В жизни так бывает...

О каком пробуждение после бурной ночи мечтал Юнги? Наверное, улыбаться сквозь сон, когда пухлые губки расцеловывают острые черты лица альфы, чувствовать, как короткие пальчики зарываются в густую темную шевелюру или перебирают ребра, очерчивая кубики пресса, как поцелуи становятся интенсивнее, а запах ярче. А что получил? Яркую, смачную пощечину, из-за которой ранее спящее умиротворенное личико, сладко покоящееся на подушке, краснеет, моментально отпечатывая руку омежки. — Ублюдок! Как ты посмел?! — визжит Чимин, вскакивая с кровати, подбирая свои вещи. — Кто разрешал тебе ко мне прикасаться?! КТО?! — орёт младший, натягивая штаны. — М.Р.А.З.Ь. — Чимин? — ничего не понял старший, потирая ушибленное место. — Ты чего? Эй... — КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! — ЧИМИН! УСПОКОЙСЯ! — рыкнул альфа, подскакивая к мужу. — Что случилось? Все же было хорошо. — жался к омежке Мин, опаляя его шею горячим дыханием. — Как. Ты. Посмел. Использовать. Меня. В. Своих. Целях?! — цедит младший, сжимая кулаки. — Понравилось?! Воспользовался течкой, доволен?! — Чимин, успокойся. Ты чего? — шептал Юнги, чьё сердце больно сжималось. — Я не пользовался, ты же... Ты... Же был не против. — констатировал старший, глядя в глаза жалостливым взглядом. — Я был против! — Но ты же врешь, я вижу! Чего ты добиваешься? ЧЕГО?! — разозлился Мин, отталкивая Чимина на кровать, нависая над ним. — Что тебя опять не устраивает? ТО СНАЧАЛА СТОНЕШЬ И ПРОСИШЬ ГЛУБЖЕ, РЕЗЧЕ, ТО ПОТОМ ПРОСЫПАЕШЬСЯ И ОРЕШЬ НА МЕНЯ! — одичал Юнги, сжимая запястья омежки до посинения. — ЧЕГО. ТЫ. ДОБИВАЕШЬСЯ?! — ЧТОБЫ ТЫ СНОВА ВЗЯЛ МЕНЯ, ТОЛЬКО ЖЕСТЧЕ, ГЛУБЖЕ И РЕЗЧЕ! — гаркнул младший, зажмуриваясь. — А нормально сказать не судьба? — прыснул Мин, резко хватая омегу за подбородок, рассматривая красные щеки. — Значит хочешь меня? — ухмылялся альфа, припадая губами к аккуратному кадыку, оттягивая зубами кожу, ставя засосы. — Мха~, Юнги~я! — вскрикнул Чимин, когда истинный потянул его за волосы, заставляя упасть на колени. — Мргах! — издает звук рвотного позыва, когда альфа начинает трахать его рот по самую гортанную часть глотки. —Что? Не нравится? — с наигранным удивлением интересовался Юнги, оттягивая волосы мужа до боли. — Ты же сам просил, а я, между прочим, сдерживался, берег тебя, ох... — сквозь стоны шепелявит старший, наблюдая за слезами истинного, что обильно катятся из зажмуренных глазенок. Почувствовав сопротивление со стороны младшего, альфа с рыком отбрасывает Чимина на пол, влепляя пощечину. — Нравится? — усмехается Юнги, поднимая личико, чтобы тот смотрел только на него. — Посмеешь отвести взгляд, получишь еще. — шептал он, до боли сжимая соски истинного, что мычал, кусая губы, дабы сдержать порыв слез. — Ю-юнги-и... — предательски дрожащим голосом прохрипел младший, хватаясь за запястье парня, пытаясь остановить того. — Н-не надо... — молил Чимин, закидывая голову вверх, отводя взгляд от альфы. — Надо, малыш. — цедит Мин, влепляя пощечину с противоположной стороны, получив в ответ выплеск эмоций и тихое "Сука". — Что ты там вякнул? — злобно рычит Юнги, впиваясь пальцами в тонкую шею омежки, припечатывая того к стене. — Повтори-ка. — ... — Чимин молчит, давясь слезами, пытаясь прокашляться, что не удается от слова совсем. — Я СКАЗАЛ ПОВТОРИ! — орет старший, сжимая руку, из-за чего тот начинает задыхаться и брыкаться. Грубое поднятие и толчок в спину, из-за чего омежка шипит и захлебывается в слезах, ударяясь пахом об ребро столешницы. Карандаши, с помощью которых младший хочет спастись, убежать, закончить все это, ломаются втрое в опухших от тугого ремня на запястьях ручках, что ищут последнюю надежду. Яркие отпечатки зубов покрывают спину юной омеги и следуют до самого сфинктера, по которому вскоре стекает густой плевок альфы, что снова и снова хватается за густые волосы истинного, поворачивая его голову к себе, грубо целуя в соленные от слез губы. Холодная рука со смачным звуком припечатывается к одной из ягодиц, что моментально вспыхивает красным пламенем, что позже расцветет фиолетовым оттенком. — Юнги..., прошу... — не договаривает свою мольбу Чимин, пытаясь успокоиться, впиваясь в ребро ладони аккуратными зубками, как его моментально перебивают злым рыком в макушку. — Терпи, шлюшка, ты сам этого хотел. — цедит старший, впиваясь в шею зубами, поглаживая и сминая упругие ягодицы в сильных руках, ставя алые синяки. Не заметив ответной реакции тела младшего, Юнги хватает некую ленточку, лежащей неподалеку от сломанных карандашей, и спускается, приказывая: — Двинешься — пожалеешь. Будь хорошим мальчиком, не зли папочку. — мурлычет Мин, ныряя под стол, чмокнув головку повисшего члена истинного. Сначала Юнги взял кусок ленты и сделал несколько оборотов вокруг основания члена Чимина, перекручивая ее после каждого витка позади яичек. Наматывая веревку, он следил за тем, чтобы витки были достаточно тугими, но не настолько, чтобы это стало болезненным. После трех или четырех витков член бедной омежки затвердел, как никогда. Затем старший взял концы веревки и связал их узлом. — Ну-ну, — зацыкал Мин, рассматривая опухшее личико истинного, наблюдая, как тот кусает себя от боли(?). — Брось каку. — шептал Юнги, убирая ручки Чимина, заводя их тому за спину. — Не стесняйся, я хочу слышать тебя, милый. Мин погладил его вертикальный член и ощутил на нижней стороне немного открытой кожи. Старший мягко сжал кожу на нижней стороне члена мужа, следя за тем, чтобы не передавить уретру. Он оттянул небольшой участок кожи от пениса и продолжил ласкать, заставляя заплаканного малого чуть прогнуться в спине. Чимин тихо всхлипнул, но не проронил ни слова. Юнги счел это сигналом, что он готов включиться в игру, и продолжал ласкать его вдоль пениса, пока не дошёл до головки, надавив на нее. Сорвав тихий и хриплый стон младшего, Мин улыбнулся чеширским котом, подставляя член к сухому сфинктеру, что разжимался и сжимался при поглаживании красных от ударов бедер. Резкое и грубое вторжение в нутро омежки заставило альфу потерять рассудок, на секунду выпав из реальности. Быстро придя в себя, Юнги начинает двигаться в бешеном темпе, не жалея истинного, сжимая его руки у него за спиной, надавливая на поясницу. Некоторое время Чимин не издавал ни звука. Затем он начал неудержимо постанывать: благодаря сочетанию адреналина и природных инстинктов он чувствовал, что улетает в небеса. Все еще порой играясь с пенисом младшего, Юнги чувствует, как тот сжимается внутри вдвое, доставляя некие затруднения в движении, стремясь сжать детородный орган альфы до предела, чтобы тот вскоре кончил, отстранившись. Чимин внутри кричит от некой радости, что муж замедлился, возможно, готовясь к разрядке. Чимин проклинает дедушку Е Шу Вэя, что звонит ему раз в неделю, дабы узнать о их самочувствии, и свой телефон, что истошно жужжит, привлекая внимание Мина. Как только Юнги замечает на дисплее имя, услышанное ранее от сына, внутренний альфа рвет и мечет, представляя, как его истинный жил с каким-то мужиком долгие года, как тот, возможно, прикасался к нему, или чего хуже. Старший снова срывается на дикий темп, не замечая, как из узкого, нерастянутого, с малейшим количеством смазки колечка течет дорожка алой крови, пачкая палас. Альфа не замечает, как ранее довольные(?) постанывания омежки превращаются в дикие, животные крики и мольбы о пощаде. Юнги не замечает, как перед его глазами пелена, а внутренний голос лишь твердит "Моё.Моё.Моё." Мин не замечает, как вскоре подступает разрядка, и он дергает за ленточку, разматывая яички, после резко стянув и кинув куда-то в дальний угол комнаты. Старший не замечает, как омежка с жалобным стоном, смешанным с болью, кончает смешивая образовавшееся алое пятно со своим семенем, падая головой, что ранее держалась на весу за счет волос, которые оттягивал истинный, на стол. Юнги не замечает, как издает протяжный стон, кончая внутрь своего любимого, не собираясь покидать его. Перевернув истинного на спину, он продолжает жадно расцеловывать каждый участок, каждый миллиметр кожи, покусывая, ставя засосы. Подхватив того одной рукой под ягодицы, другой прижав к груди, альфа плюхается на кровать, уложив младшего на себя, не смея оборвать сцепку. — Люблю. — утверждает хриплым голосом Юнги, отклимавшись, поглаживая бока Чимина через покрывало. — Мой. Понял?! — цедит он, целуя макушку, поглаживая красные, опухшие, мягкие щечки большим пальцем, содрогаясь от оргазмов, что приносит им сцепка. — Ублюдок... — хрипит младший, утыкаясь холодным носом в грудь мужа. — Эгоист... — продолжает он, подставляя под голову свои ручки, что обжигают альфу холодом. — Дебилоид... — шмыгает Чимин, обхватывая того ногами, чтобы сцепляться было удобнее. — Дегенерат... — Я тоже тебя люблю, Чимин~и. — снова повторяет Мин, поднимая голову истинного, приближаясь к нему. — А ты? — Люблю. — фыркает омежка, смаргивая слезку, которую Юнги моментально сцеловывает, завлекая того в поцелуй, наполненный любовью, нежностью и извинениями...