Пусть твердят, мол, когда мы вдвоём победить - дело, в общем, простое.

Со дня визита к командующему наземными силами прошло уже достаточно долгое время, Элизабет, казалось, уже полностью пришла в норму. Потому Лунберг решил взять её с собой на торжественный приём в поместье графа Гриммельсхаузена. Приглашение поступило от его сводного брата графа Харденберга, и контр-адмирал хорошо понимал, насколько важным будет предстоящий разговор. Покинув машину, Герман со своей супругой неспешным шагом направились к главному входу во дворец графа. Элизабет в своём новом платье чувствовала себя более неуклюже, чем обычно. Одеяние явно было рассчитано на женщин, часто посещающих светские мероприятия и, в отличие от госпожи Лунберг, привыкших к тому, что одежда довольно сильно стесняет движение. Одетые на ноги каблуки добавляли неудобств: одно дело держать равновесие короткое время, находясь в опасной ситуации, и совсем другое — в относительно спокойной обстановке каждый шаг делать с осторожностью. Один из слуг открыл перед новоприбывшими гостями дверь. Герман жестом показал ему, что не стоит их сопровождать, он и так прекрасно знал планировку данного поместья, ибо, в своё время, был здесь частым гостем. И хоть сейчас внутренние помещения поместья и были роскошно украшены, Лунберг похоже не считал, что это может сбить его с ориентира. Они вошли в гостиный зал, который буквально купался в ярком освящении. Элизабет инстинктивно закрыла глаза так, чтобы зрению было проще адаптироваться к изменению яркости. Из-за этого и так сложная задача удержания равновесия на каблуках превратилась в почти невыполнимую, супруга взяла своего мужа за руку. Когда несколько мгновений спустя она снова приоткрыла глаза, решив, что теперь сможет вынести подобную яркость, то обнаружила, что её муж всё ещё прикрывает глаза ладонью. Похоже его инстинкт сработал на пару мгновений позже, и свет, ударивший в глаза, лишил его возможности нормально наблюдать окружающую обстановку на заметно большее время. «Порой такие вещи определяют грань между жизнью и смертью», — заметила про себя госпожа Лунберг. Ситуация получилась весьма забавной: они оба стояли в дверях, Элизабет хоть и могла всё видеть, боялась сделать шаг из-за неудобных туфель. Наконец зрение супруга восстановилось, и он вопросительно посмотрел на свою жену, которая всё ещё держала его за руку. — Простите, — промолвила Элизабет, отпуская руку мужа. Лунберг едва заметно кивнул. Супруги прошли внутрь зала, гости здесь были самые разные, казалось, знакомые Гриммельсхаузена съехались со всего Одина. Здесь можно было заметить как офицеров флота различных рангов, так и гражданских, многие пришли со своими дамами. Госпожа Лунберг заметила, что среди присутствующих женщин почти все были одеты в куда более скромные и, как она подозревала, удобные наряды, нежели тот, что надела она сама. Кто-то мог бы увидеть нечто ироничное в том, что внешне она казалась самой утончённой дамой на этом приёме. Образ сильно портила её крайне неуклюжая походка. Подобный контраст внешности и поведения привлекал к ней заинтересованные взгляды тех гостей, кто не был слишком сильно занят светским или деловым разговором, почти без умолку ведшимися на подобных мероприятиях. Вдруг Герман заметил в толпе фигуру молодого парня с золотистыми волосами. Несмотря на то, что он был одет в парадную форму, Элизабет быстро определила его звание — контр-адмирал. — Райнхард, — еле слышно прошипел Лунберг. — Что он тут забыл? — он задал этот вопрос тихо, и его супруга знала, что он не адресован ей. Золотоволосый парень ходил с небольшой тарелкой и ложкой вдоль столика с угощениями и, похоже, пробовал на вкус местные деликатесы. Райнхард развернулся лицом к обоим супругам с закрытыми глазами пробуя салат из своей тарелки. Госпожа Лунберг видела это лицо много раз и точно не могла перепутать его с кем-либо. Пусть Элизабет никогда и никому бы в этом не призналась, но этот парень вызывал у неё интерес, так же как и его рыжеволосый приятель. Оба они казались ей весьма хорошими бойцами, однако это было далеко не всё. Она видела, как дерётся красноголовый, Кирхайс, насколько она помнила, и это действительно было неплохо, как минимум отчаянно уж точно. Однако, для того, чтобы захватить командующего вражеской базы, целого адмирала флота, притом захватить его всего лишь вдвоём, воспользовавшись царящей на поле боя суетой, нужно быть явно кем-то большим, чем просто хорошим бойцом. Госпожа Лунберг знала, что мало у каких солдат даже в элитных подразделениях есть склонность к тому, чтобы принимать рискованные решения. Рискованность же действий Райнхарда была неоспоримо высокой, выходящей за грань возможного для заурядного офицера. Но и это было не всё, инициатива сама по себе мало что даёт, если она не проявляется нужным образом и в нужное время, пресловутое чувство момента. Элизабет знала только одного человека обладающего подобными же качествами, и этим человеком был её муж.