Как приручить волчонка?

— Эй, ты чего разбушевался? — прикрикнул Хосок, когда Юнги начал колотить его кулачками по груди. — Перестань, я просто позвоню своему другу — врачу, доволен? — Нет! Откуда я могу знать, кому ты позвонишь? — не прекращал Юнги. — Хорошо, — сдаётся Чон, потирая переносицу свободной рукой. — Смотри, как я умею. Он звонит Намджуну, включая громкую связь. — Что ты делаешь? — Юнги снова пытается вырвать телефон, но рука Хосока опять подымается над уровнем его головы. —Алло, Намджун. Хорошо слышишь меня? — говорит Хосок, держа указательный палец возле губ, призывая помолчать, но, видимо, никто молчать не собирался. — Кто такой Намджун? Выключи! — трепетал Юн. — Да, слышу. Давай по-быстрому, я сестре шкаф передвигаю, — слышится по ту сторону трубки. — Хах, так вот, чем ты занимаешься в свой единственный выходной, — смеётся Хосок, отпихивая руку Юнги от его телефона. — Ты позвонил сюда за этим, серьёзно? — К твоему сожалению, нет, — вздыхает Хосок. — Мне нужна твоя помощь. Расскажу, когда приедешь ко мне. Главное захвати с собой аптечку. — Понял, принял. Буду минут через… Ай, Наен~и, куда ты его тащишь? Я не удивлён, что мы родственники. Ээ… Через минут сорок буду, ага, пока, — быстро пролепетав последнюю фразу, Намджун бросил вызов. Юнги обречённо опустил руки вдоль тела и потупил взгляд в пол, а Хосок все также не переставал смеяться с Джуна. Никто из них не решался начать разговор, но когда Чон направился на кухню, расстроенный голосок прорезал тишину: — Что со мной теперь будет? — Да ничего с тобой не будет! Джун просто осмотрит тебя, чего сразу трагедию делаешь? —Хосок недовольно закатывает глаза. — Я же надеюсь, ты знаешь, кто такой врач, да? — Юнги перебирает информацию в голове и неуверенно кивает. — Тогда, почему морочишь мне голову? Держи телефон при себе, раз так трусишь, — Хосок оставляет его на тумбочке и идёт на кухню. «Даже поесть не дают нормально!» — возмущался мысленно Хосок. Пока он пытался приготовить кимчи, которые благополучно сгорели, потому что он надолго задумался, в дверь постучался запыхавшийся Намджун и ему незамедлительно открывают. — Ну, чего звал? — Джун снимает с ног давно запачканные в абрикосовом варенье кеды и ставит их в коридоре. — Ну, во-первых, —Хосок показывает на неумело зашитую леской рану. — Нужно снять швы. А вторая проблема, что нуждается в осмотре, сидит у меня в гостиной. Джун сначала непонимающе уставился на Хосока, а потом решил на собственные глаза увидеть, что же это за проблема такая. А проблемой оказался всего лишь худощавый мальчишка, что испуганно рассматривал незнакомого ему человека. — Привет! Я Намджун! Тебя что-то беспокоит? — Джун попытался найти к мальчику подход, чтобы тот не пугался его. — Ничего меня не беспокоит. Мне не нужна помощь, — Юнги обнял себя за колени и отвернулся от врача. — А Хосок сказал мне иначе. Как я понял, тебя болит правая рука? — верно подмечает Джун, когда замечает, что движений он ей вовсе не совершается. — У меня ничего не болит.       Понадобилось очень много времени, чтобы уговорить Юнги хотя бы на осмотр, а позже Намджун профессионально ставит кость на запястье в правильное место, из-за чего по всему дому были слышны очень громкие маты. Хосок смеётся и думает, что они несказанно похожи, ведь сегодня, когда Намджун снимал наложенные на бедре швы, он так же само громко матерился и жмурился до белых кругов перед глазами. Теперь Юнги ходит с перевязанной рукой, бинт которой обхватывает шею, Хосок с огромным пластырем на месте шва, а Джун наспех обувается. — Ты уже уходишь? Может, хоть чай попьешь, — Чон догнал его в коридоре. — Хэх, неет. Мне теперь на место шкафа ещё и кресло передвинуть нужно. Вот мазь, — он положил небольшой тюбик на тумбочку. — Помажешь ему синяки ею. Уяснил? — Э, а почему я? Ты для чего тут был? — возмущался Хосок. — Всё, я спешу, пока! — громко хлопает дверь и за нею исчезает Намджун.       Что оставалось Хосоку? Только недовольно вздохнуть. Он с отвращением посмотрел на подгорелое кимчи и принял решение подогреть токпокки. А ещё сегодня должен позвонить Джин, и Хосоку придётся всю неделю выпекать что-то. «Сам не понимаю, почему оставил этого мальчишку. Сейчас он совершенно мне ничем не помогает». Смотря за крутящейся в микроволновке тарелкой токпокки, он принял решение сегодня как можно больше спросить у мальчишки. Кто он, откуда он, почему так ведёт себя? Хосок возвращается в гостиную с вкусно пахнущими токпокки и садится на диван рядом с Юнги, включая по телику какую-то неизвестную комедию. — Вкусно пахнет, — заговаривает Юнги, пялясь то на тарелку, то на работающий телевизор. — Что это ты ешь? — Это токпокки, — в голове у Хосока созревает гениальный план. — Я дам тебе их попробовать, если ты разрешишь мне намазать твои гематомы мазью. — Пфф, ни за что, я не стану снова раздеваться перед кем-то. Мне неприятно. Сам ешь эти свои ток. покто… вот эти штуки! — он обиженно развернулся и сложил руки на груди. — Ты так говоришь, будто я с тебя трусы сдираю и насиловать собираюсь. Ты можешь даже шорты не снимать, — хмыкнул Хосок, продолжая смотреть не интересный фильм. Чон будто специально громко хрустел рисовыми палочками, а Юнги пытался приглушить диванной подушкой урчание в животе. «Чем быстрее он поправиться, тем быстрее он сможет работать! Тогда, я буду либо раз в три недели печь что-то, или вообще, только выходить, продавать… Это было бы шикарно…» — мечтал Хосок. — Ладно, — сдаётся Юнги, — так уж и быть. Хотя, я не понимаю, зачем тебе это нужно. Только ты отдаёшь мне все эти… — Токпокки? — Они самые. Хосок быстро метнулся за мазью и, задрав футболку Юна, начал аккуратно намазывать гематомы и синяки. Мальчик ойкает и тянется за токпокки. — Я вот хотел тебя спросить о кое-чем. Как тебя зовут? — Неважно, — отвечает Юн, облизывая пальчики от вкусного соуса. — А лет то тебе сколько? — Неважно. — Ладно… Откуда ты тогда, что элементарных вещей не знаешь? — Мм… неважно, — с набитыми щеками говорит он. —Да, что ты заладил, неважно, неважно?! Хоть умеешь что-то делать, как кроме «неважкать»? — Какая тебе разница! — Юнги одернул футболку и отвернулся от Хосока, продолжая кушать. — Ладно, — Хосок в гневе и мысленно даёт себе пощёчину, чтобы не сболтнуть лишнего. —Ничего от тебя не добьюсь опять. Уже пора спать, мистер «Неважно». — У тебя не получается шутить, — сказал Юн, накрываясь с головой диванным пледом, —Лучше, вообще не шути. И иди спать. Хосок фыркнул напоследок, скрываясь за дверь и своей спальни. «Я был уверен, что сегодня он хоть что-то мне скажет, но нет! Когда он перестанет заниматься глупостями?» — думает Хосок, заворачиваясь в кокон из чёрного шелкового одеяла. Лунный свет свободно гулял по комнате, и освещал раскиданные на полу вещи. А ещё Чон точно помнит, что видел выжженные на бледной коже мальчишки непонятные ему цифры. Как будто, он и не человек вовсе, а принадлежащая кому-то вещь.