***
Моримото видела холодное, равнодушное лицо Нулевого рыцаря и гадала, о чём же сейчас может думать этот человек. Они вошли во дворец, японка могла лучше рассмотреть мужчину. Внезапно их взгляды встретились — и глаза Куруруги сверкнули неприкрытой злобой. — И что мне делать? — неуверенно спросила Мизуки. В ответ зеленоглазый лишь раздражённо пожал плечами, скривился и быстрым, но бесшумным шагом пошёл на второй этаж, жестом приказав девушке идти за ним. Ворс на коврах шелестел под её ногами, но оставался бесшумным для поступи рыцаря. Он двигался, как профессиональный убийца, быстро, но не слишком, бесшумно, изящно разворачивался и поглаживал рукоять меча, будто это было живое существо, к которому он питал нежнейшие чувства. Он красиво, на грани театральности распахнул двери, ведущие в покои императора, а развевающийся чёрный плащ добавлял драматичности всему происходящему. Куруруги буквально влетел в покои императора, оставив Мизуки в коридоре с охранной. Он ожидал, что на него опять разозлятся, но ви Британия лишь иронично посмотрел на рыцаря. — Я так полагаю, что Моримото уже здесь… Хорошо. Пусть ей выделят покои. И ещё, Сузаку, не надо проявлять к ней враждебность, по крайней мере в открытую уж точно… она будет очень полезной. Я поговорю с ней завтра. Куруруги разглядывал спящую девушку, которую Лелуш так бережно прижимал к себе. Нулевой рыцарь слышал слухи об этой Эмили Рузенкрейц, но до сих пор не видел её. Да, девушка была красива… жаль, что он не видит её глаз — Лелуш, когда описывал Эмили ему, всё время акцентировал внимание на глазах, со слюной у рта в красках расписывал. Очевидно, что в этих глазах было что-то такое, чего не было в других. Не могла же Лелушу понравиться просто красивая девушка? Нет, ви Британия был из другого рода мужчин. Сузаку было интересно посмотреть в эти глаза. И пусть он считал, что главные глаза — те, которые ниже плеч, но Лелуш говорил именно что про самые обычные глаза. Может, там плескалось завораживающее пламя или бушевал океан, грозящийся затянуть в самую пучину? Сузаку посмотрел на императора, который злобно зыркал на него и сильнее прижимал Рузенкрейц. Во взгляде Лелуша читалась ревность. Он смотрел на него, как смотрит дракон, охраняющий свой клад, когда этот самый клад хотят отнять. — Что-то ещё? — раздражённо спросил ви Британия, по мнению которого, шатен слишком долго и пристально смотрел на Эмили, непозволительно долго и пристально. — Нет, — коротко ответил рыцарь и, развернувшись на каблуках, быстро вышел их комнаты. Зеленоглазый ещё раз пристально осмотрел Мизуки, дожидавшуюся его у закрытых дверей. Затем Куруруги увидел какую-то служанку, которая шла по коридору, и приказал той подготовить для гостьи (на этом моменте он кивнул на Моримото) комнату в гостевом крыле. И с чувством выполненного долга рыцарь наконец-то пошёл спать.***
Император Алексей разговаривал по закрытому каналу видеосвязи с премьер-министром Священной Британской империи. — Мы свою часть договора выполнили: британские войска уже на границах с ССШ, вам поставляются природные ресурсы, в том числе и сакурадайт. Когда вы начнёте выполнять свою часть договора? — Вы про помощь в восстановлении Российской империи? Сначала скажите нам, за что нам браться в первую очередь, — ответил ди Рейзел. Российский император вздохнул. — Нам бы экономику восстановить… — Да… Это вам нужно. Но для восстановления экономики нужны деньги, верно? Парадоксально… — протянул Валентайн. — Насколько я знаю, денег у вас сейчас нет. Вот, что… думаю, Британия сможет выделить некоторую сумму, причём безвозмездно… — С чего такая щедрость? — не понял Романов. — Не щедрость, а услуга за услугу так сказать… Вы ведь поставляете нам ресурсы… Считайте это платой за ресурсы. — И сколько же Британия готова выделить? — Алексей изогнул правую бровь. Валентайн Эстрама ди Рейзел лукаво улыбнулся.***
В спину Эмили что-то тыкалось, но сонная девушка лишь отодвинулась от раздражителя, тем самым сильнее прижавшись к мужчине, что, впрочем, не сильно напрягало её ещё невключившийся мозг. А вот Лелушу такое положение вещей очень даже понравилось. С новой силой послышался приятный запах цитрусовых и сосен, а объятия стали ещё крепче и приятнее. Девушка вновь заснула. Спала, как показалось Рузенкрейц, она недолго. На этот раз над головой раздавалось громкое мурчание, которое не давало ей спать. Более того, когда Эмили пошевелила головой, мурчание стало ещё громче. Она начала злиться и, кажется, просыпаться. Первое, что пришло в голову девушки, узнать источник звука. Путём нехитрых исследований она поняла, что мурчал точно не император. Русоволосая повернулась на другой бок и открыла свои синие глаза, после чего вскрикнула и ещё сильнее придвинулась к Лелушу. — Что случилось? — взволнованно спросил ви Британия — Я просто… испугалась… — ответила девушка, глядя на белого жирного пушистого кота, чьи усы и мокрый нос буквально несколько секунд назад лезли ей в лицо. — Это… — Кот. Его зовут Герцог. Он Вас напугал? — мужчина ещё сильнее прижал к себе Эмили, которая уже даже не пыталась вырваться — знала, что тот сильнее, надо признать, эти прикосновения ей были, как минимум, неприятны. — Любите животных? — Ничего против не имею. Это был кот Нанналли… У него довольно противный характер — всех кусает, всех кроме меня… и Нанналли не кусал… — он вздохнул. Кот, между тем, проснулся и подлез ближе к Эмили, после чего требовательно мяукнул, смотря на одеяло. — Залезай, разбойник, — пробормотал Лелуш, приподнимая одеяло. — А он умный, — заметила Рузенкрейц, чувствуя мягкий комок, прижавшийся к её животу. — И какие у Вас на сегодня злобные планы? — У меня? — пробормотал император прямо над ухом синеглазой. — Ну, для начала накормить Вас. — Я и сама могу поесть! — Ну не знаю, Вы два дня отказывались есть что-либо, поэтому я Вам не верю. Так вот, потом пойду разбирать проекты новых законов, прошения, ещё нужно узнать о состоянии дел в армии… потом с Россией разобраться… — перечислял брюнет. — И как Вы это за один день успеете? — спросила девушка, гладя кота. — А кто сказал, что у меня на это один день? Впрочем да, с Россией лучше разобраться сейчас, а новые проекты и прошения мне будут приходить каждый день. Состоянии дел на фронте тоже меняется каждый день, и я обязан знать ВСЁ, что там происходит… А, ну разумеется, ещё минимум два раза покормить Вас… — Вы невыносимы… я же не животное, чтобы так говорить… — Ой, да бросьте. Я просто забочусь о Вас. Вон детей же кормят. — Я не ребёнок. К чему эта забота. Какой извращённый план пришёл к Вам голову на этот раз? — Нормальные у меня планы. Я просто хочу так, — ответил император. — То есть, когда я наскучу Вам, то Вы меня бросите? — спросила девушка, удивляясь тому, что вместо «оставите меня в покое» сказала «бросите», при этом ещё и обидевшись от этого предположения. — Вы? Наскучите мне? Боже, я даже не знаю, что должно случиться… Поверьте мне, мисс Рузенкрейц, я не потеряю к Вам своего интереса. — Да что Вам от меня нужно? — прошипела Эмили. — Опять не ответите? — спросила она после долгого молчания. — Разумеется, — ответил Лелуш. — Вы, как я понял, всё время с момента прибытия не выходили из комнаты…. Не будем считать Ваше пребывание в тюрьме. Знаете, я ведь не запрещал Вам гулять по дворцу… Такой амёбный образ жизни ни к чему хорошему не приводит… — Мне врач прописал постельный режим! — разозлилась русоволосая, поворачиваясь в сторону мужчины, глаза её сверкали от ярости. — Я же больная. И из-за кого?! — Ааа… Ну, больны Вы из-за своей глупой гордости. А когда этот режим заканчивается? — Сегодня. Господин Алестеир сказал, что я уже выздоровела. — Ну и замечательно! Не хотите со мной посидеть? Вместе построим планы по завоеванию мира, ммм… — Лелуш зарылся носом в волосы девушки и жадно втянул воздух, — романтика… — он протянул это с издёвкой. — Нет. Я и так вынуждена лежать с Вами в одной кровати. Мне, между прочим не приятно. — Ну я Вам не спрашивал, как Вам там. — Поумерьте аппетиты, Ваше Величество, — выплюнула Эмили, — иначе они Вас погубят. — Вы меня погубите? — Лелуш рассмеялся, а Рузенкрейц оскорбилась. — Если это будете Вы, то я не против. Утяните меня в самую бездну Ваших глаз, прикуйте цепями ко дну и лишите жизни… Я бы хотел задохнуться в этом океане, — он едва ощутимо задрожал и даже прикрыл глаза, будто уже ощущал всё это. Эмили сжалась и покраснела. Вот козлина-то, а? Нет, он точно озабоченный, ну или просто псих. Эмили хотелось верить во второе. — Ну пойдёмте со мной. — Нет. — Ну пожалуйста. — Нет, — повторила девушка. — А хотите тортик? Бросьте, я знаю, как Вы любите сладкое, особенно торты. — Вы не купите меня за торт. — Даже за медовик. — Даже за медовик, — уверенно проговорила она. Боже, ему действительно смешно? Конечно, это она потеряла семью из-за него, а не наоборот. Кровавый император лишён эмпатии, его интересует только он сам. — Жаль… Ну Вы ведь понимаете, что я от Вас не отстану? — брюнет перевернул синеглазую на спину и навис над нею. — И что же Вы будете делать? — поинтересовалась Рузенкрейц, пытаясь не показывать своего волнения. «Может, врезать ему? А что, в прошлый раз отстал…» — Ну… скажем, поцелую Вас, — улыбнулся император и стал приближаться к лицу девушки. Всё происходящее — за гранью абсурда, она в логове своего злейшего врага, который был её лучшим другом, претворялся им, она в одной с ним кровати, пытается отделаться от его компании, а он угрожает таким вот… И всё это Кровавый император… Эмили как загипнотизированная смотрела в холодные, но одновременно весёлые глаза ви Британии, которые были всё ближе. Вот, кажется, она уже может пристально рассмотреть любую черту его продолговатого лица. Да, слегка выраженные скулы, приподнятые уголки миндалевидных глаз, прямой тонкий нос, аристократично бледная кожа, острый подбородок и губы… тонкие губы, который вот-вот прикоснуться к её собственным. Слишком красивый, непозволительно красивый… Настоящий дьявол: привлекательный и обаятельный. Внезапно она словно очнулась и отвернулась. — Хорошо. Я пойду с Вами, только не… — синеглазая покраснела. Ви Британия разочарованно вздохнул. — Неужели, я настолько Вам противен? — он грустными глазами посмотрел в её глаза. — Я думал, это не так, — он провёл пальцем по её щеке, — выходит, все мои старания последних месяцев пошли насмарку… Она не знала, что ответить. То ли он был ей противен, то ли она боялась его, то ли она боялась тех мыслей, которые он вызывал, и не только мыслей… То ли это было всё вместе. Но внезапно в самый последний момент Эмили осознала, что если мужчина её сейчас поцелует, то произойдёт что-то страшное. Да, никакие чувства быстро не проходят. Всё же она полюбила его тогда в академии, это стоит признать. И хотя сейчас Рузенкрейц уверяла себя в том, что Лелуш её обманывал, что он — её враг и она вообще его ненавидит, в момент, когда лицо императора было непозволительно близко к её лицу, эти мысли внезапно… нет, не исчезли, просто заглушились другими мыслями. Она резко начала думать тогда о том, какое у него красивое лицо, руки сильные и вообще запах его духов ни с чем не сравниться. Вдруг стало так стыдно за те мысли. Как хорошо, что она успела отвернуться! Ну всё, теперь понятно. «За*бись, Эмили, ты попала…» — заключила она про себя, ругаться она не любила, но это не значит, что не умела. Эмили опять расплакалась и сжалась, а Лелуш опять принялся её успокаивать и плясать вокруг неё, будто она была каким-то золотым яйцом. Через какое-то время, когда девушка была более-менее спокойна, одарена всевозможными комплиментами (из-за которых напоминала варёного рака, серьёзно, Лелуш, похоже, хотел убить её смущением), одета (ну и сам император, разумеется), они зашли в кабинет. «Это же тот самый кабинет из сна! Или не сна? Надо спросить…» — сделала заметку у себя Рузенкрейц. Император сел за свой рабочий стол, включил компьютер и стал что-то быстро печатать. Девушка же просто села в белое кресло и стала пристальным и недовольным взглядом сверлить мужчину, что не очень-то и напрягало Лелуша. Лелуш своим поведением олицетворял спокойствие, гармонию. Они просидели в таком молчании около пятнадцати минут, как в комнату зашёл ещё один человек. Эмили смотрела на вошедшего в кабинет императора главу Тайной канцелярии и приготовилась ловить каждое слово, каждый жест и каждое изменение лиц говорящих. Винзенс выглядел выспавшимся и весёлым, он прямо сиял. И глядя на такого радостного блондина Лелуш и сам невольно улыбнулся. — Что-то случилось, Винзенс? Или ты просто выспался? — немного насмешливо спросил брюнет. — Ох… я Вам сейчас такое расскажу, — глава Тайной канцелярии прыснул, а затем посмотрел недоумённо на Рузенкрейц, а затем на императора, мол: «Она, что слушать будет?». — Ну рассказывай… Недоумение на лице Стаффорда быстро исчезло, а его выцветшие серые глаза сверкнули. — Догадайтесь с трёх раз, кто будет главнокомандующим армии ССШ? — Винзенс повалился в одно из свободных кожаных кресел. Да, до сегодняшнего дня, единый главнокомандующий вооруженных сил ССШ не был определён. Эмили смотрела на императора, который, кажется, всё понял, но решил сохранить весёлость блондина. — Ммм… даже не знаю… Ну Мария-Антуанетта тут сразу отпадает — она у нас… Прусский эрцгерцог? — Нет, — весело ответил собеседник и захлопал в ладоши. — У Вас две попытки. — Кагуя Сумераги? — предположил ви Британия. — Не-а, — Стаффорд уже буквально светился от счастья. — Если не угадаете, то у меня завтра выходной. Эмили глазами по пять копеек наблюдала за этой сценой — ну не вязалось у неё как-то происходящее с тем, что она представляла… Не думала девушка, что Кровавый император позволит хоть кому-нибудь так общаться с ним. — Н-да? — Лелуш встал из-за стола и подошёл к шкафу, за стеклянными дверцами которого находились различные спиртные напитки. — Даже не знаю… — он начал наливать коньяк стакан. — Мисс Рузенкрейц, будете? — он покачал бутылкой. — Нет, — спокойно ответила девушка. — А жаль… Тебе, Винзенс, предлагать не буду — ты мне трезвым нужен. Запомните, мисс Рузенкрейц, не наливайте ему, — он подмигнул ей и сел обратно за стол. — Так… значит, тебя, мой милый, от импровизированного однодневного отпуска отделяет лишь одна моя неудачная попытка… — Лелуш цокнул и отпил из стакана. — Ну, учитывая то, что ты скорее всего напьешься до синьки, то отдыхать ты будешь явно не день… Значит, мне нужно сейчас хорошо подумать, кто бы мог командовать армией ССШ, — он принял задумчивый вид. — Сдаётесь? — нетерпеливо спросил Стаффорд. — Ещё чего, что бы Я, да сдался? Я смерти не сдался… Ладно, допустим это Зеро, — император с огоньком в глазах посмотрел на принявшего опечаленный вид блондина. — Я угадал? — Да, — недовольно буркнул глава Тайной канцелярии. — Вы в курсе, что это подло? Вы ведь, похоже, с самого начала знали ответ. Это очень подло, играть с людьми… — проговорила синеглазая, смотря на закрывшего глаза и скривившегося, словно от лимона, Винзенса. — Играть с людьми? — переспросил ви Британия. — Но, кажется, этим людям нравится, раз они не просто позволяют мне это делать, а сами начинают игру… Думаете, Винзенс, не знал об этом? Не держите здесь всех за идиотов, мисс Рузенкрейц… Мы все здесь всё прекрасно понимаем. В ответ русоволосая лишь гневно посмотрела на брюнета. Лицо Стаффорда приняло такой страдальческий вид, что если бы это кто-нибудь увидел, то ему непременно стало бы жалко главу Тайной канцелярии. — Мисс Рузенкрейц, — начал Винзенс, — не беспокойтесь. Я хорошо выспался, не нужен мне никакой отпуск — на нём скучно. В ответ Эмили показательно уткнулась в дверь, ведущую в коридор. Кошмар, она ещё и дура полная… должна же была догадаться. «Почему я такая дура?» — вопрос, крутившийся в голове уже несколько дней, не покидал её сознание. — Так что там насчёт Зеро? — спросил император. — Зеро? Ах да! — вновь оживился блондин. — Нет, Вы представляете? Зеро! Будто они не понимают, что настоящий Зеро не он! Будто этот человек, наряженный в костюм, сможет их спасти! Будто их вообще что-то может спасти! Да им даже Бог не поможет! Они думают, что могут победить Британию! — весёлость Стаффорда начала переходить в гнев. — Успокойся, — равнодушно произнёс ви Британия. — Что я тебе говорил по этому поводу? Или ты забыл пример Чёрного восстания? — холодно спросил брюнет, сверкнув своими глазами цвета аметиста. — Да… Но ведь то были Вы, а этот… — Винзенс махнул рукой. — Как по мне, после того, как сэр Куруруги в прямом эфире заявился после длительного отсутствия Зеро и снял маску, люди поняли, что их крупно так обманывали все эти два года. Так что сейчас ССШ просто стараются показать, что у них всё под контролем… не сеять панику. Но ведь зерно сомнения уже посеяно, и не просто посеяно, оно уже проросло за те дни, пока Зеро не объявлялся. Я бы не поверил, что этот новый Зеро — настоящий. Люди сейчас вообще не могут понять, кто же мог быть настоящим символом справедливости. Мы-то с Вами знаем, что это Вы… — Кто он? — спросил Лелуш. — А разве Вы не знаете? — удивился блондин. — Нет. Мне не до того было. Глава Тайной канцелярии поразился до глубины души — обычно император всем своим видом показывал, что он всё знал, буквально всё. А тут… Хотя, надо признать, Стаффорду это льстило — всё же из-за того, что ви Британия знал всё и без него, Винзенс начал сомневаться в своей полезности. Хотя, скажем, обратная связь со шпионами и подобными людьми была именно за счёт Стаффорда. — Это отставной русский генерал… Он ушел в отставку ещё десять лет назад — так что о нём даже никто и не помнит. Его зовут Павел, — блондин замялся. — Какая же у него фамилия? Со… Сольников? Нет… там что-то другое… — он защёлкал пальцами, хотя не имел такой привычки, Лелуш прекрасно знал, что ни один человек (кроме самого императора, и то благодаря миру Си) не знал привычек Винзенса. — Чёрт, прямо из головы вылетело. Соколов… Нет, длиннее была. А! — Винзенс воскликнул. — Точно. Соколовский! Эмили на звук знакомой фамилии резко обернулась. — Да, у него ещё сын в академии Эшфорд учился… Сергей кажется… — пробормотал Стаффорд. Весёлость Лелуша сменилась растерянностью, шоком и… гневом. — Что ты сказал? Фамилия «Соколовский» обычно имела на брюнета такой же эффект, как красная тряпка имеет эффект на быка. — Ваше Величество… — растерялся Винзенс. — Соколовский?! — взбесился Лелуш. Эмили не знала, что делать, впрочем, как и глава Тайной канцелярии. Они вдвоём были в ступоре. Даже не так… вдруг стало по-настоящему страшно. — Где он? — прорычал ви Британия, подрываясь с места. — Павел… — начал блондин. — Да не он! Сын его! Где он?! — продолжал беситься император. — Насколько мне известно, он сейчас в Токио в больнице с ранением… — Винзенс сейчас был очень благодарен Элайдже за то, что тот попросил его узнать об этом Сергее. Эмили неподвижно сидела и переваривала информацию. «Значит, Сергей жив… — девушка про себя облегчённо вздохнула. — Но зачем он Лелушу?» — не понимала синеглазая, хотя учитывая тон и недружелюбные отношения этих двоих, то император, похоже, хотел убить Сергея. — Чёртова семейка! — прошипел Кровавый император, подходя к карте. — Две недели… — Что? — не понял Стаффорд. — Через две недели над Японией будет флаг Британии! — ви Британия круто развернулся на каблуках и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Винзенс смотрел на дверь с недоумением, как и Рузенкрейц. — Я, конечно, знал, что он иногда… ну… — он поводил рукой в воздухе, сделав неопределённый жест, — но не думал, что… Что его так взбесило? — спросил глава Тайной канцелярии, смотря на шокированную и испуганную девушку. — Может всё-таки коньячку? — предложил он.***
— Да уж… а мы уже думали, что нам придётся биться за титул Первого рыцаря… Эх… — вздохнул черноволосый человек карими глазами — Четвёртый рыцарь, Дамайон Клиффорд. — Да, такое веселье могло быть, — усмехнулся Восьмой рыцарь — Декстер Гастингс — глядя на брюнета. — Да бросьте, Аня бы с Вирджилем Вас как младенцев раскидали… — пробормотал Сузаку. — Роял-флэш. — Ааа… — простонал Четвёртый рыцарь. — Да как у тебя это выходит? Шуллер, — протянул Клиффорд и сощурился. — Думаю, сэр Куруруги просто очень удачливый человек… — вздохнул Джеремия, в чью комнату решили наведаться рыцари Круга, и комната Готтвальда, вернее кровать, по их мнению, была самым лучшим местом, чтобы поиграть в покер, а раздавала Аня. — А мне вот кажется, что кое-кто подсуживает! — воскликнул неугомонный Клиффорд, злобно зыркая на Аню. — Я виновата в том, что ты играть не умеешь? — холодно спросила та. — Да я… — начал Дамайон, но его прервали. — Да успокойся ты уже, — сказала Девятый рыцарь, которая до этого молчала — Аланис Ланкастер. — Проиграл и проиграл, вы ж даже по крупному не играли. Джеремия с улыбкой наблюдал за ними, в особенности за своей женой. Как показалось ему, Аня на словах о борьбе за титул Первого рыцаря была готова удавить Клиффорда, но обошлось. Начали играть следующую партию. Идиллия… И эту идиллию, как полагается, кто-нибудь да разрушит. Вот и сейчас в комнату ворвался злой, нет, разъярённый император. Все резко подорвались, все кроме Джеремии — тому вставать нельзя было ещё, как минимум, день. Куруруги сощурился и уже, кажется, был готов к любому развитию событий. — Сузаку, Дамайон, вы отправляетесь завоёвывать Японию, чтобы через две недели она была моей. — Да ё-моё… я только что оттуда… — пробормотал Куруруги и встретился с гневным взглядом своего повелителя. — Есть, — твёрдо сказал он, — разрешите идти? — Идите… — тихо проговорил ви Британия, чей гнев начал затухать. — Джеремия, как ты? — он осторожно присел на кровать, на которой лежал Готтвальд. Все решили ретироваться из комнаты, остались только император и Первый рыцарь. — Умирать не собираюсь. Господин Алестеир сказал, что вставать мне можно только завтра, — печально сообщил Готтвальд, для которого бездействие и невозможность хоть как-нибудь помочь и служить господину были одними из худших наказаний. — А… Хм… Представляешь, у ССШ появился новый Зеро… И знаешь кто? — тихо спросил ви Британия. — Нет. — Отставной русский генерал Павел Соколовский… отец моего бывшего одноклассника Сергея Соколовского… Первый рыцарь, знающий о Сергее и часто слышащий самые разнообразные нелестные слова в сторону парня от Лелуша, нахмурился. — Скажи мне, это что, проведение? Как это назвать? Сначала мне пришлось… ну скажем так… сражаться с Сергеем за Эмили, а теперь я буду сражаться с его отцом за весь мир. — Уверен, Вы победите, — серьёзно сказал рыцарь. — Может это судьба? Знаете, я не удивлюсь, если в конечном итоге Вы встретитесь с самим Сергеем. — Или кто-то другой встретится… — пробормотал Лелуш, вглядываясь в лицо Готтвальда. — Ты не представляешь, как меня бесит этот русский, но одновременно с этим я… хочу встретиться с ним. Это странно да? — Не думаю… — А самое странное: я почему-то обрадовался, что Сергей жив, и это бесит больше всего! Нет, я бы мог списать это на то, что Эмили будет рада, но это не то… я тогда даже не думал об этом… Почему? — растерялся император. И Джеремия понял почему. — Без понятия, — солгал Готтвальд, впрочем, Лелуш впервые за свою новую жизнь не различил нотки лжи — он был уверен, что Первый рыцарь никогда ему не солжёт. Но человек в золотой маске солгал лишь потому, что не хотел, чтобы начавший пробуждаться от долгого сна человек снова заснул. — И я не знаю… — вздохнул ви Британия и прилёг рядом с рыцарем, сложив руки на груди. — А что с… мисс Рузенкрейц? — А что с ней? Дуется, злится и спрашивает… спрашивает о моём прошлом… С сегодняшнего дня она полностью здорова. — Ваше Величество, — обратился к императору Первый рыцарь. — Да? — Можно меня куда-нибудь отослать, как только в норму приду? Не хочу тут быть… — Боишься встретиться с ней? — понял ви Британия. — Да, — признался рыцарь. — Когда-нибудь тебе придётся… — пробормотал Лелуш, смотря в потолок. — Я пока… не готов… не могу… — перед глазами Джеремии вновь предстала картина жестокой расправы над семьёй Рузенкрейц — и на его единственном глазу начали наворачиваться слёзы. — Хорошо. Ты ведь скоро в себя придешь, верно? Отправишься в Россию, будешь возглавлять атаку на Китай… — пробормотал брюнет. — Спасибо, — улыбнулся собеседник. — Да… Но сначала, ты ещё кое-что здесь сделаешь… ты пока ещё мне нужен во дворце…***
— Так-так, тихо… — причитал мужской приятный голос. — Осторожно, угол. Нет-нет, не туда. Да господи! Лелуш, только что вышедший из комнаты Первого рыцаря и шедший по коридору в свою комнату, услышал весьма странные звуки. Причем на каждый возглас Винзенса, второй человек что-то бормотал. Вот две фигуры наконец появились в поле зрения императора — и тот смог рассмотреть, кто же всё-таки второй персонаж. — Мда… — изрёк он, смотря на засыпающую на ходу пьяную русоволосую девушку и подходя к ним. — Давай её сюда… — ви Британия поднял Рузенкрейц на руку. — Я-я-я… и сама-а… — начала Эмили, но Лелуш как всегда не слушал эти протесты. — Что ж Вас побудило так напиться? — спросил мужчина, идя по коридорам дворца. — А? Вы, — ответила синеглазая, смотря на лицо брюнет. — Ваше… Вел-личество… — она засмеялась. — Что? — спокойно ответил император. — А почему-у Вы такой краси-ивый? — протянула она. Ви Британия обомлел от вопроса. — А ещё Вы умный… Почему я такая дура? — расплакалась Эмили на его плече, боже, скоро и впрямь затопит Британию, и откуда столько слёз, она ещё не устала плакать? Лелуш уже остановился возле двери, ведущую в комнату. Два стражника открыли двери — и император с его ношей зашли в комнату. — Вы принижаете свои способности… — вздохнул мужчина, посадив синеглазую на кровать. — Боже, сколько же Вы выпили? Вы пьяны, как… — начал брюнет. — Я не пьяная! — воскликнула Эмили. — Просто… нетр… — поморщилась, — нетр… резвая, вот. — Да уж, резвая вы не то слово. Хорошо. Спешу Вас огорчить, завтра Вы проснётесь с невыносимым желанием умереть. — Почему? — не поняла она. — Вы не знаете, что такое похмелье? Нет? Ну завтра узнаете. Можете радоваться, что рядом с Вами всегда находится такой замечательный человек как я, — он уложил девушку и уже накрыл одеялом, как та резко подорвалась и, схватив Лелуша на грудки, прижалась к его шее. — Мисс Рузенркейц, что Вы делаете? — спросил император, чудом удержавший равновесие и не свалившийся прямо на синеглазую. — Вы пахните… приятно… Он обнял Эмили. — Пьяная Вы мне нравитесь больше… — прошептал он на ухо русоволосой. — Вы мне тоже, — весело протянула синеглазая. — Завтра, когда протрезвеете и вспомните, Вам будет очень стыдно… — вздохнул ви Британия, прижимая девушку к себе. — Об этом… я подумаю завтра, — зевнула она и заснула. — Пьяница… — усмехнулся Лелуш, укладывая Эмили спать.***
Элайджа стоял на крыше дворца и смотрел на скрывающееся за небоскрёбами солнце. «Значит, ты жив, Сергей… Даже не знаю, хорошо ли это… По крайней мере, Эмили точно плакать не будет и ОН не злился, наверное… Ты весьма храбрый человек, раз осмелился попытаться расстроить планы Его Величества, но из-за этого ты и очень глупый человек. Интересно, готов ли ты зайти дальше? Я готов». Тод развернулся и вернулся во дворец. Он, кажется, успел выучить наизусть весь дворец. Ему лишь нужно повернуть за угол, пройти до конца коридора, поворот направо… ещё коридоры, ещё повороты… И вот он наконец стоит у входа в кабинет императора. Он просит стражника доложить о нём Его Величеству — и через полминуты он входит в просторный светлый кабинет. За роскошным столом сидит император и просматривает какие-то документы. А в белом кресле, кажется, дремлет глава Тайной канцелярии. — У тебя что-то случилось, Элайджа? — Нет, Ваше Величество… Просто… у меня есть просьба. Я прошу выслушать её. — Ну что ж… Я всегда выслушиваю просьбы. Итак… — Я принял решение. — Какое решение? — не понял Лелуш. — Я хочу… посвятить свою жизнь военному делу, — уверенно закончил Тод. После недолгого молчания ви Британия кивнул и произнёс: — А я-то думал, что пойдёшь по стопам отца… Хорошо, думаю, Вильям Блаунт найдёт тебе место поближе к столице… — Нет, Ваше Величество, — твёрдо произнёс зеленоглазый. — Нет? — удивился император. — Я прошу определить меня в Японию. Мерно сопевший до этого Винзенс, поперхнулся. — Куда?! — воскликнул Стаффорд. — Элайджа, мальчик мой, ты, верно, не понимаешь, о чём просишь… — Винзенс прав, Элайджа. Если ты отправишься завоёвывать Японию, то тебе, возможно, придётся сражаться против своих знакомых… Ты сможешь убить тех, кого знал и кто, возможно, считали тебя другом? — Что прикажете, то я и сделаю. Я планирую стать рыцарем Круга, и я им стану, — самоуверенное заявление, тем более при императоре, вернее, самому императору. — Зачем тебе вообще в армию? — не понял Стаффорд. — Хочу стать кем-то… — ответил тихо Тод. Он хотел стать тем, кем себя всегда ощущал и видел. — Для того, чтобы кем-то стать необязательно идти в военные, — произнёс ви Британия. — Да, это гораздо легче, но всё же… — Дипломат из меня никудышный выйдет, да и доктор тоже — не моё это, мне ближе убивать, а не спасать, Ваше Величество; это едва ли не единственное, что я умею, — Тод усмехнулся. — Да и найтмер я пилотировать умею… — Понятно. Отец знает? — спросил человек с фиалковыми глазами. — Если бы он знал, то я бы сейчас сидел, прикованный цепями, и в закрытой на все замки камере. — Тебе в любом случае придётся ему об этом сказать и матери тоже. Элайджа стоял в задумчивости, сверля стол пустым взглядом. — Хорошо. Хочешь в Японию — будет тебе Япония. Ты поступаешь под командование Куруруги Сузаку. И только посмей там погибнуть, — спокойно, но не менее угрожающе произнёс император. — Раз так хочешь стать моим рыцарем, то не смей даже думать о смерти, Элайджа Тод, — он просмеялся. — Благодарю, Ваше Величество, — брюнет склонил голову. — Если это всё, то иди. Элайджа вышел из кабинета. — Да… — протянул Винзенс. — Этого бы да в самое пекло, чтобы увидел, что такое война… — А куда он, по-твоему, идёт? Под тёплое крылышко Нулевого рыцаря? Ага… как же… Сузаку ему там такую трёпку устроит! Ну это даже полезно будет. Нет, я даже сам скажу Сузаку об этом… Раз выбрал судьбу, то пусть будет готов идти до конца. Кстати, что порекомендуешь делать со Священным гласом? — А какие у Вас соображения? — спросил Стаффорд, улыбнувшись. — Они фанатики, — он вздохнул, отводя взгляд. — Это, — начал он, встал с кресла и подошёл к окну, — удручает. Были бы они хоть в своём уме… но ведь это моя бывшая личная гвардия, попавшая под действие гиасса и не сумевшая сохранить свои личности. — Зато вы знаете, что будет с людьми, которые подчинены приказу быть Вашими рабами, если их воля недостаточно сильна. — Да… Насколько я понял, чем слабее человек волей, тем сильнее приказ въедается в их сознание, в конце концов, сливаясь с сознанием полностью, так что даже Джеремия здесь не помощник… — На сэре Куруруги ведь тоже гиасс? Что Вы там ему приказали… жить? Не сказал бы, что он слаб волей… Но приказ действует. — Этот приказ не противоречит его сущности, по крайней мере, жить все хотят. Это тоже влияет… Насколько я знаю, Шнайзель ведь вырвался, — Лелуш хищно сощурил глаза и посмотрел на напрягшегося Стаффорда. — Ну, у Шнайзеля была хорошая сила воли, действительно хорошая, такую ещё и поискать нужно, да и приказ ему был противен: подчиняться кому-то он никогда не собирался, тем более Зеро. — Да, — вздохнул Винзенс, отводя взгляд, — для него предпочтительней было умереть. — Я думаю, следует уничтожить Священный глас — они могут быть опасны. Фанатики не задумываются, действительно ли они помогают… Единственная польза — это вешанье всех собак на них, но и без этого можно прожить. Хорошо ещё, что моя гвардия была только в Токио, а то пришлось бы отлавливать их по всему миру… — Я понимаю всё это, но всё же это жестоко… Вы сломали их волю, уничтожили личности, они из-за Вас стали такими, а теперь Вы избавляетесь от них, словно это они сами виноваты во всём… — Тебе ли говорить о подобном, о жестокости, Винзенс? — Лелуш усмехнулся. — Не нужно строить из себя здесь сочувствующего, оставь это для других. Ладно, допустим, я поверил тебе, не боишься ли ты мне такое говорить? — спокойно спросил брюнет. — Я считаю, что лучше я буду говорить то, что приходит мне в голову. Мне их не жаль, я знаю, что это жесткого, но мне не жаль, а Вам, — произнёс блондин. — Мне нет. Ты правильно поступаешь, когда-нибудь я всё равно узнаю, что за мысли в твоей светлой головушке затесались. Винзенс, я знаю, что ты можешь связаться со Священным гласом, — начал ви Британия, смотря на раскрывающиеся в удивлении глаза глав Тайной канцелярии, — не спрашивай, откуда я знаю. Так вот… нужно как-нибудь собрать этих фанатиков в одном месте и убить всех, — последнее слово он выделил. — Хорошо. Я что-нибудь придумаю. Что насчёт Зеро? — Пусть живёт, пока что… Посмотрим, на что он годен. Если он и вправду так хорош, как о нём думают, раз взяли на эту роль, то он может пригодиться. А если нет, убьём его… — Как по мне, это глупая трата ресурсов и времени — мы могли бы по-быстрому закончить эту войну и заниматься своими делами. Зачем нам живой Зеро? Легенды хороши только тогда, когда они мертвы. — Я тут подумал, Винзенс… зачем мне живой ты? — Лелуш подошёл к главе Тайной канцелярии. — Вероятно единственно затем, что пока кандидатов на моё место нет ни у Вас, ни у меня, — спокойно ответил Стаффорд, добродушно улыбаясь. — Я могу быть не всегда согласен с Вашим мнением и не понимать Ваших мотивов, но я ВСЕГДА выполню любой Ваш приказ. Брюнет отошёл от Винзенса. — Весь мир считает Зеро своим освободителем, своим защитником, героем, — Лелуш вернулся к окну. — Что будет, если мы сделаем всё так, что Зеро станет козлом отпущения? Я всё-таки собираюсь править миром… а нормальное отношение всего мира ко мне будет необходимо, раз уж я решил отменить систему нумерованных. — Отменить систему? Думаете, британцы не перестанут притеснять остальных? — Не все британцы относятся ко всем остальным национальностям, как к скоту, далеко не все. Я бы даже сказал, шестьдесят процентов. Разумеется, сейчас британцы обижены, но ничего, повоюют — злость выплеснут, и получше будет. К тому же, можно принять ряд мер на этот счёт. — Я правильно понял, что Вы хотите поменяться с Зеро местами? Стать символом справедливости для всего мира? — Да. — Что ж, это будет сложно… Но нет ничего невозможного. Для начала надо заняться тем, чтобы наши новые подданные чувствовали себя наравне с британцами. — А ещё, нужно связаться с первым фронтом, чтобы они поумерили свой пыл — и так половина Франции лежит в руинах и предана огню. Бедный Париж! Такой красивый город был… Ну тут, впрочем, я не доследил, ну и ладно… Кстати, милый мой, ещё раз начнёшь спаивать Эмили, я тебе шею сверну, и не лезь к моим запас коньяка. — Я ей виски дал. Всего два стаканчика… Ума не приложу, что её так развезло… — Боже! — воскликнул император.***
На следующий день, как и обещал император, у Эмили было лишь одно желание — сдохнуть. Её кидало то в жар, то в холод, жутко болела голова и неимоверно хотелось пить. Девушка застонала. — Сейчас, сейчас, — торопливо проговорил император, наливая в стакан минеральную воду. Мужчина подошёл к ней, приподнял так, что девушка теперь сидела и опиралась об него. — Так… это запить, — он протянул две таблетки разных цветов девушке, на что да просто открыла рот. — Лентяйка… Эмили было так плохо, что не хотелось даже возражать. Мужчина засунул первую таблетку в рот и поднёс стакан с минеральной водой к губам и произнёс: — Ну? Вы запивать собираетесь? Девушка подчинилась, после чего Кровавый император повторил действие со второй таблеткой. — Пить… Лелуш вздохнул и взял уже литровую бутылку минералки. Пила Рузенкрейц много и медленно. Наконец она закончила сражаться со своей жаждой и отдала удивлённому брюнету пустую бутылку, после чего устроилась поудобнее, и положив голову ему на грудь, начала дремать. — Может, всё-таки ляжете? Так неудобно ведь… — задумчиво произнёс Лелуш. — Вам трудно? — спросила девушка и опять закрыла глаза. — Нисколько, — мужчина зарылся рукой в её волосы и лишь сильнее прижал к себе. — Я просто беспокоюсь о Вас. Они в полном молчании так просидели около сорока минут. — Вам лучше? — спросил ви Британия. — Да. Как только приду в себя, убью Вашего главу Тайной канцелярии… Сволочь — спаивал меня. Это из-за него так плохо… — Зато мы узнали Ваш предел. Ну ладно, это просто виски, причём очень крепкое… Думаю от вина Вам так плохо не будет. — Скажете ещё хоть слово про алкоголь, я и Вас убью, — пробормотала Эмили. — Вы грозитесь это сделать уже с… января. — А сейчас я исполню угрозу, если не замолчите. И ещё одно… забудьте о том, что я вчера наговорила — я была пьяна. — Вы о чём? — спросил Лелуш. — В смысле? — Вы о чём? Вы заснули сразу, как только я Вас забрал у Винзенса. Вам, должно быть, приснилось… Интересно, что там такого было? В любви мне признавались, ммм? — весело протянул император. — В Ваших мечтах! — прошипела синеглазая и подорвалась с кровати, вырвавшись из объятий. У неё тут же опять заболела голова и она обратно села. Брюнет снова обнял её. — Полежите, — с этими словами мужчина нежно улыбнулся и уложил девушку обратно в постель. Эмили что-то пробурчала и, как показалось Лелушу, покраснела. Ви Британия встал с кровати. — Вы меня бросаете? — спросила Рузенкрейц. — Я Вас никогда не брошу, — прошептал Кровавый император, садясь на корточки и смотря прямо в лицо девушки. — НИКОГДА. Он смотрел на неё, как показалось Эмили, каким-то безумным взглядом, даже болезненным. И эти широко раскрытые глаза цвета аметиста с каким-то алым блеском завораживали её. Она даже, кажется, перестала дышать на несколько секунд. Девушка не знала, что сейчас Лелуш также заворожен её глазами, тёмно-синие, словно омуты… какое банальное сравнение… Глаза напоминали ему тёмное, ночное море. Море в котором не то, что можно с лёгкостью утонуть, в нём хочется тонуть. Он потому и смотрел на неё с таким безумием. Нет, не только… Огонь её ненависти разжигал в нём человеческие чувства. Он потому-то и был рядом с ней поначалу, но теперь… теперь он хотел, чтобы это был огонь не ненависти, но любви. Император пробормотал что-то на языке, который Эмили не знала, но определила по звучанию как японский. Мужчина встал и сел в кресло, начав читать какие-то бумаги. Послышалось какое-то шарканье, словно кто-то проезжается ногтями по двери. — Да, впустите вы этого кота! — крикнул ви Британия. — Не орите… — простонала Рузенкрейц. Двери приоткрылись — и в комнату вальяжной походкой вошёл уже знакомый Эмили белый кот. Герцог лёг возле девушки. — Простите, — произнёс император. — Мне всё равно придётся уйти через, — он посмотрел на наручные часы, — два часа. — А говорили, что никогда не бросите. — О… я могу сделать всё так, что через два часа Вы будете рады моему уходу. Впрочем, разве Вы обычно не рады этому? — Здесь есть библиотека? — внезапно спросила девушка. — Да. Только там одна классика и научные труды, а Вы ведь такое не любите. — Я думаю, что смогу найти что-нибудь подходящее. И как мне добраться до библиотеки? — У Вас есть служанка, скажите ей, чтобы она Вас проводила, — Лелуш оторвался от чтения и посмотрел на собеседницу. — И как мне, интересно, её найти? — зло спросила синеглазая. — А телефон Вам на что? Там её номер есть… — вздохнул ви Британия, смотря на пыхтящую от злости Рузенкрейц и умиляясь.***
— Я надеюсь, ты выспался, Сузаку — путь не близкий, плюс непредвиденные обстоятельства, — проговорил Лелуш, спускаясь в лифте вместе с Нулевым и Первым рыцарями Круглого стола. — Не волнуйся, выспался я как никогда. Куруруги и вправду выглядел бодро и даже счастливо, что же с людьми делает нормальный сон… Впрочем скоро счастье Сузаку прошло — они втроём спускались на нижний этаж тюрьмы. И вновь светлые серые бетонные коридоры, пустые взгляды охранников встретили его. Трое мужчин зашли в камеру, где находилась прикованная цепями аловолосая пленница. Та от звука раскрывающейся двери проснулась, и увидев Лелуша с рыцарями, поняла, что сейчас будет. — Нет! Пожалуйста! Не надо! — она начала отходить назад, как зверь, загнанный в ловушку. Куруруги неведомой силой подошёл к Кодзуки и обнял упавшую на колени Карен. — Карен… тише, — он прижал её голову к своей и шептал на ухо. — Сузаку… прошу… — разрыдалась она. Куруруги излучал жалость, но в какой-то момент словно маска пошла трещинами и проявился истинный лик рыцаря. Он улыбнулся, счастливо, торжествующе, высокомерно и ехидно на неё смотрел. Лелуш и Джеремия молча наблюдали за открывшейся им сценой. Девушка продолжала трястись в рыданиях в рука шатена, смотря в уродливый, извращённый лик рыцаря. Кровавый император кивнул Готтвальду — и тот использовал антигиасс. Для действия механизма не нужно было смотреть в глаза, что заметно упрощало задачу. Ви Британия медленно подошёл к Нулевому рыцарю, который всё также обнимал девушку. Карен же заметив, что Лелуш начал подходить, попыталась вырваться, но безуспешно — Куруруги крепко её держал и держал её голову так, что отвернуться не было возможности. Тогда Кодзуки просто закрыла глаза. — Карен… — тихо проговорил приятный баритон. — Карен, ты же знаешь, это неизбежно. — Нет! Лелуш… почему? Почему ты вновь стал Кровавым императором? Зачем ты завоёвываешь мир снова? — она в порыве чувств забыла про то, что нужно держать глаза закрытыми, и посмотрела на лицо императора. Ви Британия по-доброму улыбнулся и посмотрев на неё печальными глазами цвета аметиста произнёс: — Я просто так хочу, — прошептал мужчина. — И потому, — его глаза заалели — и девушка, как и все остальные жертвы проклятой силы более не могла оторвать взгляда от этих алых глаз, — служи мне. Алая вспышка, красный ободок вокруг радужки голубых глаз Карен, трёхсекундная борьба гиасса и воли девушки, пустой взгляд и тихий шепот: — Да, Ваше Величество.***
Эмили Рузенкрейц несла кучу книг, которые она заприметила для чтения. Да, библиотека во дворце и впрямь была хороша. Больше всего радовало то, что ей не ставили никаких сроков и можно читать как хочешь: запоем одну книгу, с большими перерывами, всё сразу или бросить то, что неинтересно. Однако был существенный минус: поодиночке книги были лёгкими, но вот если набрать шесть толстенных томов, то будет уже тяжело. А ещё из-за того, что всё внимание девушки было сконцентрировано на то, как бы не уронить такую тяжесть, то она напрочь не видела, что перед ней. Кряхтя, она завернула за стеллаж и врезалась во что-то… в кого-то… Книги с грохотом упали, но её саму успели схватить за руку и поставить на место. Эмили рассматривала того, в кого она врезалась. Белый классический костюм, высокий рост, девушке пришлось запрокинуть голову, бирюзовые волосы, растерянный взгляд оранжевого глаза и золотая маска. Она наконец поняла, кого встретила. Джеремия Готтвальд, Первый рыцарь Круглого стола Священной Британской империи, верный пёс девяносто девятого императора, убийца её семьи…