Война и мир. Наше время

      Элен. В прошлом году Пьер ездил с Анатолем в Москву, там и познакомился с его двадцатисемилетней сестрой. Она из Спб, но поступила в Москву, и с тех пор работает там, на время отпуска навещая оставшуюся в Питере родню. Несмотря на довольно эксцентричную внешность: асимметричное пепельное каре; ярко-зеленые глаза, смотрящие на всех пронзительно, но приятно; волевая походка; в гардеробе — брючные костюмы (в которых она выглядела сногсшибательно) и нередкие атрибуты из черной кожи, она была привязана к родному городу и семейству. Она умела собирать людей вокруг себя, была очень приятным собеседником, но предпочла шумной компании работу, свой блог в инстаграме (об искусстве /потому что изучала его/ и эстетике) и съемную уютную однушку, которую обставила сама. Эта самодостаточная девушка пленила еще ни в чем не определившегося Пьера, сама того не желая, и он, как 15-тилетний, ходил за ней все время, что был в отъезде. Ей же было приятно с ним общаться, и не более того (кажется, о том, что она без труда собирала вокруг себя людей, я уже писала). Пьер вообразил, что он избранный, и однажды вечером после прогулки увязался с ней до квартиры. Она, не рассматривая мальчишку всерьез, его пустила. Всю ночь они разговаривали и т.д., а наутро Пьер сообщил практически всем своим друзьям, кроме Анатоля, что он её таки подцепил. Ответ не заставил себя долго ждать: Элен больше с ним не общалась, чснула во всех соцсетях, а опозоренный Пьер быстро умотал обратно в Питер. С тех пор они не общались, а Пьер старался её забыть, обиженный на девушку за то, что он ей ни к чертям не сдался. Сейчас Курагин зовёт его как раз навстречу его разбитому эго, которое он старался глушить напускным пофигизмом и чёрствостью, казавшимися ему признаками взрослости.       Девушка простила его уже тогда, год назад, и с тех пор о нём не вспоминала: и без этого жизнь её была насыщена культурными мероприятиями, работой за стареньким Макбуком по ночам, самодельным капучино из турки («если с дизайном не выйдет — пойду в кофейню») в 11 и нетфликсом по вечерам. Свои каникулы она занимала прогулками по Питеру, до сих пор занимавшему её сердце и ум. Она включала свой привычный плейлист, в котором было всё — от Макsим до Arctic Monkeys, облачалась в удобные чёрные джинсы и толстовку (летом) или тренч (в холода), в пустой икеевский рюкзак кидала зонт, «Святой источник» (до нельзя иронично) и шла исследовать те районы, в которых ей ещё не довелось побывать, фотографировать хрущёвки и улицы, которые редкий турист сможет заценить ввиду незнания. В общем, жилось ей неплохо, и не было никаких веских поводов вспоминать дерзость какого-то инфантильного мальчишки. Потому ехала она в Питер, предвкушая отличные выходные.       Сев на четырехчасовой Сапсан, она ещё полчаса переписывалась с интернет-подругой из Питера, одной из первых подписчиц её блога. Друг о друге они знали немного — точнее, Элен практически ничего о ней не знала, кроме того, что её penfriend младше и живёт в культурной столице. Её виртуальная собеседница была не особо открытой в сети, и в профиле у неё было лишь несколько фото закатов. Несмотря на это, девушки довольно часто переписывались на отвлечённые темы, поддерживали друг друга, если видели довольно грустные сториз — и в этом Элен находила ту теплоту общения один на один, которой не было в реальной жизни.       @natarose уже стала привычной, но нисколько этим не напрягающей, частью её жизни. Только сейчас Элен поняла, что всё время упускала возможность встретиться с ней вживую, и, в избытке чувств отвернувши ненадолго голову, написала в директ: «Я еду в Питер. Не хочешь увидеться?» Отключила уведомления и всю оставшуюся дорогу смотрела в окно на проносящиеся мимо застывшие озёра, отражавшие сумрак неба, с поверхности которого только недавно сошло солнце; на голые, не покрытые снегом кусты и слегка припорошённую землю. Она инстинктивно щурилась от света ламп в салоне, губы, пухлые и бледновато-розовые от природы (их она не любила дополнительно выделять помадой), вытягивались в довольную улыбку. Она чем-то напоминала кота, который после затяжных пасмурных дней наконец смог вновь лечь на подоконник стеклопакета на 9 этаже в лужу солнечного света.       Незаметно для себя, девушка заснула, а когда очнулась, было уже по-зимнему темно. На часах — почти шесть. На экране телефона высветились десятки новых уведомлений, одно из которых, от уже известного нам аккаунта, Элен смахивать не стала. «С удовольствием) Пиши, когда будешь свободна. На выходные я остаюсь в городе». Элен ответила кратким «хорошо», засунула телефон во внутренний карман пальто и стала готовиться к встрече с городом, частные домики которого уже проносились мимо.