***
Прошло уже порядка 3 часов, а двое альф до сих пор находились в палате Пака. Кромешная тишина, которую нарушил Хосок: — Как дела? — обратился он к Мину, что облокотился на койку, держа Чимина за руки, боясь отпустить. — Не видишь? — Любишь? — Смотря кого... — Ну не меня же, Чимина? — издал смешок Чон. — Люблю, и тебя люблю, как друга. Прости. — Что? — вылупил глаза Хорс. — НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ ЭТО ПОВТОРЯТЬ, ЧЕРТИЛА. — одарив злобно-дружеским взглядом, прошипел Мин. — ШУГА~! Я СКУЧА~Л! — с криками набросился на своего лучшего друга. — Ахах, — залился смехом Мин, валяясь на полу в объятиях друга. — Я тоже. Спасибо за Чимина. — Все ради тебя~, дедуля~. — Ща пизды получишь! — Увы и ах, но мы с тобой по хуям и попкам. — поглядывая на доказательство, лежащее на кровати, с издевкой шепелявил Чон.***
Утро. Ненастная погода, при которой так хочется сидеть дома с кружечкой кофе, закутавшись в плед. Звуки природы за окном больничной палаты – общий шум, но где-то близко разъединяющийся на шелест листвы, струйки-звуки ветра , крик одиночных птиц, какие-то далёкие и глухие удары. Омега сладко посапывал на удобной больничной кровати в то время, как двое альф скрючились на сведенных вместе, неудобных, креслах, пытаясь согреться в объятиях друг друга, всё также изредка похрапывая. Дверь палаты приоткрылась, что обозначает, пришел врач, у которого грустная гримаса быстро сошла с лица от такой милой картины. Подойдя к шкафу, который стоял в углу комнаты, Кенсу достал плед и накрыл замерзающих альф. Они были лучшими друзьями, ведь даже во сне умудрились "подраться" из-за теплого покрытия. — Ммм! — возражал Хосок, мол "отдай!". — М! Пмшелм намуй! — откликнулся Юнги, натянув плед на себя. — МпМидрМ! — Взаимно. — уже четко сказал старший, а после повернулся к другу, заключив того в крепкие объятия, накрывая пледом. Врач схватился за сердце, которое было готово выпрыгнуть от такой увушности, но придя в себя, он подошел к Чимину, которой пытался проснуться. — Доброе утро, Чимин. — А? Доброе, что я тут делаю? — удивился Пак. — Тише, детки спят. Сейчас все объясню. — заулыбался Кенсу. — Детки? — уже шепотом спросил Чимин. — Ага, девятнадцатилетние. — подтвердил врач, оборачиваясь к альфам. — Вон, сопят. — Хосок и Юнги? В обнимку? Спят? В моей палате? — ошарашенно спрашивал Пак, ведь Мин с того случая не переносил даже того, что Чим произносил имя Чона. — Да-да-да. Они вместе прибежали с тобою на руках. Видел бы ты их лица. — рассказывал врач. — Дело в том, что, опять же, из-за стресса вызванным Юнги, твой организм начал действовать дальше. У тебя началась первая течка, что очень хорошо. Ты переступил в другую стадию выздоровления. — Течка? — Да, на них так не смотри. Я предупредил, что трогать тебя нельзя. Шугарик расстроился, но все понял и согласился. Мы будем наблюдать за тобой парочку дней, а ты, по-видимому, будешь сидеть с детьми, которые успели "подраться". — изображая кавычки, улыбался Кенсу. — "Подраться"? — повторив жест, переспросил Чим. — Угу, во сне. Из-за пледа, что я им дал. Чимин лишь хихикал, наблюдая, как альфы в очередной раз толкались и забирали большую половину пледа. — Кенсу? — Да? — Можешь, пожалуйста, накрыть Юнги моим одеялом? — протягивая одеяло, просил Пак. — Ути~, вы меня так в могилу сведете. — А? — Вы такие милые, когда заботитесь друг о друге. Давай сюда, булочка. — Э, я не булочка. — прикрикнул Чимин, раскрасневшись. — Б.. мм.. булафшка. — причмокивая, мычал Мин во сне. — Вот, слышишь? Я не один так считаю. — накрывая Юнги одеялом, а Хосока пледом, умилялся врач. — Ходить можешь? — Да, а не должен? — Обычно омегам во время течки очень больно, и часто они падают из-за резких болей, но видимо твой организм только подстраивается под стандарты, поэтому и не больно, пока что. — Мне будет очень больно? ＞﹏＜ — Да, но это можно легко решить. — Как? — Это тебе объяснит Шуга. Если заболит живот и меня нет рядом, сразу обращайся к нему, понял? — Да. — Пак недоумевал, как альфа может помочь ему. Он ничего не знает об этом. Чимин хороший мальчик, без всяких левых мыслей. Он никогда не интересовался, как происходит процесс зачатия детей, когда его ровесники уже во всю шманали свои шишки в разные стороны. Для него это не имело значение, он не имел запах и не мог его чувствовать. Родители тоже ничего не рассказывали, а он и не спрашивал. — Пошли ко мне в кабинет, чай попьем, поговорим. Пусть детишки поспят, устали. — Угусь.