А легко ли обрести покой?

Элис пыталась стать «нормальной». Сразу же после окончания школы ее «удачно» выдали замуж за какого-то непонятного хлыща, подходящего ей по возрасту, который больше смахивал на сухарь и не внушал ничего, кроме равнодушия. Каждый раз, когда девушка ложилась с ним в постель, она не могла отделаться от ощущения, что изменяет своему учителю. Элис повзрослела. Она твердила себе, что это глупо, что она теперь замужняя дама, что нужно привыкнуть и попытаться ужиться с мужем. Но муж не удовлетворял ее потребности. А у Элис не поворачивался язык попросить его сделать с ней то же самое, что делал учитель. Вскоре она осознала, что не от мужа ей это нужно. И что ей не нужен этот муж. Развод. Университет. Школа. Родная школа, где Элис Острак была так счастлива. Питер Капальди теперь был завучем. Под его контролем находилась вся школа. Наказания учениц перестали быть его обязанностью, что принесло мужчине большое облегчение. Еще одной «Элис» он бы точно не выдержал. Оба понимали, зачем Элис здесь на самом деле. Оба молчали. Она все еще боялась сделать первый шаг. Смелый и, казалось бы, тщательно продуманный план по внедрению себя в школу и завоеванию сердца мистера Капальди трещал по швам. Какое безрассудство с ее стороны – забыть, что страх перед ним и привычка лишь отвечать ему и молчать, если не спрашивают, не даст ей даже лишнего слова вымолвить? А он избегал ее. Избегал всеми возможными путями и способами. Если завуч встречал молодую учительницу в коридоре, то непременно пытался свернуть в другую сторону или с бесстрастным лицом проходил мимо. Они встречались лишь на собраниях. И даже там все контакты сводились к сухому приветственному кивку. За все эти годы, проведенные без Элис, Питер почти убедил себя, что его «помутнение» прошло, ведь подобных инцидентов больше не происходило. Никто не заставлял его больше чувствовать себя так. И вдруг она снова появляется в его жизни – теперь уже взрослая и еще более прекрасная. Понимая, что ее план рассыпается на мелкие части, Элис решила любой ценой добиться внимания своего учителя. Она не могла жить без него. Очередная авантюра? Директор школы раздраженно ходил от стены к стене, заложив руки за спину. Питер молча наблюдал за ломаной траекторией движения своего начальника. - Заставь мисс Острак работать. Как хочешь. Я уже устал от жалоб родителей – она перестала уделять должное внимание ученикам! - тараторил директор. - Мы не можем потерять хорошего учителя! У нас их итак нет! - в сердцах воскликнул он. - Или же я приму меры уже в отношении тебя. - Я Вас понял, - сухо отозвался завуч. - Эх, если бы ее можно было просто наказать, как ученицу, – усмехнулся главный. Но Питеру было совсем не до смеха. Его жизнь становилась похожа на поезд, идущий по кругу. Она стояла на пороге его кабинета. Как и пять лет назад. Все та же Элис. Все те же неловкие манеры. - Директор недоволен Вами, мисс Острак. Он поручил мне… мотивировать Вас. Питер с трудом смог закончить свое предложение. Его бросало в жар от понимания, как звучит эта фраза для них обоих. «Дежа вю» да и только. Все те чувства, которые он подавлял все это время, без позволения стремительно вырывались наружу. Сидя за столом, он снова и снова украдкой поглядывал на стоящую в дверях смущенную молодую учительницу. Он не был уверен, что этот разговор хорошо закончится. - Я виновата, – пролепетала Элис, – и я заслужила наказание. Мужчина со стоном спрятал лицо в ладонях. «Серьезно?» Игра, которую он неосторожно затеял много лет назад, обернулась против него, и оказалось, что ведущий совсем не он. Завуч покачал головой. - Элис, пойми, все это ужасно неправильно. Нам нельзя. Ты моя ученица. - Я больше не Ваша ученица, – неожиданно резко ответила Элис, чуть подавшись вперед, - я просто хочу стать Вашей, – добавила она уже тихонько, - пожалуйста. Искренность и прямота, целенаправленная, как пуля пронзила напряжение между двумя людьми, которые сейчас боялись даже дышать. Кролик играет с удавом. Возможно ли, чтобы исход игры устроил обоих? Тревожные безутешные мысли роились в ее голове в ожидании, пока она не услышала четкое, лаконичное, до боли знакомое: - На скамейку.