Осколки жизни

Стив осел на землю и вцепился в волосы руками. Он всю свою сознательную жизнь не думал, что может представлять из себя хотя бы что-то. Он был простым парнем из деревни, который только стремился вырваться из небольшого местечка и увидеть такой огромный, манящий мир. И теперь, услышав то, что сказал ему дворецкий, Стив просто не мог поверить. Да, он всегда был силен, а его раны заживали быстрее, чем у обычного человека. — Но почему тогда с Тони ничего не случилось? — спросил он спустя долгое время, что они с Джарвисом провели в полной тишине посреди непроходимой чащи. Люди Стейна рыскали в надежде их найти, но не могли подойти ближе. Стив слышал их шаги, слышал, как они дышат. — Он столько раз… кусал меня, но никогда с ним не было такого, как с ними. Он кивнул головой куда-то назад, где остались убитые им вампиры. Роджерс все еще помнил, как они захлебывались черной кровью, густой, словно смола. Она имела запах трав и древесной коры. Стива всего трясло от воспоминаний. Он никогда не хотел никого убивать. — Такова природа твоего народа, — отозвался Джарвис, закрывая рукой рану, которая затягивалась медленнее, чем обычно. Он рассматривал Стива и теперь понимал многое. Понимал, почему мальчик так привязался к Старку и почему тот не мог не привязаться в ответ. Запечатление. То самое, о котором дворецкий читал столько книг. Только народ друидов умел любить настолько, что их кровь переставала причинять вред другим живым существам. Дети природы были проклятым народом долгие века. Проклятым для каждого, кого они не признавали. Только признанное существо могло находиться рядом с наделенными магией друидами. Только те, кого они сами подпускали к себе. Стив не был чистокровным друидом, но сила его крови все еще поражала воображение. — Что вы имеете ввиду? — спросил Роджерс, поднимая глаза. Теперь они не были просто голубыми. Они стали еще ярче и светились в темноте. Джарвис не мог спокойно смотреть в них. Все его существо сотрясалось перед ощущением той силы, которой сам Стив пока еще не понимал. — Запечатление, — ответил вампир. — Ты признал Тони, сам того не осознавая. На эмоциональном уровне ты признал его, как того, с кем хочешь разделить свою жизнь, и твоя магия не трогает его, даже когда он пьет твою кровь. Так устроена природа друидов. Вы — яд для любой магической расы, если только добровольно не подпустите к себе его представителя. — Но как я могу…? — протянул Стив тихо. — Я просто… Как я могу? — Ты полукровка, — продолжил Джарвис. — Магия чистокровных друидов намного сильнее. Они дети природы, и им подвластно все, что их окружает. Друиды всегда жили обособлено, не пытались конфликтовать ни с кем. Война не заложена в них, они всегда пытались сосуществовать в гармонии. Но их магия влекла к себе существ, словно магнит. Многие пытались ее получить, втирались в доверие, после чего почти всех представителей вырезали до последнего ребенка. У твоего рода печальная история, которая закончилась предательством. Выжившие бежали и разбрелись по всему миру, прячась и смешивая свою кровь с человеческой, чтобы их дети не стали добычей магических существ. Стив прикрыл глаза, увидев перед собой образ матери. У нее всегда была теплая улыбка, легкие руки и темные волосы. Ее любили. И у нее, как и у самого Стива, любая рана заживала слишком быстро. Но от пожара это ее не спасло. — Мама, — выговорил он. Она. Именно она была частью того мира, о котором он и не подозревал. — Возможно, — отозвался Джарвис. — Ты ничего не сможешь сделать со своей кровью, Стив. Только научиться жить с ней и справляться с той силой, которая тебе вскоре откроется. Роджерс понимал это. Как ни странно, но он понимал. Вот причина, по которой его так влекло к тому таинственному миру, в котором обитал Тони. Он тоже был его частью. Кровью. Она влекла его туда, где ему место. И Старка он выбрал инстинктивно, как только увидел его. Поэтому не ушел, пусть мог уйти. — Я знаю, — выдохнул Роджерс. — Кое-что я могу с ней сделать. Я могу помочь Тони покончить со своим прошлым. — И как ты собираешься…? — начал было Джарвис, но замолчал, рассматривая черную кровь на одежде Стива. В его глазах мелькнуло удивление, а потом понимание. То, что собирался сделать Стив, могло помочь. Только это и могло помочь. Ведь даже все знания мира и собственная сила никогда не позволили бы Старку победить создателя. Первородный вампир всегда будет сильнее чем тот, кого он сотворил. — Хорошо, но тогда нам нужно вернуться, — дворецкий согласно кивнул.

***

Они наткнулись на разбитую повозку посреди леса не так далеко от замка. Старк остановился, глубоко втягивая запах крови. Он чувствовал ее, чувствовал запах Стива. Роджерс был здесь. Как и Джарвис. Они сражались, потому что на земле было слишком много крови. И она была густой, черной, как смола. Пахла травами и корой дерева. Тони никогда не видел такой крови, но думал, что Стейн способен призвать на помощь любое существо, только бы изничтожить свое чадо, вампира, которого он же сам и создал. Превратить его жизнь в Ад. — Что за черт здесь случился? — спросил Барнс, опуская на колени рядом с запачканной кровью травой. Он протянул руку, чтобы коснуться густых, черных капель, и отдернул пальцы, когда кровь обожгла его. — Какого? Наташа нахмурилась и тоже опустилась рядом, пытаясь протянуть руку. Кровь обожгла и ее, кожа на пальцах пошла волдырями, а ее лицо исказила гримаса боли. Вскоре пришло удивление. И осознание. Девушка невольно широко распахнула глаза. Она никогда не выглядела удивленной больше, чем сейчас. — Неужели? — прошептала она едва слышно, и Тони повернулся к ней, взволнованно прокусывая нижнюю губу удлинившимися клыками. Струйка крови побежала по его подбородку. — Романофф! — прорычал он, словно одно это должно было служить приказом. Старк не любил просить о чем-то. Он требовал, чтобы ему объяснили. Потому что сам Тони перестал понимать что-либо. Он чувствовал только беспокойство. За человека, к которому привязался против своей воли больше, чем обязан был. — Друид, — донеслось до вампира и охотника. — Стиви. Она не должна была называть его «Стиви». Ласковое прозвище подходило солнечному Роджерсу как нельзя лучше, но никто не должен был так его называть. Никто. Но сейчас Старк не был настроен рвать глотки за то, что кто-то покушается на его человека. Он услышал первое слово. Наташа произнесла его шепотом. Испуганно и взволнованно, но вампир услышал. Как и Баки. И это слово теперь набатом било в голове. — Черт подери! — процедил Барнс. Тони ничего не ответил. Он смотрел на капли крови на траве, в которых отражался мертвенный лунный свет. Старк не так много знал о проклятой расе. Разве что то, что рядом с ними умирали все, кто пытался причинить им вред. Выживали только те, кого принимали они сами. Джарвис рассказывал ему о предательстве, которое кто-то совершил касательно этого народа. Он помнил красочный рассказ о реках крови и криках преданных, о том, как вампир, который желал магии, вонзил клинок в грудь последнего друида, смотря ему прямо в глаза. История была отвратительной и банальной. Но тогда Старк впервые плакал, слушая старую сказку, которая на самом деле никогда не была сказкой. Народ, известный своей магией, был истреблен почти полностью только потому, что недостойный человек получил любовь, которой не заслуживал. — Выдвигаемся! — процедил Старк. — Если Стейн узнает о том, кто именно попал ему в руки, мы проиграем! Наташа и Баки ничего не ответили. Просто молча последовали за ним. Баки смотрел на свою обожженную руку и понимал, что забрать Стива у него не получится никогда. Если кровь проклятого обожгла его, значит друид не признал в нем человека, с которым готов был провести жизнь. Этим кем-то был вампир. Стейн прятался в городе. Все это время он был так близко к Тони, всего лишь в нескольких лигах от него, но он не мог его почувствовать. Так близко. Он наблюдал, изучал и просто ждал, когда сможет нанести удар. Ждал, когда Тони опять привяжется, чтобы сделать ему еще больнее. Настолько больно, насколько возможно. Потому что Старк никогда не перестанет желать близости, желать избавления от одиночества. Как бы ни гнал от себя прочь, он всегда внутренне тянулся к тем, кто мог его спасти. Это был простой дом. Небольшой, двухэтажный. Покатая красная крыша, небольшие окна с занавесками. Розоватые стены с мутно-серебристыми разводами и росписями. Красивый дом. Уютный и скромный, стоящий возле главной площади. И, что иронично, напротив была церковь. Тоже небольшая, аккуратная, украшенная на верхушке главной башни серебряным крестом. Вампир, живущий напротив церкви. Старк бы посмеялся от души, если бы Стейн еще ходил в нее, выдавая себя за богопослушного гражданина. Только вот ступить на порог у него бы не вышло, насколько бы силен он ни был. Тони долго смотрел на дом. Просто стоял и смотрел, а по лицу его стекали холодные и мерзкие капли дождя. Тот начался внезапно. Небо затянуло за мгновение, тучи заполнили собой все небо, приближая его к людям. Мрачное, серое, тусклое. И дождь хлынул стеной. Плотной стеной, за которое едва ли было что-то видно. На них никто не пытался напасть, хотя Старк чувствовал, как со всех сторон за ними наблюдают. Двери приглашающе раскрыли. Тони посмотрел внутрь, и ему показалось, словно он шагает в пасть ко льву. Который раз это уже повторялось? Он шел, чтобы посмотреть, как его в очередной раз лишают всего. Просто шел, словно на привязи. Не противясь, послушно. Знал, что увидит, что его там ждет, но шел, подчиняемый воле создателя. Он слышал Стейна в своей голове. Его негромкий, издевательский голос. Тот звал его, заманивал в паучьи сети. И Старк шел, слыша, как внутри него что-то бьется. Что-то, что давно должно было умереть. Еще тогда, когда он стоял на обломках своего дома и смотрел на обгоревшие трупы родителей. Он поднялся по лестнице. Наташа и Баки шли следом. Их пропустили без всяких преград. Стейн всегда был уверен, что никто не сможет одолеть его. Комната, в которой он оказался, была большой. Уютная гостиная с дорогой мебелью, оббитой бархатом и обшитой золотыми нитями. В углу горел камин, и пламя в нем весело потрескивало сухими поленьями. Рядом с камином на полу сидел Джарвис, и несколько молодых вампиров держали его, как животное, за серебряную цепь, закрепленную на горле. Кожа дворецкого была обожжена, и под ошейником проглядывало мясо. Сами вампиры были в плотных перчатках, которые защищали их от серебра. Старк рванул было к нему, но по обе стороны от него оказались несколько более старших вампиров. Некоторых из них он помнил еще с того времени, как сам стал порождением ночи. Баки и Наташу поставили на колени и держали, чтобы не могли двигаться. — Не нужно так нервничать, мог дорогой друг, — отозвался знакомый до боли голос, и Тони дернулся всем своим существом. Этот голос он часто слышал в своих кошмарах. Он не забудет его никогда. Не сможет, как бы ни пытался. — Успокойся, представление только начинается. Стейн сидел в кресле у окна. Вальяжно раскинулся, его поза выражала спокойствие и уверенность. А рядом с ним… рядом с ним на коленях, словно послушный раб, сидел Стив. Он был обнажен по пояс, пока нетронут никем, потому что его тело было чисто и не имело отметин от укусов. Видимо, Стейн ждал главного гостя своего спектакля. Голова Роджерса лежала на коленях Стейна, и тот перебирал пальцами светлые волосы. Стив едва не мурчал от удовольствия, глаза его были закрыты. И Старк в упор смотрел на него до тех пор, пока Роджерс, словно почувствовав его взгляд, не открыл глаза. Они были… такими же, как и всегда. Глаза Пеппер были затянуты поволокой желания тогда, много столетий назад. Глаза Питера были пустыми, бесцветными, потому что он находился под контролем. Стив… Стив смотрел на него прямо и уверенно, как делал это всегда. И его голубые глаза были все такими же яркими, красивыми, как небо в безоблачную погоду. И он… улыбнулся уголками губ. Так, как умел только он. Тепло, искренне. Любяще. Так, как Тони не заслуживал после всего того, что он сделал ему. Так, как он никогда не заслужит, чтобы ему улыбались. Потому что Старк давно перестал бороться, давно перестал искать радость в жизни. А она сама нашла его, только он не смог рассмотреть, не попытался удержать. Друид. Его кровь была ядом для всех. Смертью. Проклятьем. Но только не для… Старк едва удержался от того, чтобы удивленно раскрыть глаза. Кровь. Для него она была слаще меда, сильнее любого наркотика. Сколько бы он ни пил, ему было ее мало. Она не травила, не убивала и не обжигала. Она давала ему мимолетное ощущение жизни. Проклятая кровь не была проклятьем для него. Значит Стив… Роджерс выбрал его? Выбрал, как умеют только друиды, раз и навсегда? Он долго смотрел на Стива, не слушая того, что говорил ему Стейн. Он видел, как двигались губы вампира, но не улавливал ни слова. Просто смотрел, читая по лицу Роджерса все, что тот хотел сказать. Понимая все, что тот пытается сделать. Он мог уйти тогда, в лесу, стоило им с Джарвисом освободиться. Никто не смог бы тронуть его. Попытавшиеся умерли так, как никогда Старк бы никому не пожелал. Но он остался. Остался и добровольно позволил привести себя сюда, в этот дом, чтобы… чтобы помочь. Освободить Старка от того прошлого, которое он долгие столетия не мог сбросить со своих плеч. Стейн дернул рукой, и Стив послушно поднялся, ведомый жестами вампира. Его ресницы трепетали, он смотрел в пол, но не был сломлен. Не был подчинен, как были Пеппер и Питер. Он был красив и горд даже теперь. Возвышался рядом с вампиром, словно греческий бог, а светлые волосы закрывали его лицо. Обадайя поднялся вслед за ним. Велел остановиться посреди комнаты и нажимом на плечи поставил парня на колени. Стив опустился, даже не покачнувшись. — За столько тысяч лет ты так ничему и не научился, Тони, — отозвался Стейн. — Я пытался научить тебя, но ты каждый раз наступал на одни и те же грабли. Ты — мой, Тони, и ничто в этом мире не изменит этого. Ты всегда будешь моим лучшим творением. Частью меня! Я буду преследовать тебя, словно тень, пока ты не сдашься. Все твое будет моим. Оно уже мое. Этот мальчик тоже мой. Он так послушен, так красив. Лучшее из того, что я пытался отобрать у тебя. И выпью его досуха и разорву на части на твоих глазах. Чтобы ты видел. Сколько столетий прошло после Пеппер и Питера? Ты соскучился по этому? По боли, которая рвет на куски? Я покажу тебе в очередной раз. Тони больше не боялся ее. Не боялся того, что может последовать. Стив просил его верить, просил не бросать, и Старк не мог отказать. Впервые за столько столетий он чувствовал не горечь поражения, а сладость надежды на избавление. Он молчал, застыв каменной статуей, и смотрел. Не говорил, не дергался, не пытался что-то сделать. Просто смотрел на светлые волосы и контур шеи Стива. Он кусал ее столько раз, чувствуя вкус крови, который не сравнится ни с чем другим. Он столько истязал его, испытывал и прогонял. Брал его силой и даже пытался убить. И теперь Стив стоит между ним и человеком, который был в ответе за все, что случилось в жизни Старка. Он был тем единственным, кто мог спасти Тони. Тот столько пытался сделать это сам, спасти себя самостоятельно, но теперь его будущее было в чужих руках. В руках, которые он столько пытался оттолкнуть. — Наклони голову, солнышко, — ласково попросил Стейн, проводя руками по сильной, обнаженной груди. Позади послышался рык Баки, которого насильно уткнули лицом в пол. — Такой красивый! Даже жаль его! Руки блуждали по телу Стива, длинные когти царапали его кожу, не позволяя пролиться крови, но оставляя красные полосы. Роджерс не двигался, послушной куклой стоя на коленях. Он наклонил голову вбок, открывая шею. У нее был красивый изгиб. И Тони смотрел, как Обадайя хватает в охапку светлые волосы, сильнее наклоняя голову, как приближается к бьющейся под кожей жилке. Его губы ласково, любовно коснулись теплой, светлой кожи. Красные глаза посмотрели на Тони. В них было превосходство. Старк видел его уже столько раз. Но в этот ничего не чувствовал. Только смотрел, как клыки впиваются в кожу. И сердце, которого у него никогда не было, забилось в груди сильнее, собираясь вырваться наружу.