Время потребовало этой жертвы После тысяч сожженных книг И убийств безмерно мудрых женщин и мужчин Стоит полагать, что Эпоха наивности прошла За морями забвения Лежат горы мудрости Dargaard «As Old As The Bones Of The Earth»
Женщина лениво щёлкнула пальцами. Ручка поставила последнюю размашистую подпись в приказе и легла на столешницу. Исписанная витиеватым почерком бумага отлетела в сторону к своим бесчисленным сёстрам. Гриффин запрокинула руки и с удовольствием потянулась. Позвоночник жалобно захрустел и, ощутив, как к затёкшим мышцам побежала свежая кровь, директриса расслабленно развалилась на тахте. Поджав губы, ведьма прикрыла глаза. Вся эта возня с документами отнимала у неё непростительно много времени. Даже с магией заполнение бумажек было крайне утомительным занятием. Чёрт бы побрал уже этот Светлый Камень. Как будто от того, что подпись на приказе о зачислении будет поставлена не лично Гриффин, все контролирующие чары Облачной Башни рухнут в один момент… Ведьма подняла сонный взгляд на окно. Бордовое, точно венозная кровь, стекло постепенно светлело, наливаясь пылающим багрянцем. Уголки её губ опустились вниз. Какая-нибудь первокурсница, наверное, могла бы подумать, что над Башней наконец взошло солнце, однако этот рассвет был не более, чем иллюзией. Одной из бесконечного множества тех, которыми этот дрянной замок был напичкан от фундамента до самой крыши. Облачная Башня была живым существом. У неё была своя воля, свой разум. Свой мерзкий характер и независимые от чье бы то ни было воли желания. Башня не могла говорить и уже многие века не могла сделать ничего значительного, но это, тем не менее, не мешало ей предельно ясно выражать своё мнение по множеству вопросов. Если верить Летописи Директоров, то с тех пор, как Трёх Древних выбили из их обители, Башня ни разу не распустила тучи над собой. Для того, чтобы обитатели замка не впадали в депрессию от недостатка света и отсутствия нормального режима, первыми директорами было создано заклинание искусственного освещения. В учебное время оно работало в ритме, противоположном течению суток в Магиксе — когда город укрывала ночь, в Башне царил день, и наоборот. Сделано это было для того, чтобы облегчить юным ведьмам необходимость учёбы в ночные часы — на первых порах это здорово помогало колдовать ученицам, которые ещё не взрастили тьму в своей душе. Казалось бы, идеальное решение. Из серии «жизнь подсунула тебе лимоны — сделай из них лимонад». Со всем можно справиться и, порой, сделать даже лучшем, чем было изначально… Вот только плохим климатом проблемы отнюдь не ограничивались. Директриса задумчиво прищурилась на серебристую паутину витража. Внезапно усмешка рассекла её лицо, точно порез. Да уж. Пожалуй, лучше узора было и не подобрать. И как до неё раньше не дошло? Интересно, он был здесь такой всегда или только с тех пор, как тут возникла «лучшая школа ведьм в Магиксе»?.. Вот и ещё одна иллюзия этого места. «Без тьмы нет света, света нет без тени. Без тёмной магии нет и не может быть светлой» Таков один из множества Законов Магии. Это знают все волшебники, получившие хоть какое-то образование. Однако подлинную глубину смысла этих слов осознают лишь единицы. Наверное, в этом и есть главный секрет власти — видеть то же, что и миллионы других, но понимать на совсем другом уровне. Равновесие в их мире было не просто красивой фигурой речи. Оно было реальным, как стена за спиной или земля под ногами. Оно возвышалось над всеми ними незримым, но суровым судьёй, зорко следившим за тем, чтобы все играли по правилам. Правила, правда, полностью были известны только одному Дракону — если он, конечно, существовал — но кое-что из них волшебники всё же узнали на своей шкуре. И Магикс трепетно хранил накопленный ими опыт, всячески оберегая его и используя себе на благо. Если нельзя обойтись без тёмных чародеев совсем, то, так уж и быть, пусть кое-кто и живёт. Вот только жить они будут так, как удобно светлым. Одно из этих «удобно» начиналось прямо здесь, в этом проклятущем замке. В чёртовой паутине. Облачная Башня уже многие века была эдакой фермой для разведения безопасных и бестолковых ведьм, выращенных единственно для того, чтобы своим существованием поддерживать Равновесие и тем самым обеспечивать могущество Магикса. Пока есть тёмные волшебники, светлые властелины могли не волноваться за свою силу. Пока есть глупые тёмные — могли не волноваться и за власть. Тысячи молодых дурочек стремились в этот мир, надеясь сделать себе имя и стать кем-то большим, чем безымянная пыль под ногами светлых господ. Летели, как мотыльки на открытое пламя. И, само собой, погибали в нём. А те «везунчики», которые выживали, падали на землю с обожжёнными крылышками и уже никогда не осмеливались снова попробовать подняться в воздух. «Магикс — мир возможностей. Здесь возможно абсолютно всё, главное только суметь добраться» Гриффин скривилась в полудрёме. Какая же это была наглая, бесчеловечная ложь. Скажи ей честно хоть кто-нибудь в те дни, когда она впервые очутилась в Магиксе, что это не райские кущи, а ад, бездна, проглатывавшая сотни таких же несчастных, как она, возможно, она бы не испытала и десятой части тех страданий, что выпали на её долю… Но, конечно, этого не случилось. Поэтому ей пришлось узнать всё самой. За каждый чёртов урок, припасённый для неё Магиксом, она заплатила кровью, потом и слезами. И — что самое противное — продолжала платить до сих пор. Её прошлое, тщательно хранимое в недрах архивов Светлого Камня, держало её горло крепче, чем любой из поводков. Стоит только рыпнуться и Совет в два счёта свернёт ей шею. Всего-то и надо — вытащить эту замшелую историю наружу, сдуть пыль, осветить всё под нужным углом и подать в массы. А дальше общество легковерных идиотов сделает своё дело. Никто ни в чём не будет разбираться, никто и не подумает заступиться, никто не вспомнит былые заслуги. Не успеет она оглянуться, как перед ней будут закрыты все двери, а прежде добродушно улыбки, уверявшие в вечной дружбе, превратятся в безумно оскаленные пасти, изрыгающие проклятия. Тогда ей сильно повезёт, если монахи доберутся до неё раньше самопровозглашённых борцов за «справедливость». Гриффин давно не питала иллюзий — гражданская казнь в Магикса была страшнее смерти на костре. Смерть, в конце концов, это всего лишь смерть. Конец. Последняя точка в книге жизни, после которой нет никого и ничего. А вот влачение жалкого существования с клеймом вечного позора и презрения, в постоянном унижении и полном одиночестве до тех пор, пока что-нибудь тебя не прикончит. О да, это действительно было намного страшнее… Однако молчала Гриффин всё же не поэтому. Уж кого-кого, а её такие вещи не пугали. Она могла бы смириться с потерей власти и авторитета. Могла бы прятаться и выживать целую вечность. Могла бы спокойно остаток жизни провести в аскезе. С лёгкостью. Но было всё-таки кое-что, что она не могла просто так оставить. Убежать — значит потерпеть поражение. Признать победу ненавистного мира тиранов и лицемеров. Обречь бессчётные поколения будущих ведьм на рабское существование. Обесценить тот путь, который ей пришлось пройти босыми ногами по битому стеклу. Директриса открыла глаза. Сон её прошёл без следа, уступив место решительной ярости. Нет. Этого они не дождутся. Пусть её глупость обошлась ей очень дорого, пусть. Но она не была послушной марионеткой. О нет, кто угодно, но только не она. Ведьма невольно потянулась к ключу, висевшему у неё на груди. В этом крохотном амулете, отлитом из андроссийского орихалка, была сосредоточена вся власть над Башней. Только унаследовавший его от прошлого директора мог управлять чарами контроля и повелевать Замком. Ведьма огладила большим пальцем острый завиток металла. Ключ был тёплым. Если настроиться, можно почувствовать нечто, похожее на пульс. Это был ток энергии в Башне. Биение её сердца. Несмотря на старания поколений директоров, подчинить его своей воле так никому и не удалось. Лишь мириады колдовских символов, покрывающих её стены незримым полотном, удерживали замок в повиновении новым владельцам. Но сам он ни на минуту не переставал ненавидеть их. И делал всё, что только было возможным в остатках его слабой воли, чтобы отравить существование непрошеным гостям. Ночные кошмары, страхи, беспричинная агрессия, даже галлюцинации были обычным явлением в этом месте, переполненным энергией Зла. Так было всегда. До прихода Гриффин к власти. Вот уже пятьдесят лет она непрестанно совершенствовала механизмы контроля над Башней. Сегодня она владела тем, о чём её предшественницы не могли и мечтать. Башня больше не могла навредить своим обитателям. Всё, что оставалось проклятому отродью — изредка пугать саму ведьму едва заметными призраками прошлого. Она покорила Сердце Замка и научилась использовать его энергию, как когда-то это делали Матери всех ведьм. Она управляла почти всеми помещениями замка, в то время, как те, кто были до неё, едва ли могли поручиться за половину. И она — о да, именно она! — вскрыла Крипту. Святая святых, хранилище самых тёмных заклинаний, спрятанных Прародительницами в момент своего побега, ворота в мир тьмы — покорилась ей. Это был не просто очередной тайник. Это были корни Замка. Склеп Трёх Матерей, где покоились их смертные тела. «Кости» этой земли. Это они поддерживали сознание Башни, не позволяя окончательно сломить её. И пусть замок всё ещё ревностно оберегал саркофаги, это был лишь вопрос времени. Однажды Гриффин станет полноправной хозяйкой Башни. Единственной и неповторимой директрисой, сравнявшейся величием с самими Матерями. Но это была лишь вершина айсберга. Пылевая завеса для отвода глаз. По-настоящему важными делами она занималась куда тише и незаметнее. Да, Гриффин не могла выступить против Магикса и изменить всё в один момент. Но всё же она могла бороться. Раз за разом, случай за случаем, добиваясь всё больших успехов. Организовывала общественные движения, продвигающие идеалы мирного сосуществования. Разрушала древний уклад нетерпимости. Открывала школы, детские дома, боролась за предоставление рабочих мест тёмным волшебницам. Заставляла судей внимательно разбираться в каждом случае, смотреть не на происхождение, а на поступки, чётко соблюдать все процедуры. Гриффин восстанавливала справедливость всюду, куда только могла дотянуться. Медленно и мучительно, но упрямо рассеивала тень бесчестья и дикости над тёмным сословием, оставленную ему Чёрным Ковеном и тщательно удерживаемую светлыми властелинами. Это было сложно. Делая два шага вперёд, она всегда была вынуждена отступать один назад, а иногда останавливаться на целые годы. Но это не имело значения. Она шла. И будет идти до конца. Гриффин довольно прищурилась, отпуская ключ и чувствуя себя значительно бодрее, чем несколько мгновений назад. Она не сдастся. И дурацкое заполнение бумажек — совсем не то, что должно портить ей настроение. Ведьма фыркнула. Подумать только, какое это всё-таки тоскливое занятие — заполнять бумаги… Внезапно директриса широко зевнула, звучно хрустнув челюстью. «Да что ж ты будешь делать» — вяло возмутилась Гриффин, — «Прав лис, что ли, стареем?» Неохотно встав с кушетки, колдунья заклинанием подманила к себе пузырёк с надкаминной полки, одновременно открывая проход в свою комнату. День её ждал насыщенный, так что сопротивляться сну не имело никакого смысла. Гриффин лениво повертела в руке флакончик с золотистой пыльцой. Порошок сновидений, дорогое и редкое снадобье, позволяющее видеть хорошие сны… Усмешка. И персональный наркотик всей Команды Света.***
Гриффин буквально летела по коридору, полностью игнорируя протестующие вопли секретаря. Мало того, что она была вынуждена опять тратить своё бесценное время на посещение полицейского управления, так эти остолопы ещё имели наглость требовать у неё магическое удостоверение! Удостоверение! Какое ещё к чёртовой матери удостоверение?! Она уже несколько месяцев приходит сюда под одной и той же маскировкой, да её тут каждая крыса должна знать! Сзади опять что-то отчаянно взвизгнули и Гриффин рывком распахнула дверь, чуть не пришибив ею чрезмерно ретивого сотрудника. Со стороны стола на неё уставилось пять пар удивлённых глаз. — Любезный господин Авгур, — со всем доступным ей высокомерием громогласно обратилась ведьма — Прошу Вас сделать что-нибудь с Вашим секретарём, иначе следующего Вашего посетителя будет встречать жаба! Мужчины бодро расхохотались, и у Гриффин непроизвольно задёргалась бровь. — Шериф, я не понимаю… — проблеяло вихрастое недоразумение из-за её спины. Начальник полиции встал, приветствуя Гриффин. Сидевшие перед ним тоже соизволили подняться. — Всё в порядке, — наигранно ласковым, издевательски-отеческим тоном обратился Авгур — Я знаю эту женщину. Мы все её ждём. Прошу, возвращайся к своей работе. Секретарь что-то заискивающе пискнул и исчез, тихо прикрыв за собой дверь. На мгновение директрисе стало его жаль. Этот парнишка был явно новеньким и Авгур наверняка специально его не известил о Гриффин, чтобы лишний раз позлить надоедливую ведьму. — Доброе утро, мадам, — елейным тоном обратился к ней шериф — Приношу свои извинения за этот инцидент. Мне пришлось спешно заменить секретаря и я забыл предупредить Мацу о Вас. Гриффин почувствовала, как на её лице сама собой складывается гримаса брезгливого презрения. «Забыл ты, как же… — мысленно съязвила ведьма — Двадцать лет — глава полиции Магикс-Сити и надо же, про директрису Облачной Башни забыл, бедняжка…» Гриффин неспешно смерила шерифа надменным взглядом, в очередной раз отмечая, что вид у него был самый что ни на есть дурацкий. Серые, совершенно мышиного цвета волосы выглядели так, будто их обладателя каждое утро будил ураган. Беловато-сизые усы топорщились, как старая щётка, скрывая верхнюю губу. Разномастные глаза — карий и серый — смотрели из-под куцых бровей туповато и нагло. На левой стороне шеи виднелись белёсые волны шрамов, оставшиеся от какого-то особо горячего сражения много лет назад. При первой встрече Авгура можно было вернее всего принять за отпетого жулика, не блещущего интеллектом и не очень-то удачно скрывающего свою подлую натуру. Но было бы глупо думать, что человек, столько времени удерживавший столь неспокойный пост, мог бы быть не достоин своего места. Здесь нельзя валять дурака и остаться в живых. — «Пришлось спешно заменить»? — вкрадчиво переспросила Гриффин, вложив во фразу весь яд, на который только была способна — Что Вы делаете с Вашими секретарями? Едите? Это уже пятый за три года. Присутствовавшие заинтересованно посмотрели на Авгура. Шериф щербато улыбнулся. — К сожалению, нет, иначе бы от них было больше толку. В действительности же они очень быстро… — мужчина задумчиво посмотрел в потолок — приходят в проф непригодность, назовём это так. Гриффин хмыкнула, решив не углубляться в спор. Своего она добилась — в грязь Авгура макнула, больше ей было и не надо. Наконец она оглядела собравшихся. Двое защитников Крепости и хорошо знакомые лица представителей Алфеи и Красного Фонтана. С посланцами Рокколуччи ведьма поздоровалась первыми, одновременно оценивая шансы на успех дела. Перед ней были паладин и кто-то из тамплиеров. Одежда на них была одинаковая, в синих тонах, но вот причёски выдавали статус — светлые рыцари носили заплетённые косы, а элита воинства Храма — короткие стрижки. Лица мужчин казались директрисе смутно знакомыми, но вспомнить, кто перед ней, она не смогла и приступ бешенства не замедлил захлестнуть её. Гриффин скрипнула зубами. Совет не собирался вмешиваться. Всех мало-мальски значимых людей ведьма знала в лицо и, если бы Совет поддержал их инициативу, то прислал бы кого-нибудь из них, чтобы иметь возможность обсудить детали дела. Эти же парни были не более, чем говорящей мебелью, прибывшей лишь из дани этикету. Гриффин перевела взгляд на учителей, силясь взять себя в руки. Первой ей на глаза попалась Аодэ де Меццис — преподавательница магической стратегии в Алфеи. Карие глаза смотрели холодно и непроницаемо, тонкие губы с едва заметными суровыми морщинками в уголках рта были неодобрительно сжаты. Поймав взгляд Гриффин, фея сухо кивнула, как бы соглашаясь с её злостью. Гриффин повторила движение в ответ. Её слегка отпустило. Затем директриса увидела Табшира — правую руку Саладина последние полвека. Крепко сбитый рыжий мужчина с грубыми чертами лица и косматой бородой. Ведьма мысленно усмехнулась, также обменявшись с ним приветствием. Что ж. По крайней мере она оказалась в приятной компании. Гриффин неохотно прошла к пустовавшему стулу и села, с привычной надменностью воззрившись на Авгура. Тот посмотрел на неё долгим, ничего не выражающим взглядом, а затем переключил своё внимание на рыцарей. — Итак, многоуважаемые господа, раз уж мы наконец-то — шериф едва различимо выделил слово голосом, — все собрались, предлагаю приступить к теме нашего собрания… Гриффин бросила на Авгура испепеляющий взгляд, однако тот как будто бы и не заметил этого. Впрочем, она-то видела ехидную усмешку, надёжно скрытую жёсткими усами. Ну ничего. Пусть празднует, пока может. Она всё равно доберётся до правды, как бы эта кодла не стремилась спрятать свои грязные делишки под сукно.***
— Крепость Света приносит свои извинения, однако в сложившейся ситуации Совет Старейшин не видит оснований для вмешательства светлых рыцарей в ход расследования. Тем не менее Крепость рассмотрела заявку Трёх Директоров на проведение частного расследования и одобрило её. Пожалуйста, распишитесь о получении извещения. Гриффин с трудом удержала бесстрастный вид, ставя подпись магическими чернилами на гербовой бумаге. «Побери вас Бездна», — с ненавистью думала она. Да, она предвидела исход этой беседы, но всё же знать и услышать вслух это совсем не одно и то же. Этот деловой, будничный тон доводил её до безумия. Как будто речь шла о покупке партии волшебных палочек, а не о чьих-то жизнях. — Благодарю Крепость от имени всех ведьм Магикса, — не удержавшись, выплюнула колдунья. Авгур криво улыбнулся. Послы Крепости даже ухом не повели, проигнорировав выпад. Пока Гриффин мысленно расправлялась с Советом самыми страшными из известных ей казней, рыцари встали и, распрощавшись в строжайшем соответствии с этикетом, поспешили удалиться. Гриффин откинулась в кресле, мысленно считая до ста и надеясь, что выдержка не подведёт её. — Что ж, господа, думаю, нам с вами тоже можно разойтись, — мимоходом ставя свою подпись на всех экземплярах разом, оповестил Авгур. Сделав глубокий вдох и на мгновение прикрыв глаза, Гриффин плавно поднялась с места. Табшир и де Меццис уже откланялись и неспешно направились к двери, давая возможность Гриффин нагнать их. Не то, чтобы они хотели составить ей компанию, вовсе нет. Просто им было слишком хорошо известно о вздорном характере ведьмы и о её «тёплых» взаимоотношениях с магиксийской полицией. И последнее, чего хотели ветераны войны — это допустить конфликт «в свою смену». — А вот Вас, госпожа Гриффин, я бы хотел попросить остаться, — неожиданно произнёс шериф. Гриффин замерла, уже стоя полубоком к Авгуру. Едва было улёгшаяся злость всколыхнулась с новой силой. «Ну чего тебе ещё, самоубийца недобитый? Мало тебе шрамов от террористов, ты ещё и мой автограф в коллекцию себе хочешь?» Ведьма обернулась и вскинула бровь. — В чём дело, шериф? — резче, чем хотела, произнесла она. — Соизволите уделить жалкому смертному несколько минут Вашего драгоценного времени? — без намёка на улыбку сказал волшебник — Есть кое-что, что я бы хотел Вам показать. Директриса скосила взгляд на Табшира, а затем на де Мецисс. Вид у обоих был крайне настороженный. Гриффин коротко качнула головой — только пастухов ей и не хватало. Уж как-нибудь попридержит свой язык сама. По крайней мере, в этот раз. Табшир, попрощавшись без лишних расшаркиваний, скрылся за дверью. Де Мецисс, предостерегающе посмотрев на Гриффин, с почтением поклонилась им обоим и тоже вышла. Ведьма беззвучно прицыкнула. Развернувшись к Авгуру, она недружелюбно сложила руки на груди. — Что же Вам угодно? — процедила она. Авгур выдержал драматичную паузу, выравнивая стопку бумаг на столе. — Видите ли, госпожа Гриффин, — бодрым, но формальным тоном начал волшебник — Несколько дней назад мы задержали группу подростков… Так, ничего особенного, обычное хулиганство. Но при задержании они использовали тёмную магию, достаточно сильную, чтобы вывести из строя нескольких моих сотрудников. Примечательно то, что после того, как мы заключили этих молодчиков под стражу, они никак не проявляли свои силы. Более того, наши тесты показали, что никто из них магией не владеет. Никаких амулетов у них не было. Не хочется в этом признаваться, но мне кажется, что нам нужна Ваша помощь. Мужчина поднял на неё свои разномастные глаза. За считанные секунды он точно преобразился, став похож на хищную птицу, присматривающуюся к возможному обеду. Гриффин улыбнулась. Ну наконец-то Авгур соизволил показать истинное лицо. Это сразу заставило её выдохнуть — всегда проще работать, когда можешь ясно видеть оппонента, а не держать в голове все его триста тридцать три маски и столько же уловок. — Вы говорите странные вещи, — снисходительно произнесла ведьма — Вы уверены, что все тесты были выполнены как нужно, а Ваши сотрудники ничего не упустили при обыске? Самодовольная ухмылка тронула усы. — Обижаете. Гриффин унизительно мягко усмехнулась. — Хорошо, я взгляну на них. И в очередной раз докажу, что полиция Магикса ни на что не годится. Авгур приложил руку к сердцу и отвесил ироничный поклон. — Жду с нетерпением.***
Гриффин шла за Авгуром. Недолго поплутав по коридорам, они спустились в подвал — туда, где находился временный изолятор для магов с неопределённым уровнем силы. Это заставило ведьму отнестись к предстоящей работе серьёзнее. Не похоже, чтобы чародей замышлял какую-то пакость, уж сюда бы он точно её для этого не привёл. Значит, есть что-то и в самом деле стоящее. Железная дверь противно заскрипела. При виде начальника пятеро лениво прохаживавшихся мимо камер охранников тут же приняли самый занятой вид и, вытянувшись по струнке, отдали честь. Авгур сдержанно поприветствовал их в ответ и попросил удалиться. Грффин оглядела помещение. Очень длинная комната с широким проходом. Потолок был низкий, дабы не дать заключённым возможности взлететь. Всё вокруг было выкрашено белой краской, немедленно темневшей от любого колдовства. Со стороны прохода камеры закрывали громоздкие решётки, а друг от друга ячейки отделяли толстые стены. — Госпожа? Голос Авгура привлёк внимание Гриффин. Она кивнула без лишних вопросов и осторожно подошла к камере, перед которой стоял шериф. На полу лежала девушка с серебристыми волосами. Гриффин с недоумением посмотрела на неё, а затем на пустую навесную кровать. — Почему она на полу? — Бунтует, — задумчиво протянул Авгур, — Сказала, отморозит почки и подаст в суд за причинение тяжкого вреда. Гриффин не удержалась и скривилась, вызвав у Авгура приступ незаслуженного веселья. «Откуда вы такие только берётесь, дурёхи?» От шума девушка вздрогнула и поднялась на руках, злобно уставившись на пришельцев. Гриффин заметила, что на лице у неё был свежий синяк. «Самая активная, значит» — Ну, что скажете? — прохладным тоном осведомился Авгур. Гриффин сосредоточилась и посмотрела на девушку чуть искоса. Та внимательно следила за её действиями. Ведьма ждала, рассеянно глядя на заключённую. Наконец по контуру тела появилось слабое, едва заметное колыхание — точно раскалённый воздух над пламенем костра. Директриса подождала ещё немного и границы контура перестали рябить, превратившись в беловатое сияние. Колдунья развернула голову прямо и теперь уже пристально глядела на девушку. Заключённая заёрзала и отползла от ведьмы, сжавшись в комок. Гриффин кровожадно ухмыльнулась. Она хорошо знала, что девочка испытывала сейчас. Проникновение в чужое магическое поле всегда было неприятным. Безболезненным, но неприятным. Точно фантомное прикосновение к внутренностям. Будто бы чьи-то руки перебирают твои кишки, ощупывают желудок, взвешивают печень и сердце… Мерзко. «Терпи, дорогая, терпи», — равнодушно подумала Гриффин, глядя в расширившиеся зрачки — «Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому» Гриффин прикрыла глаза, ухватив слепок ауры, и установила энергетический контакт. Теперь она могла свободно и основательно приступить к исследованию. Мысленно развернув светящуюся фигурку перед собой, точно бумажного человечка, Гриффин вгляделась в его черты. Аура обрела цвет и лицо. Это был первый уровень — уровень эмоций. Грязно-красное поле, испещренное чёрными, коричневыми и мутно-зелёными пятнами. Лицо, искривленное в гримасе ужаса, ненависти и отвращения. Классическая картина для человека, к которому впервые применяют эту процедуру. Ничего интересного. Гриффин шагнула глубже. Лицо фигурки пропало, а поле выступило за пределы тела, превратившись в светящийся овал. Он был бледно-серым, тусклым и едва выходил за контур фигуры. Ведьма слегка нахмурилась. Обычно энергетический контур был нейтрально-белым да и светился всё-таки поярче. Такое же зрелище могло свидетельствовать как об общем истощении организма, вызванным перенапряжением, так и о начинающимся заболевании или ещё не вступившим в силу проклятии. Немного подумав, Гриффин решила это запомнить. Пусть Магикс и был гнилым до самого основания, позитивная волшебная энергия била в нём ключом. Дойти до чего-то подобного здесь ещё нужно было ухитриться. Ведьма бегло оценила остальные параметры. На этом уровне аура состояла из нескольких слоёв и походила на спил дерева. Зная, что искать, здесь можно было получить довольно много информации. Слои поля — чётко разграниченные и ровные. Между ними легко прослеживались границы, а также — множество мелких бороздок внутри каждого кольца. Всё это говорило о том, что девушка не была волшебницей и к ней не применяли никакого мало-мальски серьёзного воздействия по крайней мере ближайшие пару лет. В противном же случае слои должны были бы либо плавно переходить один в другой, либо же быть исчерчены глубокими перпендикулярными линиями. Обычный человек… Или очень сильный волшебник под очень хорошей маскировкой. Невозможно хорошей. Гриффин упрямо продвинулась глубже. Овал поля исчез и фигурка покрылась ветвистым узором — это проявлялись магические капилляры тела. Через секунду проявились и семь центров, расположенных по ходу позвоночника. Гриффин вгляделась. Здесь был виден ток энергии, все особенности ауры волшебника и его сил. Именно здесь можно было разглядеть самые коварные и незаметные манипуляции: следы большинства зелий, родовых проклятий, редких боевых заклинаний — словом, всего, что только было в этом мире… Но, чёрт побери, не в этот раз. В сети капилляров циркулировала лишь непосредственная жизненная энергия — прозрачная, едва различимая, точно чистая родниковая вода. Никаких других цветов, ни затемнений, ни деформаций — ничего. Гриффин ещё немного подождала, стараясь высмотреть хоть что-нибудь… Ведьма мысленно зарычала. Это был вызов её опыту. Насмешка над её знаниями и умениями. Оскорбление мастерства. Какая-то соплячка смогла сделать что-то такое, чего она — директриса Облачной Башни и последняя слуга Матерей Чёрного Ковена — не могла увидеть? Эта мысль стала последней каплей в чаше её терпения. Плюнув на всё, Гриффин сделала ещё один шаг — на последний, четвёртый уровень. Самый сокровенный и уязвимый — хранилище энергетического ядра человека, пристанища живой души. Обычно Гриффин здесь не бывала. У опытных или просто сильных магов ядро было надёжно скрыто силой поля, а к простым людям и слабым волшебникам подобную меру запрещалось применять под страхом заключения в измерение Омега. Ещё бы, ведь всего одним грамотным прикосновением к ядру можно было убить человека или сделать с ним что похуже… Так что, если бы Гриффин поймали, мало бы ей не показалось. Но она бы, конечно, не пошла бы на такой риск, если бы полностью не была уверена в своей безопасности. Авгур всё равно не мог отследить, что она делала — официально, всем волшебникам кроме Тамплиеров было недозволенно изучать подобные техники — а сама она не собиралась притрагиваться к девчонке, оттого и следов нарушения запрета остаться не могло. Всё, чего хотелось ведьме — это отыскать разгадку. В очередной раз доказать этому надутому индюку и всему его курятнику, что по сравнению с ней они просто кучка недоумков. Что с ней нельзя не считаться… Гриффин чувствовала, как у неё начинают болеть зубы. Четвёртый уровень разочаровал её так же, как и все предыдущие. Ядро переливалось нежно-голубым цветом и слегка трепетало, точно огонёк свечи. Посередине горела маленькая белая искорка, а вокруг неё виднелся один-единственный слой «пламени»… Даже ещё у не колдующего ребёнка-мага их было два.***
Гриффин мрачно молчала, прикрыв глаза и остервенело сведя брови на переносице. Злоба желчью разъедала её изнутри. «Мелкая. Ты. Сволочная. Дрянь.» Это было похоже на пощёчину. Уже давно ничто не смело так уязвить её гордость. Директриса просто созерцала пустоту под своими веками, с силой втягивая воздух. Гриффин даже думать не хотела о том моменте, когда ей всё же придётся вернуться в реальность и признать поражение перед Авгуром. Внутренности скрутило, точно под пыточным заклинанием. Секунды тянулись, превращаясь в минуты. Возможно, даже в часы. Немое бешенство полностью заполняло её разум. Но вдруг внутри будто что-то перещёлкнуло. В мгновение ока исступленная ненависть и жгущая нутро досада заледенели и осыпались инеем, уступив место трезвому рассудку. Гриффин неспешно открыла глаза, равнодушно глядя на тщедушное тельце в камере. Директриса смотрела на заключённую сверху вниз, точно на насекомое. Верно. Насекомое. И оно не было достойно ни минуты её злости. — Говорите, все тесты выполняли? — без единой эмоции спросила Гриффин, оборачиваясь к шерифу — И кровь? Авгур спокойно кивнул, всё также не демонстрируя никакой заинтересованности в происходящем. Похоже, он не был настроен на издевательства. Ведьма мысленно усмехнулась. Конечно. Ведь она была единственной, кто мог ему хоть чем-то помочь. Раз уж он её всё-таки позвал. —Трижды. У всех. Пусто, — лаконично отчитался волшебник, разглядывая свои ногти. «Дьявол бы тебя побрал» — с вялым раздражением подумала Гриффин и вновь обернулась к девчонке, сложив руки на груди. Ведьма ещё раз пристально посмотрела на нарушительницу, хмуро таращившуюся в ответ из-под сальных патл чёлки. Теперь лишь думала над возможными вариантами решения подсунутой головоломки. — Госпожа, — через некоторое время обратился к ней Авгур с несвойственной ему деликатностью в голосе, — Я правильно понимаю, что Вы склоняетесь к мысли о зельях? Гриффин немного помолчала. — Да, — наконец изрекла она — Я думаю, она что-то принимала. Это и позволило ей немного поколдовать. Но раз Вы говорите, что тесты отрицательные… — То Вы приходите в тупик? — скучающим тоном уточнил Авгур, всё-таки не упустив возможности сбить с неё спесь. «Проклятье» Гриффин прикусила щёку. Привкус металла наполнил рот, но она не обратила на это внимания. Пусть она и не знала ответа, но доставлять Авгуру радости своим бессильным гневом она не собиралась. Ведьма вновь принялась за размышления. Может быть, всё-таки артефакт? Нет, Авгур сказал, что ничего не было, а он бы не стал так глупо её разыгрывать… Она знала некоторые эликсиры, которые позволяли человеку на пару часов получить немного магии в своё распоряжение и не оставляли при этом долговременных изменений в магическом поле. Но это были очень сложные и древние рецепты тёмного колдовства. И они всё-таки оставляли следы, которые можно было обнаружить. Если не в ауре человека, то уж в теле какое-то время прослеживались отголоски их воздействия. Действовали такие снадобья мгновенно и недолго, ими нельзя было запастись впрок, что исключало вероятность торговли… Выходит, девчонка каким-то образом узнала рецепт? Смогла достать все ингредиенты и правильно всё приготовить, к тому же как-то усовершенствовал рецептуру? Или… нашла мастера? Гриффин подняла взгляд и прищурилась. Девица тем временем села на полу и положила руку на койку — сидеть ей было, похоже, тяжело. Порванные колготки, старые кеды. Юбка с самопальной бахромой и потёртая майка. Бледная, болезненная кожа, тёмные круги под глазами, пятно синяка на щеке… Глаза… Злые. Жестокие. И безнадёжно глупые. Гриффин подавила желание отвернуться. Нет. Не могла она этого сделать. И если бы вдруг объявился маг, который мог бы создать нечто подобное, заплатить ей за такой заказ было бы нечем… — Вы сказали, что заключённых несколько? — немного погодя, припомнила ведьма. — Верно, — услужливо отозвался Авгур — Шесть человек, если быть точным. Все здесь. — Я хочу на них взглянуть. — Как Вам будет угодно, — елейным тоном произнёс шериф. Гриффин мысленно пообещала себе, что когда-нибудь всё-таки превратит его в жабу. Обязательно.***
Гриффин задумчиво вернулась к первой камере. Девчонка уже переползла на койку и сидела с полуприкрытыми глазами, держась за голову. «Могу тебя поздравить, теперь она болит и у меня», — с тихим раздражением подумала ведьма. — Ну как? Поставили нас на место? — любезно осведомился Авгур. Гриффин злобно прищурилась на него, но волшебник, само собой, и не подумал испугаться. Вид у него по-прежнему был безучастный, однако Гриффин видела, как загорелись его глаза. Она испустила тяжёлый вздох. — Можете радоваться и веселиться, я не знаю, что это, — скрепя сердце, признала Гриффин. Едва появившаяся улыбка мгновенно скрылась в усах Авгура. — Благодарю Вас за разрешение, однако меня бы больше обрадовало, если бы Вы всё-таки знали, с чем мы столкнулись. Гриффин упёрла кулаки в бока и тут заметила, как девчонка мерзко улыбается ей из-за решётки. «Погоди у меня, пакость, ты даже не подозреваешь, с кем связалась» — Бьюсь об заклад, они что-то принимали, — не сводя глаз с заключённой, сказала колдунья — Я не знаю, что это, не знаю, почему оно не обнаруживается в крови, но точно знаю, что сами эти малолетние балбесы ни на что не способны. Девчонка злобно ощерилась, глядя на Гриффин с убийственной ненавистью. Гриффин улыбнулась ей краешком губ и развернулась к Авгуру. — Пришлите мне подробные результаты тестов и протоколов о задержании. Я думаю, что смогу найти ответ. — Вы бы оказали нам огромную услугу, госпожа, — с напускной признательностью проговорил шериф, смотря за спину Гриффин — А то я, боюсь, раньше выйду на пенсию, чем наши подопечные соизволят нам хоть что-нибудь сказать. «Да они помрут раньше, чем ты с должностью расстанешься» — мысленно огрызнулась она. — Во славу Хаоса! Истошный визг заставил её вздрогнуть, однако врасплох не застало — тело действовало на автомате. Мгновенно подвесив заклятье, Гриффин развернулась на каблуках, краем глаза заметив волшебную палочку в руках Авгура. Однако девушка даже не шевельнулась, продолжая угрюмо таращится на них с койки. — И что это было? — насмешливо осведомилась Гриффин, впрочем, не спеша убирать заклинание — Ещё одна акция протеста? Сзади послышался мученический вздох. Ведьма с трудом удержала лицо — такие чудеса выразительности Авгур демонстрировал нечасто. — Ну, сейчас опять завоют, — ворчливо буркнул волшебник. Гриффин не смогла удержаться и всё же взглянула на шерифа через плечо. Такое зрелище упустить было нельзя. — Завоют? — переспросила она. Авгур, уже опустивший руку, закатил глаза. Не удержавшись, ведьма прыснула. — Какая-то новомодная песенка у темной молодёжи, — неохотно отозвался он, — Никакой магии, просто дурацкие слова. Какое-то мгновение Гриффин продолжала беспечно веселиться, глядя на недовольную физиономию Авгура, но затем шестое чувство вонзило в неё свои острые когти. Волосы встали дыбом от недоброго предчувствия. — Во славу Хаоса! — поддержали выкрик ещё пять голосов. За ними последовали ритмичные хлопки, а потом голоса затянули долгое «а», волной следовавшее за ритмом. Гриффин застыла, широко распахнув глаза. Ужас склизкими щупальцами медленно обвивал её тело. Она узнала мотив. Она бы узнала его даже в предсмертном бреду. На лбу у неё выступил холодный пот. Сердце забилось через раз, в такт хлопкам, и с каждым ударом всё тише, наполняемое животным страхом… Наконец, кто-то запел и реальность погрузилась во тьму небытия. — Мы не такие, как вы, Облачённые в чёрное, Единые, точно стена, Мы не такие, как вы И вы не сможете понять, кто у вашей двери Мы не такие, как вы Мы бросаем вызов потоку И вы не узнаёте наших лиц До самой смерти… Из глубин сознания ведьмы, из самых потаённых уголков наружу неумолимо выползало то, что она так старалась забыть все эти годы. — В царстве печатей и скорбей Мы сохранили себя И дождались искры! Так приветствуйте своих королей и приветствуйте своих королев Мы разные, но все мы… Сердце ведьмы на мгновение остановилось. — Мы дети тьмы! Из тьмы выступил тронный зал Мрачного Замка, залитый тёмно-фиолетовым светом межмирового портала. Здесь тысячи чёрных колдунов и ведьм собрались по зову Трёх Древних. Их армия начинала своё наступление, сея смерть и разрушение всюду, где бы они не появлялись. Их провожал хор, певший гимн всех отверженных и бессердечных. Это было напоминание об их клятве. Призыв. Призыв к уничтожению любого, кто встретится им на пути. Невинных женщин и мужчин, малолетних детей и седых стариков. Светлых и тёмных. Друзей и врагов. Кровных братьев и сестёр, отцов и матерей, случайных незнакомцев, чьи лица они увидят в первый и последний раз в своей жизни… Всех, кто не присоединился к Фениксу. — Мы дети тьмы! Они шли вперёд. Город за городом, планета за планетой. Всё, что встречалось на их пути, обращалось в пепел. Это был марш смерти. Безумие Хаоса. Всё, от жалких лачуг до королевских дворцов, рассыпалось в пыль под их ногами. Все флаги окрашивались в цвет копоти и гари, сожжённые адским пламенем… А они шли дальше… Одурманенные, завороженные и бездумные. Они никогда не оборачивались назад. Знали — их ждёт победа и слава в веках. Свобода, могущество и бессмертие… Но мы не остановимся! Они свято верили в это. Были готовы отдать всё, что у них есть. Всю магию, все слёзы, всю кровь до последней капли. Они умирали на полях сражений, посвящая свой последний вздох величию Ковена. Во имя Матерей и Феникса они приносили кровавые жертвы, заходясь экстазом сумасшествия… Мы — натиск, мы наступаем стеной! Они не знали поражений. Так давай же изменим всё — сейчас и так просто Они не смотрели на потери. Кто ранит нас единожды, Погибнет от множества ран Они шли вперёд даже тогда, когда это было невозможно. Остерегайтесь, тряситесь от страха, Мы уже у ворот В ушах зазвучал фантомный смех — жуткий, лишённый всякой человечности. Кожу обожгло жаром огненного торнадо, в котором сгорала площадь. Мы дети тьмы! Он. Он стоял в кольце пламени, затмевавшего небо. Раскалённым воздухом было невозможно дышать, а чёрный от крови и жара камень крошился под ногами. Глаза монстра сияли светом тысячи солнц. Он рвался наружу из своего бренного пристанища… И вдруг заметил её. Ладонь, затянутая в неизменный чёрный бархат, потянулась к ней. — Иди ко мне, Гриффин!***
— Госпожа?.. Гриффин содрогнулась всем телом. Она дёрнула головой, невидящими глазами уставившись на человека перед собой. Только через несколько мгновений она поняла, что рядом с ней стоит Авгур. Тот смотрел на неё с беспокойством, отчего его лицо казалось незнакомым и чужим. Ещё какие-то доли секунды шериф испытующе смотрел на неё, а затем едва заметно кивнул, вновь приняв бесстрастный вид. — Благодарю за Вашу помощь, — как ни в чём не бывало проговорил Авгур — Надеюсь, в скором времени вместе мы сможем разрешить эту загадку. Думаю, теперь я готов выполнить Вашу просьбу. Давайте вернёмся в офис и обсудим дело. Гриффин машинально кивнула, едва соображая, что происходит. Она сделала шаг. Ноги её почти не держали. Авгур как бы невзначай наклонился к её уху и почти по-дружески взял под локоть. — Мадам, соберитесь, — глухим отчитывающим полушёпотом, — Не может же такая могущественная ведьма вроде Вас потерять сознание перед шпаной из подворотен Магикса? Эта фраза подействовала на неё, точно удар хлыста. Призрак прошлого мгновенно растворился в всколыхнувшейся гордости. — Отпустите меня, — неожиданно для себя прорычала она — Или я подам на Вас в суд за домогательства. Авгур отпустил её в притворном испуге, вскинув раскрытые ладони. Гриффин упрямо пошла вперёд.***
Она сидела на кресле, закрыв глаза руками. — Госпожа Гриффин, — уже без всякой игры обратился к ней Авгур — Что с Вами? Это всё-таки было какое-то заклинание? Мне позвать целителя? Ведьма отстранёно поразилась тому, сколько живости было в этом голосе. — Нет, — хрипло произнесла Гриффин. В глотку будто набили песка. — Со мной всё в порядке, — тихо произнесла она — Это не магия. Прошу Вас не беспокоится, господин Авгур. Мне просто… нужно немного прийти в себя. Шериф замолчал и несколько спасительно долгих минут Гриффин не слышала от него не звука. Она была ему почти благодарна. Ведьма медленно и глубоко дышала, постепенно приходя в себя. Сначала над телом, норовившим вновь удариться в панику, приходилось делать усилие, буквально волей удерживая ритм. Однако вскоре механическое действие стало плавным, а затем и совсем естественным. Достигнув желаемого и почувствовав, что нервы больше не зажаты в металлические тиски, Гриффин сделала последний глубокий вдох. Ещё некоторое время она собиралась с мыслями. Взвесив все «за» и «против» Гриффин поняла, что Авгур должен знать это. Не важно, какого мнения она о нём была, в этой ситуации без его посвящения было не обойтись. Ведьма подняла голову. Волшебник посмотрел на неё. Вид у него был сосредоточенный, если не сказать, суровый. Абсолютно непривычный. На краткий миг Гриффин подумалось, что она совсем не знает этого человека… — Говорите, эта… — она закашлялась, прочищая осипшее горло — песня… нынче популярна у молодёжи? Авгур прикрыл глаза. — Да, весьма. Очень часто поют её. Пытаются, во всяком случае. Я думал, что это просто новомодная песенка, но, видно, зря? Гриффин кивнула в ответ. Очень зря. Она закусила губу. Потревоженные воспоминания резали её, точно шипы, но сейчас колдунья была твёрдо намерена от них не отворачиваться. — Это гимн, — полушёпотом заговорила Гриффин — Много лет назад, когда Тёмный Феникс собрал армию для покорения Вселенной, эта песня провожала чёрные легионы в бой. Для многих планет она была последней. Повисла тишина. Страх не желал отпускать её. — Я никогда о нём не слышал, — наконец признался Авгур. Гриффин натянуто хмыкнула. — Я приложила немало усилий, чтобы стереть все упоминания о нём. Я не слышала его уже полвека. Авгур присвистнул. Ведьма не сдержала улыбки. Обычна эта привычка шерифа страшно бесила, но сейчас она была ещё одной благословенной ниточкой, связывавшей её саму с явью. — Однако же откуда-то он снова взялся, — задумчиво протянул маг — ещё и так много. Гриффин согласно качнула головой, предвосхищая дальнейшие рассуждения волшебника. — Там, где гимн, недалеко и до информации о Трёх Древних и Фениксе. Авгур вновь посерьёзнел. Его разномастные глаза хищно прищурились. Он потёр подбородок. Ведьма наблюдала за ним. Она могла бы поклясться, что видит, как быстро прокручиваются шестерни в голове чародея, перемалывая весь массив известной ему информации. — Сдаётся мне, что мы имеем дело с чем-то крупным, — внезапно заключил он — Этот гимн, который я только что от собак не слышал, похищенные ведьмы и зелье, которое даёт силы немагам в товарных количествах… Гриффин одобрительно хмыкнула. — Дёргаете мандрагору без беруш, шериф. Не удивлюсь, если в конечном итоге окажется, что всё это звенья одной цепи. Она переплела пальцы, сделав глубокий вдох. «Цепи, которая приведёт нас всех к чёртовому концу мироздания» — Работа такая, госпожа директриса, — нацепив рабочую маску безразличия, сказал Авгур — Впрочем, у Вас тоже. Кстати, раз уж представилась возможность, хочу Вас поблагодарить за эту истерику с Крепостью Света. С нетерпением жду, когда дело сдвинется с мёртвой точки. Гриффин машинально кивнула. А затем выпучила глаза на Авгура, хватив ртом воздух, как выброшенная из воды рыба. Волшебник примирительно поднял руки. — Вы, что, специально мотали мне нервы, чтобы я подала прошение на частное расследование? — резко повысив голос. Авгур мило улыбнулся. — Именно, — протянул маг, оттопырив указательный палец — я подавал запрос на расследование паладинам от имени полиции, но Светлый Камень отказал мне, точно так же как и Вам. Однако, как и Вы, я тоже думаю, что без хорошей поисковой магии нам здесь ловить нечего. Думаю, у директоров должно получиться распутать этот клубок значительно лучше, чем у нас. Гриффин вскочила с кресла. В руке у Авгура мгновенно материализовалась палочка. — Госпожа, помните, здесь датчики на магию, — мягким тоном добавил он. У ведьмы задёргался глаз. Этот сопляк… просчитал её! — Если бы Вы жили немного раньше… — угрожающе прошипела она. — Как хорошо, что я живу сейчас, — не моргнув глазом, парировал мужчина. Гриффин эмоционально выругалась. Лицо Авгура вытянулось в тщетной попытке скрыть дурацкое веселье. — Радуйтесь, раз есть повод! — сварливо воскликнула она, развернувшись на пятках, — Я приложу все усилия к поиску ответа на наш случай и подниму архивы по зельям. Возможно, я что-то забыла за давностью лет. Если будут результаты, я с Вами свяжусь. Гриффин резво зашагала к выходу, не имея желания оставаться в обществе главы полиции больше ни единой минуты. Вот же скотина!.. — А я постараюсь узнать у наших друзей, как они раздобыли этот злосчастный гимн. Обязуюсь со своей стороны держать Вас в курсе собы… Не дожидаясь окончания фразы, Гриффин стремительно пересекла порог кабинета и хлопнула дверью так, что в здании управления задрожали стёкла.