Потеря близкого

       День был солнечный и тёплый. Наконец, после долгой и нудной зимы, солнышко! Прекрасное чувство. Но кто-то этот прекрасный день вынужден проводить на работе. Как всегда. — Да я тебе говорю, обычное самоумбийство, что тут не понять? — А я тебе говорю, кто кончает жизнь самоубийством выстрелом в живот?! — Да может все его достало уже! Откуда нам знать?        Макс, сидящий на своём любимом диване, наблюдал за этим спором века между Лешей и Игорем. Время идёт-ничего не меняется. Совсем ничего. — То есть, ты мне хочешь сказать, что если Клавка узнает, что ты ей изменяешь, ты покончишь жизнь самоубийством выстрелом не в лоб, а в живот? — спросил Макс. — Ну да — ответил Игорь. — А, ну ясно.        Этот спор мог продолжаться вечно, если бы не открывшаяся в кабинет дверь. — Привет Лен — хором ответили мужчины. — Макс, можно тебя на минуточку? — сурово спросила Елена Николавна.        Макс сразу почувствовал что-то неладное. Лена-очень понятный человек. Если она злится, то злится. Если радуется, то радуется. Она не скрывает своих чувств. Свои ощущения. И сейчас, она явно была озлоблена. И заметил это не только Макс, но и все сидящие в кабинете. Даже Гнездилов. — Что случилось? — спросил Макс, зайдя в лабораторию. — Ты знаешь где твой сын? — спросила Лена, прожигая его взглядом. — Ээээ… Нууу… Да… — Правда? И где же? — спросила Жарова, сузив глаза и явно чуя ложь. — В…школе…должен быть. — с испугом и непониманием ответил Макс — Да неужели? — спросила Лена с коварностью в глазах. — А ну-ка, выйди сюда!        Из-за стенки вышел юноша с разбитым носом и губой. У Макса от неожиданности чуть глаза не выпали. А рот как был открыт, так и остался в том же положении. — Ты че тут делаешь? — спросил серьезно уже Макс. — Ты где его нашла? — На заводе заброшенном. Самодеятельностью занимался. Опасного преступника, понимаешь, обезвреживал.        Подросток закатил глаза, проявляя явное недовольство. — И нечего глаза закатывать, молодой человек — сказала Лена, указывая на юношу. — Просто хотел показать, что я тоже могу быть копом. — ответил Коля, скрестив руки на груди. — Ну-ка пошли! — злобно сказал Макс, выводя сына из кабинета. Видимо, парня ждал серьёзный разговор. — Спасибо, Лен. — Будь добр, следи за своим сыном. — А я что, не слежу? — возмущённо ответил Макс.        Лена подняла взгляд на Макса и жестом указала на их сына. — Ну, видимо нет. — Ладно, все, потом поговорим — сказал Макс и быстро вышел из кабинета.        Лена подошла к окну и подняла голову в небо. — Пап, пожалуйста, не дай ему пойти в отца — молилась Жарова.        Красный танк уже во всю гнал в направлении к дому Максимова. Макс сидел за рулём с серьёзным и явно недовольным видом. Юноша сидел на пассажирском сидении, скрестив руки и надув щеки. Максу очень нравилось, когда он делал это выражение лица. Он так был похож на Лену, когда она обижалась. Хотя, мальчик был точной копией отца, в очертаниях лица можно было увидеть Лену. Но больше всего Макс любил цвет его глаз. Они у него явно от мамы. Но сейчас, опер не обращал на это внимание. Его глаза не спасут его от наказания. Хоть Максу и не хочется этого делать, но надо. Нужно показывать, кто тут главный. Красный танк подъехал к дому Максимова, когда уже стемнело. Он припарковал машину и, засунув руки в карманы, своей коронной походкой, направился к своему подъезду. Коля стоял и смотрел вслед отцу и все же, набравшись храбрости, пошел за ним. Дойдя до квартиры, Макс быстро открыл дверь и зашёл в квартиру. Он снял куртку и прямо в ботинках прошел к себе домой. Юноша так и остался стоять в прихожей. Он закрыл дверь на замок и печально опустил голову. Он знал, что сейчас будет. Ему было страшно. Хотя отец никогда его не бил. Даже по попе не шлепал. Никогда. Максимов, может быть и не против помахать руками, но не на сына. Он любит его и знает, что детей бить нельзя. И он никогда его не ударит. Даже, когда тот вырастет и станет мужчиной. Но юноша все равно боялся. Он боялся этого злого взгляда в глазах своего отца. Максимов бросил телефон на диван и вышел на балкон. Обычно, именно там происходили серьёзные разговоры между отцом и сыном. Юноша сразу опустил голову и явно задрожал. — Коля! — громко крикнул Макс, стоя спиной к квартире на балконе. Он смотрел на освещенный фонарями город и глубоко вздохнул. Юноша, с той же опущенной головой, направился к отцу. На пути к отцу, он остановился. Он увидел след от ботинка своего отца и наступил на него. След Максимова был на три размера больше. Значит, ему еще многому учиться, прежде чем он станет как его отец. Коля подошёл к отцу, не поднимая голову. — Я очень разочарован! — сказал тихо Макс. — Я знаю — ответил Коля. — Ты намеренно меня ослушался! Сколько раз тебе было сказано не ездить на места преступления и на места возможного пребывания преступников без меня?        Юноша ничего не ответил. Много. Конечно много. Максим посмотрел на своего сына. Он вспомнил себя, когда отец ругал его за ЕГО провинности. И он был уверен, что когда у него появятся дети, то он никогда не будет их ругать. Видимо, не получилось. Он смягчился и повернулся к сыну. — Я тебя сейчас ругаю, потому что очень сильно люблю. И не хочу тебя потерять. — Я знаю — тихо ответил Коля. — Если с тобой что-то случится, то я не знаю, что со мной будет — он опустил взгляд — сейчас, я всегда рядом, сын, и могу защитить тебя, но однажды, меня здесь не будет. Я хочу, чтобы ты понял, что пока я рядом, ты в безопасности. И я не хочу, чтобы ты подвергал свою жизнь риску. Понимаешь? — Да. Прости.        Макс улыбнулся краем губы и посмотрел на город. Солнце уже совсем скрылось за горизонтом и город был виден только за счет фонарей. Ночной ветерок начал потихоньку напевать свою песню. — Пойдем в квартиру. Становится прохладно — сказал Макс, положив руку на плечо сына. Юноша послушно выполнил просьбу отца и зашёл в квартиру. Он знал, что легко отделался. Если бы он жил с мамой, одним разговором бы не обошлось. Как минимум, домашний арест. А может, он был бы как раз к месту.