Засыпай, на руках у меня засыпай. Засыпай под пенье дождя. Далеко, там где неба кончается край, Ты найдешь — потерянный рай. Ария — Потерянный рай
Гризельда опустила взгляд на наручные часы. Целых десять минут. Если и было что-то, что инспектор не могла терпеть больше, чем нарушение дисциплины, то это, вне всяких сомнений, было впустую потраченное время. Столько дел, а она тут торчит в ожидании этих оболтусов. Волшебница шумно выдохнула, широко раздувая ноздри. Инспектор в очередной раз принялась оглядывать двор. Несколько скамеек, урна, раскидистые персики и вишни. Старые, кстати. Плодов уже точно не дадут. Но цветут наверняка ещё красиво. Окна во двор. Украшены подвесными клумбами. Пышное кружево зелени и цветов заботливо подстрижено. Стены гладко отштукатурены. Ни надписей, ни разводов… Пожалуй, местным жителям можно было бы поставить крепкую пятёрку за любовь к порядку. Чего бы, увы, нельзя сказать о Министерстве Снов. Гризельда сложила руки на груди. «Ну что с них взять», — хмуро подумала она, поправляя рукав блузки, скрывавший волшебную палочку — «Ониры они и в Эфирном измерении ониры. Всё-таки постоянное пребывание в Мире Снов не идёт на пользу даже им» Вдруг, точно услышав её мысленные стенания, пространство перед одним из деревьев зарябило. Гризельда подобралась, мгновенно забыв про праздное недовольство. Толстый ствол растения искривился, точно картинка в шаре иллюзиониста, и стал покачиваться, будто бы был отражением в волнах озера. Через мгновение из портала выскочила хорошо знакомая девичья фигура. Сделав руку козырьком, девушка важно начала осматривать пустой двор. Женщина закрыла глаза ладонью. Светлейшие духи, это дитё хоть когда-нибудь повзрослеет?.. Усилием воли совладав с собой, инспектор подняла руку, привлекая внимание. Наконец заметив её, Чин радостно подпрыгнула, создав своими тёмно-лиловыми хвостиками два крохотных вихря. Гризельда жалобно подняла брови, глядя на это зрелище. — Юная леди, Вы по-прежнему не контролируете себя, — чеканя шаг, начала отчитывать девушку наставница — Ваша магия проявляется без Вашего участия. Чин спрятала руки за спиной и шаркнула ножкой, заискивающе смотря на Гризельду снизу вверх. — И Вам добрый вечер, госпожа Гризельда, — умильно улыбаясь, пролепетала фея — Я стараюсь! Правда… Инспектор фыркнула, остановившись рядом с феей. — Я слышала это в школе каждое занятие. Девочка порозовела и умилительно потупила зауженные глазки. Гризельда покачала головой и строго оглядела её. На фее были чёрно-белая блузка и тёмные леггинсы с капельным узором — парадная форма ониры. Пожалуй, больше ничто не могло сказать о её служебной принадлежности — никаких отличительных знаков. Для случайного прохожего она была просто красивой девушкой в модном наряде. Возможно — феей. Не более того. Но Гризельда, естественно, видела больше. Едва уловимую печать хорошо знакомой, особенной сосредоточенности, уже проступавшей несмываемым клеймом сквозь прежнюю беззаботную непосредственность. Тень усталости, медленно чертившей морщинки вокруг глаз, и призрак тяжёлых раздумий, притаившийся в уголках пока ещё легко улыбающихся губ… Инспектор машинально поправила пенсне — не то стремясь разглядеть получше, не то заставить картинку стать менее чёткой. Она всегда остро чувствовала течение времени при встречах с выпускницами. Это было неприятно. По правде сказать — отвратительно. Но это было неизбежно. И необходимо. Волшебнику — особенно старому и опытному — легко потерять связь с реальностью и заблудиться в мечтах и фантазиях. Однако реальный мир от этого не менялся и никуда не исчезал. Он оставался за пределами иллюзий человеческого сознания и был абсолютно им не подвластен. Был именно таким, каким был, вне зависимости от чьих бы то ни было чаяний и надежд. И если не помнить об этом, если не следить за происходящим широко раскрытыми и трезвыми глазами, не держать руку на пульсе — в какой-то момент хаос жизни сожрёт тебя с потрохами, а ты даже не успеешь понять, что произошло. А этого никак нельзя было допускать. Не им — слугам спокойствия и порядка Магикса. Гризельда тихо вздохнула, стараясь не привлекать внимания. Интересно, осознала ли она уже, частью чего является теперь и будет являться до самой смерти? — Если Вы не против, госпожа Чин, — официально-прохладным тоном заговорила женщина — я бы не хотела больше терять время. Нам предстоит сложная миссия, а я хочу разобраться с этим как можно скорее. Онира моментально оживилась и, сделав театральный выпад, застыла в дурном подобии реверанса рядом с порталом, как бы приглашая Гризельду в него войти. Инспектор усмехнулась и вредно щёлкнула фиглярничающую волшебницу по носу.***
Портал за спиной закрылся с тихим свистом и Гризельда ощутила пол под ногами. Сделав шаг вперёд, она огляделась. Это была просторная комната со множеством дверей. Около стен, затянутых расшитой парчой, стояли низкие широкие диваны. Кое-где ютились маленькие столики, как всегда закиданные невесть чем. Ткань, драпировавшая потолок, провисала под собственной тяжестью причудливыми складками. Пол в центре комнаты был устлан толстым ковром. Окон не было — источником света здесь служили многочисленные светильники, лениво разгоняющие темноту приятным тёплым светом. Всё в духе ониров: располагающее ко сну и просто-таки вопиюще неформальное. Гризельда непроизвольно упёрла руки в бока. Когда она в первый раз оказалась в Министерстве, волосы у неё встали дыбом. С тех пор прошло много лет, но Гризельду при каждом появлении здесь неизменно охватывал ужас. Это — их офис волшебников, от которых в поддержании магического порядка зависит чуть ли не больше, чем от Трёх Школ вместе взятых?.. Несмотря на малочисленность ониров, важность их службы было трудно переоценить. Каждую ночь миллиарды жителей Волшебной Вселенной засыпали и погружались в таинственный мир за гранью ощутимой реальности. В это время силы волшебников восстанавливались и обновлялись, заживали повреждения энергетического поля, восполнялись запасы магии. Сомневаться в важности этого процесса не приходилось. И пусть даже средний волшебник мог довольно долго обходиться без сна, его отсутствие крайне негативно сказывалось как на силах, так и на самочувствии любого чародея. При этом, вопреки всей естественности и правильности ухода в Мир Снов, сам по себе этот процесс был отнюдь небезопасен. Во снах души оставались беззащитны и, имея нужные силы, им можно было причинить немалый вред. Задача ониров состояла в том, чтобы своевременно вычислять тех, кто мог это сделать и либо быстро обезвреживать, либо привлекать на свою сторону. Помимо этого отряды Министерства следили и за постоянными жителями Мира Снов — тенями. Эти существа были одной из великих тайн Магической Вселенной. Никто не знал, откуда они берутся, что из себя по существу представляют, а также почему совершают те или иные действия. Может быть, всё это и было в пределах человеческого понимания, однако объективная сложность исследований и по сей день оставляла большинство ответов без вопросов. Большую часть времени тени были безобидны, но иногда становились опасны. Нарушали покой спящих, питаясь их жизненной энергией через насылание кошмаров. Приходили в неистовство и сражались между собой. Или объединялись, превращаясь в нечто жуткое, начинавшее крушить всё вокруг себя. Иногда же они и вовсе забредали в человеческий мир, где незамедлительно становились серьёзной проблемой. Ведомые чье-то злой волей или независящими ни от кого причинами, здесь они могли концентрировать вокруг себя довольно большое количество магии и обретать некое подобие тела, что позволяло им взаимодействовать с объективной реальностью. Такие тени становились сильными монстрами с повышенной устойчивостью к обычному волшебству. Во всех этих случаях онирам приходилось покидать своё уютное сонное гнёздышко и брать на себя сложные миссии по уничтожению. Также эти волшебники — крайне редко и очень неохотно — привлекались для расследования преступлений. Служба у них была не самая простая и, что гораздо важнее, внезапная, самих их было мало, да и не любили они возиться с криминалом, так что припахать «сонь» к сотрудничеству было той ещё задачкой. Даже Трём Школам, несмотря на внушительное влияние и привилегии, без санкции Крепости это было практически невозможно сделать. Только если сами ониры не проявят желания помочь, конечно… Что в последние полвека происходило довольно часто и сильно упрощало бывшей Команде Света жизнь. Неожиданно Гризельда почувствовала, как напряглись мышцы челюсти и с возмущением подавила зевок. Наверное, эта обстановка всё-таки была не просто преступным разгильдяйством. Интересно, на нежелательных гостей она так же действовала?.. Одна из дверей тихонько отворилась, не давая Гризельде снова впасть в размышления. В комнату вошла девушка в форме ониры. Элегантная и гибкая, точно пшеничный колос, она неторопливо прошла вперёд. Светлое, слегка вытянутое лицо, было исполнено умиротворения. Длинные тщательно расчёсанные волосы непринужденно рассыпались по плечам, подобно стеблям соломы, высвобожденным из снопа. В какой-то момент она подняла взгляд на Гризельду. В серых глазах мелькнуло лёгкое удивление, будто у человека, только что разбуженного приятным, но неожиданным визитом. Затем фея обворожительно улыбнулась. — Добрый вечер, госпожа инспектор, — тепло и учтиво поздоровалась онира, слегка поклонившись, — Очень рада снова видеть Вас в нашем заведении. Гризельда улыбнулась в ответ. — Я тоже рада тебя видеть, Лилиан. Только твоё присутствие здесь меня и успокаивает. Фея прикрыла глаза, польщённая скупым комплиментом. Все пять лет своего обучения она радовала Гризельду примерным поведением и редкой для молодой девушки рассудительностью. Наверное, если бы не она, их шебутная троица никогда бы не сдала ни одного зачёта. Идиллию предсказуемо нарушил гневный цокот каблуков. Следом за вошедшей дриадой в комнату ворвался ураган. — Ну всё, я обиделась! — театрально-обиженно воскликнуло бедствие, всплеснув руками? — А говорили ещё, что у Вас нет любимчиков! Медные кудри взметнулись вверх, вторя движению тела. Гризельда закатила глаза и состроила страдальческую гримасу. Дружное хихиканье служило ей аккомпанементом, точно музыка в опере. — У меня и в самом деле нет любимчиков, госпожа Дженираль, — менторским тоном начала волшебница, наконец удостоив фею взглядом, — Однако быть феей — это большая ответственность и… Ярко наманикюренный ноготь разрезал воздух, невольно заставив Гризельду замолкнуть и уставиться на него. Дженираль же, не дав ей опомниться, скопировала излюбленную позу инспектора с максимально занудным выражением лица. — … требует предельно взрослого отношения со стороны волшебниц, юная леди! — веско закончила за неё онира. Гризельда выгнула брови, уничижительно смотря на фею, в голубых глазах которой воинственно плясали озорные искорки. Остальные покатились со смеху. Гризельде ничего не осталось, кроме как вздохнуть. Это безумие ничто не исправит. Уж сколько баталий инспектор выдержала с Джен в школе — всё оказалось бесполезно. Стойкости крон-принцессе Эроса можно было только позавидовать… — А Вы всё такая же наглая, как сто сирен, — разочарованно произнесла женщина — Мне так и не удалось привить Вам ни капельки хороших манер. — Абсолютно! — девушка сложила руки крестом и резко развела их в стороны, — Но это было очень увлекательно. Я даже немного скучаю. Вы были достойным противником! — фея принялась боксировать с воздухом. Гризельда изобразила на лице весь скепсис, на который только была способна. Впрочем, получилось, верно, не очень убедительно — ни смысла, ни особого желания отыгрывать железную классную даму перед бывшими студентками не было, и эти прохвостки прекрасно об этом знали. Как знала, однако, и она, что теперь все их дурачества — не более, чем безобидная блажь, позволявшая ненадолго отвлечься и хотя бы иллюзорно вернуться в то блаженное состояние, когда можно было делать глупости и ни за что не нести ответственность. — Кажется, встреча под плитами Подземелья прошла без потерь, — с весёлым присвистом донеслось со стороны коридора. Инспектор обернулась на голос. У дверей, расслабленно прислонившись спиной к косяку и сложив руки на груди, стоял мужчина. Могло показаться, что пришёл он довольно давно, хотя она могла поручиться, что ещё мгновение назад на этом месте точно никого не было. Гризельда смерила мага взглядом. Доктор Морфиус собственной персоной. Опять, увы, всегда. Чёрно-белый полосатый плащ, от количества штрихов на котором рябило в глазах, скрывал щуплую фигуру онира. Красновато-рыжие волны волос выглядели так, будто всю ночь птицы вили в них гнездо. Крупный крючковатый нос нависал над весело изогнутыми губами, делая лицо обладателя до невыносимости ехидным и плутовским. Хитрые, любопытные глазки неизменно прятались за стёклами очков в толстой роговой оправе. Ничего не поменялось. Ни с прошлой встречи, ни с самой первой. — Можно и так сказать, доктор, — вместо приветствия чопорно ответила волшебница, — Однако я бы предпочла не терять времени. Морфиус сокрушённо покачал головой. — Вы как всегда, мадам. Что ж, думаю, мы вполне сможем удовлетворить Ваше желание после небольшой формальности. Видите ли, в нашей команде случилось маленькое пополнение и думаю, вас следует представить друг другу. По крайней мере, девушкам будет спокойнее. — Нарассказывали про меня небылица, да? — проворчала инспектор, одновременно стягивая с себя плащ. Аккуратно сложив его, Гризельда положила одежду на край ближайшего дивана, кожей ощущая любопытные взгляды девушек. Она с трудом подавила желание хмыкнуть. Ещё бы они не смотрели. Вряд ли девочки когда-нибудь ещё увидят женщину в униформе паладина, да ещё и с полным комплектом боевых магокристаллов. Не говоря уже о том, что они никогда так не видели Гризельду. Проверив крепление магического жезла к поясу, инспектор перевела его в положение готовности, наклонив рукоять вперёд. Затем волшебница подняла взгляд и многозначительно выгнула брови. Девушки тут же сделали вид, что крайне увлечены разглядыванием интерьера. Гризельда вновь сдержала усмешку. Морфиус же, наоборот, улыбнулся, сделав это так, как было свойственно одному ему — саркастично и неконтролируемо насмешливо. Сколько инспектор его помнила, эту улыбку он выдавал по любому поводу, точно бы вся жизнь была не очень смешным анекдотом, а у этого парня не было возможности заставить рассказчика заткнуться. — Никак нет, только чистую правду, — проворковал маг. Затем онир сделал театральный жест и следом за ним вошли две незнакомки. — Дамы… — прочистив горло, обратился он, раскланиваясь, как заводной болванчик, — Это госпожа Гризельда, доверенное лицо Светлого Камня и инспектор школы Алфея. Чрезвычайно сильная волшебница и единственная владеющая искусством ву-гонга. Её сила сравнима только с её строгостью, так что не шалите, иначе встречи с тенями покажутся детской забавой, — он сурово погрозил пальцем. Гризельда злобно прищурилась на него и Морфиус в хорошо разыгранном испуге спрятался за спины девушек. В комнате стало тихо, но чуткое ухо слышало тяжёлое сопение, пытавшееся сдержать собой смех. Стоявшие перед ней явно не знали, куда деваться. Однако Гризельда сдавать позиции не собиралась — если Морфиус хочет ломать комедию, пусть ломает в гордом одиночестве. Одно дело — пойти на уступку перед давно знакомыми ученицами, и совсем другое — срывать официальное представление. — Рада знакомству, юные леди, — официально поздоровалась она. Гризельда бегло оглядела фей, стремясь ухватить общее впечатление. — Это Адин, — как ни в чём не бывало продолжил Морфиус, показав руку из-за спины одной из девушек — Фея огня из славного народа сорип. Удивительно, правда? В Магикс их пробивается совсем немного, а уж фею с даром Онирикса я вижу впервые. Адин, ты когда-нибудь видела онир дома? — резко повернув к ней голову, спросил волшебник. Кто-то из фей прыснул, а Гризельда с трудом удержала лицо. Конечно, видела. На них так и написано: «Я фея Онирикса, но вы этого никогда не узнаете. P.S.: Превращение только для Мира Снов». Девушка же улыбнулась, степенно качнув головой. В её поведении чувствовалось довольно увесистое, но в то же время доброе снисхождение. Тёмная кожа и желтовато-карие глаза. Чёрные волосы собраны в простой хвост. Лицо — серьёзное и умное, но при этом простое и умеренно доброжелательное. Выправка у феи была особенная — такую имели люди, много времени проводившие в седле. Оно и неудивительно. Сорипы проживали в Звёздных Степях Солярии — суровой, малонаселённой местности, по своим свойствам напоминавшей Дикие Земли Магикса. Даже волшебникам там приходилось непросто, оттого выходцы из этих краёв были близки к природе в предельно неромантичном смысле. Инспектор относилась с симпатией к таким людям. Они понимали, что в этой жизни чего стоит и трезво оценивали любые жесты в свою сторону. На них можно было уверенно опереться, знать, что они и в каком случае предпримут. Как будут мыслить по многим поводам. И что слово нужно держать. Жаль, что среди изнеженных волшебством и роскошью фей высших сословий такие экземпляры попадались нечасто… Гризельда незаметно кивнула своим мыслям, и тут же не преминула попенять доктору. — Магикс, конечно, могущественный мир, однако даже самые отдалённые уголки Магической Вселенной ничуть не уступают ему по силе и уникальности. Странно, что Вы до сих пор это не усвоили, — занудным тоном проговорила она. Морфиус вскинул руки и поднял нос к потолку. — Ох, ну вот, началось! О духи, за что мне такое наказание? — запричитал он. Гризельда фыркнула. Право слово, она никогда не понимала желания Морфиуса превратить всё в клоунаду. Когда они работали в Алфее бок о бок, это жутко раздражало. Казалось, для него не существовало ситуации, достойной того, чтобы перестать кривляться и начать относиться ко всему серьёзно. И это дорого обошлось ему. Вдруг Адин поклонилась, привлекая к себе внимание и прерывая зарождающийся конфликт. Гризельда в ответ медленно кивнула, полагая, что одобрительные улыбки будут слишком неформальными для первой встречи. Хотя девушка бесспорно нравилась ей. Радует, что теперь у их шута будет столь основательный противовес. — А это Хелм, — вновь оживился Морфиус, — Она недавно переехала в Магикс, можно сказать, совсем новенькая. Да, милая? Скажи, тебе нравится в Магиксе? Мужчина потрепал вторую девочку по голове. При этом стали отчётливо видны его длинные заострённые ногти и Гризельду внутренне передёрнуло. Она поспешила перевести взгляд на девушку. Инспектор рассчитывала увидеть на её лице удивление или недовольство столь панибратским поведением, но фея лишь довольно щурилась. — Очень, — промурлыкала она, а затем неожиданно посмотрела на Гризельду в упор. Волшебница ощутила, как кожа покрылась мурашками. Шестое чувство о чём-то её предупреждало. Инспектор внимательно и настороженно изучила причину своего беспокойства. Личико у Хелм было немного угловатым, ещё скорее подростковым, чем женским. Насыщенно-красные, коротко подстриженные волосы усиливали впечатление нескладности. И тем не менее её нельзя было назвать некрасивой. В этих чертах было своё, немного колючее, но сильное и по-своему прекрасное очарование, подобное тому, что таила в себе дикая роза. Но вот её глаза… Это они заставили Гризельду похолодеть. Чёрные с красноватым отблеском, как мокрый асфальт в свете проблескового маячка. Совершенно пустые, смотрящие точно бы сквозь неё. Этот взгляд невольно напомнил о долгих и безрадостных зимних ночах, проведённые в монастырях Кории… Такое выражение часто можно было уловить на лицах ветеранов Огненной Войны, когда они думали, что на них никто не смотрит. Но откуда оно здесь? — Она родом с Эринии, — не замечая никого и ничего, продолжал трепаться онир, — В её власти сила молний, а также ещё парочка совершенно особых техник. Думаю, она впечатлит даже Вас. Гризельда невольно задержала дыхание. Эриния. Спутник Весперии. Единственная звёздная система, где до недавних пор правили династии тёмных волшебниц. Уже пять лет там бушевала гражданская война. Инспектор деревянными пальцами поправила очки. На вид девочке было лет восемнадцать. Выходит, больше четверти своей жизни это создание провело в кромешному аду… И теперь стояло здесь, перед ней. Перед тем, кто должен был защитить её и множество других от этого кошмара. Хелм тем временем продолжала вежливо улыбаться. Теперь лицо девочки казалось Гризельде застывшим и неживым, точно гипсовая маска. Инспектор молчала. Что? Что, чёрт побери, ей сказать? Сделать вид, что ничего не поняла? Что не имеет к этому никакого отношения? Что это не её дело? Что она не знает?.. Пусть и не она в ответе за всё происходящее, пусть не занималась этим непосредственно и у неё всегда было много своей работы… Но… Она ведь воин света. Волшебница. Если некому встать на защиту слабого — это должна сделать она. Если больше некому видеть несправедливость — значит, она должна подняться на борьбу. И было ещё много всего, к чему её обязывала сила... Но чего она так и не сделала в этот раз. —Я много о Вас слышала, мадам, — в голосе, нарушившим тишину, чувствовался скрежет металла, — Никогда бы не подумала, что встречусь с кем-то из Команды Света лично. Надеюсь, я не разочарую Вас. Гризельда отмерла, мгновенно придя в себя. Рефлекторно подобравшись, она услышала, как бывшие студентки принялись шушукаться. Почти никто не знал о Команде Света. Этой информации не было в общем доступе, как и любой другой, связанной с гибелью Домино. Ведь там, где Огненная Война, недалеко и до Трёх Древних с Тёмным Фениксом. А эти имена во что бы то ни стало должны были оставаться в забвении — пока жива память, живы и те, с кем она связана. Инспектор неосознанно вытянула руки по швам, как всегда делала в момент напряжения, и незаметно скосила взгляд на непринуждённо стоявшего Морфиуса. Уж не затеял ли этот идиот какое-нибудь сомнительное предприятие снова?.. — Вы хорошо осведомлены, госпожа Хелм, — прохладно и вкрадчиво похвалила волшебница, растягивая слова, — Думаю, мы поладим. С нетерпением жду Ваших особых заклинаний. Девушка улыбнулась неправдоподобно радушно и Гризельда отчётливо поняла, что её задание, похоже, будет ещё менее простым, чем она полагала изначально.***
Тошнота подступала к самому горлу, под закрытыми веками плыли цветные круги. Казалось, пространство вокруг кружится вместе с ней. Гризельда сосредоточилась, представляя белое поле перед собой, однако головокружение продолжало упрямо донимать её. Через некоторое время это безобразие всё-таки закончилось и инспектор снова ощутила твёрдую землю под ногами. Однако открывать глаза она не спешила — предпочитала подождать, пока тело окончательно успокоится и привыкнет к новой реальности. Телепортация была одной из базовых магических способностей всех волшебных форм жизни, но ни с чем другим не возникало столько проблем, как с ней. Терпимость к переходам, равно как и их эффективность, росли с опытом, однако негативные реакции организма могли сопровождать перемещение даже достаточно зрелых волшебников. Увы, даже у Гризельды не было «золотого билета» по этому навыку — пусть телепорт в мире живых она освоила в совершенстве, хождение между слоями реальности всё ещё было для неё испытанием на прочность. Правда, большая часть магов без дара Онирикса вообще не могла себе этого позволить, так что в принципе ей было, чем гордиться. Но получалось, конечно, слабо. — Госпожа, Вы в порядке? — раздался мягкий, слегка обеспокоенный голос. Гризельда аккуратно улыбнулась, стремясь не спровоцировать приступ дурноты вновь. — В полном, милая. Инспектор медленно открыла глаза. Перед ней была привычная картина мрачного, дремучего леса, покрытого призрачным туманом. Небо было молочно-белым, без солнца, но при этом нельзя было сказать, что вокруг было темно. Свет будто бы исходил изнутри всего, что находилось здесь. Воистину, этот мир был совсем не таким, как привычная им Вселенная. Даже самые необычные и фантастические её уголки оставались в рамках привычного порядка вещей, а многообразие форм и особенностей никогда не меняло сути. В Мире Снов же всё было как будто с точностью до наоборот. Куда не иди, везде будет этот мрачный лес, горы, реки, иногда озёра, может быть моря — такие же пустые и непримечательные, как и всё остальное, вечно укрытые туманом. Но под всей этой оболочкой из заурядности и унылости здесь прячется нечто абсолютно удивительное и странное даже по меркам волшебства. Ничто здесь не является вещью в привычном понимании этого слова. Все объекты, образы которых якобы видит человеческий глаз, на самом деле сотканы из миллиардов сновидений. До всего можно коснутся, даже ощутить запах, но любая травинка или кусочек коры будут не более, чем совершенной иллюзией, блестяще обманывающей даже самого искушённого правдовидца. Весь этот мир — лишь «складки» единой Ткани Сновидений, особой «материи», в которой были соединены сны всех живых существ. Для обычных магов, по какой-то исключительной причине оказавшихся здесь, проверить на практике её существование было невозможно, однако ониры и тени могли с лёгкостью проникнуть в неё, а также в любой отдельный сон, который она в себя включала. Жуткая и феноменальная способность, если вдуматься. Попади такая сила не в те руки и никаких войн не надо — один человек станет катастрофой вселенского масштаба. Именно поэтому все ониры носили на себе Печать Рокколлучи — особое заклинание, контролировавшее их деятельность в Мире Снов и в случае чего автоматически блокировавшее силы. Оно, конечно, было не идеально — хотя об этом мало кто знал — но ониров выводили на пенсию раньше, чем они бы успевали стать достаточно сильными, чтобы избавиться от неё. Да и поводов для движения в этом направлении старались не давать. Гризельда ощутила прикосновение на своём локте и повернула голову. Рядом с ней стояла Лилиан. Мир Снов преобразил её облик. В светлых волосах появилось несколько аккуратных кос, эффектно переплетённых со свободными прядями. Полосатая униформа сменилась травянисто-зелёным комбинезоном, украшенным ожерельем и поясом из полевых цветов. Жёлтые соцветия пижмы и одинокие ромашки вместе с побегами горькой полыни и плетями донника переплетались в причудливом орнаменте. За спиной у феи развернулись крупные, нежно-лимонные крылья, похожие на лепестки астры. На лице девушки читалась тень беспокойства и женщина вновь позволила себе улыбку. Волшебница успокоилась и с выражением едва заметной хитрости посмотрела куда-то вбок. Инспектор обернулась. Сложив руки на груди, Дженираль недовольно дула губы. Простая, не очень тугая коса не смогла усмирить буйную копну, оставив пышный начёс, отчего-то навевавший ассоциации с лобиком дельфина. Розовый комбинезон был украшен голубоватыми каплями и полупрозрачными сферами, напоминавшими не то мыльные пузыри, не то гигантские жемчужины. Насыщенно-аквамариновые крылья поверху были оторочены белым «кружевом» и своей формой походили на расслаивающийся гребень волны. Онирикс Джен был просто королевским превращением. Принцесса казалась такой взрослой… Но инспектор точно знала, что это всего лишь иллюзия, как и всё в этом мире. Этого несносного ребёнка не способно исправить ничто. Гризельда усмехнулась, вопросительно поднимая бровь. Фея отвернулась, демонстративно вскинув подбородок. Лилиан скосила взгляд на Гризельду, безмолвно посмеиваясь. Женщина весело пожала плечами и опустила руку. Настроение, подпорченное тревожным знакомством и тяжёлым переходом, заметно приподнялось. — Ты уже просканировала местность? — вполголоса спросила инспектор. Элегантным движением фея заправила выбившуюся прядку. — Я закончила с нашим участком, здесь безопасно, — также тихо подтвердила она — Но больший радиус так не получится хорошо просмотреть. Это дело для Чин. Девушка аккуратно кивнула в сторону. Гризельда проследила направление взглядом. Чуть поодаль ото всех, задумчиво склонив голову и приставив руку к уху, в воздухе висела фея ветра. Ажурно-чёрные, состоящие из множества петель и будто бы выведенные чернилами по бумаге, крылья слегка трепетали, удерживая девочку над землёй. Множество металлических монеток и трубочек, создававших украшения Чин, сбились на бок и, казалось, вот-вот были готовы зазвенеть. В сторону свисали и распущенные на затылке волосы, дополнявшие сложную причёску из витых колец. Ноги, затянутые в серебристо-белую ткань костюма, были беспечно поджаты под себя и, похоже, совсем не смущали свою обладательницу отсутствием опоры под ними. Как и всегда, сосредоточившись на чём-то одном, эта фея утрачивала контроль над всем остальным. Гризельда беззвучно прицыкнула. Вот когда-нибудь это дитё вернётся же на Мелодию и — не дайте Нимфы! — вполне может оказаться на оперативной работе. Как с такой внимательностью она будет сражаться на планете, где любое движение воздуха может выдать и её, и всех, кто будет рядом?.. Беспокойство мгновенно превратилось в негодование. Гризельда незаметно прикусила щёку, усилием воли держа себя в руках. В глубине души она отлично понимала, что раз уж не смогла привить Чин осмотрительность во время обучения, то теперь не сможет и подавно. И тем более было бы глупо и неправильно попытаться сделать это сейчас, при подругах, во время выполнения боевой задачи, но… Взмах яркого крыла на периферии зрения заставил её очнутся. Лилиан мягко улыбнулась ей. — Мы за ней приглядываем, — точно бы прочитав мысли бывшей наставницы, прошептала она. Гризельда упрямо покачала головой. — Сейчас — быть может. А потом? Лицо феи осталось благодушно безмятежным. Лишь в уголках глаз появились понимающие морщинки. — Думаю, на Мелодии внимательно прочитают её характеристику. Эта планета очень ценит своих волшебниц и не будет подвергать их неразумной опасности. Гризельда кисло улыбнулась. Это были всего лишь слова, не дававшие никаких гарантий. И всё-таки где-то внутри стало легче. Наверное, в нечто обнадёживающее, пусть и безосновательное, сказанное другим человеком, хотелось верить больше, чем в те же мысли, повторяемые самой себе… Лёгкий укол шестого чувства заставил женщину обернутся. Как раз вовремя, чтобы заметить, как Дженираль резко делает вид, что совершенно их не слушает. Инспектор невольно ухмыльнулась. Дети. Заметив ещё три фигуры, Гризельда скользнула внимательным взглядом за контур «кудрявых» крыльев. Морфиус и новенькие феи стояли вместе, внимательно изучая голографическую карту. Женщина невольно прищурилась, глядя на светящуюся схему. Их план был прост, как меджикпоинт. Было решено отправиться к дому последней жертвы. Там легче всего было взять след и заглянуть в прошлое — ткань Реальности Снов была ещё совсем свежей. Тем временем две другие команды должны были обследовать другие районы. Увы, это максимум, который они могли себе позволить для частной. Да и то Морфиусу наверняка пришлось попотеть, чтобы организовать это несчастное расследование… Духи, каким же фарсом и безумием веяло от всего этого предприятия. Даже дураку было понятно, что если только в деле замешан колдуном, то их неминуемо ждёт засада. Если бы, например, у Гризельды был припасён маг теней в кармане, она бы ставила ловушки на каждое место происшествия — чисто на всякий случай. Другое дело, что силёнок могло на всё не хватить — но тут уже можно было размышлять бесконечно. Использовал ли их гипотетический противник уже все имеющиеся силы или осторожно ждал момента оплошности, чтобы прикрыть тылы? Конечно, в их пользу играл тот факт, что качество ловушек в Мире Снов всегда оставляло желать лучшего — чаще всего это было обычное приманивание теней путём пары-тройки несложных заклинаний, выстроенных в стандартный ведьмовской став, который было легко и обнаружить, и разрушить. Тёмные же мастера прошлого давно канули в Забвение, а Магикс старательно уничтожил все знания, оставшиеся от них. Так что с некоторой долей уверенности можно было сказать, что они в безопасности… Но это было самоутешение. Мир магии был непредсказуем и беспощаден. Более того, выискать подобные плюсы казалось просто нелепым. Всё изначально должно было быть организованно по-другому. Однако оно было так. Почему? Она не могла этого понять. Вот странное, очевидно сложное дело, в котором гибнут люди. Вот необходимость в пусть и небольшой, но взвешенной операции. А вот дурдом, который получается на выходе. И этому ещё следует радоваться. Гризельда скривила губы, смотря на беспечно треплющееся недоразумение, когда-то бывшее ей напарником. Может быть, он был в чём-то и прав, относясь к жизни столь несерьёзно? Стоило только ей малодушно подумать об этом, как перед глазами, точно наяву, возникла картина, навсегда оставшиеся шрамами в памяти. Крохотная камера. Решётка. Пурпурно-чёрные оковы «недотрог» на щуплых запястьях. Сутулая фигура в робе заключённого… Кажется, это был единственный раз, когда Морфиус не улыбался. И, наверное, только поэтому она до сих пор с ним общалась, несмотря на произошедшее. «Я потерял… Я потерял их… всё потерял…» К горлу подступил ком. Сто меджикпоинтов. Вот, сколько, оказывается, стоила жизнь. В тысячи раз дешевле, чем эта чёртова Золотая Пыль в те дни. В тысячи раз дешевле, чем средство, которого ему так отчаянно не хватало… Сморгнув, Гризельда решительно затолкала переживания поглубже — туда, где было их законное место. Не сейчас. И никогда. Взяв себя в руки, инспектор решила направить мысли в конструктивное русло. Например, воспользоваться случаем и хорошенько рассмотреть новеньких — порой превращение феи могло сказать о ней больше, чем сама бы она хотела. Женщина пытливо оглядела Адин. У неё был насыщенно-оранжевый костюм, скромно украшенный обсидианом, базальтом и волнистыми переливчатыми лентами, очевидно, символизировавшими языки пламени. Крылья, разделённые на три сегмента, напоминали застывший огонь. Гризельда отметила, что волшебство лишь слегка удлинило волосы девушки, заплетя в короткую косу на один бок. Это было необычно. Как правило, магия стремилась всячески приукрасить внешний облик волшебницы, тем самым демонстрируя её силу и возвышение над бренным миром. Волосы были одним из тех параметров, по которому можно было судить об уровне феи. Чем длиннее и гуще — тем сильнее. Но, быть может, это культурная особенность облика сорипов, вынужденных колдовать в неподходящих для этого условиях? Пожалуй, этот момент стоит запомнить… Слегка нахмурившись, инспектор перевела взгляд на Хелм. Взъерошенная чёлка аккуратно закруглялась по бокам. Пряди с висков оказались зачесаны назад и собрались в символический хвостик на затылке. В остальном каре Хелм не претерпело изменений, почти не прибавив в длине. Комбинезон — насыщенно-пурпурный, на поясе неожиданно декорированный обрезками металла. Шею обвивало странное колье — чёрные шнурки с изогнутыми осколками стекла. Крылья у феи были тёмно-синие, изрезанные бело-розовыми «молниями». Гризельда надолго остановила внимание на их форме — совсем, как у летучей мыши с точно обожжёнными краями… Женщина слегка наклонила пенсне. Магические линзы приблизили изображение, и инспектор смогла рассмотреть острые, тёмные ногти. Картинка отдалилась на прежнее расстояние и волшебница опустила руку. Занятно. Гризельда смерила Морфиуса недобрым взглядом. Любопытно, и почему это доктор не посчитал нужным известить Три Школы о таком экзотическом и опасном явлении, как тёмная фея, да ещё и в его непосредственном окружении?***
Ещё один переход — на этот раз без приключений — доставил их на вершину крутого холма. Где-то внизу, у подножия стелился густой туман — во много раз плотнее и темнее, чем тот, что они видели на месте своего входа. За ним не было видно очертаний деревьев, а о высоте подъёма можно было только догадываться. — Ух… — недовольно поёжилась Дженираль — нам что, правда туда? — Именно, милая, — оттопырив палец, весело подтвердил Морфиус — в самое логово теней. — А может быть нам попробовать с другого места? — робко предложила Чин, также не испытывавшая никакого желания спускаться во мрак — Нет свежего участка посветлее? — Насколько мне известно, — въедливо вмешалась Гризельда, — Доктор установил, что все жертвы жили в местах повышенной концентрации теней. Разве он не известил вас? Пять пар глаз с недоумением уставились на руководителя. Морфиус беспечно развёл руками. — Не увидел в этом необходимости. Мы бывали и в более опасных местах, так что зачем? Девушки, однако, его мнения не разделили. Неожиданно Лилиан решительно шагнула к нему, сжав руки в кулаках. — От этого может зависеть тактика наших действий, — напустилась на него в миг лишённая привычного спокойствия волшебница, — нам стоило обсудить это! — Стандартная же практика! — в ужасе воскликнул Морфиус, вскидывая ладони. — Но не с новыми феями! — настаивала на своём повелительница природы — Мы вместе всего несколько недель и это будет наше первое серьёзное задание! Это не то же самое, что виртуальные тренировки и повседневный патруль! — Духи, у нас же отработаны протоколы! — попятившись, и, кажется, действительно забеспокоившись, выпалил Морфиус — Госпожа Гризельда, Вы очень странно влияете на моих девочек! Глядя на беспомощное лицо мага, инспектор позволила себе мысленно позлорадствовать. Безответственность всегда наказывается, и она никогда не упустит шанса напомнить эту истину. — Я влияю на них правильно, — с чувством выполненного долга ответила она — Вам следует быть ближе к Вашим подчинённым, доктор Морфиус, и тщательнее соблюдать предписанные Вам правила, — выделив фразу тоном, прозрачно намекавшим ониру, что проблема у него не только с официальными обязанностями, — Перед заданием Вы должны предоставлять девочкам всю полноту информации. Каждый раз. Маг принял вид ребёнка, которого поймали на воровстве яблок. Чин безмолвно засмеялась, прикрыв рот ладонью, а Хелм ободряюще потрепала доктора по волосам. Гризельда вытаращила глаза. Она, конечно, многое могла понять, когда речь шла о Морфиусе, но столь открытое панибратство со стороны ученицы даже для него было… слишком. — М-м-м, — протянула Дженираль, закидывая руки за голову и задумчиво смотря вниз — говорите, все жили в таких местах? Очень удобно. Интересно, и почему ведьмы всегда так селятся? — На самом деле, — подала голос Адин, продвинувшись вперёд — они делают это не специально. Насколько я знаю, весь юго-запад Магикс-сити выглядит в основном так. А это исторические тёмные кварталы. Там и сегодня живёт большинство колдунов. — Э? — удивлённо выдохнула рыжеволосая фея — Это потому, что они находятся со стороны Облачной Башни, да? — Да, — глухо отозвалась Хелм из-за самого плеча Гризельды, — Растут под её сенью, точно грибы в осеннем лесу. Или, вернее, в дождливом? Хелм поравнялась с инспектором и скосила на неё глаза, улыбнувшись. Гризельда вопросительно подняла бровь. Девушка пошла вперёд, к сокомандницам, ничего не дожидаясь. Волшебница проводила её глазами. Подозрительность зашевелилась с новой силой. С одной стороны, реплика была абсолютно проходной и невинной, ведь плохой климат Облачной Башни был известен чуть ли не лучше, чем она сама. Но с другой — уж не было ли это тонким намёком на нечто большее? Ведь о том, почему Башня была такой, знали совсем не многие. Должны были, во всяком случае. Гризельда опять бросила короткий взгляд на Морфиуса, но тот вновь его не заметил. Ну, или сделал вид. Тем временем Хелм подошла к остальным феям. — Да ладно вам, — по-свойски пожав плечами, она обезоруживающе улыбнулась — если все формальности соблюдать, то и из кабинета можно не выходить. Да, это наше первое задание и нас стоило предупредить — она с пониманием посмотрела на Лилиан — но ведь мы много тренировались и все планы у нас действительно отработаны. А если что-то пойдёт наперекосяк, так всё равно по ходу дела ориентироваться придётся. Разве нет? Лилиан с лёгким неудовольствием смотрела на фею, но видно было, что желание спорить у неё поутихло. — Давайте лучше поскорее разберёмся с этим делом, — предложила Адин, хрустнув пальцами — Как насчёт немного осветить это мрачное местечко? Адин мягко повернула голову к Дженираль. В голубых глазах блеснул боевой огонёк. Девушка энергично закивала и широким жестом протянула руку. Все посмотрели на Лилиан. Та подняла ладони. — Ладно-ладно, чего все так уставились? Девушки разошлись, заняв свои места в боевом порядке. Морфиус подошёл к Гризельде, в кои-то веке остановившись на деловой дистанции. В руках у него уже была волшебная палочка. Гризельда ловко выудила свою и кивнула ожидавшим их феям. — Сфера Солнца!***
— Джен, влево! Яркая вспышка слетела с конца палочки. Бой начался тяжело и резко. Вот они зачистили территорию с помощью световых сфер. Вот спокойно спустились и прошли вглубь долины, не фиксируя никакого поползновения в свою сторону. А вот они уже в плену мрака. Чудовища будто сорвались с цепи, набросившись на них молниеносно и массово, быстро начав сжимать смертоносное кольцо окружения. Их не отпугивали ни предупреждающие выстрелы, ни яркий свет, ни уничтожение собратьев. Никаких сомнений — монстры намерены избавиться от них любой ценой. И, очевидно, делают они это не по своей воле. Что ж, браво — они всё-таки угодили в капкан! Услышав окрик, Гризельда отпрыгнула в сторону, и монстр, рванувший на неё сбоку, сгорел в ревущих огненных всполохах. Светящиеся контуры крыльев, взрезавшие воздух справа от неё, почти тут же растворились во тьме, лишив возможности установить местоположение хоть кого-то. Вспышки заклинаний, раздавшиеся со всех сторон, должны были бы окончательно сбить её с толку и прикончить, но, к счастью, десятилетия обучения ву-гонгу сделали своё дело очень давно — Гризельде не нужны были глаза, чтобы ориентироваться. И этот навык оставался неизменным вне зависимости от измерения, в котором ей приходилось сражаться. Как и повышенная внимательность к собственной магии и всему, что происходит вокруг. И сейчас она могла с уверенность сказать — сражение затягивалось. Лавинно нарастающие опустошение и слабость сигнализировали об этом крайне красноречиво. Инспектор знала, что Мир Снов жаден до магии живых и алчно высасывал энергию из каждой их атаки, точно бабочка-лакрифаг — слёзы спящей птицы. А потому здесь никак нельзя послать всё в Бездну и самозабвенно сражаться до победного конца. Это измерение играло не на их стороне. — Бесполезно, их слишком много! — раздался откуда-то сверху голос Чин, — Туман продолжает прибывать, не могу рассеять! Нужно уходить! Вернёмся с подкреплением! — Где эта чёртова печать?! — взревела Джен, — Клянусь крыльями, нет её! Вихрь светящихся лепестков взметнул волосы Гризельды. — Тут что-то не так! — выкрикнула Лилиан, — Слишком хорошая защита! Это не один маг! Краем глаза женщина заметила, как будто бы часть темноты обратилась в пенящуюся массу. — Да ты прикалываешься?! — взвизгнула Дженираль. — Я тоже так думаю, — ледяным, удивительно чётким голосом отрезал онир, — А если это так, то они наверняка накрыли все участки и остальным тоже сейчас туго. Сон мглы! — А значит, второго шанса у нас нет, — вторила ему Хелм, — Не заберём след сейчас — потом его не будет. Шок-молния! Заклинания слились в одно. Тени замерли, пленённые разрядами электричества, хорошо высвечивавшими их на фоне друг друга, и все атаковали — каждый свой фронт. На мгновение всё затихло. Чин наконец расчистила поле от тумана и команда воспользовалась этим, чтобы сбиться вместе. Гризельда выхватила свой жезл и подкинула его в воздух. Две палочки устремились вверх. Барьер раскрылся светящейся сферой и накрыл волшебников. Тьма, смотрящая на них сотнями зеленоватых глаз-прорезей, незамедлительно облепила его, навалившись со всей злобой, на какую только была способна. — Что будем делать? В Мире Снов колдовство дорогого стоит, — стиснув зубы, спросила Гризельда, потирая начавшее ныть запястье. Тут же она отметила, что энергия уже покинула первый магокристалл, а значит, каждое последующее заклинание будет стоить всё дороже. Гризельда окинула залитые бледно-жёлтым светом лица, невольно проверяя потери. А затем вскинула взгляд на купол — тот уже пошёл трещинами. — Барьер долго не протянет, — весело подняв руки, оскалился Морфиус — даже если мы усилим его все вместе! Значит, будем форсировать спектакль! Лилиан, Джен — его голос приобрёл непривычный командный тон — конвергенция Прозрения Прошлого. Чин, — одной рукой ловко выхватив из-под плаща связку магокристаллов, — будешь защищать девочек. Морфиус бросил цепочку и фея поймала её на лету, мгновенно обернув на поясе. — Адин, Хелм — ещё один бросок, — готовьтесь, когда барьер падёт, вам будет нужно отогнать этих тварей тремя дозированными вспышками, если к тому моменту Лили и Джен ещё не закончат, чтобы они успели отсоединиться. Если закончат — используйте энергию разом. Все! — запальчиво повысил голос маг, — Когда падёт барьер, считайте, что наше дело окончено. Никаких проволочек, только взлёт! Сколько информации соберём, столько соберём. Всё ясно? — Так точно! — бойким хором отозвались девичьи голоса. Затем всё стихло. Гризельда перехватила палочку в другую руку и встала напротив жезла. Тот светился ярким белым, точно был раскалён в горне печи. — Мы держим барьер, — уже гораздо спокойнее послышалось над самым ухом — так близко, что она могла почувствовать дыхание мага. — Вы не против, мадам? Это не нарушает субординацию? — безудержно ехидничал онир. Гризельда не удостоила его вниманием, поднимая палочку. Сейчас перед ней был только разваливавшийся барьер. — Никак нет. Она направила луч энергии, совершенно не заботясь о синхронизации ударов. Ей было это не нужно. Пусть они были не самыми идеальными партнёрами и реально работали вместе только в прошлом столетии, эту связь нельзя было разрушить или забыть. Сейчас, подобно тому, как это было много лет назад, они были едины. И ничто не могло помешать им выполнить поставленную задачу. — Ну что там? — собственный голос будто слышался со стороны. — Нам нужно ещё время! Защита прошлого — уровень Бета! Второй магокристалл остался пустым. Тени набрасывались на барьер. Обожжённые, они с воем отлетали от него обратно, но лишь за тем, чтобы вернутся снова. Если бы не жезл, бравший на себя основу сопротивления, каждый удар этих тварей был бы как по себе. — Вот ведь… — процедила инспектор, продолжая поддерживать барьер. — Сколько? — сухо кинул Морфиус. — Пять минут! Гризельда слышала, как онир прицыкнул. — Не меньше семи, — будто в трансе говорил он, — Тренировка тренировкой, а реальный взлом — это реальный взлом. — Блестяще… Третий кристалл был пуст уже наполовину. — С артефактами и помощью Хелм с Адин — сможем урвать шесть, — рассуждал маг — Но потом… — Потом мы вежливо попросим эту орду нас отпустить, — в тон ему глухо огрызнулась женщина — Прекрасная идея. — Принимаю предложения, — с задором. Пятый… — Морфиус, инспектор, — неожиданно зашуршала трава рядом, — Продержите барьер сколько сможете. Гризельда повернула голову и поначалу даже не узнал говорившую. В жёлто-чёрных цветах Хелм казалась ей ещё более чужой и незнакомой. — Ты уверена? — голос Морфиуса доносился точно из другой реальности. Короткий кивок. Гризельда свела брови, невольно выныривая из плена колдовства. — Что Вы задумали, юная леди? — сурово спросила она — Это не место для экспериментов и геройств. Фея как-то мило и шкодливо улыбнулась ей. — Мадам, я же говорил, что Хелм — особенная девочка, — иронично усмехнулся маг. — Они убьют её, — непреклонно возразила женщина. — Вот этого уж точно не будет, можете мне поверить, — нисколько не прибавил в серьёзности волшебник. Гризельда не сводила глаз с девочки. Сейчас она казалась совсем ребёнком. Маленьким и хрупким созданием, абсолютно не способным защитить себя. И тем более — их всех. Но она помнила. Помнила страшные слова, звучавшие будто приговор. Эриния. Подросток. Пять лет войны. И всё ещё — жива. «Печально, когда детям приходится быть такими сильными» — Я не знаю, что Вы задумали, но надеюсь, у Вас есть план. Будьте осторожны, — хладнокровно ответила Гризельда, возвращаясь к контролю за атаками — Помните, Мир Снов не сравнится с его симуляцией, а этих тварей здесь во много раз больше, чем должно было быть. Долгое мгновение никто не нарушал воцарившегося молчания. — Спасибо за беспокойство! — неожиданно и искренне прилетело в ответ. Гризельда с изумлением обернулась, но Хелм уже была у самого края купола. — Чин, обеспечь нам вибрационный барьер со всей силой магокристаллов, — тем временем распоряжался Морфиус, — Лили и Джен — не отвлекайтесь, чтобы не случилось. Адин — долгая пауза, — если всё пойдёт наперекосяк, у тебя одна вспышка. Покажи им, как горят степи. Время будто остановилось. Гризельда чувствовала как на исходе дрожат капли энергии шестого — последнего — кристалла. Инспектор точно со стороны слышала стук собственного сердца, искусственно замедленный в десятки раз. Под светящимся куполом медленно пробежала лиловая волна. Хелм взлетела. Часть теней устремилась за ней и сквозь чернильное марево было видно, как в вверх — следом за крохотной фигуркой феи — устремляются извивающие языки мрака. Энергия в кристалле закончилась. Краем глаза Гризельда видела, как прерывается и медленно затухает луч света, связывавший её и жезл. Обычно этого нельзя было заметить. Перекрытие потока происходило очень быстро, почти моментально. Не дольше пары секунд. — Сердце Эринии! Выкрик феи заставил иллюзию разбиться. Время понеслось, ускорившись, как выпущенная из лука стрела. Бессчётное множество молний ударило о землю. Голубые разряды обрушились на тени, заставляя их корчиться в безмолвном крике боли и агонии. Гризельда не сразу поняла, что молнии не поражают монстров, как обычные заклинания, а поглощают их. Разрывают на тысячи фрагментов и уносят вверх, к источнику атаки. Инспектор запрокинула голову и увидела — они все оказались в гигантской плазменной лампе, центром которой была Хелм. Вокруг девочки, сгруппировавшейся в позе эмбриона, стремительно росла энергетическая сфера. Не светло-синяя, как её молнии, а ядовито-розовая, такая же парадоксально яркая, как магический туман этого мира. Вдруг фея выпрямилась, раскинув конечности широко в стороны. И сфера сорвалась, расширившись во все стороны. Мир оказался залит марганцевым светом, в котором беззвучно растворились тени. Так же быстро и резко, напряжённая, будто распятая самим воздухом фигура, обмякла, а затем камнем полетела вниз. Не раздумывая, Гризельда выпустила луч и подхватила девушку. В этот момент она не думал ни о чём. Ни о том, что в магокристаллах уже не было энергии и она тратит собственные жизненные силы, ни о том, что истощение в Мире Снов наступает быстро и необратимо. Сейчас ничто не имело значения кроме маленькой феи с крыльями летучей мыши. В барьере образовалось окно и Гризельда осторожно опустила волшебницу внутрь. Знакомые когтистые руки подхватили девочку и тогда инспектор позволила себе очнутся, прервав нить потока. Расплата за перерасход энергии настигла её незамедлительно. Стало холодно. Ноги подкосились, а пространство перед глазами начало мутнеть. Кто-то обхватил её за плечи. Волшебница безвольно откинулась назад и увидела смутные очертания крыльев, похожих на цветок. Лица коснулось что-то тёплое. Затем ещё и ещё. Почему-то это напомнило ей летний дождь, шедший в тот день, когда она покинула стены родильного дома, неся на руках долгожданного сына. Гризельда точно наяву увидела перед собой обалделое лицо мужа, без устали заглядывавшего в драгоценный свёрток. Стоявших под зонтом Фарагонду с первой проседью в небесно-голубых волосах и Палладиума, ещё не сбросившего могучий облик светлого воина. Неизменных Уизгиса и Дю Фор, сыпавших поздравлениями и комплиментами. Совсем молодых Офелию и Сфоклию, увешанных подарками… И чудом замеченную одинокую фигуру в полосатом плаще, наблюдавшую за общем счастьем с другой стороны дороги. — Гризельда, Вы меня слышите? — как из-под воды слышала она искажённый голос. Гризельда тяжело кивнула. Видение, нежданно посетившие её, неохотно таяло. Капли всё ещё продолжали касаться её. Но инспектор всё-таки сообразила, что это был никакой дождь. Это пыльца феи — своеобразный «донор» энергии в критической ситуации… Мир постепенно обретал чёткость. Бледно-розовое от недавней атаки небо перестало пытаться упасть вниз, а под коленями отчётливо чувствовалась сырая почва. Гризельда осторожно опустила голову. Приступ дурноты попытался повторится, но, оскалившись, женщина прогнала его. Она упрямо посмотрела вперёд и внезапно картинка прояснилась. Чин и Адин держали барьер, внимательно наблюдая за лесом вокруг. Морфиус держал на руках бледную девочку, сжавшуюся в комочек. Крылья юной волшебницы поникли, точно увядший цветок. И даже отсюда было видно, как её трясёт. Но чёрно-красные глаза были открыты. Она была в сознании, а значит самое страшное — немедленная магическая кома — было позади. Рядом с ними стояла Джен, трепетно осыпавшая фею пыльцой. Её лицо было сосредоточено, и Гризельда невольно подивилась перемене. «Может же, когда хочет» — отстранёно пронеслось в голове. Инспектор подняла взгляд на Морфиуса. Тот поймал его. Окончательно придя в себя, она уверенно кивнула и, перебросившись парой слов с Лилиан, начала подниматься. Стоило только ей встать на ноги, как послышался голос мага. — Итак, выполняем взлёт. Возможности обследовать территорию и сражаться в случае чего у нас уже нет, так что я телепортирую нас с воздуха. Будет грустно, но вы держитесь.***
Гризельда по привычке потянулась к лицу, чтобы поправить пенсне, но вовремя вспомнила, что его нет — увы, даже заколдованное лично ею стекло не выдержало перегрузки поспешного переноса. Инспектор сложила руки на груди, где-то внутри порадовавшись, что Морфиус слишком занят копанием в бумагах. Иначе бы пришлось отбиваться от его шуточек, а она слишком устала для этого. Маг шустро и небрежно заполнял ворох ведомостей — отчёты об операции, травмах личного состава, потерях и ещё чёрте чего, приносимого в жертву хранителям бюрократии. Гризельда покосилась на хрустальный шар, балансировавший на самом краю стола. Она буквально видела, как он скатывается со злосчастного края и звучно разбивается, усеивая пол осколками. Сфера Памяти была на редкость хрупкой и дорогой штукой, хотя и значительно облегчавшей отчётность в ведомственных структурах. Но Морфиусу на это, конечно, было глубоко плевать. Как обычно, впрочем. Будь она немного бодрее, она бы, наверное, уже или отчитала мага, или сама забрала шар от греха подальше, но сейчас у неё не было никакого желания этим заниматься. Стоило признать, что придавать жизни хоть какую-то видимость разумности в принципе было довольно бесполезно, а уж когда дело доходило до Морфиуса, лучше было сдаться заранее. Ручка скрипела по бумаге, оставляя размашистые строки. Левитировавшая в паре сантиметров над столом печать криво и где ни попадя ставила оттиски на документах, напрочь игнорируя отведённое для них место. Наверное, это зрелище должно было вызвать у неё уныние или раздражение, но почему-то вызывало лишь слабый отблеск удовлетворения — пусть Министерство помучается, разбирая его каракули. Наконец все документы были свалены в одну жуткую и по виду абсолютно неустойчивую кучу. Морфиус изучающе посмотрел на свои пальцы, оказавшиеся заляпанные чернилами, и потряс руками, применяя очистительное заклинание. Гризельда слегка выпрямилась, поняв, что пришло её время. — Доктор Морфиус, кто такая Хелм? — прямо спросила инспектор. Морфиус деланно поднял брови со скучающим видом. — В чём суть Вашего вопроса, мадам? Я ведь представил вас. Гризельда прищурилась. — Не притворяйтесь, — отрезала женщина, — Она тёмная фея и боевой маг не самой низшей категории. Кто она? И как попала на службу к Министерству? Онир прикрыл один глаз, вторым задумчиво посмотрев в потолок. — Так или иначе я Вам всё сказал… — протянул он, оставив допрос без внимания — Но неужели Вы не слышали о программе переселения для талантливых детей-сирот от нашего любимого Совета? Гризельда слегка подалась вперёд. — Хелм попала под неё, — умильно сложив руки одну на другую — В Магиксе у неё проявились способности к магии снов и так она оказалась приписана к нашему министерству. Женщина возмущённо вскинула брови. — Это Магикс называет талантливым ребёнком? Морфиус печально развёл руками. — Кого там и как наш Светлейший Совет называет, лучше Вам у них самих спросить. Я человек маленький и дела у меня такие же. Ссориться со Школами я не хочу, но между вами и Советом в качестве врагов выберу всё-таки вас. Как бы госпожа Фарагонда и госпожа Гриффин не были добры ко мне, живу я давно не их милостью. Вы понимаете, о чем я, не так ли? Маг поднял голову. Стёкла его очков блеснули, скрыв полусонные глаза, а в следующее мгновение открыли холодный цепкий взгляд. Гризельда выдержала его и слегка отстранилась. Что ж, она поняла. Она хорошо знала Морфиуса, а он — об этом. Удобно. Сейчас он дал понять, что напал на что-то крупное, но о чём было небезопасно высказываться вслух. И дал ей отправную точку для поиска, сам при этом не говоря ничего за рамками дозволенного. Что-то было нечисто с этой программой. Ещё бы — одной демонстрации этой девочки хватало для того, чтобы это понять… В голове Гризельды вдруг что-то щёлкнуло. Ну конечно. Как она раньше не поняла? Морфиус специально притащил эту девицу на задание — чтобы у Гризельды появились вопросы и она задала их по привычке в лоб. А он как бы вывернулся, не подставляя своих покровителей, но и не оставляя Алфею совсем уж без ответа — кому надо, знали, что Морфиус их информатор, и что через него можно воздействовать на Школу. Однако для этого было важно не потерять её доверие, а значит, не давать поводов для подозрений шпиона в измене. Другое, конечно, дело, что на самом деле Морфиус всегда играл на стороне Алфее, оставаясь ей верным вне зависимости от того, чью форму приходилось носить. Хотя верность эта была такая, что порой даже Гризельда начинала сомневаться в её реальном существовании… И всё же иногда онир имел совесть развеивать эти сомнения.