В жизни так бывает...

— Юнги, отстань. Я не хочу~. — хныкал Чимин, отталкивая от себя альфу, что расцеловывал его шею. — У нас через неделю свадьба, а твои засосы за месяц не сходят! — Ну, и что~? Я хочу тебя, Чимин~и. — Когда ты так говоришь, это значит, что я не смогу потом неделю сидеть нормально! Ты можешь навредить ребенку! — дул губки Пак, уворачиваясь от Юнги. — И не обижайся! — Чимин~и, пожалуйста. — умолял Мин, лапая истинного. — Я буду нежен, не хочу навредить тебе и нашему малышу. — Господи, перестань! Ещё вся жизнь впереди... — постанывал омежка, запрокидывая голову. — Ну, Юнги~... — Хнык, — имитировал плач Мин, отстраняясь. — Вот всегда так. А если я умру, — нагнетал Юнги, вспоминая свою миссию, к которой уже все готово, кроме самого главного, Чимина. — Что будешь делать? — Не мели чушь! — стукнул младший того по затылку. — Задолбал уже, целый месяц одно и тоже, одно и тоже! — бомбил Чимин, надвигаясь на альфу. — Сел! — приказал он, заставляя Юнги завалиться на диван. Грубые движения, Юнги в ахуе, а младший срывает ремень с брюк истинного. — Сраку подними. — процедил Пак, злобно смотря Мину в глаза. Юнги, не медля, все выполняет, наблюдая за омежкой, что усаживается между его ног. — Не смей двигаться. Одно лишнее движение и я уйду, оставив тебя с таким, — очерчивал размеры органа. — стояком. — процедил младший, примостив бедра старшего поудобнее. — Понял?! — шикнул он, стягивая боксеры с альфы. — Ну, ладно, Чимин, не хочешь — не надо. Всё-всё, успокойся и иди кушай. — сдал заднюю Юнги, пытаясь успокоить гневного омежку. — И ротик оффни. — цокнул младший, чмокнув головку детородного органа альфы. Послышался глухой стон, и старшему так сильно захотелось войти в глубже; отыметь этот поганый ротик, что нахватался "не хороших" слов во время игры в компьютер; так хотелось наказать младшего, который знал, какие условия он ставит, что это будет являться пыткой для Юнги. — Чимин, пожалуйста... — постанывал Мин, сжимая волосы младшего в кулак. — Пожалуйста, возьми глубже... — умолял он его, ведь тот лишь игрался с головкой, сосав ее словно чупа-чупс. — Я тебе что сказал?! — рявкнул Пак, отстраняясь. — Плохой мальчик. — цыкнул он, ударив того со всего размаху по фарфоровым бедрам. — Наказан. — процедил он, вставая с колен. Юнги хнычет, словно маленький ребёнок, у которого отобрали игрушку, что, виляя бёдрами, направился на кухню. — Чимин~! — тянул Мин, орав на весь дом. — Ну, Чимин~и, я больше так не буду!! — НАКАЗАН. — Ну, пожалуйста~! Ну, булочка~, пирожочек мой! — Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ВТАЩУ! — бубнил Чимин, проходя в гостиную с бананом и горсткой клубники. — Обойдешься! Ты плохо себя вёл. — объяснялся Пак, чища банан. — Ааа~. — завопил Юнги, наблюдая, как истинный заглатывает банан целиком, обсасывая. — Ешь...хотя бы нор...мально, пожалуйста. — Не хочу. — спокойно ответил младший, чмокнув кончик банана. — Он так вкуснее. — Чимин... Чимин~а... — Нет, наказан. — ещё раз объяснял Пак, откусывая фрукт. — Мха~, — издал стон альфа, утыкаясь в подушку. — Изверг. — прыснул Мин, закрывая глаза, пытаясь уснуть. *** «Какой милый, когда возбуждённый.» — усмехался Чимин, наблюдая, как альфа стонет во сне, пытаясь зажать руку в ногах, скрывая возбуждение. — Что, реальный Чимин не даёт, так ты сразу в мир Морфея, дабы повеселиться? — М~, — мычал Юнги, утыкаясь в подушку, что, между прочим, была пропитана такой любимой ванилью. — Эй, вставай. Иди ложись на кровать, на диване неудобно. — толкал младший истинного, шепча. — А? Я.. Я не сплю. Я тебя слышал. Я куплю тебе краба в кошачьем корме, погоди. — махал руками альфа, пытаясь проснуться. — Хён, я не хочу никакого краба, пошли спать. — звал омежка, направляясь в спальню. — Чимин, ты чего хромаешь? — поинтересовался сонный Юнги, что еле успевал за истинным, подхватывая того. — Болит что-то? — Поясницу тянет, айщ, при ходьбе. — Что? А чего молчал? Давно так? — расспрашивал старший, помогая лечь на кровать. — Недели две, айщ. Она то отпускает, то стреляет, айщ, как сейчас. — Чимин, хватит молчать о своих проблемах, тем более касаемые твоего здоровья и здоровья нашего ребёнка. — Кхм, кстати о нем. — запнулся младший, зазывая к себе под покрывало альфу. — Когда ты уезжал днем, я проконсультировался с лечащим врачом... — И? Что-то с ребёнком? — заволновался Мин, поглаживая постепенно округлившийся живот. — Сказали, что он перестал... развиваться, это нехорошо. — начал запинаться омежка, накрывая руку истинного. — Я... — Так, решено. После свадьбы ты поедешь в больницу к самому лучшему врачу, в Казахстан. Не волнуйся с тобой будут переводчики и ещё пару моих людей... — начал перечислять Юнги, найдя подходящий момент. — Что? Какой Казахстан, ты о чем?! — запаниковал младший, поднимаясь на локтях. — В смысле переводчики и твои люди, а где будешь ты?! — Тише-тише, не волнуйся. — успокаивал Мин, завлекая в поцелуй. — Я приеду буквально сразу же. Помогу тут деду с парочкой дел и приеду к тебе, обязательно. Будем путешествовать по всему миру. — перечислял свои планы старший, переворачивая Чимина на живот. — Считай это некое свадебное путешествие. — Какое ещё, ах, свадебное путешествие? — постанывал Пак от расслабляющего массажа, что делал Юнги, усевшись младшему на ноги. — Раз на то пошло, я подожду тебя тут, и мы вместе поедем по странам. — Нет, Чимин, тебе надо как можно раньше уехать из страны, тьфу, к врачу на обследование. — Юнги, я никуда не поеду без тебя. — протестовал младший, пытаясь встать. — Поедешь, ради шоколадки. — мурлыкал Мин, расцеловывая оголенную спину истинного. — Вы у меня такие сладкие~... — Какой еще шоколадки?! Не нужна мне никакая шоколадка, я с тобой хочу остаться, не хочу в Казахстан! — забубнил Чимин, переворачиваясь на спину, смотря прямо в лисьи глазки. — Тебе не нужен наш ребенок? — изогнул бровь старший, нависая над омежкой. — Как так? — Что? — От тебя несет нотками горького шоколада, точнее от него. — мурлыкал альфа, спускаясь руками к животу истинного. — Такой сладкий, как и его истеричный папаша... — ТЫ ДОИГРАЕШЬСЯ И СНОВА ОКАЖЕШЬСЯ В БОЛЬНИЦЕ С ТЯЖЕЛЫМИ ПЕРЕЛОМАМИ. "ПОДАРОЧЕК" ОТ ИСТИННОГО. — замахнулся младший, но его рука снова и снова оказывается в плену. — Ну-ну, успокойтесь, малыши. Отец сделает вам приятно~. — сладко протянул Мин, облизываясь. — Наслаждайтесь~. Не дождавшись ответа истинного, Юнги припечатывается к сладким губкам, жадно сминая их. Тело младшего для Юнги каждый раз, как открытие чего-то нового, как Христофор Колумб открыл Америку, так и Мин каждый раз, как в первый, открывает новое достоинства, новые участки тельца младшего. Чимин не выдерживает ласк юркого языка, прогибаясь под ним, закидывая голову назад. Влажный, шершавый язычок альфы пробирается к животику омежки, в котором зарождается новая жизнь. — Ты обязан родиться и быть здоровым. Не расстраивай папочек. — шептал он, втягивая в легкие шлейф горького шоколада, что был еще плохо уловимым для других, но не для отца. — Не донимай папу, он у тебя самый лучший. — расцеловывал Мин живот, смотря в глаза будущего мужа, что были на мокром месте. Омежка рвано постанывает, когда аккуратные, нежные движения позволяют штанам отправиться в полет по комнате. Чимин тоже не хотел оставлять альфу без какого-либо внимания, поэтому моментально прильнул к истинному, стягивая с него футболку, что была на три размера больше его. Это был в первый раз, когда младший терзал сосочки Юнги, а тот в свою очередь готов был душу дьяволу продать, лишь бы это все не кончалось. Чимин смакует тело на вкус и в очередной раз понимает, что оно самое вкусное, самое сладкое, самое любимое. Бляшка ремня в очередной раз звонко гремит, позволяя паре приступить к следующему этапу "нежностей". Альфа томно постанывает, наблюдая, как младший спускает с него штаны, после прося поцелуй, будто за вознаграждение. Момент и младший снова под Юнги, снова покрывается кривой дорожкой поцелуев, что не упускает ни одного миллиметрика. — Юнги~я, щекотно~. — хихикнул омежка, закрывая лицо ладошками. — Юнги... ах... — резко застонал Чимин, почувствовав горячий язык, что обхватывал его орган. Бережно сдвинув кожицу до конца вниз, альфа водил язычком по уздечке, доставляя неимоверное удовольствие Паку, что извивался под ним. Мин действовал слишком нежно, слишком мучительно, очерчивая каждую венку на плоти младшего. Мягкие касания холодных рук заставляли омежку почувствовать эйфорию. Юнги заглатывает член менее, чем наполовину, и начинает обратный ход, а Чимин готов уже кончить и провалиться под землю от своих пошлых стонов, что заставляют дружка альфы ныть до неизможения. Мин сдержал свое обещание, ведь он крайне нежен и даже не входит больше, чем наполовину. Легкие, спокойный, нежные движения детородного органа в нутре омежки заставляют плыть их по океану эмоций, что полностью заполняет их планету — "Любовь." Никакого бешеного темпа, никаких грязных словечек и никаких обоюдных избиений. Все идеально: от хриплых стонов альфы, до звонких выплесков эмоций младшего, что вскоре получает порцию семени Юнги на свое личико, по своему же желанию...