Квест

Антона вынесло наверх, к яркому белому свету. Мышцы свело до судорожной острой боли. Ног Антон почти не чувствовал. Мутило. Его подняли со дна ванны, усадили — тело настолько одеревенело, что Антон не мог пошевелиться. Сняли дыхательную маску. С легким покалыванием вытащили иглу катетера из вены. Он вернулся. Он снова дома. Антон, не разжимая челюстей, завыл. Вой превратился в тихие, задушенные рыдания. Антон чувствовал, что его гладят по спине, согревают теплом, успокаивают. Кое-как он сфокусировал взгляд, осмысленно прошелся по иссушенным кускам гидрогеля у коленей, по стойке с капельницей. По халату, приготовленному на колченогом табурете. — Оксан? Спросил и не узнал собственного голоса. — Я тут, рядом, — Оксана тоже почему-то тихо всхлипывала. — Стас попросил тебя встретить. Вот сидела, ждала. Дезориентированный и растерянный, он опал Оксане на плечи, прижался подбородком к мягкому кашемировому свитеру. — Как же я переживала. Ты живой. — Живой. Кажется. Оксана принялась за первичный осмотр. Пощелкала пальцами у его лица, заставила назвать свое полное имя и точную дату. С числом Антон не справился, зато год и месяц назвал верно. Оксана помогла ему подняться из ванной. Скосив взгляд, накинула халат поверх его озябшего тела и довела до постели. Антон рухнул на мятое одеяло, подтянул колени к животу и уставился в одну точку, постепенно осмысливая все то, что произошло. Еще никогда он не находился внутри симуляции так долго — до полного размывания границ между реальностью и игрой. Теперь казалось, что он вернулся с того света, оставив самое важное внутри квеста. Антон просунул руку под подушку и нашарил холодный бок телефона. Все остались там, посреди пыльного мигающего неисправными лампами склада. — Я пойду сладкий чай сделаю. Тебя надо потихоньку возвращать к жидкости и пище, — сказала Оксана. Антон моргнул и отвернулся к стене, заворачиваясь в одеяло. Хотелось спрятаться под дополнительным успокаивающим весом, наладить дыхание и почувствовать себя в безопасности. Себя вообще — почувствовать. Дождь, громко бьющийся с невидимым врагом в окне казался много материальнее, чем все существо Антона. Пока Оксана гремела посудой на кухне, он вытащил телефон и зашел в рабочий чат. [Батон]: вернулись? Порядок? [Варнава]: я с Надей. Она приходит в себя, ждем неотложку. Ребят, спасибо, что не бросили. [Батон]: Кать, ты знаешь, как ее занесло в сюжетный квест? [Варнава]: нет. Дрон говорит, что это было не его решение [Крап]: Тоха, прости. Никто не мог предположить, что все так повернется. Сервера прошли тестирование нагрузкой и функционировали как надо. [Батон]: для шести человек на линии? [Крап]: Антон, не кипятись [крррря]: крап я чуть не помер. где дрон? он не выходит на связь [Крап]: я не отвечаю за Дрона [Батон]: Эдик, как ты? [Батон]: Крап, откуда в игре взялась Алена? [Крап]: кто это? [Батон]: бывшая жена Арсения [Крап]: свои с ним дела выясняй самостоятельно [Батон]: очень интересно [крррря]: мне-то что будет вот булаткин с потерями. у него от перегрузок зуб передний треснул [Батон]: откуда знаешь? [Холостяк]: я не смог сам из ванной встать и позвонил Эдику, он ближе всех живет [Батон]: и что, так вот быстро доехал? Эдик, а мы с тобой ни разу вживую не виделись [крррря]: у тебя хоть раз ноги после смены отказывали? так-то я бы и до тебя на горящем пердаке добрался [на октаву выше]: связалась только что с Айдаром. Он в норме. Я тоже [Красавчик] добавил(а) в чат [Сергей Матвиенко1] [Красавчик]: я под капельницей, но живой. Не знаю, кого надо благодарить, что вытащили. Из последнего помню, как тащил Надюху через пожарный выход в высотке. Столько неигровых персонажей в одной локации сроду не видел. Потрясающе. И ужасно [крррря]: а крап говорит что все было четко. да крап? [Крап]: Эдик, не надо передергивать. Я уже извинился [Батон]: Сергей, с Арсом все хорошо? Ты его проверял? Можешь добавить в чат? [Сергей Матвиенко1]: в чат добавить не могу, но с ним все ок [Батон]: то есть мы без потерь? [Красавчик]: как сказать. Мне не нравится работать с людьми, которые скрывают от меня условия смены. Я и согласился только, чтобы коллегу подменить [Холостяк]: звучит как ложь [крррря]: я без компенсации никуда не уйду а то развели пиздорезку [Батон]: не думаю, что мы можем обсуждать это здесь. Я просто рад, что все живы. Сергей, Лёлечка, спасибо вам, что пришли за нами. Без вас и без Димки с Айдаром мы бы загнулись. Славлю ваши железные яйца и выдержку [На октаву выше]: спасибо… за яйца [Батон]: у тебя они всегда были) [На октаву выше]: Айдар так же сказал. Вот бы еще меня за код пустили, раз яйца есть [Крап]: это не ко мне [На октаву выше]: это ни к кому, точно [Батон]: Лёля, однажды у тебя все будет, не сомневаюсь [Сергей Матвиенко1] шепчет: можешь звать меня Сережей, Шаст. Заработал. Не знаю, что бы я делал, если б Арсюха застрял в квесте из-за Алены [Батон] шепчет: он все еще ее любит? Алену [Сергей Матвиенко1] шепчет: Арсений сложный, Шаст. Он долго к людям присматривается, осторожничает. Но если к кому прикипает, то надолго. Хорошо это? Да вряд ли [Батон] шепчет: Ясно [Сергей Матвиенко1] шепчет: он видит в людях только хорошее, как ребенок. Однажды я его сильно прокинул, но он по-прежнему считает меня своим лучшим другом. А ведь я не друг, а тряпка [Батон] шепчет: Это неправда. Ты его сегодня спас. И меня тоже [Сергей Матвиенко1] шепчет: спас, да не спас. Бывай, Антон [Сергей Матвиенко1] покинул(а) чат Одного подтверждения от Сережи Антону было недостаточно. Хотелось получить ответы. От руководства тоже, но первостепенно было поговорить с Арсением. Почти не дыша, Антон вызвал его контакт, слушая тихие гудки в затычках. Наконец, гудки оборвались и сменились тишиной, давящей на барабанные перепонки. Антон не замечал, что звуковое окружение Арса было настолько глухим. — Ты как? — спросил Антон первым. — Нормально, — бесцветно откликнулся Арсений. — Как всегда. Ты? — Было тяжело приходить в себя на этот раз. — К этому можно привыкнуть. Но я рад, что ты в порядке. — Арс, почему ты был готов остаться там, в квесте? Я не понимаю, — признался Антон. События прямо перед отключением квеста смешались в его сознании в комок змей. Неужели Арсений настолько не дорожил собственным будущим и был готов буквально на самоубийство ради призрачной возможности спасти эту женщину? Арсений, черт возьми, всегда был к Антону добр, словно в этой своей доброте, принятии дал слишком большой кредит, который Антон, и так увешанный обязательствами, был не в состоянии оценить по достоинству. Арсений словно совсем не боялся перестать существовать, в то время как Антон смертельно боялся жить. А сейчас он опасался и одновременно ждал ответа. — Шаст, ты мне нравишься, — сказал Арсений. Не то, что Антон ждал. Совсем не то. — Как напарник? — он нервно заерзал в кровати. Теперь одеяло казалось не холодным, а теплым. Почти обжигающим бока. — Как человек. Как мужчина, — твердо ответил Арсений. — Ты серьезно? — Я тебя хочу, Шаст. Все время. — Это не разговор по рабочей голосовухе, — сипло сказал Антон. — Я мог тебя неправильно понять. Наверное, всмерть заебался, ты прости. Можем связаться по скайпу? — Правильно ты меня понял, — сказал Арсений отрывисто. — А по скайпу я не могу. — Почему не можешь? — Нет доступа. — Давай ты разберешься со связью, и мы все обсудим. — Не получится. — Арс, я сейчас чувствую себя дураком. — Ты не дурак, Антон. Дурак тут я. Не стоило даже начинать, — Арсений молчал долго, как-то тяжело. — Спокойной ночи, Тох. Сказал — и отключился. Антона подбросило в кровати. Невеселые мысли про Алену и про то, что предстоит разговор то ли с Дроном, то ли сразу со Стасом, отошел на второй план. Лицо Антона заливала краска, и теперь он лежал ничком, выискивая в памяти подтверждение словам Арсения. Вот они падают в воду, схватившись друг за друга. Вот Арсений вгрызается зубами в его шею, весь облитый кровью и холодным потом. Вот Арсений проверяет на его спине снаряжение. Внимательно, даже заботливо. Что сам Антон чувствует по этому поводу? Почему-то в моменты, когда они с Арсением были по-рабочему близки, Антон ощущал спокойствие. Непрошибаемую уверенность. Такую, что хоть с обрыва падай — Арсений поймает. В нем никакого сомнения не было. До момента сейчас. Антона захлестнуло возбужденное волнение, когда забываешь про усталость и про самого себя. И хотелось эту тревогу-ожидание чем-то снять. Антон не заметил, как вскочил на ноги, принялся расхаживать по единственной комнате, которая служила и спальней, и рабочим кабинетом. Он то ставил вызов на Димку, который сейчас отсыпался перед сменой, то на Арсения, с которым нужно было договорить. Выяснить все точно и препарировать это его признание до тех пор, пока оно прочно и понятно не уложится в голове. Как, почему случилось Арсово признание. Оно вообще — настоящее, всамделишное, или Арсений, как и Антон сейчас, сидит на пороховой бочке из эмоций после выхода из квеста. Мозг — штука тонкая. И только почувствует смерть, сразу понуждает человека к крайностям. Кого к каким. — Надо бежать к Крапу, — осенило Антона. — Он все устроит. Оксана вернулась из кухни с двумя кружками чая и посмотрела на него с опаской. Антон вытащил из ее рук кружки, схватил Оксану за плечи и встряхнул: — Спасибо за помощь, но мне не до чая. Нужно еще раз подключиться к системе. Беги домой, наверняка ты меня долго караулила. Поспи. — Посплю обязательно, — заверила Оксана. Мягко улыбнулась и завозилась в поясной сумке. — Только тебе бы тоже лечь. Антон всплеснул руками — до того ее деловитость начала действовать на нервы. Разве она не понимает? Антон разошелся уже по-серьезному и слишком поздно заметил, как она вытащила из сумки одноразовый шприц, сняла защитный колпачок и красивым отработанным жестом вколола ему в открытую над махровым халатом шею. Антон начал оседать. Оксана ловко подвела его к кровати, поддержала за шею, когда он, удивленный до крайности, пытался сложить из отдельных звуков слова и улегся затылком на подушку. — Вот так, — проговорила Оксана. — Отдыхай, Антон, восстанавливайся. Сон сейчас критически важен. А я поеду. Мне и правда пора. Остаток ночи Антон провел вытянутым на одеяле по стойке смирно, спящим без снов и сновидений, словно гаджет, поставленный на подзарядку. Проснулся он без будильника в глухую рань, которую мог видеть, только собираясь на смену. Комната еще была погружена в прохладную плотную тьму, которая накрыла пространство газовым платком, сквозь который угадывались условные очертания предметов. Стола, покрытого бумагами с расчетами, пары домашних серверов и одиноко стоящего шкафа с личными вещами.Там висели Антоновы костюмы, валялись джинсы, хотя сам он ходил исключительно в двух комплектах домашних треников и футболок, которые стирал по очереди. Манеры и желание нравиться уходит, когда живешь один и не выходишь на улицу. Совсем. Антон снова и снова мысленно прокручивал последние слова Арсения и, когда звонить людям стало уже приличным, вызвал техника Крапа. — Антон, чем обязан? — напряженно спросил Крап. — Я слышал, тебе дали недельный отпуск. — Ага, — подтвердил Антон. — Дрон по-прежнему не берет трубку, зато смс-ки отправляет отлично. Насовал ему в ответном сообщении пару хуев. — Ну а чего, — откликнулся Крап не без удовольствия. — Заслужил. От меня что надо? — Дай локацию из свободного квеста. Никаких развлекалок внутри, только само пространство с открытой панелью. — Ты ебнулся, Шастун? — в лоб спросил Крап. — Я где тебе такое достану? — Ты мне должен, братан, — Антон не стеснялся жать на нужную педаль. — Уж как-нибудь постарайся. Мне с Арсом поговорить надо. Без посторонних ушей. — Ты, конечно, террорист. Крап мялся, Антон это чувствовал. Поэтому, сжав в кармане халата кулак, принялся дожимать: — Я прошу всего час. Для тебя найти такую локацию несложно. Рабочий день все-таки, серваки недозагружены. — Пятнадцать минут, и мы в расчете. — Час, — отрезал Антон. — Либо подключай расширение тайминга внутри квеста. — Расширения отслеживаются, — объяснил Крап. — Окей, час дам, но локация будет не особо удобной. — После зомби-города это звучит не так уж критично. Крап на том конце провода щелкал по клавиатуре, и Антон понял, что он уже подыскивает подходящее место. — Арсений сейчас заканчивает небольшой квест, — забормотал Крап и сделал еще пару запросов. Антон вскипел. Невозможно столько работать. Восстановление после длинных смен должно быть тоже долгим. А Арсений будто робот — все ему нипочем. — Чертов трудоголик, — сквозь зубы сказал Антон. — Не без этого. Так, вижу вариант. Подключение могу обеспечить минут через пятнадцать. Готовься. — Спасибо, Крап, ты настоящий друг. — А ты, Шастун, настоящий вымогатель. Антон разорвал соединение и пошел в ванную — растворять присохший с прошлого раза состав и заполнять ванну свежей смесью. На полке с туалетными принадлежностями его дожидался новый пакет с глюкозой. Антон лег в ванну, долго бил себя по запястью, чтобы нашарить вену среди исколотых крапинок-синяков. Обычно подключение вызывало в нем легкое волнение, но сейчас случилось на удивление гладко. Он оттолкнулся ладонями от краев ванны и погрузился в проводящий гидрогель с головой, прикрывая глаза. Как только спина коснулась дна ванны — сложная штука для каланчи вроде него, — тело тут же стало подниматься по спирали вверх и крутиться вокруг собственной оси. Он дрейфовал свободно и расслабленно. Легкие снова могли дышать, кислородная маска на лице не чувствовалась, зато вернулось ощущение собственного тела. К коже льнула ткань махрового халата, который плыл вокруг коленей, едва касаясь их подолом. Настоящий свободный полет. Филигранно скопированная невесомость. Антон обнаружил себя дрейфующим внутри вытянутой белой трубы, опутанной проводами и линиями металлических направляющих. Он протянул руку и схватился за ближайшую. В конце трубки-тоннеля показался открытый отсек. Туда, понял Антон и медленно заскользил, привыкая к отсутствию гравитации. Внутри отсек освещался не только лампами. Над головой и под ногами открывались панорамные иллюминаторы, которые отражали холодный блеск звезд и чернено-синюю бесконечность. Словно кто-то разлил наполнитель из гелевой ручки, да так и оставил. Чернила залили все вокруг, обняли своей непроглядной плотностью крошечный космический корабль. — Почему Крап решил отправить нас сюда? — спросил Антон, оглядываясь. Он не представлял, как можно передвигаться по капсулообразному отсеку самостоятельно, и теперь изо всех сил цеплялся за край направляющей, которая обрывалась на самом входе. Арсению освоение невесомости далось легче. Он ждал Антона у панорамного иллюминатора, балансируя без опоры. Его подбитое во время сражения в клетке лицо теперь выглядело абсолютно чистым, почти здоровым, если не обращать внимание на серые мешки под глазами. Вместо привычного кропа и наголо бритых висков вокруг его головы медузой плыла длинная отросшая челка. Волосы отчего-то выглядели выцветшими на солнце, светлее обычного. — Почему сюда? Наверное, последняя тихая площадка в доступе, — откликнулся Арсений. — Он ведь догадывался, Антон. Да все догадывались. Один ты ничего не понимал. — И что же мне с этим делать? — нахмурился Антон. — Иди сюда, — позвал Арсений и вытянул вперед руку. — Это несложно. Попробуй оттолкнуться. Антон прикинул расстояние до Арсения, отвел тело назад, скрутился у круглого бока трубы, крепко держась руками за поручень и опираясь о гладкую стенку ногами. Арсений наблюдал. Не помогал, но поддерживал взглядом. Собравшись, Антон оттолкнулся и полетел. — Вот так, — Арсений поймал его за локоть и не дал завалиться набок, повинуясь ускорению. — Я боялся, что ты можешь не вернуться, — сказал Антон. — Так нельзя, Арс. Не могу смотреть, как ты вечно умираешь. Это ненормально, слышишь? — А что вообще нормально? — спросил Арсений и смущенно улыбнулся. — Ты вот знаешь? — Нормально, когда ты в безопасности, — твердо ответил Антон. — Нормально, когда я знаю, что с тобой все в порядке. — А все ли со мной в порядке? — спросил Арсений. Антон не знал и признавал это. Жизнь вообще представлялась ему штукой сложной. Он вряд ли мог ответить за себя, но понимал, что Арсений — человек, который мирного существования заслуживал больше остальных. Он был достоин жизни без страха, без сожалений, без ощущения бесконечного падения и сумасшествия по спирали вниз. — Скажи мне, — попросил Антон мягко. — Алена — это NPC? Она ведь не человек, правда? Выражение лица Арсения изменилось. Говорить о ней ему было тяжело. Он словно вспоминал давно умершего, но очень важного, родного человека. Любви в его глазах не было, только отпечаток застарелой потери. — Помню, как у нас появилась дочь, — сказал Арсений, и блуждающая улыбка снова осветила его лицо. — Помню, как укачивал ее маленькую. Ей еще и года не было. Помню, как Алена пела колыбельную. Заунывный прилипчивый мотив. Нигде больше я эту колыбельную не слышал. Мы не были счастливы вдвоем с Аленой, но мы были очень близки. Антон с сожалением отметил, что хода в прошлое Арсения ему нет. Что если Арсений и впустит его туда, то только как в музей. Узнавать, но не касаться руками. И этот музей из воспоминаний в нем останется навсегда. Его, пожалуй, даже не изгладит время. Антону просто нужно смириться. Просто не делать Арсению еще больнее. — А если все не так? — не сдержался Антон. — Если эти воспоминания ложные, а ты просто попался в ловушку квеста? Признайся, ты ведь даже не помнишь, когда точно оно было. Сколько времени ты провел вместе с Аленой. Где именно вы растили дочь. — Я, понимаешь… — Арсений запнулся, погруженный в себя, взвешивая все за и против. — Я не хочу знать наверняка. Я их помню, я люблю память о них. И этого достаточно. — Хорошо, — тихо ответил Антон, не решаясь рушить Арсениеву последнюю стену. Воспоминания важны, если они и есть остов человека, если они придают сил, чтобы бороться и двигаться дальше. Если они не жалят в уязвимые точки, а лишь латают раны, пока ты запираешься в себе, боясь показаться на глаза кому-то другому. — Хорошо, пусть будет так. Арс, так кого ты выбираешь? — Я с тобой быть хочу, — просто сказал Арсений, будто удивляясь своей смелости. Антон понимал, что слова Арсения сейчас — акт эгоцентризма, который он себе долго не позволял. Работа на первом месте, на первом месте — детские эмоции в квестах, раж и желание всегда и везде быть первым. Быть замеченным и важным. А за ними — вот эта пустота, заполненная призрачной историей о женщине, которой никогда толком не существовало. Арсений, который вечный спаситель и двигатель тоже вечный, ему доверился. Постарался открыться и быть честным, не прикрываясь шутками и недоговоренными фразами — прятаться для Арсения стало второй натурой. И Антон его откровенность ценил. — Можно я к тебе прикоснусь? — спросил Арсений. Антон рассмеялся. После тысячи часов вместе казалось фантастичным, что Арсений хоть на что-то просит разрешения. Снова. Они были рядом слишком долго, чтобы Антон сказал “нет”. Чтобы Антон прикосновения не захотел. Даже когда Арсений, укушенный мертвяками, делал ему по-настоящему больно, Антон почему-то не опасался. Опасался только за Арсения — как его вернуть назад, как сделать его снова человеком. — Я же не стеклянный, — сказал Антон и положил руки Арсению на шею, горячую, бьющуюся жилами очень быстро. — Нет, стеклянный, черт возьми. И это тоже было чем-то привычным. Арсений его слишком берег, не понимая, что Антон готов постоять и за себя и за него. Сейчас стоял в буквальном смысле. Антон даже не заметил, как градус разговора незаметно поднялся, и он уже сам не мог дождаться ответных прикосновений. Предвкушал. Придвигался ближе, чтобы прижать Арсения к панорамному окну с облитыми чернилами звездами и реей над головой, за которую можно ухватиться, чтобы Арсения больше не отпускать. — Не тупи, — попросил Антон. — Я жду. Арсений не нашелся, что ответить. Принял его зажимания, слегка смущаясь. Залез рукой под ворот халата, приложил ладонь к груди и заскользил к плечу, мягко обводя ключицу. Приятно было — не то слово. Антон отвык от физического контакта, ласковой будничной телесности. От того, что его гладят вот просто так, потому что хочется. И никуда спешить не надо, не надо думать и взвешивать каждое действие. Это не за игровые баллы и не за ачивки, не за гонорар. Делай, что хочешь, наслаждайся моментом. — Нравится? — спросил Арсений. — Смертельно, — честно ответил Антон. — Может, еще что-нибудь хочешь? — Хочу, — улыбнулся Арсений. — Не торопи. Много чего хочу. Арсений потянул за узел пояса, и халат на Антоне разъехался в стороны, полы поднялись до бедер. — Ты красивый. — Ага. Антон предоставил Арсению карт-бланш. Гладь, где хочешь, прикасайся к чему угодно. Арсений в ответ опустил руку на его живот и обвил пальцами член, глядя на то, как нетерпеливым блеском наливается открывшаяся головка. Арсений огладил ее большим пальцем, зажимая уретру, и мышцы Антона внизу живота сжались, подобрались. Дышать получалось поверхностно, заполошно, взгляд остановился на ярких правильных губах Арсения. На том, как он их от нервов покусывал, сжимал неосознанно, пока оглаживал чужой член. Как напрягались его брови, собираясь на переносице морщинками, и как двигались тени под ресницами, потому что Арсений часто моргал, словно бы смотрел какое-то волнительное остросюжетное кино. И пока Арсений бледнел и краснел, наглаживая его член, сжимая, замирая ладонью на основании и потом снова двигаясь по стволу, жестко и ритмично, Антон почему-то вспомнил урок ОБЖ, где старый препод решил рассказать классу о вреде наркотиков. Первая доза бесплатно, говорил старый седой ОБЖ-шник. Первой дозы хватает, чтобы вы навсегда присели на наркоту и никогда с нее не слезли. Потом дилер запросит оплату, а вам уже нечего будет выносить из дома — там не останется даже прикроватной тумбочки. Антон был согласен. Арсений так хорошо управлялся с членом, что, Антон бился об заклад, лучшего дрочкадилера на всем свете не сыскать. Одна доза близости — и Антону теперь ни в жизнь не слезть. Не слезть с Арсениевых прикосновений. Антон сильнее сжал руками поручень, обвил ногами бедра Арсения и притерся уж совсем до откровенности близко, не желая ни в какую отлипать. Только спину изогнул дугой, чтобы его можно было продолжать гладить и ощущать, и держать в руках. Неуверенность в невесомости сошла на нет, поэтому Антон отпустил одну руку с поручня и вжался ей в небритую щеку Арсения, который по-прежнему глядел вниз, трудясь рукой. Антону было мало. Он вжался ртом в покусанные губы Арсения, разжал их и запустил в его рот язык, изучая, пробуя, как лучше. Арсений откликнулся. Замычал низко, поднял подбородок, следуя за движениями Антона, закрыл глаза и позволил ему вести, повторяя наклон головы и силу давления. Отлипал от Антона, только чтобы глотнуть воздуха, а потом снова тянулся вперед, поддерживая взаимную осторожную ласку. С Арсением у Антона получалось как-то заведомо складно. Арсений его будто предугадывал, предупреждал каждое движение. Даже чуть отодвинулся корпусом назад, позволив Антону положить ладонь на ширинку джинс и сжать, добиваясь ответной реакции. — Хочу в рот у тебя взять, — сказал Антон, как только оторвался от чужого языка. Арсений немного опешил. Соображал он от возбуждения медленно, на разговоры был не особенно готов. Спросил, промаргиваясь, всклокоченный весь: — А ты умеешь? — Планирую справиться на четыре звезды из пяти. — Мой ты хороший, — ухмыльнулся Арсений. — Смотри не навернись. Антон кивнул и медленно сполз по телу Арсения вниз, цепляясь за его бока. Теперь уже Арсений взялся за поручень, удерживая их двоих в условно устойчивом положении. В Антоне просыпался азарт. Он никогда не был так близок к другому мужчине, даже когда играл в футбол и переодевался вместе с сокомандниками. Их тела никогда его по-настоящему не привлекали, но Арсений, необычный, до конца непознаваемый, даже пахнущий в симуляции каким-то своим особенным запахом, проникал Антону под кожу и заставлял относиться к их близости с первых секунд очень осознанно. Это не была оголтелая тянущая жилы подростковая влюбленность, которая случилась у Антона с Ирой и парой девчонок до нее. Антон словно дорвался до чего-то настоящего из плоти и крови, что не нужно было романтизировать и оправдывать чередой неплохих ночей и притворного счастья через камеру телефона. Антон взялся за пуговицу Арсениевых белых в черную тонкую полоску джинс. Они были даже слегка франтоватыми для обычно скромно одетого Арсения. Сейчас это сыграло Антону на руку. Держаться за голую щиколотку оказалось удобнее, чем сползать ладонью по гладкому панорамному стеклу. Антон стащил с Арсения брюки вместе с бельем до середины бедер. Арсений в ответ только всхлипнул, толкнулся вперед слегка вставшим членом. — Четыре звезды из пяти, — напомнил Антон и, закрыв глаза, взял головку члена в рот. Это было странно, но вместе с тем почему-то привычно. Бытовое дежа-вю, словно Антон отсасывал Арсению раньше по поводу и без. Напрягающийся прямо на языке член задел верхнюю стенку гортани, и Антон постарался не проходиться по чувствительной коже зубами. Округлил губы, медленно вытягивая ствол изо рта, дразня и ощупывая его кончиком языка, чтобы непременно горячо-влажно. Арсений заскулил, отнял руку от поручня и придержал голову Антона, не выпуская член из его рта. Одним смазанным взглядом попросил вернуться обратно, заглотить до середины и подержать, плотно сжимаясь вокруг. Не взгляд, а авария на скоростном шоссе — всмятку, смазанное, зрачки взорваны вдребезги, в них — маленькая быстрая смерть, но от кайфа, и, пока душа в пятках, сознание — в предоргазменой версии чистилища. — Антон-н-н, — промямлил Арсений, и Антон чувствовал, как на загривке дрожит его потная ладонь. Не одному же Антону, в конце концов, жить с потными ладошками. Антон заходил губами по члену быстрее и сосредоточеннее, подстраиваясь под тот ритм, который задавал рукой Арсений. Мысли выключились, собственный член стоял колом, несмотря на то, что Антон едва ли его касался — тут самому удержаться. Невесомость — не то место, которое Антон добавил бы в свой топ локаций, где петтингом заниматься удобнее всего. Впрочем, у них с Арсением было полно возможностей. Они могли бы опробовать еще сотню-другую мест, где приятно целоваться и зажиматься вот так близко. На секунду Антон притормозил, раскрыл широко рот, вытянул язык и показал Арсению головку его члена, которая медленно истекала смазкой. — Невозможный ты, Шаст, — речевой аппарат Арсения явно не справлялся с длинными предложениями. — Хочешь кончить? — спросил Антон, заменяя рот рукой. Арсений заполошно закивал, убирая со лба вспотевшую челку. Антон содрал с Арсения брюки, отправив в путешествие по отсеку вместе с правой кедой, которая соскочила с ноги, пока он сражался с узкими брюками. А потом развел колени Арсения пошире, положил себе на плечи, — славься, невесомость, изворотливая ты сука, — убедился, что Арсений по-прежнему цепляется за поручень, и снова поймал его член ртом. Заработал губами уже уверенней, в теории понимая, что именно может закончить Арсениеву сладкую пытку. Арсений где-то над его головой уже не сдерживался. Стонал в голос и дышал с хрипами, толкался в рот, позабыв про всякий этикет, широкой амплитудой, держал Антона у виска, прижимая к себе насколько это возможно близко. Сказал: — Я сейчас… Антон прибавил ко рту руку, которой обхватил Арсения под мошонкой, сжал пальцы, протягивая средний дальше, к ягодицам, и тут Арсений не выдержал. Вскрикнул высоко и сжался, выплескивая сперму на краешек рта Антона и его голое плечо. Капли, мелкие и покрупнее, округлились, сделавшись идеально шарообразными и поднялись вверх, ко второму панорамному иллюминатору. Антон не удержался и поймал ртом ту, что поменьше, из исследовательского интереса. Кончить самому оказалось проще простого. Антон пару раз прошелся по болезненно напряженному члену, а потом Арсений снял бедра с его плеч и взял его самого под грудки, резко поднимая к себе. Впился в губы жадно и быстро. Антон, не успевший снять ладонь с члена, чтобы обнять его, понял, что кончает прямо сейчас. Напряжение, возникшее внутри, прошибло его с головы до пят и разжало пружину тяжести в животе. — Раз-два кончил? — понимающе спросил Арсений, вылизывая его шею. Потный и вкусный, невыносимо просто. Антон коротко кивнул, прижимаясь к нему плотно-плотно. Не пара из них, а два куска липучки с острыми якорьками. Сцепились — не расцепиться больше. Антон уткнулся в чужое плечо и пробормотал бездумно: — Теперь хочу то же самое по-настоящему. Арсений под ним заметно напрягся. Спросил: — Разве сейчас не по-настоящему было? — По-настоящему, — смутился Антон. — Но я хочу все это не только в квестах. Арсений помолчал, механически гладя Антона по спине. Успокаивая, как маленького. — Ты в Москве, я в Питере. — Так переезжай. Я из дома не вылезаю, но это не значит, что я не хотел бы с тобой… Жить. Знаешь? Антон попытался поймать его взгляд, но Арсений снова будто ушел в себя. Сказал тихо: — Вряд ли получится. В квестах — здесь все проще. — Я собираюсь уволиться, Арс, — признался Антон. — Не могу так больше. Зомби-город был последним. Я просто хочу быть рядом с тобой. А с долгами уж как-нибудь раскидаюсь. — Не получится, — покачал головой Арсений. Антон не мог поверить ушам: — В смысле — не получится? Арсений нахмурился, одернув на себе задравшуюся футболку, и, кажется, не хотел касаться этой темы: — Не получится, и все тут. — Арс, ты шутишь, что ли? В отсеке повисла неловкая тишина. Антон старался откашляться, Арсений уставился в подсвеченную мягким сиянием темноту иллюминатора. — Если бы я мог что-то изменить, я бы так и сделал. — Тогда давай придумаем решение вместе. Арсений мягко улыбнулся. — Попробуй, но время истекло. Антон только собрался разразиться гневной тирадой, как его вдруг оттеснило к стене. Объятия Арсения разжались, а Антон полетел прочь из отсека вдоль по белой трубе. Затем в полную обжигающую холодом темноту, прочь из локации. Антон с силой вынырнул из проводящего гидрогеля. Не в пример предыдущему разу, силы у него были. Час в симуляции — смех сплошной, а не погружение. Щеки у Антона до сих пор горели, в коленях ощущалась слабость от не полностью схлынувшего возбуждения. Очень хотелось дать Арсению по носу, но еще сильнее — себе, за пустые надежды. За то, что от Арсения голова набекрень съехала, и Антон буквально потерял способность связно мыслить. — На что понадеялся — непонятно, — отругал себя Антон. — Жили долго и счастливо, блин. Поступил он как всегда, когда нуждался в помощи и ответах на главные вопросы жизни, вселенной и всего такого. Набрал Димке. Позов откликнулся мгновенно, словно и ждал звонка. — Ну что, подружились организмами? — с присущей ему иронией спросил Дима в наушнике. Антон залился румянцем, хотя куда уж сильнее. В теле все еще разливалась приятная истома после космической эквилибристики, а плечи до сих пор ощущали вес раскрытых бедер Арсения. — Это ты к чему, Димк? — осторожно спросил Антон. — Да понятно к чему, герой-любовник наш. Крап сказал, что выделил вам с Арсом час времени в неигровой локации. — Так очевидно? — скис Антон. — Дело не в этом, — вздохнул Дима. — Если бы мне дали час на общение с любимой женщиной, поверь, я бы сделал то же самое. К чему-то пришли? Кроме очевидного. — Он отношения видит только в квестах, — убито сказал Антон. — Так я ему нравлюсь, что ничего лучше интрижки на работе предложить не смог. — Уверен? — переспросил Дима. — Я Арсения на последней смене видел. Это не было похоже на простую интрижку. Он в тебя втрескался, Антох, до самых распоследних потрохов. Так на тебя глядел, что, откажи ты ему, работал бы с тобой дальше и как собачка в глаза бы заглядывал — вдруг что однажды изменится. Антон надел трусы, треники и футболку. Посмотрел на себя в зеркало — не человек, а мумия с глазами по пять копеек. Как, действительно, такого до гроба не любить? — Дим, че мне делать? — Думать, Антонио, и крепко, о том, что ты хочешь делать дальше, как собираешься выживать. Ты талантливый пацан, я в тебя верю, как ни в кого. Хватит болтаться говном в проруби. Борись за себя. — Спасибо, — с чувством сказал Антон. — Лучше придумай, что я могу положить в карман. И нет, я сейчас не про хуи. Антон рассмеялся и дал звонку отбой. Кружку с остывшим сладким чаем Антон прикончил в пару глотков. А после принялся то расхаживать по комнате, то усаживаться дописывать куски кода своей собственной VR программы. Та выходила более эффективной и щадящей для нервной системы, чем самая навороченная версия от Клаба. Свою Антону было еще допиливать и допиливать, но костяк уже получился на совесть. Давно Антон ей не занимался — мешала и работа, и постоянные кошмары, которые отсекали любую возможность дополнительных нагрузок, коль скоро Антон работал практически каждый день. Антон пересчитал крохи на банковском счету, приплюсовал гонорар за последнее, самое длительное в его карьере погружение. Что ж, остаток долга это почти покроет, но что делать дальше? На что жить? Антон с удивлением понял, что почти не помнит своей рутины до Клаба. Да, вроде сидел точно так же в квартире, занимался кодингом. Но было это так давно, словно и не с ним. Антон не понимал уже, как существовать отдельно от махины Клаба, но попробовать стоило. Ради самого себя, ради всех тестеров, которых гробили день за днем, не особо заботясь о том, как перемалывают их баги внутри не доведенных до ума квестов. Как тяжело идти на смену, не зная, вернешься ли ты с нее живым и какую боль придется пережить внутри. И как ее потом штопать нитками наживую. Антон выкурил пару сигарет на балконе — обещал же завязать, — напитался этим успокаивающим сигаретным дымом и принялся набирать Стаса. Он никогда не беспокоил его по пустякам и до сих пор был благодарен, что Стас не бросил его в Воронеже и помог с переездом. Кому был нужен технарь с багажом миллионного долга, который — круче любой московской ипотеки. Ну разве что Стасу, который давал людям вторые шансы несмотря ни на что. Сперва Антон попал на секретаршу, выждал, слушая стандартную мелодию минут пять, и только затем трубку взял сам Стас. Поздоровался деловито, словно начисто забыл про зомби-квест: — Ага, Антон! Как твои дела? — Лучше всех, Стас. Вот, планирую уволиться. — Радикально. На что в следующем месяце будешь кушать? Антон улыбнулся задавлено. Он и сам не знал, но был уверен, что пора разрывать эти отеческо-сыновьи отношения, пока не поздно. Пока Антон еще не врос намертво в опасный дайвинг так, чтобы не найти из него выхода. — Честно — я подумаю об этом завтра, — сказал он. — А сегодня я просто не хочу, чтобы меня бросали на заведомо провальную смену и наблюдали под микроскопом, как я корчусь. Стас на другом конце провода рассмеялся. Заговорил тем самым убедительным тоном, который включал при урегулировании конфликтов или когда подчиненные позволяли себе чуть больше, чем следовало. — Никто не смотрел, как ты корчишься, Антон, — утешающе заговорил Стас. — Нам нужно было проверить нагрузку серверов, понимаешь? И мы вызвали самых компетентных тестеров. Тебя в том числе. Я не сомневался, что ты вытянешь. Ты талантливый мальчик. Антон поморщился: — Слишком часто об этом слышу. — Потому что правда. Послушай, что еще я тебе могу предложить? Давно поставил бы тебя главным разработчиком, если бы ты согласился перепродать мне технологию. Она хороша, я в нее верю. Но ведь ты артачишься, не хочешь делиться своим детищем. Просто представь, какие перспективы ждут его в Клабе. Какие перспективы ждут тебя, Антох. Он представлял и не раз. Примеривал на себя роль крутого менеджера и снова возвращался к тому, что тестировщиком в Клабе быть лучше. Безопасней. — Вы испортите мои наработки, Стас. Вы их сломаете, как меня. Я знаю, что будет дальше, — Антон закрыл глаза и сел на пол, опираясь о жесткий край кровати. — Вы будете доить ее, как корову, до тех пор, пока она не сдохнет. Вы ее превратите в очередное развлечение для подростков. Такой, знаешь, и смех и грех. Тысяча рублей за час вхождения. Веселые зомби за углом, стреляй — не хочу. Сто вариаций “трех в ряд” для тетенек и дяденек. Вы не дадите сделать из нее полноценную платформу. — Какую такую платформу? — вкрадчиво спросил Стас. — Для учебы, для комфортной жизни. Для общения на расстоянии. Стас помолчал, а потом голос его одеревенел, закалился. Он больше не играл в отцовскую фигуру. Отбросив дружелюбный тон, Стас теперь звучал как босс, который не собирается мириться с бунтом подчиненных: — Арсений, значит? — сказал Стас, и сердце Антона ушло в пятки. — Не стоит тебе больше работать с ним, Антон. Он тебя… испортил. Испортил пацана, которого я вытащил из болота и позволил развиваться. Антох, ты пойми, Арсений — с причудами. Он наш очень странный, но трудолюбивый пациент, только поэтому и держится на плаву. Взять хотя бы его несуществующую бабу. Умора и трагедия. Слышал о такой? Антон сжал зубы. Грубить не хотелось, но Стас его буквально вынуждал. Антон заиграл желваками, услышал, как скрипят друг об друга зубы. Он сделал пару выдохов, сжимая в кулаке футболку, и попытался взять себя в руки: — Я знаю, Стас. О жене и всем остальном. — Обо всем остальном? — Стас позволил себе усмехнуться в трубку. — А точно ли? Давай так: я рассказываю тебе о реальном положении вещей с Арсением, а ты догуливаешь свой отпуск и возвращаешься в строй, эффективный и с горящими глазами, идет? Поставлю тебя в пару с Данилой. Он новичок, но амбициозный. Уверен, вы поладите. Он тоже, понимаешь ли, бунтарь, но по-хорошему. Как быть хорошим бунтарем, Антон не знал. Прямо сейчас он чувствовал себя обманутым. Стас всегда сохранял с ним откровенность, но сейчас, слушая, каким насмешливым тоном Стас говорит про Арсения, Антон терял к нему всякое уважение. Стас оказался прекрасным менеджером, даже выдающимся. При нем с Пашей финансовые кварталы в Клабе закрывались без убытков, все получали зарплату вовремя, а Оксана исправно приходила менять Антону, Стасову любимчику, капельницы. Но этого было мало, чтобы Антон решил в Клабе оставаться и дальше. Он хотел, чтобы его считали за человека, не за чертов винтик в большой системе, пережевывающей деньги подростков и взрослых, мающихся от скуки. Для Антона виртуальная реальность стала вторым домом. И в нем надлежало поддерживать чистоту. Чтобы тестеры, которые заступают в него первыми, не ломали черепа и кости. Хотелось спать спокойно, зная, второй дом для каждого останется дружественной средой. Стасу же было важно, чтобы этот дом приносил стабильные деньги. Достойная цель, только средства не совсем гуманные. — Что ты знаешь об Арсении? — устало спросил Антон. — Давай, удиви меня. — Как скажешь, — сказал Стас. — Как насчет того, что он, как бы выразиться, не совсем живой? — Он не может быть NPC, — убежденно ответил Антон. — Ты уверен? — Блядь, да, Стас, уверен. Мы с ним связывались и вне квестов, часто. Я знаю команду Дрона, создание таких реалистичных моделей им не по зубам. — Серьезно? — Стас разошелся смехом, словно бы подбадривал Антона. Как обычно. — Я представляю, на что они способны. А на что нет. — А ты бы смог с такой задачей справиться? — как бы между делом спросил Стас. Антон, мозг которого был заточен под решение технических головоломок, тут же предложил пару выкладок и решений. — Смог бы, — ответил Антон после раздумий. — Только я тебе повторю, как в прошлый раз: не буду этим заниматься. Не хватало нам еще синтетических сущностей, мы друг с другом справиться не можем. Я понимаю, что Алена была вашим экспериментом. Не знаю, чем вы руководствовались, когда подсаживали ее в квесты Арсения, но это полный пиздец. Нельзя играть людьми, Стас. Люди ломаются, как спички, если знать к ним подход. Ты вот знаешь. — Но ведь это так увлекательно, — сказал Стас. — Я не хотел никого ломать. Я хотел делать то, что никто до меня не делал. Помнишь, о чем ты сам говорил мне в двадцать? Антон вздохнул. Он когда-то чуть не пошел по этому пути и теперь корил себя ужасно. В свое время он вливал в Стаса массу больных гипотез, совершенно не сознавая, что и как говорит. Он просто видел в нем потерянного отца, которому можно доверять. Оказалось, что делать этого не стоило. Рабочие отношения можно и нужно соблюдать. На влюбленности в Арсения Антон погорел во второй раз. Если Алена — последствие его глупой доверчивости, то и вытаскивать Арсения из ямы — тоже его задача. — Стас, ближе к делу, пожалуйста, — попросил Антон. — На твою удочку я больше не попадусь. Я вырос и перестал быть мамкиным фантазером. — Арсений — он как томат, солнцу рад. — Чего? — обалдел Антон. — Он, понимаешь, абрикос — на юге рос. Слива он лиловая — спелая, садовая. — Стас, я сейчас тебя ебну, — пообещал Антон. — Не зассы сперва выйти из квартиры, Антошка-картошка, — посмеялся Стас. — А Арсений твой — в вегетативном состоянии находится больше года. Овощ. Ни жив, ни мертв, но смены откатывает хорошо, старается от души, лишь бы его от системы не отключили. Перед Антоном пронеслись все те уклончивые ответы Дрона и Крапа, когда он возмущался, почему Арсению не дают передышку между квестами. — То есть он… — начал было Антон. — Правильно, — подхватил Стас, обрадованный, что до Антона начало доходить. — Арсений существует только внутри квестов. Только представь, какая впечатляющая экономия на жилье и еде! — Арс что, совсем не выходит из симуляций? — растерянно спросил Антон. — Совсем-совсем, — подтвердил довольный Стас. — Да я уже и не уверен, сможет ли он нормально существовать в реальном мире, если его отключить. Мышечная память — она, знаешь ли, со временем разрушается. Как и память, и способность мозга работать в обычном режиме. Ну проснется он ради тебя, Антох. Думаешь, получишь на руки того же Арсения, с которым ходишь в квесты? Сильно сомневаюсь. — Стас, вы что наделали? — паника захлестывала Антона волнами. Вот он сидел у кровати, а теперь уже лежал, стянув с матраса одеяло. И заматывался, заматывался в него, стараясь сбежать от этого болезненного осознания. Арсения, можно сказать, не существует. Арсений — такая открытка из прошлого, которого больше может и не быть. Сколько Арсению осталось — неизвестно. Сколько вообще может существовать тело в анабиозе? Месяцы, годы? Если все так, как говорил Стас, то Арсений буквально купил себе билет в один конец. Это было страшно. Страшно и обидно понимать, что ни в какой Москве они не погуляют по улочкам, не напьются пива в баре, не выкурят одну на двоих сигарету. Не будут сосаться, уродливо и бесстыдно, где-нибудь в закоулках Павелецкой. Как если бы Антон действительно мог все это себе позволить. — Личный выбор Арсения, — жестко ответил Стас. — Ты пойми: каждый сам решает, как распорядиться своими ресурсами. Не твоя вина, Тоха, что Арсений выбрал такой путь. Это ведь тоже решение — сбежать от проблем, от порушенной жизни. Да что я тебе рассказываю. Ты ведь поступил точно так же, когда настала полная жопа. Но ты все еще жив и можешь принять правильную сторону. — Стас. — Антон. Я тебя прошу: подумай дважды перед тем, как валить из Клаба. Мы, нет, я о тебе позабочусь. Я сделаю так, чтобы тебе стало полегче. Но остальное ты должен преодолеть сам. — Я подумаю, — выжал из себя Антон, закутываясь в одеяло с головой. — Подумай, Антох. Мне пора, бывай, — сказал Стас тепло, по-отечески и отключился. Было сложно отделить фигуру Стаса, который и правда пришел ему на помощь в самый сложный момент, от Стаса-менеджера, который пошел на поводу у Арсения и приковал его к системе, рассудив, что такой тестер сэкономит кучу денег и будет вгрызаться в новые задачи со скоростью голодного бездомного пса. — Господи ты боже мой, — промямлил Антон, не в силах сдвинуться с места. — Арсений, зачем ты это сделал? На кровати завибрировал входящим сообщением телефон. — Прочитать, — скомандовал Антон, поджав под себя ноги. — Антон, со мной связался Поз, — проговорил механический голос, подражая тембру Сережи Матвиенко, собранному и смурному. — Если реально хочешь помочь Арсу, собирай шмотки и гони в Питер. Я вас там с Позом встречу. И заруби на носу: ты кое-чего да стоишь. Не опускай руки. Антон заскулил сквозь сомкнутые челюсти. Последние дни слепились в один длинный кошмар наяву, который все никак не заканчивался. До кучи оставалось только выяснить, что Димка ему вовсе и не друг, Арсений — не любовник, с которым что-то может получиться, а Матвиенко — не человек, а говорящий франкенштейн, сшитый из частей. Попытаться перебороть этот кошмар все-таки стоило. Если не для себя, то для Арсения — точно. Антон голосом вызвал Диму. — Получил сообщение от Матвиенко? — деловито спросил Поз. Ни следа сомнений или терзаний. Поз был и оставался самым понимающим человеком, который готов пожертвовать свободным днем с семьей, только чтобы выручить его, дурака эдакого. — Получил. — Решайся, Тох, — сказал Поз. — Сейчас или никогда. Антон сопел, потерянно и нерешительно. Пытался разложить по полочкам разговор со Стасом. Стас не мог тут ему соврать, а значит, Арсений действительно подключен к системе. Слива лиловая, ага. С таким-то начальством только сливой и заделываться. — Димка, я не знаю, как, но помоги мне добраться до Питера. Я один не вытяну, — жалко сказал Антон, не веря собственным словам. Он выйдет из дома? Как это вообще возможно? — Давно бы так, — одобрил Дима. — Жди, через час буду. — Дим? — позвал Антон. — А? — Спасибо, Дим. — А то ж. Как там твой Арсюха говорит? — Мы своих не бросаем? — Вот именно.