* * *
Первый месяц с лишним был чересчур выматывающим для того, чтобы студентам Алсиуса удалось устраивать друг другу неприятности. К тому же моменту, как все перестали валиться на парты безмолвными мешками во время утренних лекций... ...ну, во-первых, лекции стали сложнее, и Вайсс вдруг сообразила, что в первые недели программа была довольно щадящей, дававшая ученикам адаптироваться. А ведь на первом курсе, как и в любых других учебных заведениях, были в основном общеобразовательные предметы. Но даже это не спасало от того, чтобы студенты преодолели внутреннее опустошение от усталости и обратили свой взгляд на окружающих. Пенни, которая не оставляла попыток стать «лучшими друзьями» со всеми сразу, пару раз нарвалась на язвительные отповеди... кажется так ни разу и не сообразив, что речи те носили негативный характер. Она лишь выслушивала поток пассивно-агрессивных завуалированных оскорблений и начинала задавать дополнительные вопросы в духе «что имел в виду автор?». Вайсс же пару раз ловила на себе неприязненные взгляды, но дальше этого дело так и не зашло. Надо полагать, после месяца тренировок повода обвинять наследницу ПКШ в том, что она пытается «поиграть в охотницу», было сложно. С другой стороны Вайсс знала, что отношение к ПКШ и некоторым действиям ее отца, рано или поздно будет как-то спроецировано на нее. Большинство людей не слишком умны, что уж тут поделать. Обстоятельства сложились слишком удачным образом на одной из лекций профессора Уоттса. Вообще их куратор был чуть более известной личностью, чем тот же доктор Полендина. Во всяком случае, Вайсс знала, что он вроде был одним из кандидатов на пост советника пару лет назад, но не смог победить в предвыборной гонке. Во время первой лекции, представляясь, Уоттс подтвердил ее предположения. Как оказалось, перед тем он работал на армию, а в политику попытался податься после завершения некого глобального проекта, но не нашел достаточной поддержки. Сейчас он продолжал сотрудничать с военными и преподавал в нескольких университетах. Его курс лекций назывался «естествознание», что было достаточно широко трактуемым понятием, чем во всю пользовался профессор, зачастую сворачивая на самые разнообразные темы, однако надо признать, несмотря на его манеру вести речь с каким-то легким оттенком прохладного высокомерия, слушать его всегда было интересно. Вайсс немного пугал лишь зачет в конце курса — учитывая странную подачу материала, было непонятно, как будет проходить финальный тест. И на какую тему он вообще будет. Сегодня же Уоттс вел студентов по полигону, оборудованному для стрельбы. У противоположной стены выстроился ряд манекенов. — ...всех неоднократно предупреждают не играть с огненным прахом, по очевидным причинам, — мерным тоном продолжал начатую пятнадцать минут назад лекцию по праху мужчина. Он сложил руки за спиной и слегка выхаживал перед выстроившимися полукругом студентами, не обращая внимания на кого-то конкретного. — Однако, огненный прах не единственный, что заигрывает с законами термодинамики. Профессор поднял лежащую на стойке пушку, напоминавшую гранатомет револьверного типа. — Итак, данное оружие заряжено патронами на основе... так называемого... ледяного праха. Согласно общему определению праха — это кристаллы, удерживающие в себе определенный тип энергии. Что скажете, гении, какую энергию содержит ледяной прах? В группе воцарилось напряженное молчание. — Энергию холода? — предположил кто-то, принятый в Алсиус явно за успехи на исключительно практическом экзамене. Вайсс чуть закатила глаза. Она, разумеется, знала правильный ответ... как должна была его знать и Пенни, которая обычно не упускала возможности поделиться информацией по поводу и без. Вайсс уже не пыталась опередить напарницу, не испытывая по этому поводу никаких сожалений. Кто лучший в теории будет выясняться на экзаменах, а не по случайным выкрикам в классе. Но на лекциях Артура Уоттса Пенни отчего-то сохраняла молчание. Сейчас она стояла чуть позади Шни, внимательно наблюдая за ходом лекции, но не пытаясь выделиться. Почувствовав взгляд Вайсс, она скосилась на нее, но беловолосая тут же отвернулась. Не до того. — В каком замечательном мире вы, должно быть, живете, — тем временем вздохнул Уоттс, продолжая лекцию. Он развернулся к стрельбищу, вскинув гранатомет. Надо сказать, в руках худого мужчины в деловом костюме, он выглядел несколько чужеродно, но выстрелил профессор довольно уверенно. Оружие издало негромкое «пуф», снаряд по легкой дуге пролетел двадцать метров, угодив точно в грудь манекену, взорвавшись облачком измороси, и фигура начала медленно менять цвет. В абсолютной тишине студенты расслышали легкий, постепенно усиливающийся треск пластика, пока, наконец, пластина на груди манекена не раскололась без видимой причины, выбросив во все стороны осколки. Уоттс в этот момент вытянул руку вверх и опустил с потолка подвешенный темный экран, который оказался тепловизорным фильтром. Смотря сквозь него, студенты увидели манекен в классических цветах термографии — ноги сохраняли зеленовато-бирюзовый оттенок, верхняя половина манекена же частично была закрыта темно-фиолетовым, почти черным цветом. — Не существует понятия «энергия холода», — заметил Уоттс, своим привычным голосом, словно он постоянно удерживался от того, чтобы закатить глаза. — Есть лишь «отсутствие тепла». И если мы посмотрим не на саму цель, а на ее окружение, то мы можем заметить... Он приподнял экран, так, чтобы все желающие могли увидеть начинающийся в полуметре от головы манекена желтоватый поток, у самого потолка превращающийся в медленно уменьшающееся оранжевое облако. — ...что законы физики все еще действуют, — удовлетворенно заметил преподаватель. — А официальное определение праха недостаточно точное. В отличие от остальных видов, ледяной прах, в том виде, который мы его используем, не хранит в себе энергию, а перенаправляет ее. При взаимодействии с объектом, кристаллы распадаются на мельчайшие частицы, которые, несмотря на размеры, забирают невероятное количество энергии. Как вы видите по термограмме — они не идеальны, и обмениваются энергией с окружающей средой, в отличие от огненного праха, с которым приходится проводить определенные манипуляции для получения тепла. Конечно, энергии в манекене комнатной температуры не так много. Под открытым небом подобного конвекционного следа мы бы даже не заметили — прах слишком быстро поднимается в верхние слои атмосферы, в дальнейшем оседая в почве или океане. В замкнутом помещении мы видим незначительное повышение температуры, та кристальная пыль, что не вышла сквозь вентиляцию осядет на стенах незаметным слоем к большому неудовольствию местной уборщицы. Впрочем... как раз на подобных стрельбищах пустой прах быстро становится заметным... Но картина изменится, если ледяной прах будет взаимодействовать не c предметами комнатной температуры. Конечно, ситуация, при которой распадающийся прах сразу сформируется в нестабильный огненный, если вы не в каких-то безумных экстремальных условиях, довольно маловероятна, но на вашем месте я бы, например, тушил костры более традиционными методами. Так же подобная ситуация может возникнуть при использовании некоторых редких техник управления праха, но большинства из вас это не касается. Вайсс слегка скосила глаза на покрытый изморосью манекен и вновь уставилась на профессора. Артур Уоттс тем временем открыл коробку рядом с гранатометом, вытащив оттуда еще один патрон. — Касается вас использование данного праха в оружии. Наверняка все из вас помнят сцену из любого боевика пятидесятых — где герой заряжает патрон на ледяном прахе в пистолет, стает в пафосную позу и примораживает убегающего плохого парня к земле. Что обычно чушь не только по тем причинам, о которых я упомяну в дальнейшем, но и потому что примораживают плохих парней смехотворно малым куском льда, который не может обеспечить надежного сцепления с асфальтом. В лучшем случае плохие парни побегут дальше с ледышкой на стопе, в худшем — разбили бы весь лед одним рывком. Всегда ненавидел эти сцены. Но вот вам вопрос — я выстрелил в манекен зарядом с изрядным количеством праха. Где же лед? Студенты покосились на мишень, покрытую изморосью. Вайсс бросила быстрый взгляд на Пенни, та равнодушно косилась куда-то в район потолка, мысленно вздохнула и негромко произнесла: — Ему не из чего образоваться. Для нее это занятие было бессмысленным — она все это слишком хорошо знала. Действительно, многие об этом забывали, но прах сам по себе был лишь источником энергии, а не химической лабораторией. Большинство столь любимых охотниками спецэффектов достигались благодаря смесям, а не чистому праху. Нельзя просто насыпать чистый огненный прах в патроны и в трубу огнемета и ждать двух разных результатов после его активации, например. — Верно, — одобрительно хмыкнул профессор. Одним движением он вложил патрон в гранатомет, выдернул складной приклад — видимо, предыдущий выстрел ему не понравился — вскинул оружие и, почти не целясь, зажал спусковую скобу. Обычный атласский профессор, — мелькнуло что-то иронически-патриотическое в голове Вайсс. Снаряд вновь свистнул в воздухе, вновь угодил точно в манекен, но на этот раз взорвался не «безобидным» облачком, а чем-то вроде водных брызг, мгновенно затвердевших на передней части пластмассового человека. Манекен, на поверхности от шеи до пояса которого повис ледяной еж, пошатнулся и медленно завалился на пол, замерев вверх тормашками. — В прошлый раз мы стреляли чистым прахом, — заметил Уоттс, поглаживая усы. — И он «вытянул» тепло из пластика. Изморось, которую вы на нем видели — лишь замороженная вода из микротрещин на манекене и воздуха, который его окружал. Но в большинстве случаев таким образом вы сможете навредить лишь траве. Ткани не защищенных Аурой гримм, разумеется, будут повреждены, но, будем откровенны, это бессмысленная трата праха — любой другой базовый тип нанесет больше урона. Да и здесь, в Атласе, те виды гримм, что сумели адаптироваться, довольно неплохо защищены даже от экстремально низких температурных воздействий. Ауру вы практически не разрядите. Профессор положил гранатомет на стойку и развернулся, чуть оперевшись на ту же самую стойку обеими руками, что заставило выглядеть его чуть менее... формально. — Второй же патрон содержит сжатый спецраствор с низкой теплоемкостью и высокой теплопроводностью, что повышает эффективность праха, с которым он взаимодействует при детонации. При удачном выстреле, — Артур сменил три стойки, имитируя бойца-рукопашника, мечника и человека с огнестрельным оружием. — Вы заморозите руки человека в одной позе, и поверьте, даже с Аурой не так-то просто освободиться, лишь напрягая мышцы внутри куска льда. Но вы видели размеры патрона. Такое сложно запихнуть в винтовку. Разумеется, надо так же понимать, что мало кто из обученных специалистов позволит медленно летящему ему в лицо снаряду поразить цель. И... разумеется, мы не учитываем техники управления прахом или Проявления, которые могут позволить вам более полно раскрыть потенциал ледяного праха... или помочь вашему врагу нивелировать его. Уоттс оторвался от опоры и начал неспешно курсировать внутри полукруга первокурсников, сложив руки за спиной. — Так что если у вас не сложились особые отношения со льдом, рекомендую не изобретать велосипед. Даже обычные пули выгоднее в плане затрат, спецпатроны, задействующие эффект огненного или электрического праха, наносят больший урон, а гравитационный прах эффективнее при контроле противника. Это что касается ручного оружия. Ледяной прах оставьте для гранат, крупнокалиберных снарядов или сражений в условиях повышенной влажности. Если же вы используете ледяной прах в оружии ближнего боя из-за Проявления или... стиля ради, то рекомендую обратиться в техническую службу академии для проверки оружия. Я не вижу ни у кого из вас оторванных пальцев, так что, смею надеяться, все же имею дело не с безмозглыми обезьянами, но нет ничего, что нельзя было бы улучшить. Как бы ни парадоксально то звучало, но из-за неправильного отвода ледяного праха взорвалось едва ли не больше людей, чем от использования огненного. Впрочем, подробности модификаций личного снаряжения обсуждайте со своими инструкторами по боевой подготовке, я же предлагаю перейти к чему-то более интересному. В завершение скажу, что, несмотря на все вышеперечисленное, у ледяного праха есть достоинства — низкая цена, стабильность, КПД; а потому если кто-то все же желает проигнорировать опыт поколений и «изобрести» свое замечательное замораживающее чудо-оружие — эксперименты не будут вам дорого стоить. Кстати, кто знает, чем обусловлена цена праха? Вайсс знала такие типы вопросов — произнесенные не для того, чтобы получить ответ, а чтобы выиграть время. По разным причинам, в данном случае лектор просто желал получить мгновение передышки. Покосившись в одну и в другую сторону, Вайсс убедилась, что никто из сокурсников не пылает желанием совершить доброе дело. В общем-то, Уоттс был сам виноват — до того, получая неверный ответ, он реагировал в излишне саркастически-уничижительной манере, отбив желание лишний раз высовываться на его лекциях. С другой стороны, не получив ответа на простой вопрос, вряд ли он изменит свое отношение к их курсу. Мысленно пожав плечами и коротко вдохнув, Вайсс чуть приосанилась, сложила руки за спиной и отозвалась: — Ледяной прах образуется только рядом с огненным. Такой природный дуализм, — она на мгновение замолкла, собираясь с мыслями, и дальше говорила словно по учебнику. — Огненный прах, так же может формироваться в местах вулканической активности или очень глубоко под землей. Последнее относится и к гравитационному праху, большая часть жил которого сформировалась в местах повышенного давления. Предполагается, что большое его количество находится на океанском дне, но добыча там и вовсе невозможна. — А как бы хотелось... — пробурчал кто-то позади Вайсс, кто-то другой отозвался едва слышным легким злым смешком. — И только? — спокойным тоном поинтересовался профессор, не услышавший комментария, отвлекая внимание навострившей уши Вайсс, под кожей которой прокатилась неприятная волна раздражения. — Еще есть две группы летающих островов, сформировавшихся в результате тектонической активности, сопровождающейся изменением положения кристаллов в земной коре, в результате чего несколько крупных кусков скальных пород поднялись в воздух... но добыча там запрещена, да и не так много там гравипраха, как кажется, он довольно мощный... — Вайсс кашлянула, понимая, что уходит в сторону от изначальной темы, и собралась мыслями. — Электрический прах же формируется в основном в высоких горах, добыча затруднена разреженным воздухом, трудно прокладывать пути, а открытые залежи часто притягивают к себе молнии, даже несмотря на громоотводы. Связка огненного-ледяного праха формируется вне зависимости от внешних условий и залежи подобного праха могут быть найдены в любых условиях. Они самые распространенные, их легко разрабатывать, остальные виды праха относятся к преобразованным и не встречаются в природе, а создаются в лабораториях, соответственно, к стоимости добычи прибавляется стоимость производства. — Все верно, — чуть кивнул Уоттс, — Причина лежит на поверхности. Простите за каламбур. Может быть, вы назовете и причины, по которым происходит образование парных кристаллов? — П-простите, — чуть запнулась Вайсс. — Я не знаю. Я совершенно не изучала праховую физику за пределами практического применения. Очевидным ответом было бы — после формирования половина кристаллов вытягивает тепловую энергию из своих соседей, но тогда бы при раскопках находили слабый огненный и пустой прах, а не ледяной. — Не извиняйтесь, — великодушно повел рукой профессор. — Это был вопрос с подвохом. Ответ связан с ответом на вопрос, как эта кристаллическая структура вообще удерживает различные виды энергии, и он... науке на данный момент неизвестен. Но вы способны признать свое незнание, а не городите чушь в попытке угадать, это не самое плохое качество. Впрочем, призываю вас не сдаваться. Кому как не Шни выводить нас в новую эпоху энергетики? Заодно впишете свое имя в историю... Уоттс чуть усмехнулся, как бы призывая не принимать его слова всерьез. Вайсс не изменилась в лице. Она не совсем поняла, было ли то искренним пожеланием или крошечной иронической подколкой, но и не важно. Что похвалы, что оскорбления — для того, чтобы те работали, им нужна хоть какая-то, хоть эфемерная связь с реальностью. А Вайсс точно знала, кто поймет, как работает прах на квантовом уровне, и найдет способ создавать искусственный прах из отработанной пыли. Не она. — Не дай гримм, — прошелестел голос позади. — После такого, от их самомнения еще и Ремнант треснет... Вайсс чуть куснула щеку изнутри и ме-е-е-дленно выдохнула. Произносили явно так, чтобы она услышала. Жаль только, что на вопрос преподавателя он не отзывался столь же красноречиво. — Ну, в любом случае приятно было узнать, что не все из здесь собравшихся способны лишь хлопать глазами и стоять, пуская слюни, в ожидании конца лекции, — в своей более привычной манере вздохнул Уоттс, продолжив неспешный шаг в полукруге студентов, сведя перед собой руки, соприкасаясь кончиками пальцев. — Благодарю за беседу, мисс Шни. Вряд ли кто-то в здравом уме мог счесть это за комплимент Вайсс. Однако кому-то, кому не понравилось описание — довольно справедливое — действий остального курса, не оставлял попыток повысить чувство собственной значимости путем унижения других. — Да, мисс Шни, — пытаясь имитировать манерную речь Уоттса, проговорил неизвестный позади. — Как удачно, что у вас было столько свободного времени для изучения принесенного на серебряном блюдечке праха, раз уж... Рядом раздалась пара единичных едва слышимых смешков, что стало для Вайсс последней соломинкой. Она бы стиснула зубы и промолчала, не найдись кроме главного идиота еще парочка, поддерживающих бессмысленные глупые обвинения. Или нет — изначальный «остроумный» комментатор явно собирался сказать что-то еще. Но сейчас Вайсс прервала его, негромко, но четко произнеся под мерную лекцию профессора: — Жаль разрушать твой хрупкий мирок, но если кто-то знает больше тебя, то это потому что ты идиот, а не твой собеседник Шни, — она чуть повернула голову и скосила глаза, стараясь найти говоруна краем зрения. — Или ты искренне веришь, что мы живем в стране, где книги и чтение под запретом? Позади на мгновение воцарилось тяжелое молчание. — По крайней мере, — тихо продолжила беловолосая мертвым голосом. — Могу понять, почему ты не пытаешься сказать подобную глупость в лицо. — Вайсс... — стоявшая в первом же ряду через своего напарника Нион, попыталась протянуть руку за спиной Флинта и хлопнуть девушку по плечу. — Он просто придурок. Забей. О, так она тоже все слышала. И, наверное, знала, кто говорит. В отличие от Вайсс общительная Кэтт наверняка познакомилась со всеми на курсе. — Забить? — зашипела беловолосая. — Все что я слышу, это идиотские комментарии и «Шни, Шни, Шни!». Тебе было бы приятно, если бы я сказала, что все фавны — воры и варвары?! На этот раз пауза была еще более... тяжелой. Нион слегка дрогнула и с легким смятением в глазах остановила движение, так и не дотянувшись до Вайсс. — Поверить не могу, — слабо фыркнул кто-то позади. — Она действительно упомянула фавнов... Вайсс резко дернулась, набирая воздуха, но тут кто-то ухватил ее за запястье. Она повернула голову в сторону напарницы, ожидая, что Пенни скажет что-то, но та почему-то лишь смотрела куда-то перед собой пустым взглядом, так и не посмотрев на Вайсс. Запнувшись на мгновение, беловолосая выдернула руку и развернулась на каблуках, тихо зарычав куда-то в толпу риторическое: — А почему бы мне не упомянуть фавнов?! — Кхм, — раздалось легкое покашливание неподалеку от нее. Похолодевшая внутри девушка, быстро развернулась обратно, вытянулась по струнке, сложив руки за спиной и, глядя куда-то в пространство, быстро извинилась. — Прошу прощения, профессор Уоттс, я... — но закончить ей не позволили. — Ну что вы, что вы, — махнул рукой преподаватель, в темно-зеленых глазах которого не было ни проблеска добродушия. — Я совсем не против дискуссии на интересную вам тему. Поведайте, что вас так задело? — Ничего, — попыталась съехать Вайсс, — Прошу прощения, что помешала уроку, профессор Уоттс, это было крайне некорректно с моей... — Я почти уверен, что расслышал слово «фавны», — Уоттс же явно не собирался спускать дело на тормозах. Он отвернулся от Вайсс и та слегка выдохнула. По крайней мере, дело было не конкретно в ней. Возможно, ему и вправду было и интересно просто поговорить на отвлеченную тему, как это часто происходило на его лекциях. Правда, обычно по его инициативе. — И заметил, что мисс Кэтт также была вовлечена в разговор, — Уоттс прошел вдоль стоек, у которых обычно стояли стрелки и прислонился к одной из них, вновь развернувшись к студентам. — Что дает мне повод предполагать, что речь вновь зашла о животрепещущем вопросе отношения ПКШ и фавнов, во время чего мисс Шни защищала свою позиции? Это было не совсем так, но возражать никто не стал. — Что же, для начала посмотрим, с кем мы вообще имеем дело, — профессор обвел взглядом строй студентов. — Кто согласен с мнением, что Праховая Корпорация Шни является... своего рода корпорацией зла для фавнов? Никто не шелохнулся. Кое-кто поглядывал на соседей, но руку так никто и не поднял. — Кто считает, что корпорация ведет идеальную политику, а все разговоры вокруг — беспочвенные нападки? Та же реакция. — Боже, я как будто выступаю перед овцами, — слегка раздраженно протянул Уоттс. — Или вас смущают крайности? Вперед, поправьте меня. У нас есть редкая возможность устроить дебаты непосредственно с представителем Шни. И вновь тишина. Вайсс чуть скрипнула зубами. «Представителем Шни»... А что насчет самой Вайсс?! Уоттс уже довольно зло цыкнул, демонстративно закатив глаза. — Вы будете удивлены, но я обычно не использую риторические вопросы и обращения в речи. Некоторые люди, которые разговаривают с вами, действительно хотят узнать ваше мнение, а не готовят почву, чтобы вывалить на вас свое. Мисс Кэтт, что вы думаете о ПКШ? Нион, которая вообще пострадала ни за что — видимо, преподаватель не так понял диспозицию, когда обратил внимание на шум среди слушателей — несколько помялась, ее кошачий хвост нервно дергался из стороны в сторону, задевая ноги стоящих вокруг, выдавая смятение девушки. Несколько странно покосившись в сторону Вайсс, она чуть вздохнула: — Ну... всем известно, что ПКШ эксплуатирует труд фавнов, не слишком заботясь об условиях работы и безопасности. — Это... большое заблуждение, — не сдержалась Вайсс, все же проглотив более грубые выражения. — Смертность в шахтах ПКШ выше, чем в любом другом подо... — Шахты ПКШ уходят глубже, чем любые аналогичные в любой другой стране, — резко отозвалась Шни, глядя куда-то в пол. — Точнее, работы с залежами праха на таких глубинах во всех странах организовывает лишь ПКШ. Что увеличивает опасность столкновения с подземными гримм. Оплата труда охотников и обеспечения безопасности сотрудников является одной из основных статей расходов компании. Учитывая общие условия, они справляются более чем пристойно. Остальные условия труда соответствуют всем стандартным требованиям. — Прежде чем отвечать на чьи-то доводы, — вдруг вскинул руку Уоттс. — Не могли бы вы обозначить свою позицию по обсуждаемому вопросу? Вайсс чуть вдохнула. — Я не отрицаю существовавшей некогда предвзятости по отношению к фавнам, — помедлив, произнесла она. — Некогда?! — возмущенно вскинулся кто-то с другой стороны, остановленный взмахом руки профессора. Вайсс не обратила на него внимания. — Однако на данный момент, по крайней мере, на законодательном уровне никаких различий не существует. Я не понимаю, чего хотят некие экстремистские группировки — чтобы правительство насильно заставило людей любить фавнов?! И уж тем более мне не нравится, когда эти организации в своих обращениях выставляют ПКШ чуть ли не организатором кампании против фавнов и постоянно выбирают ее своей целью. Могли бы, по крайней мере, признать, что им просто нужен прах. — Действия каких-то лунатиков никак не виляют на тот факт, что фавны в шахтах работают за полльены в условиях, когда они находятся под постоянной угрозой взрыва или атаки гримм! Что-то мне кажется, что ты бы туда не полезла! — Ну... — процедила Вайсс. — Ты тоже не там. — А какую альтернативу вы предлагаете, мисс Кэтт? — вдруг поинтересовался Уоттс прежде, чем беседа на повышенных тонах перешла на личности. — Закрыть предприятие и лишить мир притока праха? — Мы же самая передовая страна Ремнанта! — всплеснула руками Нион. — Могли бы использовать роботов на опасных участках! — Да, мы могли бы как-то изменить способы добычи, — согласился преподаватель. — Считаете, что толпа безработных фавнов, выкинутая на улицы Атласа, как-то решит проблему с притеснением? Нион вздрогнула, отведя взгляд. Так далеко она, кажется, не продумывала. — Кроме того, как я заметил, вы обе обходите острые углы в ваших претензиях. Мисс Шни больше всего задета деятельностью «Белого Клыка», вы обращаете внимание на условие работы шахтеров... отчего-то представляя картину так, словно их набирают лишь из одних фавнов, хотя около двадцати пяти процентов, если мне не изменяет память, рабочей силы — люди. На них ваше добросердечие не распространяется? — Я не это имела в виду... — пробормотала кошка-фавн. — Я знаю, что вы имели в виду, — кивнул Артур. — Наверное, даже лучше, чем вы сами. Но давайте признаем, проблемы, которые озвучили вы, это проблемы, которые должны решаться на уровне профсоюза, а не слома парадигм целого общества. Нион промолчала, в дыхании Вайсс почему-то появились горделивые нотки. Ей показалось, что профессор на ее стороне. А Уоттс тем временем оторвался от стойки, и вновь принялся бродить по доступному пространству, сунув одну руку в карман брюк, второй слегка жестикулируя в такт словам. — Позвольте представить вам свое виденье ситуации. Жаку Шни нет ровным счетом никакого дела до фавнов. Как и до людей. Все, что его волнует — это цифры. И, как хороший бизнесмен, он стремится получить больше рабочей силы по меньшей цене, что и позволила ему сделать сложившаяся в нынешнем обществе ситуация. Стоит ли его за то винить? Можно было бы, если бы ПКШ под его руководством действительно приложила руку к формированию подобного отношения к фавнам, но мы все понимаем, что происходящее сейчас уходит корнями слишком далеко в прошлое. В очередной раз проходя мимо одной из стоек, Уоттс флегматично провел пальцем по поверхности, без интереса оценивая слой пыли, оставшийся на пальце. Или это был отработанный прах? Артур не стал разбираться, а после нескольких секунд размышлений лишь потер пальцы друг о друга, очищая, и проводил взглядом щепотку пыли, медленно оседающую на пол. — Стоит ли винить в том лишь человеческую природу? — риторически поинтересовался он, уже явно не ожидая никакого ответа. — Я не уверен, что стало основой для столь напряженных отношений, характерных для прошлого века, но не стоит винить лишь людей. Существуют достоверные источники, подтверждающие, что и сами фавны намеренно отделяли себя от людей, в попытках сформировать собственные поселения и даже государства. Видовые различия слишком удобная вещь, способствующая самоидентификации, которую лидеры подобных движений использовали в качестве основы для... управления группой себе подобных. Да и сейчас мы слышим отголоски подобного, даже в речах вроде бы мирных лидеров. «Они — злобные выродки, убивающие без причины, но мы — не они! Мы не будем отвечать агрессией! Мы выше этого!». Это не прямая цитата, если что. Но забавно, как вроде бы мирные постулаты оборачиваются манипулятивными воздействиями, если их немного препарировать. Хотя лично я не могу не заметить, что тезис «Мы — это те, кто не они», не является достаточно... Уоттс на мгновение замер и потер переносицу. — Простите, я увлекся. Не будем углубляться в социальные отношения. В любом случае, я хочу заметить, что исторически не только люди отделяли фавнов от себя, но и наоборот. Государство, известное ныне как Вакуо, было сформировано подобным образом, впоследствии, конечно, потеряв националистический характер... — Прошу прощения, но вы что и вправду хотите сказать, что в расизме по отношению к фавнам могут быть виноваты сами фавны?! — возмущенно вскинулась Нион. — Что насчет рабства?! Что насчет попыток апартеида?! — Я лишь заметил, что не все может быть так просто, как кажется на первый взгляд, — тоскливо отозвался Уоттс, скосившись на девушку. — Например, рабство, которым любят попрекать Вейл и Мистраль... как вы думаете, как это происходило? Войска Вейла вторгались на территорию Вакуо с сетями и гарпунами, разоряли деревни и тащили сопротивляющихся фавнов в клетки? Я вас разочарую, но до экологической катастрофы, превратившей Вакуо в пустыню, это было весьма сильное государство, не допустившее бы подобных вторжений. В большинстве своем рабы попадали в другие страны по торговым путям — фавны сами продавали своих сородичей. Впрочем... Уоттс вдруг резко развернулся в сторону вздрогнувшей Вайсс. — ...не думайте, что я исключительно обеляю ПКШ. Ваш отец, мисс Шни, лишь пользуется обстановкой, которую вы обозвали «существовавшей некогда», но нельзя ли это трактовать как преступление путем бездействия? Законодательство изменилось после Великой Войны в Атласе, чуть позже — в Мистрале, но по факту определенная дискриминация существовала на протяжении последних восьмидесяти лет, на протяжении которых фавнам не давали ходу в определенные школы, высшие учебные заведения, отказывали в приеме на работу, что привело к существенному превышению предложения на рынке труда, чем и пользуется ПКШ. Как сказал кто-то из великих умов: прошлое не мертво, мисс Шни. Оно даже не прошлое. — Фолкнер... — едва слышно выговорила Пенни, о существовании которой Вайсс успела позабыть. Уоттс же в этот момент призадумался о чем-то своем. — Что описывает удивительно многое в нашем мире, — задумчиво протянул он и тут же встряхнулся. — В любом случае, лично мне кажется, что с ресурсами ПКШ можно было бы создать нечто большее, чем «стандартные условия труда». Если бы интересы Жака Шни распространялись чуть дальше примитивного желания заработать все деньги мира. А то я не знаю. Вайсс укусила себя за щеку, ни на долю не изменившись в лице. Никому не показывай своих настоящих эмоций. — Я понимаю вашу точку зрения, — вежливо произнесла она. — С великой силой приходит и великая ответственность, — прошептала Пенни. — Меня удивляет... разнообразие вашего литературного багажа, мисс Полендина, однако в данном случае вы правы. Если вам интересно мое мнение, то это касается не только ПКШ, но и всего Атласа, — каким-то чудом расслышавший девушку профессор вдруг раздраженно дернул уголком губ, — Ну, теперь вы можете предположить, почему моя кандидатура в Совет не была встречена с одобрением среди более консервативных его членов. Или среди электората, для которого лучшей предвыборной программой является обещание снизить налоги. Он сделал несколько шагов, отвернувшись от студентов, а когда повернулся вновь, на лице не было ничего, кроме привычного чуть усталой, чуть высокомерной отрешенности. — В любом случае, как бы мне ни был интересен подобный разговор, боюсь, мне придется вернуться к теме лекции. Однако если вас, леди, настолько задел данный вопрос, что вы готовы срывать мне занятие, как насчет того, чтобы каждая сделала реферат... скажем, на тему переселения фавнов в Менаджери? — Да, профессор Уоттс, — вздохнули Вайсс и Нион. — И второй, о реализации, точнее ее невозможности, реакторов на гравитационном прахе. Чтобы была связь с нашим курсом. — Да, профессор Уоттс, — еще более кисло отозвались девушки. — Замечательно, в таком случае вернемся к базовым видам праха...23. Снег, прах и роботы (1)
4 июля 2020 г. в 19:40
Вайсс часто приходилось задаваться вопросом, какие качества необходимы охотнику. Иногда причиной тому были собственные мысли, кривой дорожкой выводившие на подобные размышления; иногда его задавала ей сестра, в своей манере требующая немедленно предоставить максимально точный ответ на довольно расплывчатый вопрос.
Угадать или даже найти ответ для самой себя было несложно, однако до сих пор Вайсс не была уверена в правильности своих детских размышлений. По прошествии же нескольких недель в академии в ее голове сформировалось более реалистичное представление о требованиях, по крайней мере, к кандидату в охотники.
Отсутствие здравого смысла и мазохистские наклонности крайне желательны.
Да, Вайсс вполне отдавала себе отчет, что подобное нелицеприятное заключение, в первую очередь относится к ней самой, но в данном случае стоило просто принять наличие проблемы и работать над ее решением, а не заниматься отрицанием.
Во всяком случае, в первые недели она так и не смогла подыскать какого-либо иного объяснения своему иррациональному желанию попасть в эту камеру пыток. Все причины, которые когда-то существовали в ее памяти, выветривались после нескольких часов выматывающих тренировок, оставляя ее с единственным вопросом, мячиком-попрыгунчиком летающим внутри пустой головы, отскакивая от стенок. Зачем?.. Зачем?.. Зачем?..
Зачем она бежит четвертый час подряд?
Зачем она тренируется без использования Ауры, какой в этом вообще смысл?!
Зачем она раз за разом получает от спарринг-партнера по лицу?
Зачем она вообще поступила в Алсиус?!
На протяжении первого месяца, на самом деле, сил обдумывать эти вопросы не было. Возвращаясь в комнату, она с трудом доходила до своей кровати и плюхалась лицом в подушку, находя силы хотя бы раздеться лишь пару часов спустя. Пару раз она так и засыпала в одежде, что претило натуре аккуратистки поутру.
По крайней мере, то, что ей хватало сил отвлекаться на такие мелочи поутру, означало, что Аура выполняет свои функции, успевая восстанавливать тело за время ночного отдыха. Но это не касалось морального состояния. Доходило до страшного — на нескольких лекциях Вайсс прекращала конспектировать, просто закрывая глаза и наслаждаясь минутами спокойствия. Один раз она действительно заснула.
Конечно, впоследствии она переписала все у Пенни, но сам факт...
Постепенно она все же привыкла к нагрузкам; не настолько, чтобы воспринимать тренировочную программу академии как нечто обыденное, но, по крайней мере, больше не выматываясь до абсолютной отупляющей опустошенности. В этот момент появилось время и оглянуться по сторонам, и задаться неудобными вопросами, которые впервые появились в голове, когда она получила шрам на лице.
Так ли она хочет стать охотницей?
Вайсс заталкивала этот слабовольный голосок подальше в глубины подсознания и возвращалась к тренировкам.
Винтер пришлось пройти через то же самое, а у нее даже не было за плечами трех лет хоть какого-то домашнего образования, когда она поступала в академию. Было бы смешно и недостойно жаловаться на тяжелые условия. Ну и, в конце концов, никто же не рождается охотником?..
...так она могла бы себя успокаивать. Если бы не фактор Пенни.
Несколько недель назад
...снежинки медленно кружились в вальсе, танцевали в свете прожекторов, медленно опускались на беговую дорожку... где немедленно растаптывались под подошвами дышащих как стадо загнанных лошадей первокурсников.
И Вайсс была среди них.
Странным образом, мысли о том, как она, должно быть, выглядит со стороны, придавали сил. Ей хотелось как можно быстрее пробежать всю дистанцию и сбежать подальше с чужих глаз. Потерявшая весь лоск, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с выбивающимися из хвоста локонами, боже-боже-боже — она понимала, что никто не способен выглядеть по-иному после пары часов марафона, но это не значит, что ей должно это нравиться!
Из-за приближающегося лета, температура на улице была на несколько градусов выше нуля, и преподаватель принял решение выгнать студентов на улицу. Надо признать, холода никто не ощущал — бело-серая спортивная форма академии неожиданно хорошо держала тепло. Зато раскисший снег под ногами мало того, что не прибавлял ни малейшего настроения, музыкально хлюпая под ногами и бросаясь на штаны при каждом шаге, так буро-серая кашица еще и ухитрилась проникнуть сквозь непромокаемые кроссовки.
В результате Вайсс чувствовала себя полем битвы для стандартных противоположностей — верхняя часть тела, особенно легкие, пылали в огне; ноги, особенно пальцы, медленно коченели. Это определенно не могло хорошо отразиться на ее здоровье.
Повышает ли Аура сопротивляемость заболеваниям? Точно помогает против вирусов, но что насчет обычной простуды от переохлаждения?
Является ли это частью программы?!
Неужели нельзя обучать охотников каким-то более... элегантным способом?!
Немного успокаивало, что мучилась не она одна — рядом уже на протяжении последних восемнадцати кругов плелась фавн с кошачьим хвостом, едва заметно шевелившая губами:
— Главное... держи ритм... главное... держи ритм...
Наверное, подобная мантра ее подбадривала. С другой же стороны...
— Ты отлично справляешься, Вайсс! — раздался рядом жизнерадостный возглас. Без малейшего налета усталости или хотя бы сбившегося дыхания.
Более того, Пенни уже давно пробежала всю положенную дистанцию и пошла на дополнительный круг моральной поддержки.
И это... раздражало.
Вайсс шумно втянула воздух, ледяным касанием обжигавший внутренности, запрещая себе размыкать губы, чтобы вдохнуть ртом. Один раз собьешься, и до конца дистанции не добраться.
— Тебе осталось пробежать всего лишь три километра двести три метра. Длина твоего бегового шага составляет около 1.08 метра. Это означает, что тебе остается совершить около двух тысяч девятисот шестидесяти шести шагов!
— Пенни... — на выдохах выдавила из себя Вайсс, на бегу убирая мокрую липнувшую к лицу белую прядь, чувствуя, как в голове против воли начался отсчет. Раз, два, три... — У меня... нет сил... так что... подойди поближе... сама... чтобы я... тебя ударила...
Бегущая рядом рыжеволосая девушка недоуменно склонила голову, пытаясь заглянуть в глаза напарнице.
— Это был сарказм?
Вайсс тяжело покосилась на Полендину. Та выглядела, словно она была на прогулке. Летним днем на мистральском побережье под освежающим морским бризом...
— Ничуть, — мрачно выдохнула она.
— В таком случае, я хочу выразить обеспокоенность по поводу динамики наших отношений, — как будто бы растеряно заявила Пенни. — Мне сложно классифицировать подобный акт агрессии. Я не угрожала твоей жизни, свободе или имуществу, так что это не может быть реакцией. Я также не провоцировала тебя на соревнование, так что она не может быть игровой.
Все еще оставалось невыясненным, какие именно две книги по психологии прочла Пенни, но запомнила она их довольно хорошо. Вайсс прикрыла глаза, стараясь вернуть медитативное состояние, когда не обращаешь внимания на горящие легкие и болящие ноги и просто продолжаешь бежать. А заодно избавиться от возникнувшего счета в голове.
Осталось около двух тысяч девятисот восьми шагов, кстати.
— Остается предположить, что твоя агрессия компенсаторная, — продолжала размышлять Пенни. — Но разве у тебя есть причины испытывать неудовлетворение, которые ты пытаешься возместить подобным поведением?! Мне кажется, мы обе прекрасно справляемся с поставленной задачей!
Вайсс прерывисто вздохнула, упрямо глядя перед собой исподлобья, мечтая только о горячем душе.
— Или! — вдруг обрадовано воскликнула Пенни. — На самом деле это притворная злость, за которой ты скрываешь смущение?!
И о том, чтобы Полендина заткнулась.
— Тебе не стоит так отвергать признание, Вайсс! Моя похвала была искренней, и ты ее полностью за!..
— О, боже, Пенни, да, это было шуткой! — выкрикнула Шни, наконец, — Я не собираюсь тебя бить! Пока! Хватит меня подбадривать!
Было ошибкой забывать о дыхании, Вайсс тут же судорожно вдохнула, стараясь выровнять ритм.
— Если бы... — вдруг прошипели рядом. — Социальная некомпетентность... была бы... преступлением... вы бы были... врагами общества... номер один...
Вайсс мрачно глянула на фавна-кошку — та самая, что каталась на роликах в первый день. Надо признать, когда она сменила разноцветные рваные шмотки на форму, стала выглядеть намного приличнее. Но тот факт, что она проецировала поведение Пенни и на Вайсс, совершенно не прибавлял к ней симпатии — это было именно то, чего опасалась Шни, когда получила такую напарницу.
Она бы возмутилась, но легкие еще не пережили предыдущий праведный вопль.
— Ты тоже отлично справляешься, Нион! — совершенно проигнорировала замечание Пенни. — Если вы будете продолжать в том же духе, то придете к финишу вторыми!
Действительно, Вайсс как-то и упустила из виду тот факт, что они были одними из тех, кто всего на третьем занятии разобрался с контролем Ауры. За исключением Пенни, конечно; Пенни была идеальна с самого начала.
— Спасибо! — неожиданно расцвела Нион, ярко улыбнувшись. В буквальном смысле ярко — с ее фигуры словно слетали радужные брызги, часть ее Проявления. — Ты тоже... довольно крутая... на самом деле! Хоть и... чудилка!..
Вайсс краем глаза видела, как Пенни несколько секунд рассматривала однокурсницу.
— Спасибо! — наконец, выдала она, расплывшись в улыбке.
Вайсс скрипнула зубами, стараясь ускориться и оставить этих двоих наедине. Что, в условиях критической усталости стало ошибкой — в какой-то момент ее подошва вдруг скользнула по слякоти. В любое другое время это не было бы проблемой. Гримм, да она могла бы даже превратить скольжение в сальто и приземлиться на ноги.
Но не после нескольких часов бега.
Что, если подумать, для охотника не должно быть оправданием.
Но, в любом случае, сейчас Вайсс поскользнулась, обреченно взмахнула руками, уже представляя, как ей придется идти в раздевалку не просто выжатой тряпкой, а грязной выжатой тряпкой, но моментально подлетевшая Пенни подхватила ее под локоть, с легкостью удерживая на весу. А после и вовсе приподняла слегка подтормаживающую девушку, поставив на ноги.
— Я тебя держу, подруга Вайсс! — торжественно объявила Полендина. Кажется, не было возможности произнести эти слова не торжественно и не пафосно. Но в исполнении Пенни такой тон все равно звучал искренне.
Мимо них толпой пробежала часть остальных студентов.
— Эй! — заметила Нион, почему-то не побежавшая дальше, а наворачивающая круги трусцой вокруг пары. — Поскорее возобнови движение, хотя бы шагом. Вредно останавливаться так резко. И собьешься с ритма!
Она была права. Тяжело дышавшая Вайсс чувствовала, что тело, получив короткую паузу, налилось тяжестью, всеми силами стараясь убедить хозяйку, что в ближайшие часы продолжения подобного издевательства оно ну никак-никак не переживет.
— Тебя никто не задерживает, — резко отозвалась Вайсс, и сбросила руку Пенни с плеча, резко развернувшись к ней, изучающее глянув на свежее лицо напарницы. — А ты... Какого ты все еще здесь?!
— Не слушай злючку-колючку, — заявила Нион, кружась вокруг озадаченно выгнувшей бровь Полендины. — Она не поймет.
— Что это должно значить?! — злобно глянула на кошку-фавна Вайсс, та отпрянула в притворном испуге, театрально закрывая лицо.
Шни вновь перевела взгляд на свою напарницу, и развернулась, возобновив движение. Стоять действительно не стоило.
— У меня отваливаются ноги, болят места, о существовании которых я и не подозревала, легкие вот-вот сломают ребра, а самое главное — я промокла и промерзла до костей. И, кстати, напоминания о том, сколько мне еще находиться в подобных условиях, не помогают!
— Ох, а я-то ставила на то, что ты продержишься хотя бы пару недель, принцесска, — поморщилась Нион. — Проиграла, кажется. Ты тут не одна с...
— Именно! — резко развернулась к ним Вайсс, заставив остановиться, и обвиняющее ткнула Пенни пальцем в лицо. — Почему-то мне кажется, что ты простыла не хуже меня. Не говори мне, что ты вовсе неуязвимая! Так почему ты все еще здесь, а не греешься в душе?!
— Я фиксирую температуру окружающей среды, — медленно проговорила Пенни и вновь улыбнулась. Маленькие снежинки продолжали падать с небес, путаясь в ее рыжих волосах. Выглядела бы сказочно, если бы у Вайсс были силы обращать внимание на такие мелочи. — Но ты можешь не волноваться обо мне! Такие мелочи не остановят меня от...
— Хватит нависать у меня над душой! — рявкнула Вайсс. — Мало того, что мне этого не нужно, так ты и не помогаешь, в твоих действиях нет никакого смысла, только вред, в том числе самой себе! Это просто ребячество, а не поддержка!
Вновь развернувшись, она резко набрала скорость, хотя из-за скользкой слякоти под ногами красивый уход получился несколько... смазанным. Вайсс на мгновение почувствовала желание ударить себя по лицу. А ведь есть же люди, которым нравятся дешевые каламбуры...
Но, в любом случае, на этот раз Пенни за ней не последовала. К немалому облегчению.
Вайсс и сама не могла сказать, насколько ее короткая речь была искренней. Она и вправду считала, что никому не стоит оставаться в сырости и холоде, как бы хорош он ни был в контроле Ауры. Но действительно ли она хотела отправить Полендину подальше из-за беспокойства, или лишь потому, что та ее раздражала?
Шни слегка закусила губу, убыстряя бег, и тут же одернула себя — не хватало еще споткнуться и откусить себе что-нибудь.
И вообще вернись к тренировкам. Ты здесь для этого, а не для бессмысленной болтовни.
С некоторым трудом ей удалось найти потерянный ритм и пробежать оставшуюся дистанцию. После она прошла еще несколько кругов, выравнивая пульс, игнорируя стылость в кроссовках и поглядывая на экран свитка, оценивая уровень Ауры. В общем-то, результатами она была вполне довольна, вполне можно было сдавать первый зачет, вот только...
...вот только была она далеко не лучшей.
Ну и ладно. Вайсс убрала свиток, позволила усталости затопить тело и разум и побрела в раздевалку, разом начав запинаться, что ногами о ровное место, что в своих мыслях. После того, как она избавилась от мокрой, липнувшей к телу одежды и встала под горячую воду, чувствуя, как холод постепенно вытекает из пальцев ног, девушка, впрочем, почувствовала себя в разы лучше, хотя отступившая отупляющая усталость сменилась сонливостью, которая была немногим лучше.
Стоило поскорее вернуться к себе в комнату.
Вайсс закрыла воду, вытерлась, обернулась полотенцем и пошлепала к своему шкафчику. Нужно только не забыть развесить одежду на сушилке — обычно аккуратная девушка не позволила бы себе оставить мокрые вещи валяться комом в сумке, но сейчас чувствовала, что может отрубиться, едва примет горизонтальное положение. Ни в коем случае не ложиться, пока не сделаешь все дела...
Эти мысли, впрочем, отошли на задний план, как только она вышла из душевой, поежившись от показавшегося прохладным воздуха, и замерла, когда перед ней возникла... Пенни, разумеется, уже переодевшаяся в школьную форму.
Рыжая девушка с довольной улыбкой протянула ей картонный стаканчик из автомата, заполненный кофейным напитком. Называть это кофе постеснялись сами создатели автомата, так что все было честно.
— Это горячий шоколад! — пояснила Пенни, настойчиво наступая на напарницу, вооруженная стаканчиком. — Я не знала, что ты больше любишь, поэтому взяла его! В любом случае, мне кажется, он должен быть согревающим.
Вайсс моргнула и автоматически взяла стаканчик двумя пальцами. Словно нарочно на лицо упала прядь волос, и девушка застыла, придерживая полотенце одной рукой, с горячим напитком в другой и слегка перекрытым обзором. А при неловком переминании с ноги на ногу по раздевалке еще и проносился звук шлепанец.
— Спасибо... Пенни... — вздохнула Вайсс через пять секунд неловкого молчания. Полендина с энтузиазмом кивнула. — Могу я только... дать тебе рекомендацию на будущее?
— Разумеется, Вайсс!
— Прежде чем угощать кофе кого-то, стоит убедиться, что на нем есть хотя бы нижнее белье, — сообщила Шни, глядя куда-то мимо напарницы.
Полендина озадаченно склонила голову.
— Его наличие влияет на вкусовые качества?
— Не уверена, но его отсутствие в подавляющем числе случаев говорит, что момент неподходящий, — все еще смотревшая в сторону Вайсс скосила глаза и заметила, как взгляд Пенни опустился вниз.
— Хмм... — задумчиво протянула Полендина, уткнувшись глазами в колени беловолосой девушки. Или на край полотенца. Мгновением спустя в голове Вайсс мелькнуло осознание ужаснейшей ошибки, которую она совершила.
— Пенни... — мертвым голосом произнесла она. — Если ты сейчас попробуешь коснуться моего полотенца, я тебя ударю. И это не шутка.
— Вайсс Шни, — обиженным тоном заявила медноволосая девушка. — Мне прекрасно известно о личных границах, нарушение которых не одобряется в большинстве культур.
Какое счастье.
— К сожалению, я так же не могу принимать априорные измышления в качестве истины, — Пенни принялась задумчиво потирать подбородок большим и указательным пальцами. — В данной ситуации я вынуждена продолжать вести наблюдение до получения подтверждения...
— Пропусти меня к шкафчику, бестолочь! — выкрикнула Вайсс, раздраженно топнув ногой. Шлепанец издал мокрый «чавк», смазавший все впечатление. Ойкнувшая Пенни, впрочем, тут же посторонилась, и Вайсс прошествовала к своим вещам, отгородившись от напарницы дверцей. Стаканчик с шоколадом пришлось поставить на скамейку рядом.
— Прошу прощения за то, что вмешалась в неподходящий момент, Вайсс, — тут же донесся до нее голос обрадованной Полендины, которая, похоже, все-таки получила свое визуальное подтверждение. — Я буду лучше в следующий раз!
Раздраженная Вайсс высунулась из-за дверцы и швырнула в Пенни полотенце, накрыв ту мокрой тканью.
— Хватит пялиться на меня, чокнутая... — зашипела она, хватая свою одежду. Не то чтобы Вайсс успела бы одеться до того, как Полендина стянет с себя полотенце, но хоть что-то. Беспардонность Пенни действовала на нервы.
— На самом деле мне уже пора идти, — сообщила рыжая, сняв полотенце, сложив его пополам и аккуратно повесив на дверцу шкафчика, за которой шуршала Шни. — Я лишь хотела предоставить тебе необходимую поддержку! Еще раз прошу прощения, что не смогла действовать в необходимых рамках!
Вайсс, наконец, набросила белоснежную рубашку и выглянула из-за дверцы, застегивая пуговицы.
— А, эти твои «процедуры»... — более спокойным тоном заметила она. Все несколько дней, что они уже жили вместе, Пенни постоянно куда-то линяла после последней пары, а расспросить ее по поводу ее состояния как-то не предоставлялось возможности. — Мы пробегали несколько часов по слякоти, ты не голодная? Может, сходим на ужин сначала?
Пенни замотала головой, слегка отводя глаза в сторону.
— Нет необходимости, — довольно лаконично заметила она.
— Что за глупости, — фыркнула Вайсс, впрочем, не став настаивать. Все же Пенни вроде бы достаточно разумна, чтобы не морить себя голодом. Разберется, не маленькая. — Но раз уж мы затронули эту тему — может, расскажешь, что с тобой вообще такое? Что за процедуры надо проходить ежедневно?
— Это... — Пенни слегка отвела глаза, а потом и вовсе развернулась, повернувшись к дверце шкафчика боком. — Ничего особенного. Это связано с моим питанием по большей части...
— У тебя проблемы с желудком? — Вайсс несколько раз мелко подпрыгнула на одной ноге, надевая юбку, выпрямилась, застегивая молнию и пуговичку на боку, и несколько раз провела руками по одежде, проверяя, что все в порядке. Женская форма академии Алсиус включала в себя серый свитер или джемпер без рукавов, белую блузку, галстучек, зимние плотные колготки и черную юбку с двойной серой полосой по подолу. Последнюю было разрешено заменить на брюки по желанию — несмотря на то, что даже в Атлас иногда медленно и неуверенно заползала какая-то весна, это не касалось самой академии, расположенной в горах. Кое-где снег часто валил и в середине лета.
Джемпер и галстук Вайсс не надела — все равно предстояло лишь добраться до общежития — лишь сняла с вешалки, аккуратно сложила и перекинула через предплечье, второй рукой подняв сумку с вещами, после чего, наконец, окончательно отступила от оборонительной позиции за дверцей.
Пенни встретила ее слабо дернув уголками губ, в намеке на улыбку... и скользнув взглядом в сторону.
— Д-да... — неуверенно кивнула она, после чего неожиданно икнула, прикрыв рот ладошкой. Вайсс на мгновение сузила глаза, пристально уставившись на девушку. Пенни быстро покосилась на нее, вновь уставилась в пространство и как-то безразлично дернула плечами. — З-зависит от определения «проблемы».
Вайсс устало вздохнула, чувствуя, что лишившееся поддержки иссякшей после тренировок Ауры тело не хочет тратить энергию на обдумывание невнятного бормотания Полендины.
— Слушай, — поймала она взгляд Пенни. — Я... полагаю... у нас обеих были свои мысли о том, какая напарница нам достанется...
У Полендины уж точно явно были представления об академии, взятые из какого-то детского мюзикла про силу дружбы.
— Но нам в любом случае предстоит работать друг с другом в ближайшие четыре года, — продолжила свою мысль Вайсс. — И, веришь ты или нет, но я собираюсь со всей ответственностью подходить к своим обязанностям. Думаю, я должна знать о твоем... состоянии. Будет не очень хорошо выглядеть, если моя напарница вдруг упадет без сознания, а я не смогу сказать, что с ней.
Пенни сцепила руки за спиной, отведя взгляд куда-то вниз и в сторону.
— Тебя беспокоит, как это будет выглядеть? — тихо произнесла она. Прежде, чем Вайсс успела сказать, чтобы та не придиралась к выбору слов, девушка вновь подняла голову, сверкнув улыбкой. — В любом случае, можешь не беспокоиться — если такое и произойдет, ты ничего не сможешь сделать.
Вайсс внутренне похолодела от легкого раздражения.
Никто не сможет? Или не сможет сделать бесполезная избалованная богачка, не обладающая никакими ценными навыками?! Звучало так, словно Пенни имела в виду второй вариант, или Шни была излишне мнительной?
Вайсс сделала было маленький шажок, готовясь разъяснить все раз и навсегда, но в этот момент дверь раздевалки распахнулась, впустив небольшую стайку вымученных студенток, из тех, что задержались на дорожке гораздо дольше. Комната заполнилась бессвязным зомби-мычанием, выражавшим предельную степень усталости, лязганьем дверец шкафчиков, шлепаньем, шумом воды из душа... Шни поджала губы и отступила, вернувшись на исходную.
— Ладно, — неохотно спустила она все на тормозах. — Не рассказывай, если это такая проблема. Но, по крайней мере, давай обменяемся номерами. Надо было сразу это сделать...
Она выудила из сумки свиток, провела пальцем по стеклу, заставляя экран ожить, выжидательно глянула на Пенни, но...
— У меня нет свитка, — виновато улыбнулась та, разведя руками.
— Как так?!
— Мне некому звонить, зачем он мне? — чуть пожала плечами Пенни и спохватилась. — Мне и вправду пора бежать! Ты обычно уже спишь, когда я возвращаюсь, так что до завтра, Вайсс!
Она и вправду выбежала из раздевалки, махая рукой на ходу, что больше походило на бегство, а не на нормальное завершение разговора. Вайсс глянула ей вслед, раздраженно выдохнула, повесила сумку на плечо, а невостребованную одежду на сумку и спохватилась, оглянувшись через плечо на чуть не позабытый стаканчик с... напитком, надо полагать...
Аккуратно взяв картонную кружечку, она вышла в пустые коридоры, направившись к общежитию, подозрительно принюхиваясь к бурде. После нескольких секунд раздумья, она все же сделала малюсенький глоточек — никаким шоколадом там, разумеется, не пахло, какао-порошок даже не растворился до конца, оседая на языке, никакого сравнения с тем, что делал Кляйн по просьбе Вайсс дома.
Дрянь.
Вайсс с сомнением отвела стаканчик от лица, и в этот момент пискнул свиток, который она все еще держала в руке — преподаватели присылали результаты сегодняшней тренировки. Самой Шни присылали, разумеется, лишь ее данные — скорость, время, расход Ауры, советы, место среди всех учеников. Результаты были далеко не плохими — Вайсс уже была готова сдавать первый норматив, но и от первого места она была далека из-за заминки в конце забега.
Результаты она видела только свои, но и в том, кто занял первое место, сомнений тоже не было. За все немногочисленные три тренировки, что у них пока были, никто не смог и близко приблизиться к Полендине. И самое обидное, что она, кажется, ни во что не ставила подобное достижение, больше времени уделяя бессмысленным подбадриваниям Шни, чем началу своего обучения или даже собственному состоянию. Отвлекшись, в конце концов, только на то... чтобы принести Вайсс порошковую дрянь из автомата, единственное достоинство которой заключалось в температуре.
Вот же бестолочь.
Вайсс вздохнула и допила напиток в два больших глотка, стараясь, чтобы жидкость не задерживалась во рту, бросила стаканчик в урну и поплелась в свою комнату, где уснула без задних ног, едва коснулась кровати, так и не разобрав сумку с вещами.
В каком-то смысле, первые дни стали своеобразным образцом того, как проходило их дальнейшее обучение в академии. Добавлялись новые предметы, к простым силовым тренировкам и упражнениям по контролю Ауры добавились боевая практика, Вайсс постепенно привыкала к новому режиму, даже перестав моментально вырубаться по возвращении в комнату и держать ручку на лекциях дрожащими от усталости пальцами, едва корябая листки. В этом плане она ничем не отличалась от остальных студентов.
Чего нельзя было сказать о Пенни.
В обычное время Пенни была немного странноватой, но в принципе добродушной, любознательной и эрудированной девушкой. Дочка атласского ученого обладала просто энциклопедическими познаниями, пополняя их в свободное время, заглатывая библиотечные книги чуть ли не секциями, когда была не занята попытками довести Вайсс до (само)убийства или мангой. Мангу и художественную литературу Полендина любила едва ли не больше энциклопедий, но тут библиотеке академии нечего было предложить — приходилось дожидаться поставок из города.
Она любила и поговорить с Вайсс о какой-то книге или фильме, поспрашивать напарницу о ее вкусах или поделиться каким-нибудь забавным фактом или случаем из истории. В плане чистых знаний Пенни могла любому дать фору, если дело не касалось межличностных отношений.
Да и тут, уже пережив знакомство с Полендиной, Вайсс была готова признать, что Пенни все же... не становилась невыносимой. Ее поведение вызывало чувство... неуместности, словно девушка знала что нужно делать, но не совсем и не всегда понимала зачем. При этом в ее словах и действиях было столько чистой незамутненной искренности, что было просто невозможно подозревать в ее поведении какую-то злонамеренность или игру «в дурочку». Кроме того она не становилась навязчивой, легко соглашалась с замечаниями, принимала новые правила и не нарушала определенных границ. В общем... училась на ходу?
В конечном итоге, если не пытаться задаваться вопросом «как физически было возможно вырасти настолько оторванным от социума» и принять Пенни как данность, не нуждающуюся в обосновании или исправлении, она становилась вполне терпимой. Остальные студенты, получавшие в день довольно умеренную дозу Полендины, так и вовсе считали ее выходки просто милыми чудачествами.
Но у напарницы Вайсс обнаружилась и другая сторона.
Впрочем «обнаружилась» — слишком громкое слово, в конце концов, именно с нее началось знакомство Шни с Полендиной, когда генерал Айронвуд попросил последнюю продемонстрировать свои таланты на отряде роботов.
Пенни была талантлива. Пенни была незаурядна. Пенни была невероятна. Особенно для девушки ее возраста. Если отбросить в сторону социальные навыки и забыть о способностях к стратегическому планированию, проверить которые пока просто не представлялось никаких возможностей (пару раз они играли в шахматы, и Пенни разгромила Вайсс в пух и прах, но игра на доске 8х8 мало отражала способность придумать план по защите города от возникшего неподалеку пятна, например), и посмотреть лишь на ауро-физические возможности, то становилось очевидным, что перед вами будущая величайшая охотница Ремнанта.
И самое главное, Пенни...
...ни во что не ставила свои способности.
Она пробегала марафоны с такой же легкостью, с какой обычный человек закидывал скомканную бумажку в мусорный бак, и выказывала этим действиям примерно одинаковое внимание. После начала боевой практики она моментально оказалась на вершине рейтинга курса, и совершенно не придавала тому никакого значения. Не радовалась, не скрывала самодовольство, не...
Вайсс не могла понять свои впечатления, не могла вербализировать их, но сама она, наблюдая за Полендиной, чувствовала в ее отношении — его отсутствии — нечто большее, чем простое равнодушие.
Сама она, например, давала концерты — не так много, не совсем по собственному желанию, но вкладывая в пение немалые усилия. Несмотря на неплохие природные данные, ей приходилось изрядно выкладываться на репетициях, и каким бы ни было ее изначальное отношение к идее отца, впоследствии, получая заслуженные аплодисменты после идеальных выступлений, она не могла не переживать яркий спектр эмоций, описать которые одним словом было сложно.
И почему-то Вайсс была уверена, что выходи она на сцену не пару лет, а двадцать, мало что изменилось бы. Разве выход на сцену может стать обыденностью настолько, что ты даже не обращаешь на него внимания, как на дыхание?
Бои ведь должны быть похожи? Ты много тренируешься и, сталкиваясь с противником, не можешь оставаться полностью равнодушным к произошедшему вне зависимости от результатов? Недовольство, ликование, облегчение, получение подтверждения своим способностям, демонстрация способностей перед другими — что-то из этого должно влиять на тебя. И Шни было непонятно насколько подобная физическая активность должна быть естественна, чтобы не замечать ее вовсе.
Пенни же больше внимания уделяла дурацким летным очкам, которые зачем-то продолжала надевать перед каждым поединком.
В свою очередь это весьма раздражало Вайсс, которая была вынуждена оставаться рядом с Пенни около пятнадцати часов в сутки.
В принципе, Шни была готова к тому, что на курсе окажутся более способные студенты. Она бы смирилась, будь это кто-то посвятивший всю свою жизнь подготовке к работе специалистом, проводивший последние пять-семь лет на аренах боевой школы, продолжающий тренироваться сейчас, когда остальные студенты уже давно спят. Кто-то если не одержимый, то небезразличный.
Пенни не прилагала никаких усилий, не тренировалась сверх необходимого, просто, видимо, была от природы наделена такими характеристиками Ауры.
И Вайсс, постоянно оказывающаяся в тени своей напарницы, не могла не задаваться вопросом, почему такиe способности достались кому-то, кто в них совершенно не заинтересован. Она упрямо кусала губы, старалась бежать в два раза быстрее, тренировалась, пока преподаватели не выгоняли ее из спортзала, повторяла доведенные до автоматизма взмахи рапирой, пока пальцы не отказывались сжиматься, и оружие не выпадало из дрожащих рук... но все это лишь позволяло ярче осознать разницу между ней и ее напарницей.
Пенни просто была сильнее, быстрее и лучше во всем остальном.
И ей не было до того никакого дела. Что раздражало само по себе, оставляя открытым вопрос, почему рыжая вообще пошла в Алсиус.
Вайсс же еще и попалась в ловушку, сравнивая свои достижения исключительно с Пенни, а не с остального курса, и в какой-то момент перестав стараться сдавать нормативы, а стремясь во чтобы то ни стало обогнать свою напарницу в одностороннем соревновании. Дело было не в зависти — во всяком случае, Вайсс ни за что бы подобное не признала, если бы кто спросил.
Но постоянное соседство с Полендиной заставляло Вайсс возвращаться к вопросам, от которых она не могла избавиться.
Действительно ли она хочет стать охотницей?
Действительно ли она может стать охотницей?
Пенни уж точно не получила бы какой-то дурацкий шрамик на лице при столкновении с гримм.
Вайсс, впрочем, вполне осознавала, что ее негатив, направленный в сторону Пенни, той совершенно не заслужен, а является лишь внутренней проблемой самой Шни, а потому ни разу не высказала ей ничего по этому поводу. Да и сложно было упрекать напарницу в недостаточной заинтересованности обучением, если та и в таком состоянии была на голову выше любого другого студента.
Что, впрочем, не означало, что Пенни не подкидывала других возможностей притянуть на себя гнев девушки.
— ..Вайсс!.. — донеслось до нее сквозь дремоту.
Через несколько мгновений тишины Вайсс было погрузилась в сон, но едва она вновь оторвалась от реальности...
— Вайсс!!!
Еще не в полной мере осознавая свои действия, Шни перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой. Будильник еще не прозвонил.
У входа в ее крошечную комнату раздались шаги.
— Вайсс!!! — через несколько мгновений раздался повторный оклик. А в спину Шни стукнулось что-то мягкое. Беловолосая девушка открыла глаза, стянув одеяло, и мрачно уставилась в стену перед ее носом.
— Вайсс!!! — вторая подушка с дивана в общей комнате врезалась ей в затылок. Вайсс скрипнула зубами, вскочила на кровати, схватила подушку и, грозно сверкнув глазами, со всей силы швырнула ее в сторону выхода.
Пенни, сверкавшая на пороге радостной улыбкой, чуть наклонилась в сторону, пропуская свистнувший над ухом снаряд, и вскинула руку в приветствии.
— Доброе утро, Вайсс Шни! Я рада, что ты, наконец, проснулась.
— Что за дичь, Пенни?! — прорычала Вайсс, опустив ноги на пол, отыскивая тапочки. Сон уже как рукой сняло. — Нельзя было разбудить нормально?!
— Ты запретила мне заходить в свою комнату еще в первый день нашего соседства! — объяснила девушка. — Я уважаю наши отношения, но, к сожалению, это ограничивает меня в способах воздействия. На оклики ты не реагировала.
Вайсс открыла рот, замерла на пару мгновений, и со вздохом мотнула головой. Взяв с кровати свиток, она и вовсе решила спустить Пенни все с рук — та разбудила ее всего на пятнадцать минут раньше. Интересно, а если будет пожар, и Вайсс почему-то не будет откликаться, Полендина так и будет стоять на пороге?
А ведь возможно...
— Ну и? — вздохнула Вайсс, поднимаясь на ноги и накинув халатик. — К чему такая срочность?
Пенни моментально оживилась, в зеленых глазах мелькнули яркие огоньки.
— Я хочу тебе кое-что показать! — она исчезла с порога, видимо, дожидаясь Вайсс в общей комнате. Беловолосая девушка недовольно зевнула, потерла глаза, глянула на свиток, отключив будильник, и поплелась следом за напарницей, подхватив оставшуюся на кровати диванную подушку.
Когда она вышла, Пенни сидела на коленях перед журнальным столиком по центру комнаты, с восторгом рассматривая прозрачную пластиковую коробку с дырочками. В коробке, дно которой было устелено соломкой, мирно копошилась белая мышь.
О, боже...
Вайсс протопала к дивану, бросив на него подушку и грохнувшись следом, сложилась чуть ли не пополам, уперевшись локтями на колени, а подбородком на ладони, и с усталой обреченностью уставилась на грызуна в метре от нее.
— Ну, и что это?
— Это мышь! — с гордостью объявила Пенни, выглянув из-за коробки с противоположной стороны столика. — Точнее... мыш. Я выпросила его из лаборатории отца.
Вайсс демонстративно уронила голову. Чего-то подобного она и ожидала.
С другой стороны, за весь почти уже месяц житья по соседству, Пенни ни разу не доставила ей никаких проблем в бытовом плане (чего Вайсс весьма опасалась перед поступлением). От нее не было шума, мусора и грязи, она не разбрасывала вещи, она вообще как будто здесь не жила — в общем, идеальная соседка. Надо признать, Вайсс в этом была похуже; она, конечно, не позволяла себе устраивать беспорядок, но вот полки в ванной были почти полностью заняты ее средствами для ухода и прочей косметикой. У Пенни там хранились зубная паста с щеткой и жалкая бутылка шампуня, которую, наверное, себе обычно покупают парни: три в одном, успей купить пока скидка. Как можно обходиться без кондиционера и бальзама для волос Шни не понимала.
В общем, определенного кредита доверия Пенни заслуживала... если, конечно, это будет единичным случаем. В душу Вайсс закралось подозрение, что Полендина из тех людей, что не могут устоять перед всякой живностью и тащат домой всех бездомных котят.
— Если тебе это надо... — обреченно протянула беловолосая. — И если ты способна присмотреть за ним и не доставить мне проб...
— Вообще-то, — вдруг вставила ремарку Пенни. — Я надеялась, что мы можем ухаживать за ним вместе!
— Что?!
— Я составлю график дежурств! Не волнуйся, Вайсс, это будет несложно!
— Стоп-стоп-стоп, — замахала руками Шни. — С чего это вдруг я должна ухаживать за твоей мышью?!
— По полученным мною рекомендациям, это будет прекрасный способ укрепить нашу команду! — твердо заявила Пенни. — Совместная опека над кем-либо создает дополнительные межличностные связи!
Надо запретить ей читать книги по психологии.
— Возможно, — кисло согласилась Вайсс, — Только для этого необходимо, чтобы все вовлеченные в этот процесс были на то согласны...
— Я не думаю, что Пеннивайсс, будет возражать, — рыжая девушка сложила руки на столике, опустив сверху подбородок, приблизившись к стеклу практически вплотную, продолжив наблюдать за мышкой. — Я думаю, если бы он полностью осознавал судьбу остальной партии, радовался бы тому, каким счастливчиком оказался.
— Пеннивайсс?! — опешила Вайсс настолько, что даже проигнорировала полное непонимание со стороны напарницы.
— У него белая шерстка, как у тебя, и он попытался укусить меня, когда я ставила поилку. Я подумала, что должна назвать его в твою честь, — легко пожала плечами Пенни. — Я думала о варианте «Снежок», но хотелось, чтобы в имени было и что-то от меня.
— О, что я слышу, подколки?! — прошипела Вайсс. До того Пенни не проявляла никаких зачатков чувства юмора.
— Подколки? — непонимающе подняла на нее зеленые глаза Пенни. — Ты о чем?
Вайсс набрала в грудь воздуха, и бессильно выдохнула, не зная, на что бросаться в первую очередь.
— Во-первых, у меня не... шерстка... — Шни устало потерла глаза. — Боже... Во-вторых, у тебя отвратительная фантазия. Я ни за что не соглашусь на питомца с именем... Пеннивайсс.
— Так ты согласна?! — обрадовалась Пенни.
— Это в-третьих. Нет, бестолочь! С чего бы мне соглашаться?!
— Но, — Полендина поникла, выпрямила спину, сложив руки на коленях. — Тогда его придется отправить обратно в лабораторию... где в него будут втыкать иголки, отпиливать лапки и вскрывать черепную коробку...
— Ой, только не дави на жалость! — сложила руки на груди Вайсс, внутренне содрогнувшись.
— Кстати, — отрешенным голосом поведала Пенни, — Ты знаешь, почему в лабораториях используют именно белых мышей? На них легче найти сосуды и воткнуть шприц.
Она часто выдавала какой-нибудь случайный факт во время их разговоров.
— При чем тут я? — выгнула бровь Шни. — Всех мышей мне точно не спасти.
— Всех — нет, — согласилась Полендина. — Но с этой ты уже знакома.
Вайсс глянула на белый шерстяной комочек. Грызун сейчас вытянулся на задних лапках вдоль стенки, обнюхивая отверстие для воздуха. Похоже, обжить коробку он еще не успел. Словно почувствовав внимание, мышь глянула на Вайсс глазами-бусинками, слегка пошевелив носиком.
— Почему... почему ты просто не можешь сама завести себе мышь? — дрогнувшим голосом поинтересовалась Шни. — Зачем тебе втягивать в это меня?
— А если я не справлюсь с такой ответственностью?! — чуть расширила глаза Пенни. — Ты отправишь беднягу Пеннивайсса обратно в лабораторию? Лучше решить все сейчас, пока он не привык к счастливой и беззаботной жизни.
— Гримм, уж не думала, что ты такая манипуляторша... — вполголоса выдохнула Вайсс. — И не используй это имя.
— Не понимаю, о чем ты. Можешь придумать получше.
Девушка замолчала на несколько десятков секунд. В голову лезли только варианты на «Шни», в чем, без сомнения, была виновата Пенни со своими дурацкими идеями.
— Лайм, — через некоторое время выдавила из себя Вайсс. Пенни заинтересованно склонила голову набок.
— Цитрусовые? Почему?
— Ты сказала, что хотела объединить в его имени нас двоих, — неохотно и смущенно начала объяснять Вайсс. — У тебя зеленые глаза, и когда ты не носишь форму, ты любишь одежду таких оттенков... Сочетание белого и зеленого даст пастельный зеленый, а в одном зале, где я чаще всего репетировала, было оформление в этих цветах. Декораторы назвали его кремовым лаймом. Вот и... Лайм.
Она замолкла, чувствуя себя невероятно глупо. Окончательный вариант оказался весьма далек от первоначальной задумки. Выдай кто ей такую идею, она и сама не преминула бы пройтись по подобной идее.
— Звучит здорово! — с энтузиазмом тряхнула рыжими прядями Пенни.
— Нет, не звучит... — сдавленно признала Шни.
— Мозг так работает! Так не будем стоять на пути ассоциаций, — девушка почему-то вдруг умолкла, на несколько секунд уставившись в стол странным непонятным взглядом, но тут же встряхнулась и подняла коробку с мышью, поднеся ее к лицу. — Слышал? Ты теперь Лайм!
— Во-первых, не тряси коробку, не думаю, что это полезно, во-вторых... — начала было Вайсс, Пенни тут же подняла на нее взгляд, и Шни со вздохом закатила глаза, махнув рукой. — А, к гримм. Ладно! Ты победила на этот раз.
— Когда люди дают кому-то имя, это создает эмоциональный контакт, — прошептала Пенни, уставившись на грызуна, словно объясняя все это ему. — Теперь она просто так тебя не выкинет.
— И это не значит, что я собираюсь смотреть за ним по какому-то графику! — повысила голос Вайсс. — Только буду помогать тебе иногда. И только попробуй притащить еще кого-то! А ты...
Она чуть наклонилась и ткнула пальцем в стенку коробки.
— ...только попробуй погрызть, что-нибудь здесь! — Вайсс вдруг отдернула руку, сообразив, что разговаривает с мышью. — Ну что за дичь, я становлюсь похожа на тебя...
— Не волнуйся, Вайсс, — сообщила Пенни, чрезвычайно довольная собой. — Я уже все подготовила. Я пересажу его в нормальную клетку, пока ты будешь на завтраке, и подготовлю для тебя справочные материалы по уходу за мышами!
Вайсс пробормотала что-то невнятное и ушла в ванную, где, умывшись, избавилась от остатков сна, почистила зубы, и, начав приводить в порядок белоснежный поток волос, выглянула в комнату.
— Ты уверена, что над этой крысой уже не ставили опыты?! Он не заражен чумой или что-то в таком духе?
— Это мышь, — педантично поправила ее Пенни, уже притащившая в комнату обычную клетку. — И да, я уверена. В лаборатории, где работает мой отец, не проводится экспериментов с инфекциями...
— Точно! — округлила глаза Вайсс, успевшая навести справки о докторе Полендине, приостановив движение расчески. — Он же робототехник?! Зачем им мыши?! Или ты просто купила ее в зоомагазине и придумала для меня слезливую историю?!
— Место, где работает мой отец достаточно... широкопрофильное, — пояснила Пенни, обустраивая новое жилище Лайма. — Это скорее НИИ, чем отдельная лаборатория, и мой отец руководит лишь одной его частью. И занимаются они не только роботами, но и, например, созданием новых моделей кибернетических протезов и улучшением нейросвязи...
— То есть, — Вайсс слегка поежилась. — Они... отрезают мышам лапки и ставят маленькие протезы?!
— И это тоже.
— Брр... — девушка призадумалась. — А они не слишком маленькие?
Пенни как-то косо глянула на свою напарницу.
— Оперируют с помощью робота-хирурга. Машине все равно. А мышей содержать и выращивать проще, чем обезьян, например.
Вайсс немного постояла у двери, примолкнув. Говорила Пенни без обычной живости в голосе.
— Ты ведь... любишь животных? — вдруг предположила Шни. Пенни не вздрогнула от вопроса, лишь подняла голову, вновь уставившись на собеседницу.
— Я не ухожу от ответа, но не могу не заметить, что ты неожиданно поменяла тему, — заинтересованно отозвалась она. — Почему?
Странный вопрос.
— Просто заметила, что тебе, кажется, не слишком нравится говорить об экспериментах.
Простые слова странным образом подействовали на Пенни. Она остановилась, выпрямилась, задрав голову к потолку, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя.
— Не слишком... — повторила она задумчиво. — Нравится... Я не уверена, что это правильный выбор слов. Как называется состояние, в котором человек хотел бы, чтобы события не происходили, но он понимает, что не может найти подходящей альтернативы, а потому игнорирует их, словно ничего не происходит? Лицемерие? Мне лицемерно говорить об экспериментах?
— Нет, это неправильное слово, — качнула головой Вайсс. — Не говоря уж о построении предложения...
— Да, — все так же задумчиво согласилась Пенни. — Кажется из-за того, что люди игнорируют подобные ситуации и не говорят о них, более точное слово так и не возникло.
— Ты чудачка, ты знаешь? — поинтересовалась Шни, вернув расческу на полку и собирая волосы в привычный хвост.
— Было бы странно, будь я совершенно нормальной, — непонятно отозвалась Полендина, и чуть отрешенно скосилась на Вайсс. — Возвращаясь к твоему вопросу — можно сказать, что, да, я люблю животных. Наблюдать за ними, во всяком случае. Не контактировать.
— Почему? — поинтересовалась Шни без особого удивления. Не самое странное увлечение. Если бы Пенни сказала, что ей нравится препарировать зверушек, тут уже был бы повод для волнения.
— Сложно объяснить. Ты когда-нибудь видела механизм настолько сложный, что ты не можешь не быть очарованной, глядя на его работу?
— Нет, но... твоя логика мне неожиданно хорошо понятна, — не могла не признать Вайсс.
— Не особо понимаю, почему некоторые так любят ломать то, что не в состоянии воссоздать, — спокойным, ровным тоном закончила свою мысль рыжая. Вайсс вообще заметила, что Пенни никогда не говорит зло, расстроено, с грустью, во всяком случае, всерьез. Когда разговор заходил о чем-то ей неприятном, она начинала говорить безо всяких эмоций вообще.
На самом деле, подобная черта была близка Вайсс. Ее и саму учили скрывать все за маской спокойствия.
— А что насчет твоего отца? — поинтересовалась Шни, чтобы увести разговор в другую сторону. — Он ведь занимается военными роботами и оружием?
— Он занимается... всем понемногу, — чуть споткнулась на какой-то мысли Пенни. — И имплантами, и ИИ, и оружием. На самом деле он придумывает много совершенно нового, а не пытается улучшить старое. Например, сейчас он занят проектом по созданию новой модели «Рыцаря» на основе биокомпонентов.
— Э? — только и выгнула бровь Вайсс. Она сейчас переодевалась в своей комнате в форму, периодически выглядывая из-за угла. — В смысле? Вставить в робота легкие? Зачем?
— Ну... — Пенни призадумалась. — Я неправильно выразилась. Не запчасти, сделанные из органических материалов, а детали, имитирующие некоторые органы. Я точно знаю, что искусственная кожа и мышцы уже существует. Возможно, через пару лет все киберпротезы нельзя будет отличить от обычных конечностей.
— А зачем это роботам?
— Роботам не нужно, — согласилась Пенни. — Это побочная разработка. Для роботов пытаются сделать... хмхмхмх... например, что-то вроде вестибулярного аппарата, например. Научить «Рыцарей» ходить на своих двоих было очень сложной задачей, на которую тратится неоправданно много ресурсов. И все равно они до сих пор двигаются как... железяки, и их очень легко повалить. Ты наверняка об этом не задумывалась, но человеку очень легко сохранять равновесие, основываясь на ощущениях во всем теле, даже не задумываясь об этом. Легкотня для человека...
В подтверждение своих слов Пенни качнула бедрами то в одну, то в другую сторону, а затем прокрутилась вокруг своей оси на одной ноге. Выглядело это так, словно она танцует, и было... довольно мило. Вайсс усмехнулась.
— Большое достижения для компьютера, — заметила она, закончив демонстрацию. — Кстати!
Глаза Пенни полыхнули. Ей нравилось делиться историческими познаниями.
— В первых моделях мех старались реализовать принцип автоматического движения и сохранения равновесия. Но пилоты все равно отключали его, потому что идеально он не работал никогда, а уж во время боя тем более. И люди, сидящие в кабине трехметрового куска металла, все равно водили его лучше, полагаясь исключительно на собственные ощущения и управляясь парой рычагов и педалей. И хотя стабилизационные системы с тех пор улучшились, все асы все равно водят мехи с выключенной автоматикой! Это мне генерал Айронвуд рассказал!
— Хм, — только и сказала Вайсс, крутившаяся перед зеркалом. — Только что толку. Основной силой все равно остаются специалисты с Аурой. Пора на завтрак. Ты идешь?
— Я тебя догоню! — отмахнулась ее напарница, вернувшись к клетке с мышью. Шни покосилась на комок меха и чуть закатила глаза. Ну, еще один день с Пенни Полендиной.