***
Николай видел, как толпа зараженных бросилась в сторону магазина. Сотни голосов сливались в единый гомон. Над ордой мелькали огоньки факелов и фонарей. Через пару минут крещеные будут здесь и сметут их жиденькую оборону. Нужно срочно что-то придумать. Сзади послышалось, как кто-то лезет по лестнице. Вскоре на крыше появился Петр Самуилович с мужчиной в коричневой куртке. Оба вооружены. Сержант приказал им и полицейским занять позиции. – Отделение, на колено становись! – прокричал Николай и сам присел. Краем глаза он заметил, как остальные послушно выполнили приказ. Толпа крещеных была меньше, чем в километре. Ростокин думал подпустить их поближе, чтобы не тратить патроны попусту. – По моей команде, короткими очередями – огонь! Вот уже семьсот метров. Шестьсот. В свете факелов и фонарей виднелись изуродованные крестами лица. – Давай! – крикнул Сержант, а затем прицелился и нажал на спусковой крючок. Со всех сторон раздались оглушительные выстрелы. Яркие вспышки из стволов автоматов едва не слепили в ночной темноте. В нос ударил едкий запах пороха. Силуэты крещеных стали падать. Факелы и фонари заметались. Подлетали вверх. Валились наземь. Бегущие позади крещеные спотыкались о павших. Несколько зараженных загорелось, когда факелы коснулись их одежды. Горящие люди бегали, словно живые свечки. Но никто из тварей и не думал останавливаться. Они неслись к магазину, не обращая внимания на пули и огонь. Вдруг из толпы зараженных раздались выстрелы. – Всем лечь! – приказал Сержант и упал на живот. Несколько пуль с громким лязгом высекли искры едва ли не перед лицом. Справа во все горло закричал его товарищ. Он завалился на спину, закрывая рукой плечо. Другой полицейский осел на колени и мешком рухнул вниз с крыши. Лишь через пару секунд Николай с ужасом догадался, что один из его товарищей погиб. Оставшиеся в живых улеглись и продолжили стрелять. В выживших полетели какие-то комья. Они смачно шлепались о стенку грузовика. Внезапно один из них угодил в лицо полицейского, который лежал слева от Николая. Тот сразу скорчился и закричал. Забился в конвульсиях. Сержант заметил в отсветах огней, как по лицу товарища распознается красный крест. Ростокин выругался и в следующую секунду застрелил подчиненного. А тем временем крещеные уже почти подобрались к баррикадам. Николай продолжил палить по ним. Но теперь он понимал, что шансы спастись минимальны. Вся призрачная надежда на их оборону окончательно улетучилась. Однако сдаваться сержант не собирался. Он решил отстреливаться до последнего. Николай поймал в прицел лысую голову с крестом и выстрелил. Кровь и мозги брызнули фонтаном. Затем полицейский дал длинную очередь по ногам бегущим тварям. Они попадали на землю, повалив тех, кто несся за ними следом. Но это не помогало. Крещеные уже пытались вскарабкаться на грузовик. В свете факелов и фонарей Николай заметил, как с десяток тварей кинулись терзать тело его павшего товарища. Внезапно Петр Самуилович вскочил и бросился бежать. Сержант увидел его и даже не сразу сообразил, что происходит. Но когда трудовик перепрыгнул на другой грузовик и бросился к стоящему вдалеке автобусу, то догадался, что тот решил удрать. – А ну стой! Трус! Назад! – во все горло заорал Николай. Но учитель и не думал останавливаться. Сквозь вопли крещеных до полицейского донеслись лишь обрывки фраз: «Я должен успеть… наш единственный шанс… спасти…». Вдруг перед трудовиком на крышу грузовика вылез крещеный. Но Петр Самуилович резво вскинул «Сайгу» и выстрелил ему в голову. Еще одного заражённого он спихнул вниз ногой прежде, чем он успел вскарабкаться. Затем учитель перепрыгнул на автобус. В следующий миг он уже сиганул вниз, за пределы баррикад. Мужчина в коричневой куртке тоже кинулся на крышу другого грузовика и принялся палить по крещеным, которые лезли наверх. Николай понял, что еще немного, и защитников сметут. Надо отступать внутрь магазина. Сержант приказал оставшемуся полицейскому взять под руки раненого товарища и спускаться вниз. Ростокин попытался докричаться до мужчины в коричневой куртке, но он ничего не слышал из-за грохотов выстрелов. Тот все продолжал отстреливаться от зараженных. Одна из тварей метнула в выжившего заостренную палку. Но он успел отскочить и ответным выстрелом снес ему голову. Вдруг слева мелькнуло что-то желтое. Оказалось, что крещеный в пожарной куртке сумел вскарабкаться наверх. Еще один подтягивался на руках, стараясь залезть на крышу. Мужчина ударил того сапогом в лицо. Тварь свалилась вниз. Второго он огрел прикладом. Зараженный пожарный упал на спину. Выживший собирался застрелить его, но вдруг его окрикнул металлический женский голос: – Эй! Мужчина обернулся и увидел перед собой Надежду Александровну. Та, ехидно улыбаясь, ударила его кувалдой по колену. Страшная боль разлилась по ноге, поднялась вверх и скрутила все тело. Выживший истошно закричал. Выронил автомат. Завалился на бок, ухватившись за раненую ногу. Госпожа крещенных нависла над ним, положив молот на плече. Зараженная ухмыльнулась и спихнула мужчину вниз, где его растерзали беснующиеся твари.***
Полицейские кое-как затащили раненого товарища внутрь магазина. Николай поспешил завалить дверь ближайшим стеллажом. Затем он смахнул пот со лба и огляделся. Полицейский уложил коллегу на пол. Оказалось, ему серьезно ранили плечо. У дальней стены в свете фонаря сержант заметил толпящихся выживших. – А вы что еще здесь? – удивленно и в тоже время возмущенно спросил Николай. Но в следующий миг в витрину полетели камни и бутылки с горючей смесью. Вспыхнуло яркое пламя, освещая помещение магазина. Пластиковые стекла пошли трещинами. Люди испуганно закричали. Вскоре под градом камней и кирпичей растрескавшаяся витрина буквально ввалилась внутрь. Затем прямо сквозь горящее окно в магазин ворвались вопящие крещеные. Николай сразу дал очередь из автомата. Грохот выстрелов заглушил все звуки в помещении. От него зазвенели и заболели уши. Тела завалились прямо на огонь. В помещение потянулись струйки дыма. Но на место павших сразу ступили новые. В разбитой витрине появились зараженные пожарные. Сержант выругался и уже собрался стрелять. Но автомат отозвался лишь сухим щелчком. С ужасом тот понял, что патроны кончились. Холодный пот проступил на лбу и шее. Николай облизнулся и дрожащей рукой принялся нашаривать на разгрузке запасной магазин. – А ну всем стоять! – громко прозвучал металлический женский голос. Прямо по трупам в магазин вошла Надежда Александровна. За ней вбежали еще десяток тварей. Однако никто не кинулся на выживших. Госпожа крещенных сделала несколько шагов вперед. Трепещущие всполохи огня освещали ее аристократические лицо, изуродованное язвенным крестом, по которому медленно расползалась ухмылка. От ее вида Николая впервые со дня катастрофы сковал настолько сильный страх. Его безумно напугала осознанность в глазах этой крещеной. Женщина рыскала взглядом по залу, будто кого-то искала. Вдруг госпожа зараженных замерла и буквально просияла. – Дениска! Сынок мой! Чего же ты бежишь от меня и прячешься?! – она захохотала во все горло, – выходи же сюда ко мне! Наверное, ты голоден? Хочешь пососать мои сисечки? – Надежда стала поглаживать себя по груди, – я ведь знаю, как ты обожаешь мои сиськи! Как ты дрочил на них! – Мама, хватит! – раздался отчаянный вопль из глубины торгового зала, – пожалуйста, не говори так! Ты должна сопротивляться, бороться с этим! Ты ведь человек, а не монстр! – Да что ты говоришь?! – госпожа крещеных рассмеялась, – мне еще никогда в жизни не было так хорошо! Нет ни боли, ни страха, ни переживаний! Лишь бесконечный экстаз! – А как же наша семья? – взмолился Денис, – вспомни папу! Вспомни, как хорошо мы проводили время вместе всей семьей! – Это было скучно, мы ведь даже не трахались всей семьей! – Надежда все продолжала гладить свою грудь сквозь бронежилет, – но мы можем это легко исправить! Иди же ко мне! Поцелуй меня, отлижи мне, испей моей мочи! И ты навсегда позабудешь о всех проблемах! Ты будешь в экстазе вместе с нами! – Иди ты в жопу, мразота! – вдруг выкрикнул раненый полицейский. Он выхватил пистолет и выстрелил в Надежду Александровну. Госпожа крещеных в последний момент отпрыгнула в сторону и спряталась за тучным крещеным в темной ветровке. Пуля попала ему в грудь. Тварь завалилась на пол, не переставая улюлюкать до последнего вздоха. – А ну разорвать их всех! – гаркнула Надежда. Крещеные с радостными бешеными воплями кинулись на выживших. – Бегите! – орал во все горло раненый полицейский, – я задержу их сколько смогу! Николай даже не подумал пререкаться и бросился в сторону подсобки. Последний из его коллег побежал за ним. А их раненый товарищ, приподнявшись, без разбору палил по зараженным. Одному попал в голову. Другому в грудь. Третьему всадил три пули в живот. Один из крещеных в костюме с длинными волосами подбежал к нему с боку и со всей силы ударил по руке с оружием железным прутом. Раздался хруст. Кисть неестественно выгнулась. Сломанные кости прорезали кожу и мясо. Хлынула кровь. Пистолет повис на большом пальце, зацепившись за нее спусковой скобой. Полицейский истошно заорал, глядя на поврежденную руку. Другой зараженный с ехидным смехом кинулся стягивать с того штаны. Мужчина, не переставая орать, перевернулся и попытался отползти. Но лысоватый крещеный сумел сорвать с него брюки и навалился всем телом сверху. Полицейский завопил еще сильнее. А волосатый зараженный стал лупить его прутом по голове. Крик стих. Из разбитого черепа хлынула розоватая кровь. А другая тварь, истошно вереща, продолжала насиловать уже мертвое тело. В это время выжившие ломились в подсобку. Клавдия, держа за руку сына, пыталась растолкать остальных. Позади уже слышались вопли зараженных. Тогда женщина кинулась на мужа: – Иди задержи же их! Что же ты стоишь! Сделай хоть что-нибудь! Супруг закивал и кинулся на крещеных. Иван схватил полку со стеллажа и ударил подбежавшего к нему зараженному лысому мужику. Тот завалился на пол со свернутой челюстью. Слева он увидел крещеную с палкой. Спереди выскочили еще двое. Все трое, улюлюкая и визжа, бросились на мужчину. Но Иван локтем отпихнул от себя зараженную. Того, кто кинулся спереди, он ударил ногой. Второму пробил висок полкой. Женщина попыталась подняться. Однако Иван огрел ее по голове. Та завалилась и затихла. Мужчина, матерясь, вытер пот со лба. Затем бросился вперед и сбил с ног еще двоих. – Эй, хряк! – со спины послышался окрик Надежды. Иван обернулся и увидел госпожу крещеных. Он заорал и кинулся на нее. Попытался размозжить ей голову полкой. Но та ловко отклонилась назад, громко хохоча. Иван ударил еще раз. И еще. Но Надежде удавалось уворачиваться. Затем она пригнулась и перекатилась ему за спину. Не успел мужчина обернуться, как госпожа крещеных со всего маху ударила его кувалдой в колено. Раздался хруст. Нога вывернулась в бок. Иван закричал от страшной боли, разливающейся от колена по всему телу, и рухнул на спину. На него тут же напрыгнула одноглазая крещеная и вонзила нож в пах. Брызнул фонтан крови. Мужчина неистово вопил. Сознание помутилось. Он уже ничего не видел и не слышал. А зараженная, радостно визжа, медленно отпиливала ему яйца. Другая зараженная с короткими черными волосами поспешила скинуть с себя штаны и плюхнулась умирающему прямо на лицо. Один из продавцов поджег швабру и попытался отогнать крещеных. Его глаза испуганно округлились, а лицо побледнело. Он неистово тыкал своим оружием на тварей, которые медленно обступали его. – Не подходите! Назад, ублюдки! Стоять! Один из зараженных в окровавленном деловом костюме двинулся вперед. Продавец завопил и ткнул его шваброй в грудь. Огонь тут же подпалил одежду. Но противник и не думал останавливаться. Пламя уже охватило его пиджак, перекинулось на волосы. А тот все продолжал улыбаться и переть. Внезапно сбоку подскочил лысый крещеный и ударил продавца по лицу. Тот с визгом полетел на пол. Из разбитого носа хлынула кровь. Мужчина со стоном перевернулся на спину. Но над ним уже склонилась зараженная в кепке и конским хвостом. Во всполохах огня блеснул секач для мяса. Продавец попытался встать, но лысый прижал его коленом к полу. А крещеная молча ударила выжившего секачом по плечу. Чудовищная боль вспыхнула в ране, будто в мозг вогнали раскаленный гвоздь. Мужчина попытался вырваться, но лысый крепко держал его. Зараженная ударила еще один раз. Затем еще. И еще. Продавец перестал чувствовать руку. Лысый, хохоча, схватил его за голову и повернул в право. Мужчина увидел, как крещеная в кепке поднимает вверх отрубленную конечность. Как к нему кидается еще одна зараженная блондинка и начинает пить кровь, хлещущую из раны. Все перед глазами поплыло и потемнело. В сердце почувствовался холод, а душа будто провалилась куда-то внутрь. Его сознание помутилось и угасло.