Квест

Несколько суток Антон трудился только над личным проектом и уже начал волноваться, не забыл ли про него Дрон. Времени без рабочих смен с лихвой хватало и на проект, и на нормальный сон. К концу второго дня Антон расправился с десятком спринтов кода и пачкой сигарет. Чувствовал он себя гораздо лучше обычного. Нет, кошмары по-прежнему мучали его, но все же падать с высоты и просыпаться аккурат перед ударом с землей было делом попроще, чем встречать во снах инопланетян, которые пожирали Арсения целиком, словно гигантские черные питоны. Поэтому к концу вечера получить смс с вызывным на шесть утра было отчасти приятно. Увидеть имя Арсения в строке, где указывался напарник, было приятно тоже. Впрочем, Антон не мог точно определить эмоцию, зависшую между хмурой удовлетворенностью и чувством, что так и должно было случиться. После смен с Арсением воображение вообще туманно рисовало в роли напарника кого-то кроме него. По первости Антон ходил на смены и с Димой, и с Азаматом, но дольше всех поработал с Эдиком. Эдик, несмотря на незамутненную простоту, Антон бы даже сказал, наивную глупость, отличался выдающейся бытовой соображалкой и слажено работал с Антоном в дуэте. Хотя их дуэт был странноватым. К примеру, они ни разу не проходили квест в режиме стелс, потому что с удвоенной быдляцкой мощью влипали в разборки с NPC, что уж говорить про боссов. Нож в печень, никто не вечен — вот и весь разговор. Артефакт они нашли всего единожды, и то по оплошности Крапа: он поместил его в локацию, которая должна была завершать квест, но не позаботился о крепости стен хранилища. Чокнутая команда из Антона и Эдика буквально прорубила себе путь к цели на ходячей гаубице и уперлась аккурат в банковский сейф. Кто ж знал, что детство Эдика прошло на улице, и тонкости вскрытия замков он узнал далеко не из фильмов о Бонде. Премию за рекордно быстрое прохождение им, конечно, тогда никто не выдал. По отзывам технарей прямо сейчас на рынке парных квестов и вовсе появился всплеск интереса к нарочито растянутым сюжетам на манер сериалов, которые крутились по телевидению годами. И если для реальных клиентов время, проведенное в игре, стягивали с помощью прокаченной версии рабочего гидрогеля — пара-тройка часов реального времени, не больше, — то перед этой игрой Антона предупредили: будет долго. Будет четыре капельницы, Оксана, приходящая к нему домой с дубликатом ключей дважды в день. И вообще, Антоха, держи хвост пистолетом, писал Дрон в смс. Тебе мы внутриигровое время ускорим, но несильно, не обольщайся. Антон и не обольщался: чем дальше, тем сильнее пребывание в новом мире квеста напоминало не приключения, а перевернутую шиворот навыворот московскую рутину. Спустя неделю на квесте Антоново хваленое терпение начинало потихоньку подводить: мотивация размером с тройную оплату и годовой бонус уже не казалась решающе важной. Антон поднялся с продавленной кушетки, позевывая. Да, пришлось спать внутри игры, что само по себе было нонсенсом. Он заковылял по широченному офисному опенспейсу. Пыльные рабочие столы стояли у двух дверей-распашонок, намертво баррикадируя выходы. Из-за треклятой пыли Антону пришлось вспомнить о застарелой астме, которая не беспокоила его с подросткового возраста. На ходу он натянул противогаз, взял прислоненную к стене снайперку и подошел к панорамным окнам. Опенспейс давно пора было проветрить. Система вентиляции в здании сдохла, и дышалось повсюду той самой пылью. Антон даже думать не хотел, что это может быть, если не известка. Осторожно, не делая лишних движений, он повернул жалюзи. Приоткрыл створку, впуская колкий, слегка морозный воздух. Перед Антоном раскинулся вид на город высоток, разлетающийся в стороны, на сколько хватало взгляда. Небоскребы захватывали пространство, наслаиваясь, оттеняя и загораживая, словно с разворота детской книжки с объемными картинками. Переверни страницу — и возникнет новый двухмерный пейзаж. За неделю ночевок на сорок втором этаже Антон выучил расположение ближайших зданий. Здесь были и треугольные небоскребы-утюги, разбивающие улицы широким лучом, и вьющиеся вокруг своей оси здания-макаронины, поблескивающие стеклами в свете скупого солнца, и округлые, как кегли, высотки. Где-то там, в городе, был Арсений. Впору бы выкрикивать его имя прямо в форточку, сложив рупором ладони. Но дело в том, что Антон не мог себя выдать. Иначе он просто не выживет. До Арсения не доберется. Тут уж либо крестик сними, либо трусы надень. Антон выругался сквозь зубы и прошелся по панораме через глазок снайперской оптики. На противоположной стороне улицы показалась толпа зомбарей. Перемещались они на удивление бодро. Головная часть колонны ехала на велосипедах, а замыкали процессию девчонки на самокатах, явно еще студентки. Все были обряжены в желтые куртки и жилеты, за спиной несли коробы с рисованной ракушкой. — Вот же говна-пирога рекламная интеграция, — поморщился Антон. Курьерский кортеж буквально кричал: “Ограбь нас, Антоха. Ты ведь так скучаешь по пицце”. Печальный опыт подсказывал, что внутри коробов пусто, а с голодом лучше бороться, нападая на продуктовые. Только не на сетевые — на самые что ни на есть местечковые, семейные. Там меньше шансов получить по голове от персонала или изголодавшихся горе-посетителей. За всю неделю, что Антон пробыл в этом странном Нью-Йорке, скрещенном с Москва сити и эталонной шаурмяшной из мира платоновских идей, он не встретил ни одного не-зомби. К черту NPC и их полезные подсказки. В первый же день Антон вЫрезал из офисной бумаги большие буквы Арсениевого имени. Обклеил ими стекла на манер знака “SOS”, но толку от затеи было мало. Арсений на связь не выходил. Антон боялся, не попал ли тот часом в передрягу из-за дурацкого героизма. Не валяется ли он где-нибудь с закатившимися пустыми глазами, а вокруг — лимузины, запахи дорогих духов. И зомбятины. Несмотря на тухлый вид, бытовая возня мегаполиса не утихала ни на час. Зомби шли по своим делам, монотонно тарабанили восьмичасовку в соседнем здании — в дневное время Антон от греха закрывал жалюзи, — а ночью шумели в питейных заведениях. Словом, брали от жизни все. Голод — ничто, пока в пределах досягаемости нет по-настоящему свежего мяса. Под окнами Антон заприметил дрона. Этот не был первым, но уж слишком подозрительно шнырял на уровне сорок второго этажа, патрулируя вверенный ему квадрат. Антон счел за лучшее навинтить на снайперку глушак и снять его на раз-два. С самого начала квеста Антон толком не ел. Пусть голод был фантомным, и головой Антон понимал, что все это время существует на глюкозе, желудок изнывал и скручивался. Прикинув средний срок годности трофейной тушенки, Антон сделал вывод, что зомби-городу не меньше пяти лет. И что вся местная тушёнка напрочь просроченная. Пять лет по здешним улицам ходят только мертвяки. Пять лет в промышленных холодильниках гниет еда. Пять лет сюда не ступала нога живого человека. Антонова вот ступила, да как-то неудачно. У двери, заставленной столами и тяжелой оргтехникой, послышался шорох. Эхо смущенного шарканья едва долетало до окон, где застыл Антон с винтовкой во враз вспотевших руках. — Вода для кулера, — проворковал хриплый голос за дверью. О дерево стукнулись ссохшиеся костяшки. — Откройте, пожалуйста. Антон неслышно ругнулся. Без лишней возни он прошелся по комнате, собирая в рюкзак самое необходимое: компас, боеприпасы. Туда же кинул пару банок испорченных консервов. Загородительная башня из принтеров обрушилась на пол, приоткрывая щель между коридором и опенспейсом. Антон насчитал по меньшей мере пять морд с облезшей серой кожей в струпьях. Он дал по дверям пару выстрелов и кинулся к служебной подсобке. В подсобке Антон перетряхнул шкаф с чистящими средствами, вырвал с корнем полки и пробил ногой запасной ход на лестницу. Про пожарную безопасность этот офис, как и куча московских, не слышал. Антон щедро полил бензином порожек чулана и поднес к луже трофейную Зиппо. Огонь занялся мгновенно. Зомбаки за спиной Антона взревели. Они пробили телами дверь и быстро — экие спринтеры — спешили напрямик к огню. Антон облил панка с зеленым хохолком, что надвигался первым, остатками бензина и кинул ему в морду зажигалку. Вместо интимного полушепота, которым зомбак рассказывал про кулер, из пасти вырвался возмущенный рык. Тряпье на нем загорелось, он осел вниз. Через горящее тело пролезали его собратья, нетерпеливо пихаясь и толкаясь. Куда там Ире в лучшие годы их с Антоном отношений. Вот эти ребята действительно его хотели. Антон чертыхнулся, ударился головой о притолоку и нырнул в расчищенный вход. Зомбак-переросток поймал его за ногу. Впился нестриженными ногтями в щиколотку сквозь толстую кожу берца. Антон не остался в долгу и пригвоздил его череп к стене испуганной линией выстрелов. Припустил по лестнице со всей дури, стараясь не оглядываться. Вслед ему летели вопли, проклятия и треск костей в пламени. Передвигаться по зомби-городу в дневное время и у всех на виду было самоубийственной затеей. Антон надвинул на глаза капюшон, сгорбился и влился в поток мертвецов, стоящих на светофоре у широкого крестообразного перекрестка. Во всем городе Антон едва ли знал другое место, где можно укрыться и переждать день, чтобы ночью выбрать логово получше. Он отсчитывал секунды вместе со светящимся красным светофором. Три, два… Мертвяки обступили его плотнее. Мамаши с колясками, в которых орали серые опухшие младенцы, стайка девочек-младшеклассниц с дрожащими костяными коленями, выглядывающими из-под высоких гольфов. Компания подростков, которая дымила сигаретами, и дым вылетал прямо из их пустых гортаней. Запах шел ото всех прескверный. Антон начал счет сначала. Три, два… Зеленый все не загорался. И только Антон решил: была не была, надо бежать сквозь поток бутафорских машин в ближайший проулок, как толпа, будто что-то уловив, повернулась к нему пустыми выжженными глазницами. — Привет, — сказала школьница-зомби и потянула на себя полу его черной мантии. — Хочу с тобой поиграть. — Нет, он мой, — подал голос подросток из компании. — Бесишь, Антон. — Чего? — Антон, уже не скрываясь, упер в грудь пацана дуло снайперки. — Ну-ка повтори. — Бесишь, — подтвердила мамаша, опрокидывая коляску с пустым свертком из одеял. Они накинулись на него все разом, Антон и курок отжать не успел. Набросились со спины и с боков, повалили на землю. Девчонка на пробу ударила его по голове учебником. Сил не жалела. Кто-то в два захода выдернул из рук приклад. Антон принялся брыкаться и кусаться. С усилием вытащил из чехла на бедре охотничий нож. Бил по лицам и плечам, уже ничего толком не разбирая. До чего бесславный конец, пронеслось в голове Антона. Арсения не нашел. И еще много что не сделал. Голодный шум перекрестка прервала автоматная очередь. Стреляли из калаша, смачно и не жалея патронов. Школьница получила пулю первой. Выстрел пробил самый центр ее белого выскобленного лба и с глухим шлепком попал в следующую цель за спиной Антона. Сам он не успел даже вскрикнуть, только коротко кромсал ножом тех, кто попадался под руку. Откуда только силы взялись. Пули шлепали над его головою надсадно. Весело. Школьница теперь лежала на его груди, и ее маленькое легкое тело послужило щитом от пары пуль, пролетевших совсем низко. Антон бил двигающуюся поверх него холодную плоть ножом, зажмурив глаза. А когда тишина стала оглушающей, он понял, что погребен под горой совершенно неподвижных мертвяков, сделанных будто бы из воска — до того все они были тягуче-податливыми. Вдалеке запищал сигнал для слабослышащих. Значит, загорелся зеленый. Значит, можно двигаться. Он спихнул с себя девчонку и опавшего ей на бедро задиристого пацана в дырявой от пуль джинсовке. Антон стал на четвереньки с крепко зажатым в руке ножом, готовый защищаться. Перед его лицом играло на тормозах колесо начищенного байка. Жизнерадостной такой, желтенькой расцветки. Смазливая морда Выграновского за рулем байка выглядела — жизнерадостней некуда. И даже калаш в его черненой татуировками руке внушал какое-то торжественно-праздничное, приподнятое настроение. Живи быстро, умри молодым. Подумать только, до чего пошло. — Че застыл, Тох? Двигай батонами, тикать нам отсюда надо, — сказал Эдик и воровато оглянулся по сторонам. Зомби его не трогали. Вопрос был только в том, откуда вообще взялся Выграновский в квесте, куда отправили Антона с Арсением. Квесты на то и парные, что проходят их вдвоем. И это вовсе не протест против полиамории, а ограничения, связанные с нагрузкой серверов и гидрогелем, который на деле был не таким уж и умным. — Эдик, тебя кто сюда забросил? — вопросом на вопрос обратился к нему Антон, на ходу перебирая версии, одна фантастичнее другой. Что если Эдик — вовсе и не Эдик, а какой-нибудь хитровыдуманный NPC? — О всевидящая богиня, это же Скруджи! — завопил с другого конца перекрестка пухлый мертвяк и помахал Выграновскому рукой. Приветливо так помахал. — Чувак, болею за тебя! Выграновский, долго не думая, зарядил в пухлячка калашную очередь. Живот зомби взорвался кровавой жижей. Как лопнувший мыльный пузырь, окатил прохожих конфетти из внутренностей. Стоявшая рядом с пухлячком старуха стряхнула с юбки куски чужой кожи вперемешку с красной кашей, погрозила Выграновскому пальцем и степенно заковыляла в сторону парка. — Ненавижу фанатов, — сморщился Выграновский. — Такие прилипчивые. Лучше б сразу кусаться лезли. — Назови свое фирменное блюдо, Эдик, — бесцветно попросил Антон. — Ты говорил о нем в квесте про казино. Должен помнить. Выграновский присвистнул: — Не пойму, ты меня сейчас проверяешь? — Проверяю, — кивнул Антон. — Так мне ждать ответ? — А не то что, — нехорошо оскалился Выграновский, — Зарядишь своей зубочисткой в глаз? — Зачем? — сказал Антон, сдирая с головы ненавистный противогаз. — Шину тебе проткну. Заметил, что у зомби напряженка с транспортом? Что не тачка, то муляж. Ну прямо как во “Флинстоунах”. — Картошка, — сквозь зубы бросил Выграновский, будто сам факт хорошей готовки делал его уязвимым. — Чертова картошка с грибами. Доволен? Еще я знаю, что ты хиккан. Из дома не выходишь, бизнесмен несчастный. Не трахался, наверное, уже с полгода. — Про полгода неправда, — быстро поправил его Антон. На самом деле, даже дольше. Но не говорить же об этом Эдику, который во все времена жил только настоящим. Про стартапы не мечтал, на проблемы не жаловался. Жрал за двоих и круто рифмовал под бит про кровь и любовь. А еще про стук и сук. В его голове всегда вертелась парочка рифм и ни одного сожаления. Поэтому Антон его и любил — за бескомпромиссную простоту. Как можно любить сон в собственной кровати, летний дождь или хороший ужин. Над их головами спланировал дрон — копия тех, что Антон сбивал всю неделю под окнами высотки. Он перевел дыхание и полез на сиденье байка позади Выграновского, отплевываясь от жестких дред, которые лезли прямо в лицо. — Куда двинем? Выграновский неопределенно махнул башкой, и Антон еще раз уклонился от ударов низко перехваченного резинкой хвоста: — Сейчас моя зая на тарантайке доедет, и решим. А пока глянь-ка на экран. Во-он туда. Он указал пальцем на фасад спиралевидного небоскреба. Над крышами первых этажей красовался экран. После рекламной отбивки на нем появилось лицо Эда, испещренное татуировками. Следом пошла нарезка сцен с его участием: Эдик расстреливает зомби на теплоходе в порту. Эдик с бешеным лицом режет напополам продавщицу “Пятерочки” бензопилой. Любой сказал бы, что в Выграновской агрессии нет ничего нового. Но Антон видел, что Эдик в тот момент чуть ли не единожды за последние месяцы — маленький испуганный мальчик, который вынужден защищаться. Следом шли кадры Эдика курящего. Эдика, одиноко читающего рэп на крыше небоскреба (дрон сделал вокруг него стильный оборот под сто восемьдесят градусов). На долю секунды в нарезке промелькнула и насупленная рожа Антона, которая сразу скрылась за жалюзи. Видео завершилось анимированным логотипом. Оказывается, программа с их участием называлась “Последний живой”. Напротив портрета Эдика даже высвечивался короткий номер, на который можно было прислать сообщение и проголосовать. К фотке Антона никакого номера, понятно, не прилагалось. У Эдика снова была любовь и суки. Антону отходили стуки в печень и кровь. — То есть мы герои шоу, — подытожил Антон. — Мог бы по дронам догадаться, — кивнул Выграновский. — И что, реально за десять дней не вышел из укрытия? Не узнаю тебя, Тоха. — Если честно, я в одно рыло чуть с ума не сошел. Сам как выжил? — Так я не один был. Че, думал, ты незаменимый напарник? Смотри, катится твоя замена. Из-за угла на перекресток выехал розовый велосипед с помпонами на ручках и с наклейками на бампере. — Твою-то мать, Эдик, — присвистнул Антон. Педали розового велосипеда крутил Егор Булаткин, который на манер суперзвезд просил называть себя только выдуманной фамилией — Крид. Так вот, у Булаткина дела явно шли не очень. Кожа у него позеленела, пошла струпьями. С одной щеки сползли мышцы, обнажая гладкий череп и остатки жировой ткани. Зубы, как многие болтали, были у него и правда сделанными. Теперь это стало видно невооруженным взглядом. Антон схватил с коленей Выграновского калаш и наставил на Егора. Со своими инфицированными лучше разобраться сразу, чтобы лишний раз не пришлось сомневаться. Выграновский всхрапнул и калаш из рук Антона тут же выдернул. — Лапы убрал! — заорал Эд. — Эдик, вали его тогда сам скорее! Вместо того, чтобы пустить очередь по инфицированному Егору, Выграновский развернул мотоцикл, отжал сцепление и поехал ему навстречу. — И давно ты таким ссыкливым стал? — сказал Эд, оборачиваясь к плечу. — Мы посреди зомбиапокалипсиса, братан, — нервно хихикнул Антон. — Что мне еще остается? Не хочу, чтобы меня кто-то съел, пока я пытаюсь разглядеть его внутренний мир. — Егор не съест, — ответил Эд. — Мы с ним артефакты искали. Локацию нащупали, но план пошел по пизде, и его укусили. Сильно неудачно. Пол лица снесли, полюбуйся. Но полным зомбаком он не стал. Баг, похоже. По ночам не кусается, днем не беснуется. Зазеленился разве что. На ходу у довольного жизнью Егора отвалилась рука и выпала из толстовки. Егор ойкнул, сдал назад. Подобрал ее с обочины и заботливо положил подмышку. Кисть оторванной руки ритмично сжимала воздух, будто бы еще держалась за велосипедный руль. — И почему свой байк угробил ты, а на велике езжу теперь я? — проворчал недовольный Егор, утирая со лба глянцевитые капли пота. — Потому что я показал ножницы, а ты бумагу. Антон хорошо помнил: играть с Выграновским в азартные игры было нельзя. Он вроде и не мухлевал, но всегда уходил с победой. Антон однажды продул ему лучшее оружие, костюм, а следом и запонки, по поводу которых они даже подрались. Выграновский вышел победителем и тут. Антон прокашлялся: — Не хочу мешать вашей перебранке, я, кажется, знаю место, где можно достать транспорт. — Но? — в лоб спросил Эд. — В прошлый раз к нему был не особо безопасный подъезд, — помявшись, ответил Антон. — Опасность — мое второе имя, — сказал Егор и позвонил в розовый велосипедный звоночек. — Погнали. Объяснишь по дороге, — кивнул Эд. Он дал залп из калаша по гигантскому экрану. Экран вспыхнул, заискрился помехами и аршинная надпись “Последний живой” нехотя пропала.