смесью. — Вы спрашивали, почему я поступил именно так, — он решил обратиться ко мне, только я подошла к двери. — Теперь я могу ответить на это, мейстрел Якоби. Я присела обратно, давая знать, что готова услышать ответ. — В моей семье, благородном некогда доме Кох, всегда была важна честь. В опасные моменты, меня учили, важно не только уметь постоять за себя, но и уважать тех, кого мы считаем своими близкими. Я продолжала слушать его. — Я последний из рода Кох. Но я также и драгул, как меня правильно назвали. Я могу снова выпить ту же дозу смеси Тепеша, что и тогда, когда лишил жизни Бодиэна, — Кох говорил это спокойно, уверенно. — Могу разорвать это место как бумажный домик, а потом сделать то же самое со всеми, кто станет у меня на пути. Могу вообще не тратить время на сон, чтобы дойти до каждого из фаталистов и заставить их предстать перед судом гораздо выше, чем Совет. Но я не буду этого делать, мейстрел Якоби. Даю вам своë слово. Он встал так, что через окошко были видны только его глаза: — Потому что я верю: она бы этого не одобрила. — Кох, неужели ты?... — у меня не нашлось слов. Тот повернулся так, что мне не было видно его лица. — ...Возможно, я и правда чувствовал к Орианне что-то большее, чем просто дружбу, — единственное, что он тогда ответил мне на этот вопрос. Но едва я вернулась в Нору, омрачëнная происходящим, как ко мне подбежала Дориан Кастан. — Мейстрел Якоби, — она задыхалась от бега, — Вас человек ждëт в кабинете. Говорит, он по делу касаемо мейстрела Коха. Ноги сами понесли меня в мой кабинет с такой скоростью, что было слышно, как Дориан начинала сильнее сипеть, стараясь поспеть за мной. В кабинете меня уже ждал невысокий человек в тëмно-синей накидке. Был он настолько низок, что на ум невольно пришло прозвище "полурослик", которое давали таким людям. Он пожал мне руку, представился сам. Метка шпионского клана, ещë один пережиток старых времëн, была на месте, так что сомнений не возникало: это был самый настоящий шпион. Прося меня о сохранении анонимности (что я прекрасно понимала; профессия всë-таки не из тех, где стоит светить своим настоящим именем), он собирался рассказать мне и только мне о том, что ему поручил сделать его клиент, посему и попросил, чтобы не было лишних свидетелей. — Боюсь, я не знаю, кто именно может быть вашим клиентом, — удивилась тогда я. Лицо шпиона, раньше времени постаревшее, покрытое шрамами и с левым глазом, который отличался по цвету от правого, было непоколебимо. — Это мейстрел Кох попросил меня об этом, уважаемая мейстрел Якоби, — ответил тот на моë удивление. — Говорил, только вы сможете понять причину, по которой он решил так поступить. Я только посмотрела на Кастан, но та сама уже всë поняла. Она довольно шустро выскользнула за дверь, пропищав что-то вроде "я тогда пойду, в лаборатории надо ещë кое-что сделать". Шпион же пригубил чего-то из своей фляги (по сильному запаху, который чуть ли не вылетел оттуда, это было что-то болеутоляющее), прежде чем начать свой рассказ. По этому рассказу, который он передавал мне своим тихим, но отчëтливым голосом, всë случилось так, как и объяснил мне ранее; я стала лучше понимать то состояние, в котором мой друг пребывал уже, как оказалось, достаточно дней, чтобы принимать подобные решения, так ранее не походившее на него. В то время, пока Кох вовсю занимался работой над зельем, его внутреннее чутьë, усиленное вампиризмом, подсказывало: что-то здесь было не так. Орианна всегда соблюдала все меры предосторожности, работая с больными и теми, кому не повезло пережить тулярейдис. Она попросту не могла сама заразиться, тем самым поставив под угрозу и себя, и всю ту работу, которая была взвалена на плечи нашей дружной рабочей троицы и всей Норы. Снова и снова та сущность, которую Кох ранее удерживал без проблем, говорила о том, что заразить еë мог только тот, кто всë это время был рядом. В какой-то момент мой друг, уставший от этой навязчивой мысли, решил всë же прислушаться к ней. Он решил проверить всех, с кем Орианна работала до того, как стала жертвой болезни. Возможно, во время этой проверки он даже надеялся, что тут ошибка и никакой специальной "атаки на мейстрелов", как это начала описывать его драгульская сущность, не было. Однако тут уже ошибся он сам. Да, те люди, с которыми у себя работала Орианна, каждый раз менялись между собой, чтобы уменьшить шанс подхватить болезнь; однако каждый раз среди этой небольшой толпы обнаруживался один и тот же человек, который всегда был с ней рядом. Это был ни кто иной, как Бодиэн Тентер. — Примерно тогда мейстрел Кох меня и нанял, — объяснял шпион. — Он ввëл меня в курс дела, заключил договорëнности и отправил, скажем так, выполнять задание. Впрочем, в начале Бодиэн ничем себя не выдавал. Вне Норы он вëл себя как и все остальные жители Темекара — со всей осторожностью, навязанной Советом, ходил мимо прилавков, иногда что-то покупал, останавливался в тавернах, чтобы немного выпить. Кох, впрочем, продолжал оплачивать работу шпиона, ибо денег на это у него хватало; однако, в какой-то момент он уже сам начинал сомневаться, что из этого что-то выйдет. И именно тогда, когда мой друг был уже готов прекратить слежку и извиниться перед шпионом, тот пришëл, чтобы показать Коху запись со своего зачарованного глаза-протеза. Еë же он сохранил в одной из ментальных капсул, подпитываемой соларрским кристаллом. — По просьбе моего клиента, мейстрела Коха, — пояснил шпион. — Прошу, взгляните сами. Просматривая эту запись, само стало ясно, почему у Коха в какой-то момент так изменилось отношение к Тентеру. На ней чëтко было видно, как Бодиэн слишком уж был увлечëн разговором с человеком, на котором можно было заметить метку фаталистов — немного карикатурного изображения их идола, Фатала. А затем Бодиэн был замечен ещë раз с подобными людьми. И ещë. И ещë. — Помню, тогда в одном из разговоров Бодиэн просил о неприкосновенности, — рассказывал шпион. — Планировал сбежать из Темекара при первой возможности. Ему на это отвечали, что о его просьбе помнят и вскоре всë станет ясно, а пока что пусть продолжает доказывать свою верность. По рассказу шпиона стало понятно: Бодиэн с самого начала был на стороне фаталистов и для того, чтобы доказать свою верность, попал в группу мейстрелов (возможно, даже нечестным путëм), готовясь саботировать проект изнутри. Именно благодаря тем связям ему и удавалось найти всех тех животных, которые отправлялись в нашу Нору для изучения болезни. Именно так же он получил немного жидкости с болезнью, достаточной, чтобы намеренно заразить кого-то. Возможно, что кого-то из тех, кто имеет наибольшее влияние среди мейстрелов, может быть, даже из "верхушки". И именно Орианна, душа компании, которую в Норе любили чуть ли не все, по случаю судьбы стала его жертвой. А потом, после еë смерти Кох, получив все свои доказательства, совершил то, что случилось. — Позвольте сказать вам, мейстрел Якоби, — сказал шпион, пожимая мне руку, — что я сожалею о ваших утратах. Судя по тому, что мне известно, мейстрелы Верне и Кох замечательные люди, и оттого мне правда жаль, что всë случилось именно так. Мы распрощались и покинули мой кабинет. Используя портал Норы с моего разрешения, шпион спрыгнул в неизвестную для меня местность. Я же какое-то время стояла там, ещë не в силах полностью усвоить всю ту информацию, что довелось услышать за последний час. Даже не верилось, что весь рассказ длился целый час. Дориан так и нашла меня, стоящей у портала, словно статуя. Она осторожно отвела меня в мой кабинет и, пообещав не беспокоить до конца дня, снова исчезла в коридорах.