Мезальянс.

      Они вошли в квартирку. Старскрим жестом указал Лин на дверь ванной комнаты, а сам прошёл дальше, в саму спальню. Он разделся, накинул на своё костлявое бледное тело красно-чёрный халат, кутаясь в тяжёлую ткань, будто в одеяло и полотенце одновременно.       Он посмотрел на упавшие на пол мокрые вещи и цокнул языком: нет ничего страшного, только туфли безумно намокли, их долго сушить придётся. А что до остальных вещей...       Старскрим подошёл к стене и подключился к каналу внутренней связи. Тонкими пальцами комендант набрал номер на дисплее. С другой стороны раздался нежный, звенящий хрустальными колокольчиками голосок, принадлежащий скорее всего юной девушке: - Алло? Это прачечная. - Это главный корпус, комендант Старскрим. У меня тут костюм-двойка, рубашка и женское платье. Нужно постирать и высушить. Да, подходите, я отдам.       Лин тем временем развязала шнуровку на спине. Стоило ей вынуть руки из рукавов, как платье, сползло по груди и с грохотом юбочного каркаса рухнуло к ногам. Она стащила с ног сандалии, сняла нижнее бельё и нырнула под освежающие струи душа, попутно поражаясь тому, какое убранство стоит в ванной. Сразу видно - элита, не то, что её хибара в промышленном районе, тут даже джакузи «жемчужное» есть.       Холодные струи стекали по её телу, следуя каждому изгибу. С волос текло неимоверно - волосы у Лин были, может, короткие, но их было очень много. Женщина сунула крепкую ладонь внутрь своей шевелюры и взлохматила её как следует. Наконец, отмокнув как следует, она вынырнула из кабинки. Спустя пару минут Лин прикрыла своё громадное тело, намотав себе набедренную повязку и закрыв плечи и грудь.       Она вышла в коридор, но, услышав шаркающие шаги, тут же спряталась в темноте шкафа между пальто и куртками. Человек зашёл в душ, забрал что-то, вышел из ванной комнаты и направился дальше. Лин тут же вынырнула из шкафа и быстро проскользнула в спальню.       Старскрим отдал вещи пришедшей за ними девушке. Та, увидев женское платье, была, конечно, удивлена: командующего нельзя было назвать сексуальным ловеласом. Сдав их на руки девушке и продиктовав некоторые указания по поводу надлежащего качества и способа стирки, Старскрим закрыл дверь и, шаркая тапочками, двинулся в спальню.       Он нашёл Лин, сидящей на краю кресла с книжкой в руках. Комендант подошёл к поглощённой чтением женщине и положил костлявую руку на её запястье. - Впервые вижу, чтобы девушка любила читать военные хроники.       Она стушевалась и отвела взгляд. Румянец на смуглом, будто бы покрытом шоколадом лице смотрелся более чем экзотично. Лин приоткрыла было рот, чтобы ответить, но ни слова не придумала, что и сказать. Её губы на свету старой лампочки выглядели так маняще и привлекательно: чуть подрагивающие, влажные... И Старскрим не выдержал: ещё чуть-чуть, и он сошёл бы с ума или же просто перегрелся б.       Он припал к её губам, как жаждущий к источнику. Лин, сначала было встрепенувшаяся и желавшая было оторваться, напротив, прильнула к нему ближе, углубляя поцелуй. Старскрим обхватил мощную шею своими костлявыми ручками, Лин держала его за талию.       Этот поцелуй был сладок как хорошее вино. И так же, как и более крепкие напитки, просто выбил из головы Старскрима весб здравый смысл. Даже оторвавшись от Лин, тяжело дыша и чувствуя как по лбу стекают капли пота, он всё равно хотел продолжения.       Лин вдруг резко поднялась. Она возвышалась над Старскримом, как огромная бронзовая статуя. Её глаза, обычно холодные, зажглись. - Ну и что это значит?- спросила она, еле сдерживая свой голос в рамках тех тишины и спокойствия, в которых всегда находилась. Ей, конечно, и так всё было понятно, но всё же хотелось объяснений.       Старскрим отступил назад, упираясь в огромную кровать. - Я... Понимаешь, Лин, я… Очень люблю тебя… И…- он на мгновение замер, подбирая нужное слово.- И очень бы хотел видеть тебя в своей постели…- наконец выдавил он, ожидая чего угодно.       Лин усмехнулась и сбросила с себя хламиду из полотенец, оставшись лишь в нижнем белье. Она шагнула вперёд и легонько толкнула Старскрима, заваливая его на кровать. - Ну... А почему бы собственно и нет?