***
Идя по длинному коридоры квартиры семьи Пак, Тэхён готов был убить себя, закатать в бетон. — Гук, заряжай обойму и стреляй в меня. Тут явно одного патрона не хватит, это непростительно... — обращаясь к альфе, что идет совершенно спокойно, ныл Тэ. — Господи, что мы натворили? Дверь в ванной комнате слетела с петель и висит на волоске; на зеркале красуются слова любви самому сексуальному альфе — Чонгуку; на стене, около комнаты родителей, нарисован огромный хуй с подписью: "Место, предназначенное только для Ким Тэхена. ТэТэшка лучшая шлюшка на свете. Его минет божественный. Подтверждено Чонгуком ☑." Это всё только маленький кусочек того, что натворила парочка истинных за 3 дня марафона по сексу, в котором они явно одержали победу. — ТэТэшка, не беспокойся. Я все улажу, обещаю. — Кстати, ты наказан. Месяц без потрахушек! — разозлился Ким. — Посмотрим-посмотрим, не у меня же скоро течка. — с издевкой прошепелявил Пак младший. — Заткнись.***
Напряженный отец сидел, нервно стуча по кухонному столу, пока мать убиралась на кухне, заваривая чай. — Па, ма? — Не стыдно? — томно спросил Пак Старший, прожигая сына взглядом. — Как ты вообще мог делать ТАКОЕ? — намекая на то, что он увидел в спальне, возмущался отец. — Стыдно. Легко. Я доставлял удовольствие своему истинному. Ты так говоришь, как будто ни разу не лизал маме... А, между прочим, я видел, как ты это делал. Сухим ты никак из воды не выйдешь, отец. — Что?! Да как т-ты! — Успокойся, успокойся. — встряла мать. — Значит истинный? Я очень рада, ты что-то говорил про него. — А ну, выйди. Не прячься за его спиной. — приказал глава семейства омеге, что от страха прижималась к спине альфы. — Простите, простите, простите. — начал кланяться Тэхен. — И его простите, мы не хотели. Извините, госпожа и господин Пак. — Тэхен? — удивилась мать. — Здравствуйте, миссис Пак. — Тэхен(?) искренне сожалею, что тебе достался мой сын. Знаю, ты не виноват. — смирился Пак Старший. — Ладно, так уж и быть, забудем. НО: сейчас ВЫ ОБА убираете ВСЮ квартиру, а мы с матерью поедем в магазин. Чонгук, еще один такой косяк и будешь жить на улице, понял?! — Да, отец. Я вас люблю. — Не подлизывайся, вон Тэхену лизать будешь, кхм.***
Юнги: Кенсу, мне плевать на твои запреты. Я сам решу проблему. Не приезжай.
Кенсу: :D Значит Чимин все таки довел тебя? Хорошо, только будь аккуратен с ним. Предохраняйтесь!Юнги: Обязательно.
— Юнги-хё~н, что ты строчишь? — поинтересовался Пак, что только что после душа, усевшись на бедра альфы. — Кхм, да так. Ничего. С тобой всё в порядке? — спрашивал Мин, осматривая оголенный торс младшего. — Да. Хён, можно тебя поцеловать? — отрывистый шепот вырвался у омеги непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, чем на вопрос. Не дождавшись ответа альфы, Чимин припечатывается к чужим губам, неумело сминая. Он стянул рукава ночной рубашки с плеч Юнги, которая после стала спадать, открывая вид на острые ключицы. Мин уже не мог сдерживаться. Старший уткнулся в накаченную грудь омеги и стал исследовать его тело губами, чередуя с кончиком языка. Теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в Чимине еще более жгучие волны возбуждения. Настойчивые пальцы требовательно сжали бедра наивной омеги. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, Пак запрокинул голову так, что капли с его мокрых прядей упали на мощную спину, охлаждая столь горячего парня. От влажного и жаркого прикосновения языка, кружившего вокруг пупка, у него перехватило дыхание. — Ты уверен? Не будешь сожалеть? — сбивчиво дыша, шепелявил Мин, гладя поясницу истинного, задевая ямочки Аполлона. Чимин не ответил, а лишь заерзал на бедрах альфы и, разорвав рубашку истинного, прильнул к груди, переходя к шее, омега вдыхал такой приятный запах. — Хочу. Всего хочу. — шептал куда-то в ключицу, отодвигая свободные штаны возлюбленного, под которыми уже давно стояло колом. В ответ на это невольное движение Юнги еще сильнее сдавил его бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости влились в его ладони. Чимин вдруг почувствовал, что сходит с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все тело. С неким тихим стоном, омега сжала в руках каменный детородный орган своего истинного. — Как ты красив, — с тихим изумлением сказал альфа, скорее всего, себе самому. Припечатав ладони к его груди, Мин осторожно поглаживал нежную кожу. От его прикосновений соски Чимина затвердели, словно прося к себе больше внимания. Он застонал, когда тот сжал каждый сосок большим и указательным пальцами. Юнги осторожно приблизил Пака к себе и смакуя, попробовал каждый сосок на вкус. Ощущения омеги балансировали на грани между удовольствием и болью. Отобрав "игрушку" из рук малыша, Мин с рыком набросился на Чимина, оказываясь сверху. — Обратного пути нет. Ты вывел меня, булочка~. — рычал альфа, рывком стянув розоватые труселя, которые сам выбирал минутами ранее. — Ты такой красивый. Запомни: одежда лишний хлам для твоего тела. Оно превосходно. — констатировал он, глядя на обнаженного истинного. Возможно ли вспомнить, когда МИН ЮНГИ делал КОМПЛИМЕНТЫ? Было ли такое, что альфа хвалил омег во время полового акта? Происходило ли это все одновременно? Конечно, НЕТ. До встречи с Чимином он считал, что все омеги подстилки для богатых папиков, что невозможно найти настоящую любовь, даже если ты встретил истинного, это не вариант, что он будет верен тебе всю жизнь. Чимин изменил его жизнь, изменил его всего, добавил в палитру ярких красок. Он словно яркий лучик солнца для Юнги. Пак Чимин собственность Мин Юнги, его омега. Он заставил альфу поверить в любовь, поверить в истинность; заставил холодного и сурового альфу ЧЕСАТЬ ЗАДНИЦУ течной омеге. — Мой. — повторял Юнги, расцеловывая плоский животик с очертаниями кубиков. — Только мой. Твои плечи, твои губы — все мое. — заговаривал омегу, резко вводя два пальца в колечко мышц, что истекало в природной смазке. Чимин истошно застонал с неким криком. — Б-больно, Юнги-хён, боль.... хо~рошо~. — уже в открытую застонал Пак, пошло закусывая губы. — Глубже~, чешется~. — просил Чимин, насаживаясь в нужном ему направлении на длинные пальцы истинного. Послышался грохот разбитой вазы, что упала с верхней полки из-за штанов хозяина, которые отправились в полет. Абсолютно два голых тела обжимаются и исследуют друг друга, проверяя законы трения своими причиндалами. Аккуратно вытащив пальцы, что все были в прозрачной вязкой жидкости, альфа приставляет головку своего члена, что превышает длину в 20 сантиментов, и, дразня, водит вокруг кольца. — Юнги~я, не томи, пожалуйста. — ныл омега, пытаясь самому насадиться на детородный орган. — В-во-войди в меня. — содрогаясь в судороге, умолял Чимин. У Мина снесло крышу от такой формулировки, что была произнесена ОЧЕНЬ сексуально и умоляюще. С громким рыком он вторгается в нутро истинного, сразу же задевая простату, из-за чего сладкий и протяжный стон разносится по всему дому. Юнги, не жалея возлюбленного, втрахивал его в кровать в разных позах. Чиминовская растяжка поражала альфу. Она позволяла доставлять удовольствие партнеру во всех позах. Пак уже ничего не соображал, его окутала неописуемая эйфория. — Юнги~я, Юн-нги-и~я~, я сейчас... — не успел договорить Чимин, как белая тягучая жидкость с большим напором вырывается из головки, которою Мин массировал большим пальцем. Пак сжался внутри до невозможности, из-за чего Юнги стало трудно двигаться. Он чувствовал, что очень скоро наступит разрядка. Пару толчков и альфа кончает на живот истинного. Обессиленные возлюбленные падают в объятиях друг друга. Юнги чмокает Чимина в макушку, что до сих пор не высохла, на что слышит комплимент: — Ты хорошо чешешь, хён~. — шепелявит младший, растирая сперму истинного по своему животу...