Я видел твои слёзы

Наступил апрель. Лютые морозы отступили, уступая место молодой зеленеющей весне. Серая невзрачная деревенька в Лысых горах превращалась в чудесное поместье. Снег серыми неопрятными клочьями ещё лежал там, куда не доставали тёплые солнечные лучи. Деревья покрылись лёгкой зелёной дымкой. Журчание ручьёв заглушал весёлый птичий гомон. Везде чувствовалось дыхание природы. Андрей стал замечать, насколько переменилась его маленькая княгиня. Подобно Маше, Лиза больше молчала, не веселилась и не смеялась, как раньше. Всё больше времени проводила за книгами или размышлениями. То, что князь так презирал во всех городских людях, постепенно уходило из сердца жены. Не ускользнуло от Андрея и то, как стала обращаться с ним Лиза. Не было больше громких возгласов и причитаний, нескончаемые вопросы по поводу ранения и бесчувственные объятия. Перед сном, возвращаясь из комнаты маленького Николеньки, Лиза вглядывалась в изменившуюся фигуру мужа и улыбалась. Порой, гуляя вместе по садам, маленькая княгиня останавливала Андрея, брала за руки, и, краснея от стыда, смущённо целовала в губы. Отдалённое чувство, похожее на любовь, чаще посещало князя, но он старался не обращать на него внимания. Слишком долго в его разуме жила мысль о глупости городских людей, к каким князь относил Лизу. Князь Андрей сидел за столом в своём кабинете, изучая документы о ведении хозяйства и трате средств их семьи. Его лицо выражало серьёзность и занятость, из-за которых на лбу и в уголках рта появились морщинки. Хотя это был всего лишь предлог, чтобы отогнать от себя мрачные мысли. Время превратило житейские дела в бессмысленное переписывание бесконечно меняющихся чисел. Вдруг послышался неуверенный стук в дверь. Князь Андрей неохотно пригласил гостя, быстрым движением отложил все бумаги на край стола и принял свою обычную позу, откинувшись на спинку кресла. Склонив голову, в кабинет вошла маленькая княгиня. Лиза поздоровалась с мужем, быстрыми шагами подошла к большому столу и присела на стул напротив князя Андрея. Она избегала встречаться с мужем взглядом, зная, что его холодный жестокий взгляд заставит уйти её прочь. Князь Андрей понял это и, слегка прищурив глаза, рассматривал картины на стене, не мешая жене собраться с мыслями. — Андрей, я хотела поговорить с тобой насчёт Маши. Князь издевается над ней ещё больше. Это стало заметнее после… — на этом месте маленькая княгиня замялась и покраснела от стыда, зная, что её мужу слишком неприятно слышать про Аустерлиц. — Ты хочешь, чтобы я поговорил с отцом о ней? — князь насмешливо улыбнулся и перевёл взгляд с картин на жену. — Она чудесная девушка! Неужели ты не понимаешь, как она страдает? — поначалу голос Лизы звучал тихо и скромно, но, видя, как меняется лицо мужа, она говорила всё увереннее. — Если бы не Маша, я бы давно умерла здесь! Она - единственный человек, который никогда не лгал мне и, может быть, любит меня! — Почему она единственная? — Андрей резко переменился, его притворный взгляд исчез, и он оживлённо смотрел на Лизу. — Родителям всегда было не до меня, гувернантки были для меня чужими. — Но ведь?.. — Андрей, я знаю, что ты не любишь меня. Благодаря обстоятельствам мы стали супругами и родителями, — договорив последние слова княгиня закрыла глаза и попыталась сдержать подступившие к горлу слёзы. — Я не имею права осуждать тебя! Ты хотел счастья. Прости меня! Лиза почти выкрикнула последние слова. Вскочив со стула, она выбежала в коридор. Андрей не стал её останавливать. Короткая речь жены посеяла в его душе сомнения. Князь откинулся на спинку кресла и погрузился в раздумья. Он размышлял не только о сестре и отце, но и о своей маленькой княгине, которую он буквально ненавидел до отъезда на войну. Неожиданно князь вспомнил небо над Аустерлицем. Высокое бесконечное небо, с плывущими по нему облаками. Там, под этим высоким небом, всё было просто. В тот момент для Андрея существовало только небо. И тишина, обещающая успокоение. А здесь... Тишина поместья начинала давить на него, как давит на утопающего вода. Он задыхался, но не понимал этого. Князь Андрей запутался в своих чувствах. «Всю свою молодость я думал, что самое главное в жизни — свобода. Я лишился её, женившись и влившись в безликое общество Петербурга. Ненавидел всю прежнюю, довоенную жизнь. Почему тогда, умирая на Аустерлицком поле, я вспомнил про неё? Мечтал увидеть её невысокую, но идеальную и изящную фигуру, красивое личико с большими глазами, с приподнятой пухлой верхней губкой? Она поняла, что те поцелуи, объятия, когда она прижималась ко мне в холодные зимние ночи были противны мне. Конечно, она знала! Всегда знала и продолжала надеяться. Я всегда отталкивал её, пренебрежительно разговаривал, уходил к друзьям — только бы убежать от её женских глупостей! А что всё это по сравнению с тем, когда я оставил её беременную в деревне так надолго? Ради славы, ради признания и любви других людей я готов был отказаться от неё. От её любви. Но почему мне так не хватает её сейчас? Разве я мог так сильно измениться и изменить своим принципам?»