Шансы

Лали продолжала изучать содержимое коробки с воспоминаниями. В ней не было чего-то совсем личного. Кристиан ещё не настолько сошел с ума, чтобы хранить частицы жизни с ней в таком доступном месте. В основном фотографии с репетиций, тексты их песен, ноты, еще какие-то мелочи, которые, так или иначе, были связаны с университетом и их музыкальной группой. Глядя на то, как Лали зависла над коллекцией медиаторов, он подумал, что парочки из них он после этой ночи недосчитается. Внезапно сверху послышался топот и визг. — Мишель! Кристиан вскочил с дивана и бросился искать дочь, девочка стояла посреди гостиной, её трясло как в лихорадке, по щекам ручьями текли слёзы. —Ей, что с тобой? Мужчина в панике подхватил дочь и усадил на диван. Сквозь рыдания он не мог ничего разобрать. — Мишель, успокойся. — прикрикнул на девочку Кристиан стараясь добиться её внимания. — Объясни толком, у тебя что-то болит? Он потрогал её лоб. — Мама, она ...она умерла. Кристиан вздрогнул, по спине пробежал холодок и сердце предательски сжалось от ужаса. Он достал из кармана телефон, звонков от Ричарда не было. От этого дышать стало чуточку легче. — Мишель с чего ты это взяла? — Я спала и там, она мне приснилась. Ей было очень больно, а потом я услышала противный писщащий звук. И поняла, что все закончилось. Кристиан перетащил Мишель к себе на колени и стал укачивать. — Тебе просто приснился кошмар. С Джоанной всё хорошо. Он мог только надеяться, что не врёт сейчас. — Но я видела. Видела. Мишель продолжала плакать доводя Кристиана до отчаянья. — Это — плохой сон, но это неправда. Если бы с с мамой что-то случилось Ричард бы обязательно позвонил нам. А так отсутствие новостей это уже хорошая новость. Мужчина гладил ребёнка по волосам. Он услышал, как поднимается по лестнице Лали. И обернувшись на неё, понял, что женщина явно выбита из колеи. Лали села рядом с ними. На диван и, кусая губы,сказала: — Тебе нужно позвонить самому. — Лали, ты то не начинай. Это уже напоминает массовую истерию. Кристиан чувствовал, как холодные щупальцы страха сковывают его тело и заставляют дрожать руки. Одной рукой удерживая девочку, другой он, с трудом попадая по клавишам, нажал кнопку вызова. Бесконечные длинные гудки. Ричард устало потёр глаза, его жена уже несколько часов спала, прислонившись к спинке кушетки. Он поднял голову вверх. Надпись «идёт операция» тревожно замигала красным цветом. Сквозь затемненные окна палаты он смог разлечить силуэты врачей, которые теперь передвигались быстрее, чем раньше. Что то пошло не так, как задумано. В конце коридора распахнулись двери лифта, к их углу спешила бригада реаниматологов, она проскочила мимо него и скрылась за дверями. Следом показался главный врач. Ричард вскочил. — Что, чёрт побери, происходит? — Мы делаем всё, что можем, но у мадам Маккормик остановка сердца. Он бросился к дверям, но пожилой врач с неожиданной силой потянул его назад —Да стоите же! Вы только помешаете. Он слышал ругань врачей, и звуки удара. Разряд, еще... Протяжный писк...еще разряд. Ричард ощутил металлический привкус крови во рту. Зазвонил телефон. Глядя на имя абонента, который его вызывал, Ричард выругался и отбросил телефон подальше, словно обжегшись. Секунды превращались в вечность. На другом конце Парижа почувствовав холод, проснулся Жозе. Он смотрел в непроглядную ночную тьму и не мог понять, что именно его разбудило. Мужчина поглубже укутался в одеяло, и прижав к себе спящую Бенедикт, пытался снова уснуть. Сидя в зале ожидания в международном аэропорту Вены, Николя гипнотизовал электронное табло. Их вылет из-за погоды задержали уже на четыре часа. В соседнем кресле сидел его сын, уткнувшись носом в планшет, и судя по его довольной физиономии мальчишка неплохо проводил время. А вот сам Николя уже с трудом сдерживал раздражение. Ощутимо кольнуло сердце. Он почувствовал непреодолимое желание позвонить Элен, на душе стало тревожно. Два часа ночи время не самое подходящее для звонков. Но Николя все-таки решился. Девушка сняла трубку так быстро, что сразу стало понятно, она не спала. — Николя, что-то случилось? Родные, заботливые интонации женского голоса, без уже привычной холодности, грели его сердце. — Нет, прости я, наверное, разбудил тебя. Мы с Никки ждём вылета. Над Веной разразилась страшная гроза. А ты почему не спишь? — Не могу уснуть. Как то не посебе, не могу объяснить, дурацкое ощущение. Элен смутилась. — У вас точно всё в порядке? — Да, но я вдруг понял, что если прямо сейчас не услышу твой голос, то точно сойду с ума. Наверное нервничаю из перелета. — Ну, ты уже слишком большой мальчик чтобы бояться полётов. Не переживай, уверена вы прекрасно долетите. Как Никки? Рад вернуться? — Да, он настоял чтобы мы сразу вернулись в Париж, даже выспаться мне толком не дал, так рвётся домой. — А Одри? — Как Одри, её новому мужу Никки пришелся не ко двору, вот она и попросила забрать его пораньше. — Какой ужас, как он? — Вроде нормально. Но больше я его так не отпущу, пусть сама прилетает в Париж и проводит с ним время. Мой сын не игрушка. В голосе Николя звучали яростные нотки. — Ты не против, если я пообедаю с Никки после вашего приезда. — Конечно нет, и когда это я был против. Он и сам уже про тебя спрашивал. — Милый мальчик. Элен взглянула на часы. — Уже так поздно, я всё таки постараюсь уснуть, а то завтра утром у меня назначена встреча. Боюсь проспать. — Доброй ночи. — Мягкой посадки. Элен отключилась, и вздохнув, положила телефон на стол. Кутаясь в шаль, она рассматривала ночное небо сквозь запотевшее окно. Звезд не было видно, над Парижем тоже сгущались тучи. . Кристиан стиснув зубы уже в сотый раз звонил Ричарду. После первого сброшенного звонка противный женский голос продолжал твердить ему, что абонента нет в сети. Ему было мучительно страшно. Мишель по-прежнему всхлипывала, утнувшись в его плечо. С другой стороны Лали, опустив голову, бубнила что-то подозрительно похожее на молитву.