Чего не сделаешь ради любви...

       Повсюду царили серость и мрак, а ещё холод, абсолютно нестерпимый. Это надоедало, отвращало, почти убивало. Сколько времени это продолжалось, никто из них не мог точно сказать. Или не хотел. Со вчерашнего дня молчали все, и не потому что не имели желания говорить, просто устали. Лишь Ходор иногда бормотал собственное имя и они понимали, что до сих пор живы. Бран точно знал, что мучения не продлятся долго. Хотя, пожалуй, ему приходилось легче всех. Он «ехал» на спине у Ходора, ему хотя бы тепло, а вот Жойен и Мира брели пешком, кутаясь в меховые плащи, которые должно быть совершенно не согревали. Ресницы их обрамляли застывшие льдинки, а брови покрылись слоем инея, волосы обратились в сосульки и торчали из-под капюшонов. Брану иногда казалось, что если дотронуться до них, они разобьются на тысячи осколков. Однажды он даже порадовался, что не чувствует ног совсем. В тот день пальцы рук еле шевелились. Мира и Жойен несмотря ни на какие тягости ни разу не пожаловались на неудобства, но Бран точно знал, что они ощущают тоже самое. Запасы пищи уже почти закончились. Бран приметил это сразу, как только ему стали отдавать самую большую порцию сухарей, а его друзья довольствовались одной на двоих. Что ел Ходор Бран не замечал, да и ел ли вообще? Жойен и Мира пытались охотиться, но как назло живность будто обходила их стороной. Все просто терпели и ждали, когда природа им улыбнётся и «подарит» сытный обед. Хорошо ещё, что Боги не наслали на них ветер, словно что-то знали.       Сегодня путь давался им как никогда тяжело, отчего привал решили организовать после полудня. Как раз подвернулось удобное место: пара ветхих строений не выглядели надёжными, но вполне подходили для ночлега. — Бран, тебе нужно поесть! — Жойен Рид обратился к нему, вложив в свои слова максимум строгости. Хотя получилось у него неважнецки. Голос прозвучал слабо и был лишён всякой требовательности. Бран не стал вредничать и со смиренным видом принял из рук Миры горсть сухарей. Оставив Брана с Ходором, Мира и Жойен тут же направились на поиски хвороста и какой-никакой пищи. Усадив Брана как можно удобнее, и накрыв шкурой, Ходор устроился в углу напротив и в который раз принялся проговаривать свое имя. Бран наконец осмотрелся вокруг, но, не обнаружив ничего интересного, быстро погрузился в свои мысли. Два дня назад куда-то запропостился Лето. Это беспокоило его больше всего. Лютвоволк ни с того ни с сего начал вести себя беспокойно: метался, рычал и щерился, а самое главное - перестал слушать даже хозяина и после очередной ночёвки просто исчез.        Бран несколько раз попытался вселиться в него, но попытки закончились провалом. Это вызвало недоумение и у Брана и у Жойена. Всё же за последнее время перемещение в сознание Лето превратилось для Брана в нечто обыденное. С южной стороны Стены он вселился в тело лютоволка и нашёл выход за Стену. Конечно, иногда он начинал жалеть, что всё это происходит именно с ним, оттого что не понимал, зачем? Сейчас же он думал, что это больше не повторится, хотя Жойен не единожды уверил его, что если видения уже случились, значит они никуда не исчезнут. Просто нужно ждать. Слова друга подтверждало то, что много дней подряд Бран проделывал то же, что и в заброшенном замке с южной стороны Стены. Он закрывал глаза и уносился почти в небытие. Иногда его душа вселялась в стаю ворон, которая улетала далеко на юг. В один из дней он видел Винтерфелл. Там ничего не изменилось с тех пор, как он покинул замок. Море все ещё не ушло. И Бран знал, что не уйдёт. Правда теперь эта мысль не пугала его так, как раньше. В Замке он видел Рикона. Брат миролюбиво играл с Лохматиком и ему ничего не угрожало. Другой раз он наблюдал за мамой и Роббом. Они выбирались из лодки. Старшему брату помогали с передвижением пара человек, облачённые в латы с гербом форели. Это убедило Брана в том, что они находились в Риверране. Он ни разу там не был, но сразу понял, что это родовой замок Талли. Размышляя о своих видениях, Бран провалился в сон.       Неизвестно, сколько он проспал, но очнулся он уже в глубоких сумерках. Сквозь щели строения проникал тусклый свет. Рядом слышался громкий прерывистый храп, от которого сотрясались и без того хлипкие стены. Даже Ходора усталость свалила с ног. — Мира и Жойен должны вот-вот вернуться, — обратился Бран сам к себе. Он уже хотел попытаться подремать ещё немного, как снаружи послышался какой-то шум, людские голоса… и лай. — Лето! — воскликнул Бран.       Он точно знал, что это именно он. Хотелось побыстрее обнять любимого зверя. Всего несколько мгновений и дверь в их нехитрое пристанище распахнулась. На пороге действительно показалась голова его любимца. Лето с порога бросился в объятия хозяина и тут же принялся вылизывать его, показывая, что скучал не меньше. Отвечая на ласку, Бран радостно потрепал лютоволка за шкуру. — Где же ты пропадал столько времени? — не надеясь на ответ, обратился Бран к своему четвероногому защитнику. Лето лишь заскулил и отодвинулся, открывая хозяину обзор. Хотя Бран и слышал характерный шум, он не сразу обратил внимания, что лютоволк вернулся не один. На пороге стоял его собрат — ещё один лютоволк, только белый, с красными, словно два уголька, глазами. — Призрак?! — только и смог проговорить Бран.