Сложная жизнь непростых детективов

Запыхаясь, Коннор толкает дверь плечом. В лицо тут же ударяет холодный декабрьский ветер. Сбитый с толку досадой и раздражением он не видит ничего странного и пагубного в том, чтобы добраться до парковки в одной рубашке. Добравшись до машины, Коннор не бросается в салон. Вместо этого он упирается плечом в закрытую дверь, переводя дыхание, дыша ночным морозным воздухом; облизывает губы, морщась от привкуса железа на языке; проходится пальцами по правому боку, оценивая нанесенный рёбрам ущерб. Найнс не заставляет долго себя ждать — выплывает из-за угла чуть ли ни с металлическим блеском в глазах. Ни разу не мешкает. Идёт точно к цели. Холод уже пробрался под скромное количество одежды на Конноре, но забираться в машину он отказывается. В голове столько мыслей, и ни одной хорошей среди них. Это пугает. Если сядет — уедет и не обернётся. Он сглатывает, когда чуть тёплые руки разворачивают его, может быть, с немного большей силой, чем требовалось. Куртка ложится на плечи. Им всегда было трудно найти общий язык. Такие разные, наблюдательные, чересчур сообразительные. Найти больные места друг друга для них дело нескольких хорошо обдуманных слов. Все начиналось довольно безобидно: редкие разговоры исключительно по расследованиям; внимательные взгляды, когда другой не видит; попытки Коннора создать дружелюбную атмосферу. Со временем стало ясно, что в их сугубо профессиональных отношениях нет места дружелюбию. Найнс оказался необычным человек со специфическими качествами и моральными установками, которые нередко шли вразрез со взглядами Коннора. Но если бы Найнс пришёл в департамент хотя бы на месяц раньше, всё могло бы сложиться по-другому. Коннору могло бы хватить терпения, он бы справился, возвел бы мост между ними вместо образовавшейся в настоящем бездны. Хэнк может поручиться за это. Этот парень с первого рабочего дня зарекомендовал себя как социально-активное, вежливое и добродушное создание. Даже у сухого и черствого Фаулера проступают едва видные морщинки недовольства, когда приходится отправлять Коннора на особо опасные дела. Это о многом говорит. Через неделю после того, как лейтенанта отправляют в долгий отпуск вследствие серьёзной травмы, на Коннора вешают нарисовавшегося на горизонте перспективного работника — Найнса. Ещё через неделю Хэнк просыпается от звонка телефона. Он берет трубку, не мешкая, потому что Коннору совесть бы никогда не позволила потревожить кого-то в такое время без веской причины. Он говорит, что ему не хватает Хэнка, желает ему поскорее поправиться. Потом извиняется. Слова из него выходят непривычно тяжело, речь скомканная. Говорит, что кое-что случилось, и он неважно себя чувствует. Извиняется. Потом делает вид, что слушает Хэнка, а сам плачет. Тихо, чтобы не услышали. Хэнк так и не узнал, что случилось в ту ночь. Коннор никогда не поднимал эту тему и, вероятно, никогда её не поднимет. Единственное, что из всего этого вынес Хэнк — чтобы не произошло, это ощутимо сказалось на парне, оставило следы, вылилось во что-то неприятное, о чем Коннор умалчивает. Хэнк долго барахтается в депрессивном болоте, он знает, чем здесь пахнет. Еще он хорошо знает, что Коннора лучше не тормошить. А Найнс не знает, хоть и строит из себя умника вселенских масштабов. Не знает и тормошит, тормошит, тормошит. Как собака, которая роет землю в поисках кости. А кость-то не его. Но он так не думает и продолжает гнуть свою линию, впоследствии получая по лицу газетными стопками и заумными фразами, понижающими его самомнение. На некоторое время. Вот и получается, что Найнс оказался не в том месте, не в то время и не с тем характером. Коннор низко склоняет голову, потом говорит: — Мне стыдно за своё поведение. Горячность растворилась в воздухе так быстро, что это вводит Найнса в некий ступор. Так он и стоит там, напротив Коннора. Не говоря ни слова, просто наблюдая. Коннор известен своим вежливым стилем общения. Он обходит грубость стороной, прибегая к ней только в крайних случаях. Однажды, кажется, это было полгода назад, они не сошлись во мнениях и… Найнс был… не в лучшем расположении духа. Для уточнения: если Найнс проявляет к тебе ровно столько же интереса, сколько он проявляет к мусорной корзине — всё в порядке! Но как только его взгляд вдруг останавливается на тебе, и он начинает вертеть в руках ручку или что похуже — рекомендуется заблаговременно обратиться в службу ритуальных услуг! Или договориться с психотерапевтом. Лучше всего будет связаться с Детективом Ридом, он профессионал в этом деле. В деле серых глаз, которые неотрывно смотрят на тебя через весь отдел и скрывают за собой что-то, что в Средние века точно порицалось церковью. В тот день, полгода назад, Хэнку практически пришлось разнимать этих двоих. И так как сцена разворачивалась в самое ответственное время — во время раскрытия убийства, буквально над разлагавшимся трупом, гневу лейтенанта не было предела. Не было предела и гневу Найнса. По какой-то причине. Разжег конфликт, подкинул углей, вылил на него канистру бензина, подул, а рядышком любезно уложил стопку дров, на будущее. Если продолжить мысль в том же ключе, то на выходе получаем Коннора с ожогом 3-ей степени. Но если прибавить к уравнению новую переменную в виде вежливой натуры, на горизонте вырисовывается Коннор, который через пол часа сам подойдёт и попросит прощения за свою грубость, хоть и не был виноват, а лишь поддался провокации. На Найнса тогда это подействовало как ведро холодной воды. Никто в департаменте никогда не слышал от него и доброго слова, но в тот день он извинился в ответ. Он без раздумий извинился бы и в этот раз, но Коннор перебил его вопросом, смысл которого долго не мог уложиться в его голове. —… Что если цель не оправдывает средства, но мне нет до этого никакого дела, Найнс? — потирает рассеченную бровь. —… Что если ты и я преследовали разные цели в тот момент? Найнс незамедлительно перемещается в тот момент. В тот момент, когда тщательно припрятанный в одежду Коннора микрофон внезапно «умирает», и Найнс остаётся в тишине. Как и оговаривалось, он ждёт некоторое время, чтобы убедиться в том, что план «под прикрытием» провалился и требует немедленного принятия мер по предотвращению того, что начинается со слов «да он же коп, парни!» и почти никогда хорошо не заканчивается. Если Найнсу не изменяет память, они также договаривались, что в случае неудачи Коннор должен немедленно отступить, а Найнс — вызвать подкрепление. При любом раскладе всё должно было закончиться замечательно. За исключением того, что они снова не доберутся до корня проблемы, а только избавятся от пары сорняков и, возможно, нескольких случаев наркотической передозировки в этом месяце. Подкрепление он вызвал. Но если Найнсу тогда не изменяло еще и зрение, Коннор не предпринял ни одной попытки к отступлению. А судя по тому, как сильно ему досталось, от приёмов самозащиты он тоже решил отказаться. К слову, Коннор знает невероятное количество боевых приёмов. И отлично применяет их, когда обстоятельства того требуют. Найнс не раз становился свидетелем. Но в этот раз что-то пошло не так. Действия напарника показались ему, мягко говоря, нелогичными, при том что Коннора он никогда не считал за идиота. Но потом он начал копать глубже. Он никогда не скрывал своей заинтересованности в напарнике. Ни от коллег, ни от Коннора, ни от себя самого. Когда хотел, он наблюдал, когда хотел — спрашивал, а после рассуждал. Общее представление о Конноре сложилось довольно быстро, но по каким-то причинам Найнса оно не устраивало. Во всём пазле не хватало деталей, значительных. В Конноре есть всё: от внеземной вежливости до исключительной интеллигентности. Есть и гордость, и то, что Хэнк называет доброй душой; небывалое терпение и неплохая доля нервозности; упрямство и покладистость; уклончивость и прямолинейность. Список может продолжаться бесконечно. Найнс может рассказать о нем многое. Но он никогда не задумывался о том, почему в некоторые редкие дни Коннор не появлялся на рабочем месте, хотя должен был. А иногда задерживался допоздна и отрабатывал часы, за которые ему никто никогда не доплачивал. Почему иногда он мог поддаться на провокацию, а иногда проявлял железное самообладание. Почему в один день его нельзя было заставить спокойно сидеть на одном месте, а в другой вытащить из-за рабочего стола? Почему после любого их спора он моментально исчезает, но в этот раз решает остаться? Найнс видел Коннора как скопление противоречий, сложное хитросплетение самых разных вещей. Он принимал его за устоявшийся хаос, за вечную борьбу сторон. Но оказалось, что борьба была временным явлением. И она вылилась в то, что сейчас отражается в тёмных глазах, поблескивающих под тусклым светом фонарного столба. Стоит также упомянуть, что Коннор потрясающий лжец и завидный альтруист. Если он посчитает свои проблемы недостаточно серьёзными, он не станет о них говорить и разберется самостоятельно. Если же трудности окажутся непосильными… Он все ещё не станет о них говорить, потому что это идет в разрез с его самоотверженностью. При этом он не побрезгует и наврать с три короба, чтобы ни у кого не осталось вопросов. К слову, самоотверженность Коннора и его склонность ко лжи — это одни из главных причин, по которым между ними то и дело вспыхивают конфликты. По тем же самым причинам Коннор сейчас не говорит ни слова, но смотрит так, как будто ему есть, что сказать. А именно: у него есть большие проблемы, он не хочет тяготить ими чужие жизни, но отчаянно нуждается в помощи. «Что если цель не оправдывает средства, но мне нет до этого никакого дела, Найнс?» Если бы ему не было никакого дела до своей жизни, он бы не стоял сейчас здесь, и Найнс ему был бы не нужен. Самоотверженность и ложь, любимые спутники несчастного детектива. Однако он не уехал, остался и тонко намекнул на свою проблему, целиком полагаясь на сообразительность и догадливость Найнса. Борьба подходит к завершению. Инстинкт самосохранения взял верх над альтруизмом. Но почему нельзя было положиться на Хэнка? Ещё с ранних лет Найнс знает, что умение правильно задавать вопросы — залог успеха. Поэтому вопрос не в том, почему Коннор не мог положиться на кого-то ещё, а в том, почему он решил положиться именно на него. Не смотря на все разногласия и недопонимания? Вернемся к тому, что Найнс никогда не скрывал своей заинтересованности в Конноре. Сначала он принял это как факт, а потом начал наблюдать за его развитием. Наблюдения привели его к сегодняшнему дню. Ко дню, в котором ему не безразлична судьба человека, который стоит напротив и больше не знает, что ему делать со своей жизнью. К минуте, в которую он осознает, что то, что он все это время называл простой заинтересованностью таковым уже давно не является. Не смотря на все разногласия и недопонимания. Найнс одергивает свою расстёгнутую куртку и неторопливо смахивает с неё ворох снежинок. Смотрит на Коннора. Ему остаётся только подозвать рукой, чтобы тот сдвинулся с мёртвой точки и уткнулся в его плечо так, как будто долго этого ждал. Вот и получается, что Найнс оказался в нужном месте, в нужное время и с нужным характером.