«Тетч искал свою сестру. Идут слухи, что в ее крови какой-то вирус. Неизвестно, что именно Джарвис может сотворить с тем, что нашел»
Освальд сухо ответил на полученную информацию. Отложив в сторону мобильный телефон, он все же сел. Полностью обернувшись своим любимым лохматым пледом, он осматривал комнату и пытался вернуть рассудок. Почти каждый вечер мужчина закидывается настойкой лауданума и засыпает, уходя в небытие. Лауданум прекрасно притупляет не только внимание, но и любые желания. Кобблпот сидел на собрании Семьи с должным спокойствием, хотя отсутствие его реакции на многие вещи, которые точно должны бы были вывести из себя. Фиш сделала ценный подарок для криминального семейства, занявшись большей частью развития Нэрроуз. Несколько собраний подряд Лесли избегала взгляда Кобблпота, вот только тому было абсолютно наплевать. Неизвестно, на кого бы Пингвин сорвался в нынешнем состоянии. Что говорить до Нигмы, то Освальд сократил свое общение с ним. Они были вместе только для того, чтоб наконец закончить портрет, который выполнял Нигма, не более. Пингвин игнорировал Эдварда, плевался на всякую помощь, которую тот предлагал, а позже ночью снова заряжал себя порцией наркотика, чтоб продолжать быть таким же невосприимчивым. Пингвин ощущал где-то внутри, что ему необходим этот самый друг, коим хочет стать Нигма, но разум говорит обратное. Кобблпоту никто не нужен. Новый удар в незажившую спину? Нет. Пингвин очередной раз возвращался из клуба, уставший и далеко не в самом добром настроении. Ольга даже не пыталась подойти к такому Кобблпоту, поэтому продолжила заниматься цветами, которых в доме было предостаточно. Нигма зашел в свой кабинет, чтоб положить в сейф несколько договоров. Прямо за рабочим столом восседал Нигма с налобной лупой. В его руках был один из основных протезов кисти руки Пингвина, который нередко заедал. Освальд не был готов к расспросам, поэтому сразу же достал пистолет. Эдвард не отвлекался от работы. От его ушей шли тонкие провода к плееру, поэтому услышать Освальда он тем более не мог. Кобблпот подошел стремительным шагом прямиком к Нигме и поднес дуло к голове, сделав упор. Эд тут же остановил свою работу, но если судить по его движениям, она была закончена. Все что оставалось, это закрепить клапан сверху. Шатен поднял руки и медленно встал. Плеер остался висеть на наушниках, пока провода не вырвались из ушей и аппарат не упал на пол. От удара отпала задняя крышка, а после она отлетела куда-то далеко под книжный шкаф. — Мистер Пингвин, не убивайте! Я-я-я… Я просто видел, как вы мучаетесь с этим протезом, и… — Что-то туда встроил? Ты правда думаешь, что после того, как ты туда влез, я решусь надеть его?! , — Освальд грубо развернул Эдварда к себе передом и приставил пистолет к его подбородку. Эдвард тяжело дышал и нервно закусывал губу. Освальд попался на самую смертельную ловушку для самого себя. Встреча взглядами не входила ни в какие планы. Пингвин сжал пистолет еще крепче, чем прежде. — И правду говорят… Немой взгляд красноречивее уст, — взболтнул Эдвард. В его горле точно стоял ком, его речь была ломаной, а слоги полусухими. Подобные слова довели Кобблпота до настоящего ступора. Освальд схватил Нигму за шею, а прежде убрал пистолет, которым не решался воспользоваться против художника. — Почему? Почему ты это делаешь?! , — Эдвард почувствовал себя преступником на допросе у Буллока, чьи методы так славились на весь Готэм. — Я же видел, как Ваш протез заедал, что Вам было очень неудобно. Разве я мог поступить иначе? Пингвин отпустил его и вышел, прихватив с собой починенный протез. Кобблпот ощущал искренность слов Нигмы, отчего все внутри начинало переворачиваться. На вечер мужчина договорился о встрече с Фиш, чтоб немного разрядить домашнюю обстановку. Пока Освальд стоял в ванной и замешивал для своей капризной кожи маску на кокосовом масле, снаружи слышался голос Нигмы. — Я забрал список со стола, скоро приеду! Освальд раздраженно стукнул по тумбе в ванной и уставился в зеркало. Вспоминая то стихотворение, которое Нигма проговаривал, глядя ему в глаза, Кобблпот снова и снова задавался одним и тем же вопросом, пытаясь понять мотивацию Эдварда. Окончив работу над кожей лица, Освальд умылся и промыл волосы от лака. Перебирая прядь за прядью, он слегка прочесал влажные волосы и пошел переодеваться в домашнее. Мужчина укутался в халат отца, а перед тем, как выйти из спальни, приоткрыл окошко, чтоб проветрить комнату. — Ольга! У нас есть какой-нибудь новенький алкоголь? , — спросил Освальд, ожидая приход Фиш. Женщина тут же притащила две бутылки разного вина, из которых брюнет выбрал красное полусладкое. Дав наказ нарезать закуски, Освальд остался в гостиной один и занялся камином, чтоб слегка просушить дом. Приятный запах горелых дров совсем скоро начал проникать сквозь стены. Пингвин как всегда выключил почти все источники света, оставив лишь огонь и один небольшой светильник у дивана. Ольга села возле Освальда с далеко не самым одобрительным выражением лица. — Освальд, ты опять обидел Эдварда? , — спросила Ольга, сложив руки перед собой. — Вот только не надо! Он сунул свой любопытный нос в мою собственность! Я не уверен, что смогу это носить. Я не верю ему, — Пингвин поправил свой халат, чтоб получше укрыть шею, а так же поднял ворот, дабы укрыть скулы и подбородок. — Он тебе нравится? Настолько встрепенувшегося Пингвина никто и никогда не видел. Возмущению не было предела, Кобблпота настолько сильно задели, что он чуть ли не лопнул. Одной рукой он крепко ухватился за подлокотник, а подушка в углу стала жертвой нападения второй ручки. — Ольга, я очень тебя люблю, но не смей говорить подобное! Он меня раздражает, если бы не его золотые руки, он бы давно летел отсюда, причем не факт, что живой! , — Освальд сильно повысил голос, а когда попытался продолжить, то услышал, как Нигма вернулся и скрылся на кухне с пакетами в руках. — Можешь говорить мне что угодно, но Эдвард хороший парень. Подумай об этом, — шепнула Ольга и пошла вслед за Нигмой. Фиш не заставила себя долго ждать. Усевшись рядом с Кобблпотом, она тут же принялась рассказывать последние события в Готэме. — Милый, тебя так давно не было в городе. Даже Айсберг как-то затих без тебя, — ухмылялась Фиш, перехватывая свежий виноград из вазы с фруктами, — даже слушки пошли. Освальд и правда последнее время почти не появляется в собственном клубе. В основном, там заправляет Тарквин и Пенн, а Освальд появлялся только во времена особых случаев. Поинтересовавшись, какие же слухи снова распускает общественность, Кобблпот получил самый нестандартный ответ за всю свою «карьеру». — Что у тебя кто-то появился. Мол, ты из дома не вылезаешь по милости какой-то красивой девушки, — Фиш положила ногу на ногу и подняла идеально прорисованные брови. — Заноза в заднице у меня появилась, вот и все, — Кобблпот старался сдерживаться и контролировать свои выражения, но наличие Эдварда в его доме заставляло его возвращаться домой намного быстрее обычного. Недоверие, страх и интуиция вела его в родные стены, чтоб лично присутствовать во время пребывания Нигмы дома. На попытки Освальда оправдаться Фиш только поводила пальцем и громко зацокала. — Я же вижу, ты сам не свой последнее время. То спокойный, как удав, будто под веществами. То заведенный, как сейчас. Что случилось, Кобблпот? , — Освальд ничего не ответил на этот вопрос по причине отсутствия ответа. Пока криминальные боссы переглядывались между собой, в зал вошел Эдвард и принес тарелку с нарезанными сырами. Освальд косо смотрел в его сторону, чем привлек внимание Фиш. — Хэй, мальчик… Я тебя помню. Ты тот паренек, из медицинского, верно? , — Эдвард довольно улыбался и интенсивно кивал, гордясь тем, что сама Фиш Муни запомнила простого юнца. — Ты его знаешь? — Я его порекомендовала Старому Готэму, умный мальчик. Плесни Освальду вина, а то у него такой взгляд… Может подобреет, — засмеялась Фиш, пока Эдвард сдерживался, чтоб не засмеяться с ней в унисон. Освальд одним взглядом прогнал Нигму из зала и залпом осушил бокал. Фиш тоже взяла в руки сосуд и едва коснулась края алыми губами, как вдруг ее отвлек звонок. Кобблпот очередной раз заметил, какие же длинные пальцы у мисс Муни. Длинные, тонкие, а ногти острые и дьявольски красные. — …Хорошо, будь рядом с ней, я сейчас подъеду. Одна из любимиц Фиш пострадала от не самого вежливого гостя, а эта женщина не может просто взять и отпустить. Поцеловав друга в щеку, она унеслась к своему авто, юркнув под зонт одного из своих мальчиков, на чьем месте когда-то был Кобблпот. Освальд снова окунулся в воспоминания, а вино уже начинало действовать. Пригубив еще парочку бокалов, Пингвин метнулся в кабинет, чтоб пересмотреть те бумаги, которые оставил на столе. Перелистывая страницу за страницей, в голове Освальд почувствовал какое-то раздражение. Насыщенность цветов вокруг снизилась до минимума, а звуки, которые доносились с кухни, отдавались эхом. —… Оль-га… Ольга! , — внутри Пингвин ощутил приступ паники. У Кобблпота адски заболели глаза, словно его давление достигла человеческого пика в одну секунду. Освальд упал на пол и забился в угол, ощущая спиной холодную стену.«Он уйдет…» «Он уйдет…» «Он уйдет…»
Собственный голос забил его разум, а перед глазами был только… Нигма? Эдвард тащил Пингвина в его спальню, а Ольга помогала удерживать тело, которое начинало биться в конвульсиях. Когда Нигма уложил Освальда на постель и принялся приводить того в сознание, голос усиливался с каждым новым разом. Ольга в истерике что-то кричала и спрашивала у художника, последний крепко схватился за руки Пингвина и кричал его имя. — Освальд! Вы меня слышите, Освальд?! , — наконец, он разобрал те слова, которые звучали рядом. Пингвина словно пробило током насквозь, когда теплые ладони Эдварда коснулись его трясущегося тела. Сердцебиение тут же приобрело умеренный темп, а дыхание на удивление выровнялось. — Освальд, все в порядке?! , — Ольга селя рядом с другой стороны постели и принялась ласково гладить Кобблпота по плечу. Освальд пытался сложить слова, которые летали в голове, в одно предложение. Эдвард попросил Ольгу принести стакан холодной воды. Когда он сам попытался отойти за телефоном, кисть Освальда мгновенно сжалась, ухватившись за Нигму. Брюнет не отводил от Нигмы взгляда, а тело словно не желало его отпускать от себя в буквальном смысле. — Помогите, Эдвард… — шепнул Освальд, повернувшись к Нигме лицом. Художник шокировано улыбнулся и попытался уточнить, что же сказал Освальд, но диалог прервала Ольга. Эд помог Освальду сесть и подложил под его спину еще одну подушку. Пингвин дерганой рукой пытался удержать стакан, но выпил все до дна. В горле и правда сильно пересохло. — Спасибо, — первый раз Освальд поблагодарил Нигму по-настоящему. Эдвард улыбался, ощущая наконец таки полученный ответ от сухого и вредного Кобблпота. Мужчина уснул так быстро, как только мог в подобном состоянии. Покинув Освальда, Ольга и Эд осторожно прикрыли дверь. Гувернантка поблагодарила Эдварда за быструю реакцию и приказала пойти и отдохнуть эту ночь. Эдвард и правда испытал внутри себя что-то необычайно странное. Крутиться вокруг Освальда, ожидая хотя бы одну искреннюю улыбку, и спустя столько времени стараний удостоиться чести услышать слова… Слово благодарности. Нигма заехал к себе домой, чтоб переодеться и привести себя в порядок, потому что простое «спасибо» не меняло его одиночества. Эдвард был открытым геем без партнера, в котором и правда нуждался последнее время. Освальд ему и правда нравился, но делать какие-то шаги парень не был намерен. Кобблпот сложный и полный комплексов человек, который точно не подпустит к себе просто так. Да и Эд точно не понимал, что именно чувствует — простое вдохновение от одного вида Пингвина, или же это что-то большее. Припудривая чуть загорелое лицо, парень делал из себя так называемую «конфетку», но в определенных пределах. Волосы деятель искусств не стал укладывать по особому, они и без того прекрасно завивались после душа. Пока Эдвард наводил порядок в своем внешнем виде, его локоны уже подсохли. Перед самым выходом Эдвард взглянул на себя в зеркало. Ощутив себя в полной боевой готовности, он накинул длинный плащ, натянул на лохматую голову любимый котелок и, завесив карие глаза очками с зелеными стеклами, покинул квартиру. Такси добралось до клуба, где он планировал расслабиться впервые за последние недели. Эдвард не так давно покинул родное гнездо, где постоянно помогал матери и терпел репрессии отца. Встреча с Ольгой непреднамеренно тянула помогать этой женщине, а так же и ее названному сыну. Парень стянул с себя верхнюю одежду и, спокойно пройдя весь контроль, потому что юнца тут прекрасно знали, направился на второй этаж за стол. Нигма несказанно обрадовался, что не смотря на наполненность излюбленного для геев Готэма места его любимый столик был не занят. Заказав себе коктейль и парочку европейских закусок, он принялся поглощать вкуснейший Кузнечик. Эдвард неплохо захмелел после уже четырех Кузнечиков, а еда просто не лезла в горло. Нигма стянул с себя очки и принялся натирать свои глаза, чтоб хоть немного пробудить в себе чувство бодрости, параллельно отшив уже третьего мужчину, что не сводил с него глаз. Эд опустил свое лицо в ладони и принялся выравнивать дыхание. Когда на своем плече он почувствовал чужую руку, он снова что-то грубо пробурчал и тряхнул своим телом. — С каких пор Эдвард такой грубый, — знакомый голос заставил Эдварда проснуться и высунуть свой нос из рук. Натянув очки обратно, он попытался высмотреть в постоянно мигающем ярко-красном свете образ говорящего. — Тарквин, ты что ли? Блондин только засмеялся в ответ и присел рядом. Наконец, хоть кто-то адекватный уселся подле него. — Может по парочке Бассейнов, как в старые добрые? Штеймель был любезен, как всегда. Парни были знакомы еще в те годы, когда Эдвард учился в медицинском, а Тарквин, как говорил сам, начинал искать работу. Нигма не мог и подумать, что его, на тот момент, парень начинал работать в заведении одного из самых знаменитых бизнесменов — Пингвина. — Да уж, слышу, как запела ностальгия, — улыбнулся Нигма. Голубой и знакомо пахнущий напиток был первой точкой соприкосновения во время знакомства этих двух много лет назад. Закидываясь очередным коктейлем, Эдвард спокойно выдохнул и повернулся к Тарквину. Блондин высматривал кого-то в толпе, которая существовала вокруг них. — Как же ты меня удивил, когда вдруг образовался в Айсберге, — начал блондин. — Меня больше удивил тот удар по лицу, который я тогда получил от твоего хозяина, — усмехнулся Нигма, вспоминая ту кровавую встречу. — Не поверишь, но я тебя с той встречи выискивал тут. Искренне удивился, что нашел только сейчас. Работники клуба тихо обсуждали, точно ли это Штеймель. Парень не имел огромной популярности, но если кто-то знал, что это точно он — все старались либо больше молчать, либо быть более приветливыми. Репутация администратора клуба Пингвина делала свое дело. Эдвард и Тарквин продолжили свою беседу, касаясь своей учебы, работы и семьи, стараясь обходить стороной прошлые личные встречи. Их отношения, если те можно так назвать, были короткими, хоть и достаточно страстными из-за гормональных всплесков у обоих. Самым радостным событием для обоих оказалось то, что разошлись они на дружеской и взаимно одобряющей ноте, оставшись приятелями. Когда темы для разговора все-таки закончились, оба неловко замолчали и опустошили бокалы. — Один? Нигма опустил глаза, когда услышал этот вопрос. Да, он был один. Полное одиночество. От родителей он съехал с огромной радостью, хоть и продолжал посылать письма и деньги матери. К двадцати пяти годам он успел только наработать постельный опыт, а так же опыт по отшиванию всяких животных, которые притворяются людьми. В Эдварде слишком часто видят гладко выбритого и опрятного юношу, с которым можно делить постель, но не более. Парень хотел большего, но не испытывал ни к кому и толики возвышенного чувства. Лишь симпатия. Больше трех лет Эдвард засыпает один. Да, он срывался пару раз вместе с такими же «голодными» мужчинами, которых не волновала эмоциональная связь. Последнее время Эдвард жутко уставал, работая буквально на трех работах, поэтому и для самостоятельных игрищ не хватало сил и времени. Похоже, что и у Штеймеля была такая же проблема… — А если кто-то придет? , — Нигму всегда смущал секс в общественном месте. Во всяком случае, до его начала. Свыкнувшись с тем, что оба они одиноки, обид точно не имеют, а одна ночь, проведенная вместе, не испортит их жизнь, они заперлись в одной из кабинок туалета. Нигма знал, что вся его деликатная подготовка, которой он занимался перед походами в клуб, скорее всего не приходится. Но сегодня случился этот самый «на всякий случай». Блондин же успел перехватить у знакомого человека небольшой тюбик со смазкой и латексного помощника. Динамик в углу туалетной комнаты находился тут как раз для таких случаев, что были очень не редки. Заглушая сопение Тарквина и стоны Эдварда, хаус добавлял особенности немного аморальной ситуации, смешиваясь с пурпурным оттенком лампы. — Потерпи немного, я тоже скоро… — как пошло стонал Эдвард, ощущая, что Тарквин точно скоро закончит начатое. Было приятно ощущать что-то стоящее, а не грубое, ленивое, эгоистичное, как у некоторых. Штеймель знал привычки и слабые места Нигмы, уж тем более, мог пойти на уступки, чуть снизив темп, пока Эд вручную ускоряет приход оргазма. Эдвард выскочил из туалета, на ходу поправляя спутанные пальцами Тарквина волосы. Сам блондин вышел следом, сохраняя на лице серьезность мысли, хотя в глазах и блестело то самое чувство удовлетворения, которого так давно не было у обоих. Вновь приземлившись за собственный стол, они тихо засмеялись. Безмолвно вслушиваясь в музыку и продолжив трапезничать вкусными напитками, они продолжали проводить свой вечер, переходящий в глубокую ночь. Тарквин помог дойти пьяному Эдварду до его квартиры, а так же вставить ключ в дверь. Уложив того в постель, он сам покинул его дом, тихо поблагодарив за приятное времяпровождение и пожелав удачи с работой на Пингвина. Блондин прекрасно знал, какого это. Эдвард наконец уснул без лишних мыслей в своей голове — отдохнувший и облегченный. Когда Нигма проснулся, на часах было очень раннее утро. Он попытался избавить себя от головной боли и похмелья. Даже шуршание упаковок от таблеток сильно било по голове. Эффект был, надо бы сказать, слабый. Контрастный душ дал намного больший эффект, чем химия. Умывая все точки тела, он старался утихомирить дрожь, а так же легкое ноющее чувство после приключений с Тарквином. Эдвард укутал себя в большое зеленое полотенце и просто сел в угол ванной комнаты, пока помещение покрывалось испариной от горячей воды. Нигма чувствовал себя немного странно после последнего инцидента в особняке Пингвина. Задаваясь вопросом, что же ему делать, перво-наперво он решил позвонить в особняк. Только голос Ольги смог окончательно разбудить художника. Освальд лежал в постели и выглядел слишком плачевно. Вокруг его глаз образовались почти что черные вены, окутывая все мраком. Его спальня и без того веяла темнотой. Каждая тень пыталась скрыть старые царапины или пятна старости, отражая душу жителя этого дома. Кобблпот очень тяжело дышал. Это было похоже на дыхание человека, который каждый день питается пылью и грязью. По словам Ольги, мужчина громко кричал и требовал выбросить абсолютно все часы, которые находились на этаже. — Он уснул не так давно. Хоть кричать перестал. Абернати там тоже поднял бунт из-за того, что слышал крик своего хозяина, — шептала Ольга, крепко держа Нигму за плечо, стоя позади. Эдвард ощутил себя самым омерзительным существом в этом городе… в этой стране… в этом мире. Вселенной?.. Парень боялся касаться спящего Пингвина, чтоб ненароком не разбудить его. Когда Эдвард посмотрел на Ольгу, то увидел безумно уставшее лицо. Она была жутко сонная, веки самостоятельно закрывались, а тело немного шаталось. Взяв всю ответственность на себя, Нигма уговорил ее пойти и поспать хотя бы часок. Освальд не просыпался уже несколько часов. Эдвард прекрасно понимал, почему нельзя вызывать врачей, как ему наказала Ольга. Шатен тихо поливал цветы по углам спальни Пингвина, продолжая свои попытки разобраться в происходящем. Когда Нигма увидел, как к особняку подъехал автомобиль, он тихими шагами утопал из спальни и, аккуратно прикрыв дверь, прошел к входной двери. Джим Гордон был как раз кстати. И, благо, с хоть какими-то ответами на вопрос. — Как раз то вино, которое пьет большая часть Готэмской элиты… Тетч решил начать с верхов, как и большая часть таких вот «борцов за справедливость», — Джим и Нигма переносили ящики из подвалов в машину. Тот самый вирус, о котором трещали сплетники и сплетницы, на самом деле существует. Судя по словам Гордона, этот вирус меняет человека до неузнаваемости, воплощая все его потаенные желания в жизнь. То, что храниться глубоко в разуме. Кто-то называет это высвобождением внутреннего «монстра», а кто-то говорит о свободе личности. Джеймс не стал раскрывать всех карт этого дела из-за личной неуверенности в их достоверности. — Я точно не могу зайти к Освальду? Меня пугает то, что реакция его организма такая нестандартная, — Джеймс несколько раз попытал счастье зайти в спальню к Освальду. Художник стремился не показывать полицейскому-то, как же именно выглядит пернатый властитель криминального мира Готэма. Перед своим уездом Джим тонко намекнул, что кто-то «очень умный» и «очень осведомленный» в этом вирусе подъедет сюда, как только сможет. Эд скованно кивнул и проводил Джима до авто. Дождавшись, пока транспорт скроется в глубине леса, через который проходила дорога к его дому, Нигма метнулся в дом и снова залез в «логово» Освальда, захватив небольшую миску с холодной водой и небольшое полотенце. Освальд точно сменил позу, в которой спал. Это несказанно порадовало Эдварда, а вот горячий лоб вовсе не воодушевлял. Он обмакнул полотенце в холодную воду и начал осторожно обтирать ухоженную кожу лица хозяина дома. Мокрые дорожки объединились в одно пятно, а продолжились на шее. Эд приспустил плед, которым укрывался Кобблпот. Даже находясь в вот таком больно и обморочном состоянии, он крепко держался за мягкую ткань. Он поглаживал плечи спящего Пингвина, собирая капли пота с его ключиц и части груди, которую руки Кобблпота позволили приоткрыть. Освальд резко отдернулся от Нигмы, а его глаза раскрылись настолько широко, что взгляд был похож на взгляд куклы. Эдвард остолбенел и крепко сжал полотенце, из которого полилась уже теплая от температуры тела вода. — Чего?! Что ты тут делаешь?! Почему ты меня трогаешь?! , — Освальд громко закричал и попытался найти то, чем может запустить в Эдварда. В тот же момент Освальд схватился за свою голову и попытался закричать от боли, хоть и не смог. Его глаза снова окутало то же самое черное пятно, распространившись к импровизированным трещинам вокруг глазниц. — Мистер Пингвин, успокойтесь! Боже, как хорошо, что Вы в сознании! , — Эд искренне радовался, что мужчина хотя бы очухался, хоть и сохранил симптомы «заболевания». Он попытался заставить Освальда успокоиться и начать дышать ровнее, чем в данный момент. — Сколько я так пролежал? , — наконец выдохнул Освальд. Брюнет чесал свои глаза, вокруг которых был жуткий зуд. Внутри головы словно взорвалась огромная бочка, разбросав острые сколы железа по уголкам. — Немного! Совсем немного, еще суток не прошло, — улыбался Эдвард. Он присел на постель, пристроившись поближе к Кобблпоту. — Черт, а Ольга где?.. Освальд окончательно успокоился, во всяком случае, внешне. Пингвин старался дышать более спокойным темпом, продолжая чесать свои глаза. Нигма был обеспокоен этим поведением, поэтому схватился за руки Освальда и положил на кровать, намекнув, чтоб тот не теребил себе лицо. Нигма вскочил с постели со скоростью Флэша из Централ Сити. Кобблпот фактически не моргал и продолжал пилить острым взглядом своего помощника. До мозга Эдварда начало доходить, что ему стоит выйти отсюда и действительно разбудить Ольгу. Сделав пару шагов назад, напуганный шатен стремился покинуть помещение. Освальд чувствовал себя слишком странно. Ощущения были схожи с простой ангиной, только боль вместо горла была сконцентрирована в глазах. Перед глазами образы расплывались, а слух словно приобрел большую силу. То ли ему казалось, то ли он и правда слышал не только собственный стук сердца, что и так было чем-то непривычным, но еще и сердцебиение Нигмы. Внутри зародилось чувство, которого давным-давно душа Освальда не порождало. — Постой, Эд-вард, — удивив каждого в комнате, включая себя, мягкостью своего голоса, он попросил парня остаться рядом с ним. Недели, проведенные с ним, выводили мужчину на истерику, а желание выпить было еще более сильным, но сейчас Нигма казался каким-то другим. Звон в ушах начинал стихать, но по телу прошла нервная дрожь. Нигма вернулся на прежнее место, слушая Освальда. Внутри себя он не совсем доверял Кобблпоту, который мог совсем не отвечать за свои слова, но злить бездействием его тоже точно нельзя. Пингвин избегал встречи глазами с карей радужкой Нигмы. Эд принялся осторожно расспрашивать Пингвина о его состоянии, точно так же избегая встречи взглядов. Освальд наблюдал за каждым движением Эдварда, неспешно отвечая на вопросы. Неспешно вовсе не из-за того, что брюнету было тяжко думать и понимать, что именно ему отвечать, а потому что неожиданно для себя, его сильно заинтересовал этот юнец. Волнистые темные волосы, отливающие приятным каштановым оттенком, чуть заслоняли его лицо. Выразительная тонкая оправа идеально подходила к выделяющимся скулам. Только сейчас Кобблпот начал замечать, что у Эдварда такие незаметные брови. Лишь под определенным ракурсом можно было разглядеть волосяной покров. — Вам сейчас лучше? , — Эдвард поднял глаза и захлопал бровями, стараясь не выдавать собственное чувство страха перед Кобблпотом. Освальд тихо кивнул и крепко схватился за руку Нигмы в момент соприкосновения взглядов. Он словно видел собственное отражение в этих темных глазах. Всматриваясь в красоту узора его глаз, он заметил, что и без того широкие зрачки увеличились еще сильнее. — Мистер Пингвин?.. Я что-то не так сделал? , — обеспокоенно спросил Нигма. Ему стало несколько жутко от подобного взгляда. Светлые зеленые глаза пожирали его с головой, а если бы был в этом уверен сам Эд, он мог бы допустить, что Пингвин искренне жаждет утонуть в нежности и уступить своей гордыне, чтоб спуститься с высоты в долину собственных откровений. Эд решил сесть на другую сторону постели, чтоб осмотреть ногу Кобблпота, но Освальд не был намерен отпускать руку Эдварда. — Не уходи… Пожалуйста, не уходи, — Кобблпот умолял. Коленки Нигмы пошатнулись, тело само плюхнулось на то же место, где только что располагалось. Пингвин обрывисто дышал, а в момент, когда Эдвард начал заикаться вместо того, чтоб начать успокаивать «больного», в голосе Освальда послышался звук слез. Он продолжал сжимать руку Эда, вжимаясь в собственные плечи. Протезированной кистью он держался за плед, стараясь продолжать укрывать свое тело. — Я не ухожу, мистер Кобблпот! С чего Вы взяли, я… — Нигма совсем не был готов к подобной реакции Освальда на простые вещи. Сейчас же он больше похож на щенка, которого взяли из приюта, а если хозяин отошел на пару метров, то он бежит за ним и ластится к спасителю. — Не уходи… Не уходи, Эдвард. Ты точно не уйдешь? , — Освальд подвинулся ближе к Эду, ухватившись за него и искусственной кистью. Когда проснувшаяся Ольга привела себя в какой-никакой порядок и принеслась в комнату к Пингвину, чтоб оценить его состояние, она наблюдала то, что Освальд спал. Мужчина тихо и сладко сопел лёжа на боку. Нигма же расхаживал по комнате на носочках, поставив возле постели тазик. — Эд? Он просыпался? Кобблпот не отпускал от себя Эдварда до того самого момента, как уснул. Он просто молча сидел в своей постели, пока Нигма занимался осмотром. Внешне не наблюдалось никаких отклонений, поэтому Эд просто помог мужчине с обработкой культей. В один прекрасный момент Кобблпота начало тошнить, благо, Нигма быстро среагировал и успел принести небольшой таз. Освальд не позволил себя умывать, но постоянно благодарил Нигму за каждое движение. Пингвин не позволял отходить от него ни на секунду, а если Эдвард пытался как-то сопротивляться и делать то, что считал нужным, Освальда снова накрывала темная волна, от чего его лицо мгновенно покрывалось темными трещинами. Когда Кобблпот наконец-то спал мирным сном, Эд мог побаловать себя чаем, куда подлил немного коньяка для успокоения нервов. Ольга принялась за готовку пирога с вишней, который так любил Освальд. Женщина ласково погладила Эда по руке, которую так крепко держал Пингвин, чем на минутку вывела его из транса. Ближе к ночи к поместью и правда приехал тот самый знающий человек. Люциус Фокс — председатель совета директоров мегакорпорации «Уэйн Энтерпрайзес», а по совместительству и эксперт-криминалист. Темнокожий мужчина позвонил в дверь, которую ему открыл Эд. Ольга наблюдала за всем в дверном проходе, пока Люциус брал нужные анализы и проводил необходимые манипуляции для того, чтоб получить ответ на волнующий его вопрос. Кобблпот к тому времени уже успел проснуться. По полному пробуждению, Фокс снова взял анализ крови из пальца для проявления. — Очень странно. Судя по тому, как кровь поменяла цвет, вируса Тетча в ней фактически и не осталось. Говорите, Вас тошнило? , — уточнял Люциус, делая записи в блокнотик. Нигма стоял позади него и старался запомнить все, что записывал председатель. Пингвину было не так легко говорить, поэтому с ответами помогал Эдвард. — Понятно. Скажите, а что Вы принимаете? Есть ли какие-то особые медикаменты? Стоило Фоксу задать этот вопрос, как внутри Кобблпота проснулся самый подозрительный птенчик на Земле. Попросив Ольгу и Эдварда выйти, он сел поудобнее, пытаясь сдерживать невнятные голоса в своей голове. Люциус пододвинул стул поближе к Освальду, поняв суть ситуации. — Да, принимал. Принимаю, — прошептал Освальд и опустил глаза, словно ребенок, который разбил любимую вазу мамы. Фокс попросил сказать, что же это за препарат. — Лауданум, — мужчина сложил руки перед собой и сжимал плед пальцами. — Лауданум?! Откуда Вы… Хотя, вряд ли это так сложно для такой личности, — отметил Фокс, -… Могу поинтересоваться, по какой причине и как давно? Освальд сильно сморщился и вжался в мягкие подушки. Брюнет вспомнил, как первый раз отвлекался от естественных потребностей наркотиками и алкоголем, страдал апатией и адской депрессией, добивавшись нужного эффекта. Кобблпот никогда и никому не сказал бы, что опиумная настойка в его доме хранится на тот случай, если его сердце и душа начнет свое шевеление не в ту сторону. — Посмотрел бы я на Вас, мистер Фокс, будь Вы на моем месте, — открестился Пингвин. Фокс сделал нужные отметки и, проанализировав кровь Кобблпота и чистейший вирус в пробирке, которую принес в небольшом особом чемоданчике, Люциус убедился, что эта настойка просто несовместима с тем концентратом, которым был замешан этот адский состав. По прогнозу Фокса, Освальда ждет еще около двенадцати часов мороки с приступами, которые у него случаются. Неожиданная привязанность к Эдварду сильно напрягла Освальда, а еще больше его нервы заиграли в тот момент, когда он рассказал о подробностях своей реакции после заражения. Конечно, Пингвин мог доверять человеку, которого послал Гордон, но паранойю никогда и никогда не отменял. Тем более, в этом доме. Фокс вскоре покинул дом, дав необходимую информацию Нигме, чью фигуру он быстро нашел прямо за дверью в спальню. Следующие двенадцать часов шли медленными шагами. Освальда периодически тошнило вплоть до поздней ночи, пока Нигма не усыпил мужчину успокоительным чаем. Абернати невероятно скучал по своему «папе», поэтому очень громко трещал, требуя встречи с ним. Ольга же закармливала его, чтоб тот, как и его хозяин, крепко спал и ждал выздоровления Кобблпота. Утром глаза Пингвина сияли, словно он снова был подростком. Не смотря на высокую слабость организма и тянущую боль в мышцах, благодаря терпению Эдварда и Ольги, он старательно шел на поправку. Пингвин крепко держал себя в руках, когда голоса в голове снова взывали к присутствию Нигмы рядом с собой. Освальд сидел в родном кресле возле камина в глубокой темноте и пил чай, который заварил Эдвард. По его словам, эти травы ему присылает мама, являясь высокой ценительницей таких напитков. Кобблпот снова вдался в воспоминания. Именно на этом кресле любил сидеть его отец. Когда Гертруда и Освальд переехали в этот особняк к Элайдже, случилась перестановка, чтоб мягкие места располагались ближе друг к другу. Сидеть в таком семейном кругу всегда было тепло и приятно. Было… Освальд снова почувствовал ту самую горечь во рту и сжимание сердца. Ощущать очередной приход и тот самый голос — самое неприятное ощущение для человека, чьей целью в жизни было избегание близости с другими. Как всегда невовремя, Нигма забежал в гостиную и принес мягкую булочку с малиной. Парень сел возле Освальда и протянул ему блюдце с вкусненьким десертом. — Приятного аппетита, — довольно воскликнул Эдвард. Кобблпот взял блюдце и отставил в сторону, тихо поблагодарив юношу. Нигма вопросительно взглянул на Освальда, ожидая негативной реакции на происходящее. — Эдвард, послушай. Прости меня за то, что было. Мне было плохо, я не понимал, что делаю, — оправдывался Освальд. Неожиданно для себя, ему стало стыдно перед художником, в чью работу точно не входила работа сиделки с больным криминальным авторитетом. — Я понимаю, мистер Пингвин! Этот вирус, он творит с разумом неведомые вещи, — Эдвард крепко схватился за свои колени и широко улыбался. Огонь из камина отражался в стеклах его очков, а волнистые пряди волос вылезали из высокого хвоста. Черт возьми, Кобблпот и правда подумал о том, что Эдвард Нигма, раздражающий его художник и делец из Старого Готэма безумно красивый. Пингвин все-таки решил перекусить вкусно выглядящим десертом, чтоб отвлечься от этих глаз. Эдвард продолжал говорить, затронув тему портрета Пингвина. Художник и правда жаждал продолжить работу, которая застряла из-за последних обстоятельств. Описывая то, какие приемы он хотел бы использовать в процессе работы, он все-таки вызвал легкую улыбку у Пингвина. Освальд опустошил тарелочку и снова поблагодарил за все. Эдвард помог Освальду встать с кресла, чтоб тот старался как можно меньше напрягать свои мышцы.«Он уйдет…» «Он уйдет…»
Освальд снова застыл, но уже не в связывающей его постели. Эдвард продолжал держать Освальда за локоть. Пингвин резко повернулся к Нигме и тихо извинился, зажмурив глаза. — М-мистер Пингвин? , — Нигму обнимал сам Освальд Кобблпот. Брюнет наградил своего помощника крепкими объятиями, теплыми и наивными. Эдвард чувствовал, что он даже перестал дышать на этот момент, а спустя некоторое время ответил на это. Осторожно обхватив спину Освальда, он немного погладил его, хоть и выглядел замороженным. Так же резко, Пингвин отлип от художника и, опустив глаза, утопал из гостиной прямиком к Ольге на кухню, оставив Эдварда наедине со своим шоком. Кобблпот быстро вернулся, начав рабочий день с собрания Семьи. Выслушав все «но», касательно Нэрроуз и новоиспеченной Королевы, они обсудили финансовые дела, а так же слишком частое появление неизвестного темного рыцаря в плаще и странной маске. Мужчина в костюме летучей мыши стал чаще и чаще рушить планы некоторых районов, в основном появляясь на скрытых базах. Шли недели, Пингвин возвращался в свой рабочий режим, продолжая свои встречи с Джимом, получая нужную информацию от Кошки, а так же ловя хитрые взгляды Фиш Муни, которая первая заметила рассеянный взгляд Освальда. Нигма продолжал свою работу над портретом, корректируя и дополняя планы. Освальд вел себя грубо с художником, но после каждого разговора с Ольгой он имел в себя силы извиниться перед ним за то, что говорит или делает. Эдвард очень редко оставался в особняке, совершая поездки домой. Но вишенкой на торте являлись нередкие объятия, инициатором которых был именно Кобблпот. Словно не отходя от действия вируса, с которым Освальд имел честь познакомиться почти месяц назад, он на доли секунды ощущал себя в безопасности. Эдвард Нигма был вторым человеком, перед которым он на миллиметры приоткрыл свой панцирь, а после снова закидывался опиумом. И снова… И снова. Кобблпот снова, как и фактически все вечера этих недель, хотел этих теплых объятий, чтоб спокойно заснуть. Эдвард собирался ехать домой, а уйти без такого подарка судьбы он никак не мог. Заскочив в спальню к Освальду, где брюнет причесывал свою черную длинную челку, он снова встал у выхода, как и обычно, с широкой улыбкой, которая освещала пространство. Кобблпот медленно подошел к Эдварду, затягивая пояс на халате. — Уезжаешь? , — немного грустно улыбнулся Освальд, на лице которого уже было написано, что лауданум успел прилипнуть к нему этим вечером. — Да, ко мне должна бывшая одногруппница заглянуть, — ответил Эдвард. Парень только в последние три раза перестал чувствовать себя скованно во время такого общения. Кобблпот мог послать его на все четыре стороны, но Эдвард знал, что за этим скрывается. Они синхронно подошли друг к другу и крепко обнялись. Освальд медленно принялся зарываться носом в пальто Эдварда. Тихое сопение напоминало спящего у ног Кобблпота Абернати. Эд умилительно улыбнулся, потому что сорокалетний Кобблпот был жутко похож на Пингвина по своим повадкам именно в этот момент. Первый раз он прижался всем своим телом к юноше, полностью укрывшись под пальто Нигмы. Желание уехать и встретиться со своей одногруппницей пропало в тот же миг, когда Кобблпот обнял Эда не за спину, а за талию. Брюнет немного пошатывался из-за поступающего кайфа от наркотической настойки, но в глазах, которые он вскоре поднял, читалось, что он явно понимает, что делает. Мужчина покрывался мурашками, а пухлые розоватые губы, которые так выделялись на бледной коже лица, были искусаны. — Мистер Пингвин?.. — Эдвард точно не хотел никуда ехать. Он никак не мог поверить в происходящее, тем более, что в момент их знакомства даже не смотря на то, что Пингвин поистине вдохновлял его как-то по особому, он явно не рассчитывал ни на что. Нигма и Освальд незаметно друг для друга сблизились, чуть ли не касаясь носа друг друга. Глаза Кобблпота начинали блестеть от проступивших слез, которых Нигма не ожидал увидеть. Стоило Нигме снова приоткрыть губы, чтоб спросить оппонента, что же случилось, как вдруг по телу прошел адский холод. Пингвин коснулся плеч Эдварда и окончательно дотянулся до губ, которые точно не ожидали прикосновений. Слова являются лишними. Освальд сделал шаг назад после случившегося, но для Эдварда этот миг все еще продолжался. Когда он наконец пришел в себя и, улыбнувшись, сделал шаг в сторону Пингвина, тот со скандалом выгнал ошарашенного художника из комнаты, заперев дверь на ключ.