***
— Интересно, что она там делает столько времени, — проговорил Тирион, наливая в кубки вина. Один из них он подал Серсее, другой пригубил сам. Прошло уже несколько часов с тех пор, как Красная Жрица запёрлась в Великом Чертоге Пайка с мёртвым Бейлоном Грейджоем. Уже наступил Час Призрака, Томмена давно отправили спать. Остальные сидели и ждали в зале Малого совета, когда Мелисандра совершит, по её мнению, необходимый королю ритуал. Всем было не по себе. — Я так и думала, что не следовало её пускать, — уставшим голосом отчеканила Серсея, — надо вытащить её оттуда. В этот момент за дверями зала послышался какой-то шум, двери распахнулись и в проёме показался высокий, красивый мужчина с кожаной нашлепкой на одном глазу. Вторым глазом он сверкнул на всех присутствующих. Его сопровождала группа людей сомнительной наружности. — Дядя Эурон, — почти прошептал Теон, отшатнувшись, словно от пощечины. — О, не успели покойничка утопить, а тут и желающие поживиться наследством пожаловали, — хмыкнул Тирион так, что его могла расслышать только рядом сидящая сестра, — «М-да, ну и семейка, не лучше нашей». — Эурон! Когда ты приехал? — задал простой вопрос Родрик Харлоу, — и зачем? — Пару дней назад, Чтец! — бросил в ответ Вороний Глаз, подходя к столику и по-хозяйски наливая себе кроваво-красную жидкость. — Зачем? Хочу морской трон. Я слишком долго был в изгнании и теперь желаю получить то, что теперь моё по праву. — Хрен тебе, а не трон, — послышался громкий голос, который заставил повернуться всех. Раздался женский вскрик, и тут же грохот. Никто не понял, что это королева Серсея упала в обморок. Все неотрывно смотрели на появившегося в дверях Бейлона Грейджоя — живого и невредимого. Позади него стояла Красная Жрица и улыбалась. Рубин на её шее горел зловещим огнем. — Не может быть. Ты же умер, — только и смог произнести Эурон и попятился назад к дверям. — Что мертво, умереть не может, — ответил Бейлон и тут же выкрикнул, — Схватить предателя! На группу пиратов, сопровождающих своего капитана, набросились стражники. Прямо в дверях завязалась драка. Эурон выхватил было топор из-за пазухи, как вдруг тяжёлый удар по голове вырубил его сознание. Он ничком упал на землю. Позади него стоял Бронн с мечом в руке. — Ну, так же проще, а то схватить, схватить, — с этими словами наёмник взял со столика наполненный Эуроном кубок и осушил его. Мокроголовый никак не мог поверить в происходящее. Он подбежал к брату и принялся дергать того за руку, за волосы, будто бы проверял, что видит не призрака. Побледневшая Санса принялась приводить Львицу в чувство, хлопая по щекам, и брызгая на лицо водой из графина. — Нужно позвать мейстера, — невольно девушка обратилась к Теону, с которым со свадьбы едва разговаривала. Теон молча кивнул жене и пошёл за мейстером. — Что ж, должен признать, что Сила Владыки Света огромна, — обратился Бейлон Грейджой к своей спасительнице, как только суматоха немного подутихла, — но вы же понимаете, что у нас свой Бог? — Конечно, — спокойно ответила она. — Что вы собираетесь делать с братом? Насколько я понимаю, братоубийство тут смертный грех. — Да, это так. Я не могу отдать приказ казнить его. Мой род будет проклят. — Не можете. Но можете отдать его Владыке Света, в знак благодарности за спасение. — Хорошо, — согласился Старый Кракен, — Но зачем я вашему Владыке? — Видите ли, лорд Бейлон, с Севера идет угроза. Я думаю, вы уже в курсе. И у каждого в предстоящей войне свое предназначение, — проговорила Мелисандра, — и у вас, и у вашего сына, и даже у вашего брата, и у Волчонка с Севера. У всех, понимаете?***
На рассвете Эурона Грейджоя привязали к мачте «Молчаливой» и подожгли. Вместе с ним на палубе находились и колдуны, которые были у него в услужении. Его принесли в жертву Р’глору. Бейлон Грейджой отдал своего брата леди Мелисандре в благодарность за своё воскрешение. Немой команде позволили присягнуть королю Железных островов. В воздухе стоял смрад и копоть. Языки пламени поднимались ввысь, обволакивая корабль и прославленного пирата, который держал в страхе многие земли. Сейчас Железные острова лишь слышали его вопли. Вместе с ним уходила в небытие и «Молчаливая». Стройная фигура женщины, украшающая нос корабля, долго бросала прощальные взгляды перламутровых глаз на всех тех, кто собрался на берегу, но вскоре, так же как и Эурон Грейджой, исчезла в пламени. Как только от корабля остались лишь обгоревшие щепки, тучи в небе рассеялись, будто бы открывая путь в новую жизнь.