Вернуться к началу

— Увы, — горько усмехнувшись, покачала головой Анидаг, — вы не сможете так просто войти во дворец, господин Ятив! — Надо что-нибудь придумать, — Виталий придвинул себе стул и сел, — ведь наверняка можно найти какой-нибудь предлог. — Да нас и близко не подпустят ко дворцу, — вздохнула Анидаг. — Учитывая наше с отцом прошлое, не говоря уж о том, что я отныне — дочь государственного преступника. — Кажется, — вмешалась в их разговор Асырк, — я могла бы вам помочь, госпожа моя. Вы знаете, — повернулась она к Анидаг, — что старший конюх его светлости Верховного правителя Гурда — мой… ну, в общем, я его очень хорошо знаю. Вы, должно быть, его и не помните, госпожа Анидаг, но когда-то он у вашего батюшки служил. Ну, а потом уж, когда случилось несчастье, Бар взял да и ушел от нас. Переметнулся на их сторону! — Бар? — удивленно вскинула брови Анидаг. — Так вот, значит, о ком ты говоришь, Асырк? — Ну да, — кивнула Асырк, — именно о нем. Проходимец несчастный! Бросил меня, когда… так скажем, я в нем больше всего нуждалась. А, ладно! — махнула она рукой. — Кто старое помянет… В общем, я помогу вам: попробую добиться встречи с Баром и попрошу у него помощи. — А он согласится? — недоверчиво взглянул Виталий на старую служанку. — Вы же сами только что сказали, будто не ладили с этим человеком, а кроме того, он служит тем, против кого выступает ваш хозяин. — Верно, — деловито подбоченилась Асырк, — служит. Да только вряд ли посмеет отказаться, за ним есть кое-какой должок, и теперь, как видно, настала пора платить по счетам. — Попытка не пытка, — пожал плечами Виталий. — Все равно другой зацепки-то нет… — Тогда не медли, Асырк, — сказала Анидаг, — сама понимаешь, на счету каждая минута. И я не успокоюсь, пока господин Нушрок и его… друзья… — от внимания Виталия не ускользнуло, что она несколько смутилась и оттого запнулась перед тем, как произнести это слово. — Пока они томятся в тюрьме! — Разумеется, — отозвалась Асырк, — я прямо сейчас и начну действовать! С вашего позволения, — она поклонилась и вышла из комнаты. — Ей можно доверять, — тихо проговорила Анидаг. — Асырк — надежный человек и много лет служила моему отцу. Господину Нушроку, — улыбнувшись, прибавила она. — Я знаю, что он мне не родной, но… это ведь не имеет никакого значения. Для меня отец — самый родной и близкий человек, ведь именно он меня воспитывал практически с самого рождения. А потом, когда умерла мама (его жена — моя тетка, но я именно ее считаю своей матерью), и когда случилось все это… Ну… они, те люди, пришли и выгнали нас из родного дома. У отца ведь во владении был такой огромный замок… И дом был здесь, в городе. Теперь же там, кажется, школа для детей бедняков. Хотя на самом деле там учат детей приближенных к Верховному правителю, тех, чьи родители могут внести ежегодную плату. Так вот. Когда мы остались на улице, без средств к существованию, то нам пришлось перебраться сюда (поначалу мы жили в меблированных комнатах на окраине города). Отец ведь мог сдать меня в приют. Ему в ту пору и самому приходилось несладко. Но он не бросил меня, и я ему до конца своих дней буду благодарна. Я… его очень люблю! И не хочу потерять. — Анидаг замолчала и опустила глаза. Виталий почувствовал вдруг, как его переполняет нежность и жалость к этой девушке, такой одинокой и такой напуганной. Ей несказанно тяжело, потому что страх неизвестности — хуже всего. Каждую минуту может произойти страшное, то, чего она так сильно боится, а неизвестность — просто-напросто убивает. — Не переживайте так, — Виталий осторожно тронул Анидаг за плечо; хотелось сделать что-нибудь, что могло хоть немного ее успокоить. — Вот увидите, все образуется! Анидаг подняла на него глаза и грустно улыбнулась: — Спасибо вам, господин Ятив! Вы так неожиданно оказались рядом… Само провидение, наверное, привело вас к нам. — Послушайте, госпожа, — Виталий все же решился задать столь мучивший его вопрос, — заранее прошу простить, если мой вопрос бестактен. Эти юные господа, которых арестовали, братья-близнецы, они — знакомые вашего отца? Просто дело в том, что этот вывод напрашивается сам собой: они вовсе не случайно оказались именно в вашем доме. Я хочу сказать, что мне показалось, будто они не просто… скажем так, те, кому ваш отец сочувствует и оказывает покровительство. — Надо заметить, вы весьма проницательны, господин Ятив, — усмехнулась Анидаг. — Да, вы абсолютно правы. Локос и Тукреб… Мы выросли вместе. У меня не было друзей лучше, веселее, вернее и ближе, чем они. Господин Нушрок взял их в свой дом на воспитание, когда мне было года три, а им в ту пору было около шести. Мы с ними, как сами можете видеть, почти ровесники… Чего мы только не устраивали в детстве, от наших проделок буквально стонали и слуги, и родители! Я считала их своими родными братьями… Собственно, до сих пор считаю. Когда им было по четырнадцать, нам пришлось расстаться. Столько слез было пролито… Господин Нушрок готовил их к поступлению в гвардейский полк. Для этого (туда ведь принимали только детей дворян) он даже решил усыновить их, как когда-то меня. Он всегда говорил, что хотел это сделать и раньше, но моя матушка была против, не знаю уж, почему. Но тут случилось это восстание… А потом, через какое-то время, когда мы уже обосновались в этом доме, стали держать постоялый двор, они вернулись. Я не знаю, что именно они затевали, но им часто требовалась помощь, и они прятались здесь. — Все понятно, — кивнул Виталий, — это многое объясняет… Остаток вечера и почти весь следующий день Виталий провел у себя в комнате, размышляя о будущем: что он станет делать, если все-таки получится пробраться во дворец. Если Нушрока и его соратников (пока Виталий про себя называл их так) отправили в Башню смерти, то для того, чтобы спасти их, нужно достать ключ. Оля и Яло смогли его украсть прямо из тронного зала, но кто знает, как обстоят дела здесь, в этом, если так можно выразиться, мире. Возможно, ключ от Башни смерти спрятан в другом месте, а может быть, и вовсе нет никакого ключа. Вдруг для входа в Башню смерти требуется что-то еще, скажем, туда могут пускать только определенный круг лиц. Тогда придется изыскивать способ сойтись с этими людьми. Виталий вздохнул: если бы только его отражение могло помочь хотя бы советом, но увы, он был совершенно один. Остается одно: ждать. Утро вечера мудренее, и проблемы следует решать по мере их поступление. В конце концов, случалось ему попадать и в более серьезные переделки; будь что будет. С этими мыслями Виталий заснул. Утром Асырк разбудила его, принесла завтрак и сказала, что у нее хорошие новости. — Я госпожу уже предупредила, сударь, — заявила она. — У нашей милой Асырк все получилось! — обрадованно воскликнула Анидаг, войдя в комнату. — Путь во дворец вам открыт, — прибавила она, резко помрачнев. — Но это, кажется, все добрые вести. — Давайте я все расскажу по-порядку, госпожа, — сказала Асырк. Она поправила свой белый чепец, разгладила несуществующие складки на идеально отглаженном переднике и начала рассказ. Асырк, как она и говорила, без труда удалось встретиться с Баром, бывшим кучером Нушрока, и он обещал помочь своей давней знакомой (кто уж знает, как Асырк удалось договориться с ним). Кроме того, обстоятельства сложились как нельзя более удачно: Аксал, госпожа регентша, вот уже несколько месяцев искала нового учителя и гувернера для своего сына. Гурд, как легко можно было догадаться, прожил свои без малого двенадцать лет в бедности, родители его вынуждены были работать от зари до зари, поэтому им некогда было заниматься воспитанием и образованием сына. Потом их положение резко изменилось, следовательно, перед прежним Верховным правителем и его женой резко встала проблема восполнения пробелов в образовании. Толому и Аксал самим пришлось засесть за книги (разумеется, они не афишировали сей весьма пикантный факт своей биографии, но и особым секретом это тоже не являлось), а потом, уже после скоропостижной смерти Верховного правителя, его супруга всерьез решила заняться сыном. До этого же Гурд, обрадовавшись, что попал из нищей лачуги во дворец, проводил дни в бесконечных развлечениях. Он целыми днями напролет играл с детьми прислуги в богато убранных комнатах, в которых некогда размещались покои самого короля; в королевском саду не осталось уголка, где бы не побывали сорванцы, они даже на крышу частенько забирались — гоняли голубей. Поначалу Аксал, смотрела сквозь пальцы на шалости своего милого отпрыска, но времена изменились. Совершеннолетие господина Верховного правителя не за горами, ему давно уже нужно начинать учиться управлять страной, а он, как оказалось, и читает-то по слогам. Аксал, обнаружив это, схватилась за голову, а после раскрыла кошелек и наняла сыну целую роту учителей. Правда, ей теперь пришлось нередко выслушивать жалобы на лень юного господина и полное нежелание постигать азы наук. Когда полдюжины учителей отказались обучать господина Верховного правителя, Аксал приняла решение нанять сыну личного камердинера, как было принято и у королевской семьи. Камердинер должен был неотлучно находиться при Гурде, ежедневно напоминать ему, чтобы тот прилежно учился, готовил уроки, ну и вообще следил за тем, как он себя ведет, — словом, помог ему стать приличным человеком. Асырк, узнав об этом, тут же сообразила, что новый постоялец, вызвавшийся помочь госпоже Анидаг и господину Нушроку, тут же заявила, что у нее есть на примете подходящий человек, ведь Ятив, как она справедливо рассудила, человек образованный и наверняка ему не составит труда изобразить строгого наставника для недоросля. Бар, который, разумеется, был вхож к госпоже Аксал, доложил той о том, что его хорошая знакомая хлопочет о своем племяннике, который как раз принял решение пойти в услужение и ищет место наставника и гувернера в богатом доме. — И вас, господин Ятив, ждут сегодня к обеду, — закончила Асырк свой рассказ. — Да, — согласился Виталий, — кажется, все складывается как нельзя более удачно. — Но это еще не все, — серьезно взглянула на него Асырк. — Мне удалось также узнать, что господина Нушрока и юных господ уже отправили в Башню смерти. А это, к сожалению, очень плохо! Виталий понимающе кивнул: об этом ему было прекрасно известно. — Скоро (буквально на днях) должен состояться суд, — тихо проговорила Анидаг. — Но это, как вы понимаете, чистая формальность. Заговор против главы государства — пощады не будет! — ее глаза заполнились слезами. — Должен быть способ вытащить их оттуда, — уверенно сказал Виталий. — Поэтому вы и должны как можно скорее проникнуть во дворец, — хором воскликнули Асырк и Анидаг. — Я сделаю все, что в моих силах, — начал Виталий. — Вы будете близко общаться с Верховным правителем, — перебила его Анидаг, — постарайтесь войти к нему в доверие. Потому что только так вам удастся достать ключ от кандалов Башни смерти. Без этого ключа вас ни за что не пропустят в Башню. А если он у вас на руках — перед вами откроют двери. Виталий снова уверенно кивнул: об этом ему тоже было прекрасно известно. — Он спрятан где-то во дворце? — спросил он. — Да, — ответила Анидаг. — Об этом знают практически все в нашем королевстве: ключ от Башни смерти находится у Верховного правителя. Он всегда носит его при себе. — На золотой цепочке. На шее, — подхватила Асырк. — Ну что ж, — отозвался Виталий, — теперь мне более-менее ясно, что делать. Начнем же действовать немедленно. И очень надеюсь, что нам повезет! Через час Виталий, собрав свои вещи, отправился во дворец господина Верховного правителя Гурда.