***
Мустангу пришлось пройти весь тот путь, что прошел Альфонс после выписки Эдварда из больницы, только в сто раз хуже. Мальчик не мог нормально спать на новом месте, отказывался от еды, шарахался от любой попытки прикоснуться к нему. Первую ночь Эдвард просто просидел на кровати, обхватив рукой колено и смотря в пол. Рой несколько часов сидел рядом, но потом решил, что мальчику неприятно его присутствие и ушел, однако на утро обнаружил блондина сидящем в той же позе. В течение дня Эдвард проваливался в сон, но минут через двадцать подрывался. Рой пытался успокоить мальчика, но эти попытки оказывали обратный эффект. Выглядел Элрик паршиво: исхудавший, бледный, под глазами синяки, волосы спутаны. На третьи сутки ему удалось немного вздремнуть, но сил это не прибавило, состояние было разбитым. Он ведь понимал, что Рой не сделает ему ничего плохого, но страх все равно заставлял избегать любого контакта. Мустангу приходилось просить подчиненных привозить ему бумаги и вечером их забирать, работая дома. Это жутко утомляло, потому что домашняя атмосфера совершенно не способствовала желанию работать. Эдвард лежал на диване в гостиной, наблюдая за тем, как полковник заполняет бумаги. – Ты во мне сейчас дырку взглядом прожжешь, – усмехнулся Мустанг и впервые за все это время их взгляды встретились. В глазах Эдварда были горечь и боль, но не было той поглощающей пустоты, которую так боялся увидеть Рой. Мустанг же смотрел с теплотой и нежностью, без какого-либо намека на презрение или отвращение. Смутившись, Эдвард отвел глаза, чувствуя как пылают щеки. Полковник же продолжил заполнять бумаги, но мысли были совсем не о них. Через неделю Рой мог трогать плечо Эдварда, не вызывая тем самым истерику. Полковник делал это осторожно, едва касаясь, мальчик напрягался, зажмурив глаза, но не сопротивлялся. Проблемы со сном, правда, к тому времени никуда не делись, Элрик по-прежнему спал небольшими отрывками. Стоило сновидению только начать принимать какие-то очертания, алхимик вздрагивал, словно ему снилось падение, и просыпался. Рой старался не вмешиваться, но временами это было невыносимо. Не в силах смотреть на мучения мальчика, Мустанг сидел на полу возле кровати, положив руку на плечо подопечного, пока тот хотя бы пару часов спит. Даже во сне Эдвард оставался напряженным, брови были сдвинуты к переносице, ресницы подрагивали. Синяки под глазами от постоянного недосыпа делали лицо еще более худым и уставшим. Подорвавшись от очередного кошмара и увидев перед собой полковника в темноте комнаты, Эдвард коротко вскрикнул и резко отстранился, ударившись о стену, к которой была придвинута кровать. – Тише, это же я, – в полголоса сказал Рой. Элрик лишь посильнее закутался в одеяло, укрывшись им с головой. Он пытался чувствовать себя защищенно во сне. Эдварду было легче, когда Мустанг сидел с ним, хотя бы не приходилось озираться по сторонам, вглядываясь в каждый угол в темноте, пытаясь найти источник мнимой опасности, но в то же время ему было дико неловко. Мальчик стыдился своих чувств, даже когда забывался и засматривался на полковника, опомнившись, смущенно отводил взгляд, ощущая вину за свою влюбленность. Утром Эдвард проснулся один. Он медленно сел на кровати, зябко ежась, когда одеяло спало с хрупких плеч. Выбившиеся из несколько дней непричесываемой косы пряди неприятно прилипли к шее, алхимик решил что-то с этим сделать. Пересев на инвалидную коляску, мальчик доехал до тумбочки и взял расческу. Если расплести косу одной рукой было вполне реально, то причесать длинные спутанные волосы, а потом заплести их было гораздо сложнее. Рой зашел в комнату посмотреть спит ли Эдвард и позвать завтракать, если уже проснулся, благо от еды он уже не отказывался, хоть и ел очень мало. Военный застал подчиненного в момент, когда алхимик пытался достать из волос застрявшую в колтуне расческу. – Давай я все таки тебе помогу, – Рой уже несколько раз предлагал помочь Эдварду причесаться, но тот всегда отказывался, – Не бойся, я не буду тебя трогать. Мустанг обогнул инвалидное кресло, встав у Элрика за спиной. Он осторожно извлек из волос расческу и отделил тонкую прядь от общей массы. Бережно, чтобы не причинить боль, прошелся частыми зубчиками от кончиков до корней, распутывая узелки. Рою даже понравилось. Волосы у Эдварда были мягкие и шелковистые, расчесанные пряди так приятно струились сквозь пальцы, что хотелось трогать их вечно. Элрик даже немного расслабился, прикрыв глаза, когда понял, что боли ему не причиняют. Мустанг разделил золотистые волосы на три равные части и заплел в слабую косу, завязав концы резинкой. – Ну вот и все, – улыбнулся Рой, разворачивая коляску к дверям, – А теперь пойдем кушать. – Спасибо, – едва слышно, практически одними губами произнес Эдвард, впервые за долгое время заговорив с начальником. – Не за что, – ответил Мустанг, и на сердце у него вдруг потеплело от мысли, что Эд возвращается из-за той ледяной стены, которой он отгородил себя от всех, кроме брата.Часть 4
26 августа 2019 г. в 01:48
Через месяц после случившегося Мустанг наконец решился зайти к Эдварду. Мальчик лежал на кровати, до груди укрывшись одеялом, и смотрел в потолок. Полковник тихо сел на край, избегая смотреть алхимику в глаза. Он боялся увидеть там пустоту, но Эдвард воспринял это по-другому. Мальчик решил, что противен начальнику. Элрик так сильно сжал одеяло левой рукой, что побелели костяшки. Рой же решил, что мальчик боится находиться рядом с ним.
– Прости, – бросил военный и покинул комнату, оставив Эдварда в недоумении.
Элрик слышал как Рой говорил о чем-то с Альфонсом, потом входная дверь закрылась. Проводив полковника, доспех пошел к брату.
Эдвард не слушал, что говорит ему Альфонс, он был полностью сосредоточен на своих мыслях. Перед глазами стоял образ полковника, и мальчик окончательно понял, что влюбился. На душе было паршиво, хотелось плакать. Алхимик всегда думал, что любовь это нечто прекрасное, но на деле оказалось совсем по-другому.
– Эд, ты вообще меня слушаешь? – слегка недовольно спросил Альфонс.
– А? Что? – встрепенулся Эдвард, –Прости, Ал. Я просто... Задумался.
– Я сказал, что хочу продолжать искать способ вернуть наши тела. Я прочитал много книг, пока сидел с тобой ночами, и знаешь, нашел пару зацепок, – повторил доспех.
– Так, хорошо, – пытался сообразить Эдвард, – Мы куда-то едем?
– Я еду, – ответил Ал, тяжело вздохнув, – Для тебя это будет слишком сильный стресс, а ты только начал приходить в себя.
– Ты... Оставишь меня одного? – спросил старший Элрик и тут же пожалел, осознав насколько по-детски это прозвучало.
– Конечно, нет. Мы с полковником решили, что ты поживешь у него, – объяснил доспех.
Эдварда словно окатило холодным душем. Жить с тем, в кого влюблен и кто тебя презирает... Но в то же время алхимик не мог держать брата на месте, ведь это из-за него, как он считал, они потеряли свои тела. Путешествовать вместе с Альфонсом тоже было плохой идеей, без руки и ноги Эдвард бесполезен в бою, а его истерики доставят брату еще больше хлопот. Он не стал возражать против этой затеи, но на душе было неспокойно.