Мезальянс.

      Прошло уже около недели. Старскрим чувствовал себя на редкость паршиво. Он весь извёлся, постоянно терзая своё сознания ревностью. Но больше всего его мучало осознание своего бессилия, переходящее в безумное отчаяние.       Каждый раз, когда комендант видел Лин, она всегда была с кем-то: со Штреймом ли, с другими ли парнями. Старскрим всегда сгорал от желания подойти и заговорить, но все эти посторонние люди решительно препятствовали этому одним своим присутствием: уж очень личной была тема для разговора, чтобы всех и каждого в это дело посвящать.       Старскрим не мог объясниться с Лин, но мысли об этом постоянно роились в его голове. Он представлял себе, где и как скажет ей, но каждый раз, подбирая слова, испытывал жуткй, давящий страх: а что если она откажет? Если испытает лишь презрение, оттолкнёт, уйдёт?       Эти мысли болезненно крутились в его голове, причиняя страдания. Ещё больнее ему было от того, что не с кем было об этом поговорить: Брейкдауна отправили в двухнедельный рейд, а Нокаут был занят своими делами с Арси. Медик едва ли не летал от счастья (видимо, всё сложилось, как хотел), а счастливые влюблённые, как известно, редко видят что-то кроме своего счастья. Поэтому Старскрим был осиавлен наедине с самим собой и своими переживаниями.       Он потерял сон и аппетит. Перепады настроения и странные ступоры стали неотъемлемой частью быта: отчитывая провинившихся мальчишек-рядовых, он мог вдруг посреди тирады остановиться и замереть с приоткрытым ртом, будто окаменевший. Он мог стоять так несколько минут, еле шевеля губами, потеряв всякий цвет лица, а потом либо, как ни в чем не бывало, продолжить головомойку оттуда, где застыл, либо он, прийдя в себя, удивлённо смотрел на стоящих перед ним мальчишек и отпускал их, даже не помня, что минуты две назад обещал их сгноить в карцере. Впрочем, солдатам до того дела не было: они уже привыкли к тому, что комендант всегда творит что-то такое-эдакое, и такие «припадки» воспринимались ими как закономерные причуды начальственного характера.       Иногда с ним случались курьёзные случаи, которых никто не ждал от обычно внимательного и исполнительного вплоть до угодливости коменданта. К примеру, как-то раз после очередного совещания высших офицеров, он, бледнея и едва ли не дрожа, подошёл к верховному главнокомандующему и начал просить прощения за то, что потерял папку с документами. Мегатрон удивлённо воззрился на своего заместителя, после чего спросил: - Ты что, в бреду или пьян? Ты же с утра мне эту папку принёс.       В другой раз он вместо латте налил себе двойной чёрный (кнопки на автомате рядом), да ещё и соль вместо сахара насыпал.       Потеряв за неделю два килограмма веса, несколько процентов гемоглобина и здоровый моток нервов, комендант наконец-то решил действовать. Старскрим понимал, что в противном случае он либо сойдёт с ума, либо просто загнётся от тоски, отчаяния и безысходности. Действовать надо было решительно и жёстко, можно сказать, даже радикально, хотя пугливому и по-своему застенчивому коменданту было сложно на это решиться. Да, будучи военным, он убивал по долгу службы, но это же совсем другое! Там всё ясно: вот тебе оружие, патронташ, а вот враг, и либо ты его, либо он тебя. Даже во время пыток всё было ему понятно, хотя и становилось дурно подчас от собственной кровожадности. А тут - на гражданке, без разрешения и приказа - страшно. Но мысль о том, что иначе нельзя, Старскрима всё же приободряла, как приободряет струхнувшего на ринге спортсмена лёгкая оплеуха и грозный окрик тренера.       Ведь де-факто, Старскрим и впрямь был как на войне: вот он, а вон там неприятель, ему вредящий (бедному комеданту вскоре стало казаться, что его помешательство тоже было построенно и спланированно этим мерзавцем-Штреймом и остальными парнями). И тут, как говорится, либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Оставалось лишь всё чётко, грамотно спланировать (хотя это была не проблема, Старскрим был неплохим стратегом, за что и был поднят на вершину иерархии) и где-то найти недостающих душевных сил и смелости на само дело.

***

      Узнать информацию о ком-либо - просто нереально. Для этого сначала нужно заполнить три-четыре формы, подать их в отдел, неделю ждать резолюции, получить с десяток печати и только потом можно посетить специальное место типа архива, которое работает только в определённые часы. В общем, муторно. Конечно, высшие офицерские чины проходили сокращённую комиссию, но огромная очередь в архив оставалась. А для сверхскоростного прохождения всех формальностей нужно было специальное разрешение, добывали которое с такими же муками.       Разрешения, как и времени, у Старскрима не было. Зато был знакомый, способный узнать что угодно, если только оно есть в базе. Звали этого гения компьютерной мысли Саундвейв.       Гуру хакерского мастерства сидел в своём пристанище - комнате, совмещавшей и главный сервер архива, и главный сервер наблюдения, и центральный модем связи - в общем, само сердце электроники не только части, а города, всего периметра располагалось здесь.       Саундвейв сильно походил на Старскрима своей худощавой фигуркой и мертвенно-бледным цветом кожи. В остальном же они были противоположностью: один был болезненным блондином, выдающим почти весь свой возраст, сутулым, если не сказать горбатым, зато всегда при форме; другой же напоминал подростка, но иммунитет у него был как у здоровенного мужика, коротко стриженные, а у висков и бритые, волосы отливали иссиня-чёрным цветом. Было Саундвейву тоже около сорока, но одевался он как подросток: футболки с принтами, потёртые чёрные джинсы - магазин «всё для гиков и нердов» умер бы от счастья. Глаза Саундвейв прятал за огромными чёрными очками, нижнюю часть лица закрывал тряпичной маской вроде тех, в которых ходят в инфекционке и которые носят любители аниме-косплеев. Конечно, был у него и «форменный» костюм, но в большинстве случаев он тихо и мирно висел в уголке. Щуплую фигурку редко замечали, он постоянно находился в тени главнокомандующего, и потому смотреть на то, в чём глава разведки, шпионажа и верховный архивариус всея части ходит считалось неприличным. По большей части Саундвейв, выходя из своего сетевого обиталища, накидывал поверх на подростковые вещи чёрное пальто с высоким воротником. Пальто было длинное, и из-под полы были видны только чёрные ботинки. Но выходить Саундвейв не очень-то любил, предпочитая сидеть в своём пункте, как паук в паутине. Симбиоз человека с компьютерными серверами, одним словом.       Что касается личности, то и тут связист был абсолютно непохожим на коменданта. Саундвейв был очень тихим. Он большую часть времени молчал в тряпочку, сидел тише воды ниже травы и, зная практически всё, что можно знать о каждом человеке в городе, хранил эти тайны как свои. Он не был ни радушным хозяином, ни букой - в гости не звал, но и не гнал пришедших. Это был неконфликтный человек, больше всего пекущийся о безопасности и о компьютерных системах.       Если с Нокаутом было всегда здорово поговорить, то с этим парнем было приятно помолчать. Просто сидеть напротив него и ничего не говорить. Или напротив, выплакаться, уткнувшись лицом в его худенькую грудную клетку. Саундвейв же ничего не говорил, даже когда майка становилась мокрой, только молча слушал и мог погладить по голове или вдоль позвоночника - сострадал как умел, не требуя ничего взамен. За это качество Старскрим сослуживца ценил. Не то чтобы между офицерами была тесная связь, но узы товарищества между ними точно были. А помогать товарищам - святое дело.       Вот и теперь Старскрим пришёл за помощью. - Доброе утро, Саундвейв,- он протянул гению разведки кофе.- На, взбодрись хотя бы. - Спасибо,- прошелестел тот, принимая стаканчик у сослуживца.- Я ещё три часа посижу и отдохну немного. Режим «тридцать шесть на двенадцать» пробую. - А...- многозначительно протянул Старскрим. Он знал, что Саундвейв всячески выискивает режим балансировки сна и бодрствования, чтобы спать поменьше, а работать как можно больше.- Слушай, Саундвейв, пока три часа не истекли... Можешь мне помочь? Надо на одного человечка порыть, адресок его достать. Зовут Штрейм. - А тебе зачем?- насторожился Саундвейв. - Вопрос жизни и смерти!- Старскрим театрально заломил узловатые кисти и посмотрел на Саундвейва с мольбой. Комендант даже не понял, какой жестокой иронией было употребление этой фразы.       Саундвейв пожал плечами, мол твоё дело, и молча повернулся к компьютеру. Его длинные костлявые пальцы забегали по клавиатуре с бешеной скоростью. - Штрейм? Ну, давай поищем,- пробормотал он.       Старскрим еле сдержался от того, чтобы стиснуть тщедушного связиста в объятиях. Визгливое «ой, спасибо, ты такой душка», он тоже приберёг - Саундвейв не любил шума во время своей работы. Но мысленно пообещал купить ему какую-нибудь компьютерную примочку.