Несвятой Валентин

К следующему занятию я готовился особенно усердно: трижды перепроверил все задания, выискал в словаре все непонятные слова, а ещё зачем-то побрился там, ниже пояса. Нафантазировал себе чёрт знает чего, почему-то ждал, что Валентин Валентинович с порога положит меня на лопатки, придавит сверху своим подкачанным – мне так казалось, – телом, а потом поцелует глубоко и сладко и выебет ещё слаще. Член был в полувставшем состоянии ещё за три часа до занятия, яички поджались, а очко то и дело сжималось от страха и волнения. Я решился высказать свою просьбу только к концу занятия, когда собрал всю имеющуюся у меня в запасе храбрость. – Валентин Валентинович, а у вас есть… – я чуть не поперхнулся собственной слюной, – партнёр? – На данный момент нет. Но это не твоё дело, – сказал он максимально мягко. Тут я решил пойти ва-банк: – Вы мне очень нравитесь. Я хотел бы с вами… попробовать. – Попробовать что? – Секс. Тему. Я хотел бы, чтобы вы меня взяли. Трахнули, я хотел сказать. Я хотел бы, чтобы вы, Валентин Валентинович, меня трахнули. Выебали. Отодрали. Жёстко отымели. Он резко выдохнул, закинул ногу на ногу и прикрыл глаза рукой, этакий фейспалм. Покачал головой: – Нет. Я учитель, ты ученик. Это против субординации, морали и всего такого. Ну и ты слишком юный. То, о чём ты просишь, неправильно. – А говорить с учеником о порносайтах – правильно? – Это тоже неправильно, – он кивнул. – Я заговорил только потому, что это очень специфичный интерес. Хотел тебе сказать, что это, в принципе, нормально, и с этим можно жить. Я бы хотел, чтобы мне кто-нибудь такое сказал в твоём возрасте. Это не значит, что я собираюсь этим с тобой заниматься. – А чем я не угодил? – Юрочка, – Валентин Валентинович наконец поднял глаза и посмотрел на меня. Снова поддел мой подбородок ручкой. – Ты очень милый, правда. Но я не могу и не буду. Займись этим со сверстниками, многие в твоём возрасте пробуют разное. Я могу помочь разве что советом. – С какими нахуй сверстниками! – взорвался вдруг я, не заметив, как проматерился. Я разговаривал матом с друзьями почти всё время, а Валентина я воспринимал как друга. – Пытался я общаться с парнями своего возраста. Придурки, как будто на свиданку ходят просто поглазеть на настоящего пидора, практически в лицо мне смеются. Или сразу требуют перепихон где-нибудь в туалете. Мне кажется, я до скончания веков буду девственником ходить! – Ты девственник? – вдруг удивился Валентиныч. – Я думал, вы все в две тысячи девятнадцатом акселераты, Gen Z, всё такое. – Конечно, девственник, – я сел обратно. На глаза навернулись слёзы. Мне было так обидно и стыдно из-за того, что все мои друзья уже вовсю водили девчонок на свидания и трахали их по углам, а я, блин, даже девчонок не хотел совсем. – Пассив. Нижний. Но при этом не дурак, осторожный. Ну где мне найти партнёра, чтобы был хорошо знакомый, осторожный, да ещё и гей, и верхний? Незнакомых я вообще боюсь. Лучше с кем-нибудь опытным, кого я знаю много лет. Хотя бы первый раз. Я очень хочу, а не с кем. Хотя бы первый раз, Валентин Валентинович, пожалуйста… Он смотрел на меня нежно, ласково, и в этот раз отложил ручку и погладил меня по щеке открытой ладонью: – Мне очень льстит, что ты меня выбрал для такого дела, но я не могу. Не имею права, нужно соблюдать субординацию. Юра, ты очень милый, красивый, умненький. Найдёшь ты себе замечательного первого партнёра, просто не сейчас и точно не в моём лице. Сколько тебе там, семнадцать? Это вообще ещё не возраст, не спеши ты так заняться сексом, придёт ещё всё. Будут и любимые, и ужасные, и всё-всё у тебя будет. Но сейчас тебе надо закончить школу, поступить в университет, а не вот этим всем голову занимать. – Вы же сами говорили, что мы все акселераты. Так вот, все, кроме меня. Я же вам нравлюсь, я вижу. Я никому не скажу, никто не узнает. А даже если – мне семнадцать, через пару месяцев восемнадцать. Возраста согласия достиг, почти взрослый. – Юрий, нет. Всё, that’s it, разговор окончен, никогда больше не спрашивай меня о таком. Он встал и тут же взял в руки рюкзак, но я успел заметить его стояк. *** Валентин Валентинович страшно любил примеры. Говорили, он не отпустит класс, если все не приведут ему по несколько примеров предложений с конструкциями из новой грамматической темы. Со мной он проделывал то же самое: заставлял составлять тексты и предложения, используя новую грамматику, до посинения. Снова подошла тема вежливых просьб, и я готовился по полной. На сочинение он дал мне historic landmarks, в очередной раз. Кремль, парк Гуэль и Эмпайр-Стейт-Билдинг я уже описывал, а ничего другого знаменитого и интересного мне в голову не приходился. Так я придумывал описать оружейную палату Сан-Франциско. – … As of now, the building is being used as a platform for the famous porn studio kink dot com, where, dare I say, the best BDSM porn in the world is filmed. The movies are of amazing quality, and the directors and the… uh… tops practically destroy cute little pussies and asses of their submissives, and whip them nicely, and… And I want to be one of those helpless, pleading, suffering bottoms one day. And that’s all I wanted to tell you today. Валентин Валентинович снова закинул ногу на ногу, и меня это приободрило. – Very nice, Yury, overall a very nice description, – сказал он так, как будто я не рассказал ничего необычного. – Too many “ands”. Use other linking words. I taught you that, right? – Okay, other linking words. – Good. Also, they ain’t using that building anymore. The maintenance costs are way too high, apparently. – Maintenance? – Обслуживание здания. And the rent, too. – Oh… – Было грустно слышать, что здание оружейной палаты Кинк больше не использует. – So… – протянул он, и урок пошёл дальше. Я попробовал удачу второй раз, когда практиковал вежливые просьбы. – I would liking to do that later… – читал я, прекрасно зная, что это неправильно. – I would like, инфинитив, здесь would модальный глагол. Now, give me your own example. – I would like to see a movie. – One more. – I would to… I would like to suck your dick, – сказал я так уверенно, как мог. Внутри всё дрогнуло, и по позвоночнику пробежал разряд возбуждения. Я могу, наверное, кончить только от таких разговоров и от этого вкрадчивого мурлыканья с явным нерусским акцентом. Валентин Валентинович даже и ухом не повёл, не шелохнулся: – One more. – I would like you to fuck me. – One more. Use passive voice. Я даже тупанул на секундочку и подумал, что за голос пассива. Потом вспомнил, что это же пассивный залог. – I would like to be whipped by you. Наконец, после третьего моего наглого и откровенного высказывания – какой-то dirty talk, блять! – он наконец-то оттаял. Я думал, что он сейчас просто уйдёт и никогда не вернётся меня учить, и плакало тогда моё поступление на международные отношения… – You know, at this point I would like to whip you, for being so fucking provocative, – он посмотрел на меня строго, недовольно, но была в его глазах и искра возбуждения. Это я, это я его завёл! – Get on your knees, then. Он подвинул стул так, чтобы сидеть боком к столу и лицом ко мне, и чуть раздвинул колени. Последняя его реплика звучала в ушах эхом, и я, не веря своему счастью, опустился перед ним на колени. У меня стоял, да, но я этого уже и не скрывал. Боже, он сейчас отхлестает меня по щекам и уйдёт. А я и такому экшену с ним буду рад, чёрт. – Now repeat your first request, – он поднял мою голову, легко обхватив пальцами подбородок, в который уже раз. Такой его властный, сильный жест очень заводил. Я потёк сразу же, как последняя сучка. – I would like to suck your dick. – You must ask nicely. – Его глаза угрожающе раскрылись, он меня просто буравил, прожигал насквозь. – May I suck your dick? – Now where’s that magic word? – May I suck your dick, please? – Я подумал и добавил то, что слышал в порнухе: – Sir? – Уверен? Точно уверен? Are you fucking one hundred percent sure? – Он нагнулся ещё ниже ко мне. – One hundred percent, – заверил его я. И тут Валентин сделал то, чего я никак не ожидал, вот совсем: он меня поцеловал, поцеловал по-серьёзному, по-взрослому, сильно и крепко, накрывая свои губы моими и всё ещё держа меня за подбородок. Не думал я, что мой первый поцелуй случится, когда я буду стоять у себя в комнате на коленях, собираясь отсосать репетитору по английскому. Но я не жалел, ни капли. – Если что, останови меня в любой момент, – сказал он, отрываясь. – Ты чего дрожишь? Страшно? Давай тогда не будем. – Нет, просто… Я первый раз целовался, – выдохнул я. – Но мне понравилось. Очень. Он снова посмотрел на меня с какой-то снисходительной, но не обидной улыбкой: – Первый раз… Давай тогда закрепим урок. Валентин целовал меня долго, несколько минут, так и не подняв с колен. Трогал меня за подбородок, обхватывал щёки, гладил по шее сзади, по плечам, немного даже спускался на грудь. Я, кажется, то ли всхлипывал, то ли стонал. Как же давно я этого хотел и ждал. В тот момент я понял, что меня вообще никто не трогал особо в жизни. Тогда, давно, в прошлой жизни, когда я был мелкий, а папа ещё был рядом, он меня обнимал дружески; в этой жизни иногда обнимали и гладили по голове мама и бабушка, и это было безумно приятно. Но почему-то они не обнимали меня часто, да и я не просил, думая, что взрослому парню негоже много обниматься. Боже, какой же я дурак, это же офигенно. – Что за слёзки? Хватит, остановимся? – он стёр слезу с моей щеки. – Не, не остановимся, – возразил я испуганно. – Это от счастья просто. Я всё ещё очень хочу вам отсосать. Он покачал головой и выдохнул, как бы смиряясь, а потом откинулся назад на стуле. Я понял, что это даёт мне зелёный свет, присел ближе и трясущимися руками принялся расстёгивать его ширинку. Бельё у него было ярко-красного цвета с широкой чёрной резинкой – Кельвин, сука, Кляйн. Но очертания того, что проглядывало под бельём, удивляло ещё больше. Там была просто огромная, длинная и толстая дубинка – клянусь, его член был размером почти что с моё запястье. Валентин Валентинович проследил за моим взглядом и кивнул: – Ага. Я пойму, если ты перехочешь. Я поэтому чаще с девушками и встречаюсь, с ними проще в этом плане. – А со мной тоже просто! – поспешил я сказать. – Я смогу. Я не боюсь. Но я боялся. Блять, как же я боялся облажаться, сделать что-то не так, задеть зубами, дотронуться не там, дёрнуть слишком резко. А вдруг ему не понравится, я же тренировался только на бананах, и те все понадкусывал. Ну, Юра, ну, Нечаев, давай, не тупи и делай. Просто делай, как получится. Ни у кого с первого раза не получается идеально – мне это Валентин Валентинович сам говорил. Оттянув резинку белья, я удостоился взгляда на огромный, ровный, чуть покрасневший член, по которому протянулись длинные фиолетовые венки. На вид, на запах – ровно как мои влажные фантазии. Я долго не смотрел и не медлил: взял головку в рот сразу, не принюхиваясь и не облизывая. Спрятал зубы за губами, как мог, и принялся насаживаться. Сначала шло плохо, но потом, когда слюна начала уже стекать по стволу, пошло легче. Я очень старался брать глубже, вплоть до рвотного рефлекса, который я давил изо всех сил. Валентин сидел тихо, только иногда шумно вбирал в себя воздух, а поняв, что я не собираюсь пугаться и останавливаться, осторожно положил тёплую ладонь на мой затылок. Я к тому моменту уже немного вошёл во вкус и начал проникаться идеей, что я наконец-то сосу у мужика, да ещё и стоя на коленках. И у какого мужика – у самого классного в моём окружении, а может, и во всём мире. У опытного мужика, который был и с мужчинами, и с женщинами. У верха, который может и наверняка захочет меня выпороть, а потом и в задницу сможет оприходовать вот этим огромным членом. Я чуть ёрзал от возбуждения и нетерпения, задница горела огнём от желания, но я не смел себя трогать и не смел предложить что-либо иное. Осмелел я только на секунду, когда понял, что просто отсасывать у меня, в принципе, получается, и решил, что хочу капельку принуждения. Я поднял руку и накрыл его ладонь, которая покоилась у меня на затылке, своей ладонью. Надавил, показывая, как меня надо опускать на член. Валентин понял намёк и продолжил, а я после этого понял, что совершенно не умею делать минет так, как ему на самом деле нравится. А нравилось ему пожёстче: он зажал в кулаке мои волосы и насаживал меня на член практически горлом, заставляя давиться каждый раз и, кажется, ему очень нравились звуки, которые я при этом издавал. Ему хотелось, чтобы мой рот скользил по его члену максимально быстро и гладко, и он показывал мне как. Я старался, как мог. И мне вроде как было плохо, но в то же время от горла к паху, чуть задерживаясь в груди, лился поток чистейшего возбуждения и удовольствия. Я кончил, не касаясь себя, когда он заставил меня взять особенно глубоко. Я знал, что я умею так кончать, но обычно я кончал так, только когда разрабатывал себе анал пальцами, думая о Валентине. Заметив мою дрожь, он отпустил меня на секунду, посмотрел в глаза. По моему подбородку текла слюна, а я даже рот не закрывал, будто чувствуя, что он спустит, когда поймёт, что я не паниковал, а кончал. Я провёл рукой по своему паху, жестом объясняя ему, что случилось, и высунул язык. – Блять, Юрчик, я и подумать не мог, что в тебе сидит такое… Мне хотелось ответить ему что-то язвительное, но он снова засунул головку мне в рот, толкаясь в щёки и наблюдая за результатом. Я специально смотрел на него неотрывно и послушно держал рот открытым. Я очень хотел ему понравиться, понимая, что если он взял меня один раз, то возьмёт и второй раз, в задницу, и в Тему тоже введёт. Да и в конце концов, он доставил мне удовольствие, теперь его очередь кончить. Ещё немного потолкавшись мне в горло, он оттянул мою голову в очередной раз и принялся спускать мне на язык, глядя в глаза. Его орехово-карие радужки были почти вытеснены огромными расширенными зрачками. Понадобилось немного силы воли, чтобы не убрать язык внутрь сразу же, как только на него и на губы попали вязкие, чуть сладковатые и солоноватые одновременно капли спермы. Но я хотел, чтобы он видел меня такого: на коленях, растрёпанного, оттраханного, с красными губами и щеками, с горящими влажными глазами и с вытянутым языком. Чтобы понял, что я не какой-то там обычный глупый школьник, чёрт возьми. Что я точно знаю, чего я хочу, и что я не отступлюсь от своих желаний. И что меня безумно заводит такое подчинённое положение. У него чуть подёргивались от удовольствия тёмные ресницы, нижняя губа подрагивала после оргазма. Глаза у него тоже были влажные, капля влаги выступила у правого глаза. Валентину Валентиновичу понравилось не меньше, чем мне. Хватка его пальцев в волосах стала крепче: – Если бы ты был мой, ты бы сидел так, с раскрытым ртом, пока я бы не разрешил закрыть. Тогда я решил, что точно не закрою, пока он не заставит меня, но он тут же обхватил мою нижнюю челюсть большим и указательным пальцами и поцеловал. Тогда закрыть рот всё-таки пришлось. В этот раз он целовал больше захватнически, слизывая с моих губ собственную кончу и засовывая язык мне в рот. Я чувствовал себя выебанным, подчинённым и очень любимым. Он чуть приласкал мой мягкий член через штаны, будто проверяя, а затем отпустил. Я так и остался на полу, вытянув затёкшие ноги и прислонившись к ножке стола. У его ног было будто приятнее, чем на равных с ним. Валентин Валентинович тогда тоже опустился на пол и сел рядом, обхватив меня за плечи. Я был весь в его запахе, ставшим таким знакомым за полгода занятий. Толстовка у него была плотная и мягкая, как те дорогущие мягкие игрушки. Я уткнулся носом в его шею: – Валентин Валентинович, ну как, возьмёте меня? Мне очень понравилось. Хочу ещё. – Уверен, что со мной хочешь? – голос у него был чуть хриплый, ниже обычного. Не радостный учитель английского, травящий байки, а печальный мужик, совершивший ошибку. – Да, именно с вами. Я никому не скажу, можете мне доверять. Я просто очень хочу. Я очень кайфую с Темы и подчинения и вот этого всего. – Тогда так. – Он прижал меня крепче. – В этот четверг у тебя нет репетиторов? – Нет. – Тогда встретимся вечером в Шоколаднице напротив школы. Домашнее задание такое: написать в три столбика вещи, которые тебе хочется попробовать; вещи, которые ты может быть хотел бы попробовать; и вещи, которые ты ни за что не будешь делать. Будет здорово, если на двух листочках, один чисто про секс, а другой именно по Теме. А по английскому просто проработать весь следующий юнит, включая эссе. Is that clear? – Yes, sir, – коротко ответил я, всё же рискнув обернуть свои руки вокруг его пояса.