Майская стужа

Сфотографировав адрес – он был практически уверен, что его память не сможет удержать эти цифры и буквы – Джорно убрал телефон и вошел в дом. В единственной комнате он обнаружил самый странный набор мебели – печь, холодильник и… топчан? В общем, что-то пытающееся изображать из себя кровать, но при этом точно кроватью не являющееся – слишком грубо и странно это было сколочено. Во всяком случае это подобие кровати было достаточно большим и накрыто чистым покрывалом. Это внушало надежду. На грязном полу были разбросаны вещи, на топчане сидел Миста и мрачно курил, ни на что уже, похоже, не надеясь. Здесь было даже неуютней, чем в кабинете его отца, хотя, казалось бы, куда уж неуютней-то? Но здесь был Гвидо, его Гвидо, и это меняло все. Он никак не отреагировал на появление Джорно, снявшего с себя куртку и швырнувшего ее на покрывало. Ладно, стоит действовать наглей. Джованна забирает сигарету и затягивается. Он действительно не любит табак, но лучше морщиться от него сейчас, а не во время поцелуев. - Где полотенце? - На кой оно тебе? - Миста смотрит хмуро и непонимающе. - Я полагаю, ты хочешь меня трахнуть. Кажется, перед этим моются. – Он очень хорошо это сказал. Совсем не запнулся и почти не покраснел. Взгляд Гвидо, выражение его лица и поза изменились мгновенно. - На хуй полотенце. Он схватил Джорно за руку и швырнул рядом с собой, а в следующую минуту наградил его засосом в своей обычной жадной манере. Они целовались совсем не долго, пока Миста не оторвался от него, чтобы достать смазку и презервативы, а также продемонстрировать самое быстрое раздевание в мире. Стягивая с себя футболку одной рукой, другой он расстегивал ширинку, одновременно ногами снимая кроссовки – те полетели в разные углы комнаты, один, кажется, даже вылетел в открытое окно. Джинсы были сняты за секунду, причем вместе с бельем и носками. И вот он уже абсолютно голый, прекрасный и тяжело дышавший, опять рядом, обнимает, гладит через одежду, шепчет какие-то глупости и так смотрит, что все внутри переворачивается. Смуглая кожа, тугие мышцы, черные волосы на груди… зарыться в них лицом, вдохнуть его запах глубоко-глубоко, обхватить его сосок губами и наконец поиграть языком с металлическим колечком. - Как давно я этого хотел, ты даже не представляешь. Теперь стонет уже Гвидо и тут же начинает раздевать его. Руки быстро скользят по пуговицам, расстегивающимся, кажется, от одного его прикосновения. Каждое его движение отточено, наверное, на сотнях пуговиц и десятках лифчиков. Случайно посмотрев на пол, Джованна обнаруживает, что его вещи хотя и свалены в кучу, но не на пол, а на вещи Гвидо. Вау… похоже, их потом можно будет даже надеть, и они будут почти чистыми. Какая точность при такой скорости. Покрывало ощущается на коже немного раздражающе, но Миста не пытается его убрать - скорее всего, не без причины. - Мы уже вроде выяснили, что это не мое дело, - шепчет Миста между поцелуями, - но все же – ты еще девственник? - Да. Но, кажется, это ненадолго. И теперь это как раз твое дело. - Черт… ты заслуживаешь лучшего. Да уж, он заслуживает. Джованна никогда не фантазировал о том, как именно он потеряет девственность. Не представлял себе свечи, розовые лепестки и шампанское Dom Perignon. Но как-то само собой подразумевалось, что это произойдет на чистых простынях и рядом будет нормальный душ. Главное – не где, главное – с кем. - Не тебе решать. Ты будешь меня готовить или… - Уже не терпится? Джорно хочет как-то съязвить, но Миста проводит пальцем по истекающей предэякулятом головке его члена. Они оба слышат подтверждающий стон нетерпения, и Миста усмехаясь выдавливает смазку себе на ладонь. Он начинает медленно, с одного пальца, одновременно покрывая нежными отвлекающими поцелуями его живот. Джорно шумно дышит, пытаясь расслабиться, и, когда ему это удается, он ощущает, как правильно движется хорошо смазанный палец в его заднице – и тут же получает второй. Пальцы скользят внутри, растягивая его в стороны, готовя к большему, намеренно легко задевая простату, заставляя скулить, прося еще и еще – и он получает третий палец. Немного болезненно и непривычно, но постепенно становится все приятней и приятней. Его член дергается, сочится смазкой, ждет внимания. Пальцы покидают его тело, и он слышит, как Гвидо разрывает упаковку контрацептива. - Я хочу твой член без упаковки. - Ты получишь его без упаковки, - вопреки сказанному Миста надевает презерватив, - в следующий раз, когда я трахну этот рот. Он проводит большим пальцем по губе Джорно. И тут Джованна наконец слетает с катушек. Обещание использовать его тело по полной, одновременно с тем, как сильно Миста заботится не о своем, а о его удовольствии, вырубает мозг. Его бедра резко напрягаются и дергаются вверх. Он ловит палец Гвидо ртом, и начинает сосать и вылизывать, наплевав на запах и вкус смазки от презерватива, издавая при этом самые пошлые звуки. - Да тебя это заводит, – голос Гвидо удивленный и радостный одновременно. Джорно может только кивнуть в ответ. Бледное «заводит» вообще не передает его состояния. Сколько он себя помнил – он всегда был вынужден контролировать ситуацию, принимать решения и держать руку на пульсе. Ни в школе, ни дома никто не давал ему ни единого шанса «расслабиться и отпустить», а его отношения с отцом содержали заботы даже меньше, чем его отношения с матерью. Об отчиме не стоит и упоминать. Он всегда был человеком, контролирующим все и всех - и еще немного сверху. И даже во сне он не расслаблялся - обычно просыпался в той же позе, что и засыпал, боясь сделать лишнее неконтролируемое движение. И вот теперь… теперь ему предлагали отпустить этот контроль. - Ну-ка повернись. Он подчиняется быстро и охотно, чувствуя несколько поцелуев и укусов на загривке, и млея от того, сколько в этом жесте власти и вместе с тем - обещания безопасности. Когда он понимает, что в него начинают толкаться, то всхлипывает и пытается податься назад, но не может. Его тело полностью во власти Гвидо, безвольное, словно студень, жаждущее его ласк, жаждущее его проникновения. - Интересно, насколько грязно я могу с тобой говорить? Джорно протяжно стонет в ответ, разрешая все, вообще все, все что угодно. - Потому, что обычно ты как будто из мрамора, покрытого золотом… Но теперь ты такая маленькая похотливая шлюшка, что я просто не могу об этом молчать. Что же ты со мной делаешь. Пальцы рук тянут и мнут покрывало, пальцы ног поджимаются, он стонет уже совершенно развратно и пошло. При этом Миста движется, проникая все глубже и глубже. - Так туго… Как же такой шлюшке, как ты, удавалось так долго носить свою задницу нетронутой? Джорно хочется сказать, что я такой только с тобой, что никогда прежде, ни с кем прежде, но Гвидо начинает двигаться назад, и пирсинг в его члене попадает так точно, что сказать хоть что-то внятное уже совершенно невозможно. По всему телу пробегает дрожь. Ему казалось, что презерватив должен будет это притупить, но, черт возьми, это слишком хорошо. Миста берет все более быстрый темп, покрывало ко всему прочему еще и скользкое, что сильно мешает. У топчана нет спинок, а стена слишком в стороне и слишком далеко, невозможно найти опору, чтобы оттолкнуться. Гвидо не выдерживает, берет его за бедра и тянет вверх, ставя на колени. Джорно пытается встать на четвереньки, опираясь на руки, но суставы подгибаются с первым же движением внутри него, и он падает обратно лицом в постель. Это совершенно невозможно, но его новая поза, с задницей, задранной кверху, выражает еще большее подчинение, а потому заводит еще больше. - Ты… ты… Черт, хочу тебя еще подразнить, но ничего не придумывается! Медленно Джорно обретает хоть какую-то власть над собой. Достаточную, чтобы начать толкаться назад. И, раз Гвидо больше не нужно так крепко держать его бедра – он сжимает одной рукой его член, и начинает дрочить в такт своим толчкам. Это уже слишком хорошо и Джорно достигает оргазма буквально после нескольких движений. Мокрые брызги на животе, судорога, бегущая через все тело, волна жара, накрывающая его, рваный ритм движений Гвидо в нем. Это всего так много, что его чувства просто отказываются воспринимать что-то еще, а когда способность осознавать происходящее возвращается – он лежит на боку и его спину покрывают быстрыми легкими поцелуями. - Не жалеешь? - Нет… - Это было не слишком? Это совершенно точно было слишком, но, кажется, Гвидо говорил о чем-то другом, и Джорно просто не знает, какой ответ ему нужен. Миста поворачивает его на спину, озабоченно нахмурившись вглядывается в лицо, но тут же скользит взглядом ниже. - Черт, я и забыл. Он сбегает, унося и свое тепло, и свое ожидание ответа, а потом Джованна удивленно смотрит, как его живот вытирают почему-то футболкой. Точно! Вот что нужно сказать. - Это было не слишком. – Ого, он действительно смог сказать такое длинное и связное предложение. И, кажется, он сказал все правильно, так как Миста выдохнул. Хотя Джорно по-прежнему без понятия, о чем он спрашивал. - Фух… просто все, что я тебе наговорил – я так не думаю так на самом деле, это просто… просто… - Просто игра. - Да, точно! Ты… - Миста остановился и вдохнул воздух, как будто перед прыжком в воду, - ты мне нравишься. - Ого. Так это не секс на одно утро? - Конечно, нет! После того, что я с тобой сегодня сделал, я просто обязан трахнуть тебя еще пару раз. Как порядочный человек. Футболка летит куда-то в угол, а Миста задумчиво открывает холодильник и начинает так его изучать, как будто это он тут в гостях. - О, нашел! – он торжествующе поднимает над головой бутылку. - Это Dom Perignon?! - Кажется, да, - Миста задумчиво изучает этикетку. – Во всяком случае, стоило почти как мотоцикл. Это, конечно, вряд ли… но уж точно было дороже этой халупы. - Миста, а тебе не кажется… что у тебя какие-то странные отношения с деньгами. - Не кажется. Я уверен, что по пьяни всегда покупаю всякую фигню. – Гвидо ловко открыл бутылку и задумался. – Хотя… когда я трезвый дела не лучше. Стаканы только пластиковые. Ну уж нет, дешевая одноразовая посуда и это шампанское не совместимы. - Лучше с горла. - Сразу видно профессионала, - Миста протянул бутылку. - На самом деле не очень, мне в магазинах алкоголь не продают. – Гвидо на этих словах бутылку резко отдернул, и Джорно пришлось пояснить: – Мне нет восемнадцати. - Ты. Закончил. Первый. Курс. Так? - Почти закончил. Сессия еще впереди. - Тогда как? - Ну, перескочил через пару классов. - Да не о том я. Как я не понял, что трахаю малолетку, от вас же всегда одни проблемы? И сколько тебе сейчас? - Шестнадцать. - Хоть что-то… - он вернул бутылку обратно, и Джорно к ней спешно даже приник, уходя от расспросов. Почти уходя. – А давно тебе шестнадцать? - Пару недель как. -То есть, когда мы были на горе, ты был еще? – И видя его кивок, Миста садится рядом и запускает руку в свои волосы. – Здравствуйте, меня зовут Гвидо Миста и я – педофил. И алкоголик. С этими словами он отнимает бутылку и прикладывается к ней сам. - Зря я пью – мне тебя еще домой везти, - и бутылка возвращается обратно к ошарашенному блондину. Это не по плану, совсем не по плану, нельзя, чтобы их видели вместе у его квартиры. – Не кривись. Сам все понимаю, высажу за пару кварталов от твоего дома. Но здесь ты спать не будешь. Здесь даже я ни разу не спал. - И что мы тогда тут делаем? - То, что сказал Бруно. Сидим тихо, ждем, когда станет безопасно. Хотя по мне – он просто решил меня наказать. Поэтому и запретил выходить дальше ближайшего магазина. - Ничего себе у вас ассортимент тут в магазине. Ну или ты каждую ночь ночевал в новой кровати и отоваривался в новом месте. – Гвидо согласно усмехнулся и положил руку на талию Джорно. – Что ты такого сделал, что тебя наказали ссылкой сюда? Убил не того? - Именно. Эта информация заставила Джованну, только приложившегося к бутылке, прыснуть шампанским во все стороны и ошарашенно поглядеть на Гвидо. Он внимательно смотрел на блондина, его рука медленно скользнула выше, пока большой палец не нашел сосок, который тут же начал поглаживать. Ласка была немного грубовата, но тело Джорно отозвалось на нее. Эту руку пришлось сбросить с себя, чтобы получить возможность осмыслить новую информацию, которая, на удивление… тоже ничего не меняла. Значит, Гвидо не просто преступник, он убийца, но для Джорно это было не то, чтобы совершенно не важно – но во всяком случае почти не важно. - В следующий раз, пожалуйста, будь точнее. Он был согласен повторить и здесь, но мечтал, что это произойдет в другом месте. В любом другом месте. Чуть позже он узнал горькую истину – мечты сбываются. Всегда. Только совсем не так, как вы это себе представляете.