Сердце из металла. Оно отключается и они умирают. Сердце из металла. Отключи электричество — и они умрут. Accept — «Metal Heart»
Под его ногами ревела буря. Плотное чёрное марево закручивалось над городом, вспыхивая белым и порождая сверхмощные разряды молний. Ливень с яростью канонады обрушивался на бетон крыш. Огрон со свистом втянул ледяной воздух сквозь зубы. Запустил руки в волосы, резко сцепляя пальцы. Отвратительно. Просто отвратительно. Он снова потратил время впустую… Снова! Огрона скрутило. Приступ отвращения ко всему сущему причинял ему почти физическую боль. Маг бросил исполненный бессильной ненависть взгляд вниз. Лицо свело судорогой. Пальцы скрючились, став походить на когти хищника. Смотря на город с высоты птичьего полёта, он был в шаге от безумия. Огромные, помпезные здания казино, отелей и клубов облепили бессчётными полчищами просторные улицы центра, точно мухи гниющий труп. Сияющие истеричным блеском фальшивых драгоценностей, неоновые вывески наполняли воздух кислотным светом. Со всего мира сюда стекались те, кто жаждал сделать ставку, хорошенько повеселиться или показать себя. Все они верили, что могут выиграть там, где может быть только проигрыш. Ничтожные, забитые, никогда не знавшие смысла и настоящих эмоций… Жалкие черви. Огрон смотрел вглубь воронки, не в силах оторвать глаз. А там, в тени, в каких-то метрах от всего этого безвкусного глянца и ядовитой яркости — обуглено-чёрные провалы жилых кварталов. С каждым годом людей в них становится всё больше. Всё больше из них оказываются на дне, всё острее стоит проблема нехватки чистой воды, воздуха, медицинской помощи, полноценной пищи и банального места… Там царит грязь. Голод. Нищета. Болезни. Разруха и гниение… Спираль вихря затягивала его, унося последние крохи самообладания. Ещё чуть дальше — свалка. Необычная, с гордостью несущая звание самой большой помойки в стране. О, это настоящее произведение искусства, одно из сотен, созданное жадностью и глупостью сегодняшних хозяев планеты. Девять квадратных километров суши, отданных во власть мусору. Отравляющему почву, воду, воздух и всё живое вокруг на многие десятки лет вперёд. И — как иронично — сам город. Скромно несущий к нему свои смертельные дары, подобно паломнику, вносящему чуму на своём рубище в отделанные золотом и фресками стены монастыря. С каждым лёгким дуновением ветра, с каплями дождя, проливающимися здесь сегодня ночью… Этот город оскорблял фактом своего существования. Убогий, не знающий порядка, он безнаказанно уродовал окружающий его мир десятилетие за десятилетием. Мир, принадлежавший магам. Мир, который они лишь из крайней нужды позволили заселить всем этим могильным червям. И волшебники абсолютно точно не давали им никакого разрешения гадить там, где они все вместе жили. Раскаты грома стали тише, погружаясь в смертоносное оцепенение вслед за своим создателем. В онемевших тучах стремительно нарастал заряд электричества. Уничтожить. Очистить. Засыпать пеплом и солью. Сравнять с землёй. Пусть! Пусть хотя бы одним бельмом на глазу станет меньше! Слишком мало, чтобы реально повлиять на проблему, но так много для его истерзанных нервов… Маг медленно прикрыл глаза, с упоением вызывая образ в своём сознании. Гигантский кратер с оплавленными краями и дымящимся нутром. Посреди пустыни, он будет медленно заполняться дождём, что будет идти долгие месяцы. На остатках энергии от его атаки разовьются новые виды микроорганизмов, впитающих в себя всю грязь и превратящих это место в кристально чистое озеро. Богатый полезными веществами человеческий прах медленно превратится в превосходный ил, а тот даст жизнь невиданному прежде сообществу водных растений. Так, постепенно, шаг за шагом, в первозданном одиночестве, этот клочок земли исцелится и замрёт в трепетном ожидании тех, кто однажды придёт его возделать. Истинных владельцев. Тех, кому он по праву принадлежит. Тех, кто чувствуют этот мир кожей и могут управлять, будто бы собственным телом. Понимать без слов и цифр, не сочиняя смехотворных гипотез и не ходя тысячелетия кругами в поисках элементарных ответов… Время остановилось. Колдун висел над городом, точно лезвие гильотины. В безмолвии текли секунды, складывавшиеся в вечность. Наконец, небо сотрясло. Рождённым им грохот был похож на залпы тысяч орудий, возвещавших пришествие смерти… Внезапно маг запрокинул голову, почти коснувшись затылком спины. Его выгнуло дугой и полный яростного отчаяния крик вырвался из горла волшебника, вторя взрыву грома. Стиснутые до побеления костяшек кулаки рваным движением раскинулись в стороны. Огрон с трудом разжал пальцы. Распахнул глаза. Взглянул наверх. На небо, цвета индиго. На мерцающие звёзды и луну, сияющую ласковым, пепельно-мягким светом. Дёрнул рот в кривой усмешке. Однажды. Однажды настанет день, когда его мечта станет явью. Всенепременно будет так. Обязательно. Но не сегодня. Сделав плавный поворот кистьми, Огрон ослабил напряжение в облаках и повернул приготовленную атаку вспять. Бросив последний взгляд вниз, чародей отвернулся и начал подниматься выше, точно бы расстояния, разделявшего его с городом было всё ещё недостаточно. Пока что придётся мириться с этой заразой и дальше. Пока что.***
Огрон привычно прислонился спиной о деревянный крест. Натянутые нервы гудели, требуя немедленной разрядки. Желательно такой, после которой хотя бы на одно раздражающее создание в этом мире станет меньше. Но, увы, позволить себе этого было никак нельзя. Он и так достаточно наследил за сегодня. Не говоря уже о том, что привлекать наблюдателей к их дому совсем не то, что ему нужно. Маг раздражённо выдохнул. Здесь же, на выжженном солнцем утёсе, среди колючих кустарников и чахлых деревьев, в быстро сгущавшихся сумерках можно было не ждать незваных гостей. Лучше места для того, чтобы привести себя в порядок было и не придумать. Взгляд Огрона стрелой метнулся над крышами домов, террасами спускавшихся к бухте. В окнах горел свет. Старые, ещё колониальные здания, всё так же были выкрашены белой штукатуркой, упорно продолжая выдавать себя за средиземноморские оригиналы. Точно древняя потаскуха, тщетно пытавшаяся порошками и притираниями скрыть изрядный возраст. Маг оскаблился, вспомнив сегодняшний аукцион. Что ж, сегодня обманщицы стали куда искуснее. На смену свинцовым белилам и каплям белладонны пришли «уколы красоты» и скальпель хирурга, но как и прежде все их жалкие потуги вызывали лишь смех. Чтобы они не делали ни сейчас, ни через тысячу лет, их век будет всё так же скоротечен и незавиден, а красота бледна и столь же далека от совершенства, как нарисованное солнце от жаркого полдня. Колдун прикрыл веки, запечатляя мимолётный образ тающего заката. Один из бессчётного множества, которое он уже встретил и ещё встретит. Не теряя ни остроты зрения, ни полноты чувств. Уголок губ слегка приподнялся. Хорошо, что у него по-прежнему есть этот маленький повод для ощущения собственного превосходства. Открыв глаза, Огрон посмотрел прямо перед собой. Желание незамедлительно устроить ветхозаветный геноцид уже не терзало его, однако и привычного непробиваемого спокойствия он не ощущал. А значит, возвращаться домой было рано. Один неудачный порыв ветра и — тлеющие угли вновь превратятся в неконтролируемое пламя, пожирающее всё на своём пути. Сорвать настроение на товарищах было бы последним делом. Вполне возможно, что в буквальном смысле — даже тысячи лет совместной жизни не превратили лихонравных охотников на фей в пасторальное братство. Огрон вновь мрачно окинул взглядом окрестности. Рядом с каменными стенами кучно теснились новые, до невозможности безвкусные строения. Беспощадно уродовавшие пейзаж и превращавшие город в подобие облепленного мидиями камня. Верно, будь земля здесь хоть чуть-чуть подешевле, весь остров был бы заполонён этими чудовищами. И какое удовольствие жить в муравейнике? Да ещё и тут, практически во дворе у магов. Чародей недобро прищурился и задумчиво потёр подбородок, приглаживая жёсткие волоски. Кажется, в прошлый раз они устраивали пожар где-то в начале века. Не пришло ли время снова проредить подлесок, избавив их угодья от больной и неказистой поросли?.. Вдоль берега на лазурных волнах покачивался плотный строй яхт. Бары и рестораны наполняли воздух ненавязчивой музыкой и обрывками разговоров, сливавшимися с медитативным тарахтением гольф-каров. В кинотеатре крутили очередной фильм. На центральной, ярко освещённой фонарями набережной гуляли разморённые туристы и освободившиеся с работы аборигены. Маг сложил руки на груди, чувствуя, как где-то внутри постепенно разжимается пружина. Всё как всегда. Тихо и чисто. Но всё ещё недостаточно, чтобы окончательно унять его жажду разрушения… Задумавшись лишь на секунду, Огрон вышел за пределы своего сознания, плюнув на возможный риск. Охватив магическим взором сразу весь остров, он слился с ним, на мгновение позволив мятежному духу обрести желанный покой. На доли секунды он стал всем. Каждым камнем, каждым запылённым растением на этом клочке суши. Морским ветром и волнами прибоя, пёстрой глазурью изразцов на стенах и зёрнами асфальта на дорогах. Пролетел по крутым улочкам, подняв на крыло сонных голубей и чаек. Зазмеился среди гальки пляжа и нырнул в море, встревожив стаи тропических рыб. Взмыл под облака, а затем камнем рухнул на землю, рассеявшись в сухой траве и жёстких листьях. Ушёл в трещины почвы, давно не знавшей дождя, и растворился в недрах холмов. Блаженное единение с островом и ощущение власти над каждым его миллиметром мало-помалу наполнили мага спокойствием, возвращая тому хрупкий контроль над собственными чувствами. Увы, это затягивало и долго оставаться в подобном состоянии было нельзя — можно было не отыскать дорогу обратно. Огрон нехотя вернулся в своё тело. Медленно сфокусировав взгляд на линии горизонта — там, где океан сливался с небом — Огрон сделал глубокий выдох, окончательно приходя в себя после недавней вспышки. Что ни говори, это место в самом деле умело успокаивать. Всем, кто прибывал сюда, остров казался призрачной грёзой из счастливого прошлого. Того самого, где деревья были выше, трава — зеленее, и которого никогда не существовавшего в действительности, но куда так хотелось вернуться. Воплощение мечты, что тут сказать? Обособленный, ирреально-идеалистичный мирок, почти полностью игнорировавший стальную поступь времени. Забавно, что никто из боготворивших этот город даже не догадывался о том, кто поддерживал его в таком состоянии. И чего это стоило тем, кто пытался нарушить покой магов больше, чем они были согласны. Огрон запрокинул голову, в последний раз осматривая окрестности. Кажется, небольшой пожар всё же не помешает. «В рамках борьбы за экологию» Хохотнув собственной мысли, маг телепортировался, оставив сгущающемуся мраку отзвук жестокого веселья.***
Пространство вокруг на мгновение будто рассыпалось, а затем с той же неуловимой быстротой собралось в новый пейзаж. Ковёр густой зелени, постриженный точно по линейке, рассекался множеством дорожек, уводивших взгляд к бесчисленным оранжереям. Глянцевые, пышущие здоровьем кусты роз источали дивный аромат, то и дело вылезая за границы отведённых им участков. Единственная мощённая камнем дорога вела прямиком к внушительному трёхэтажному особняку, удивительно изящно притаившемуся в лощине между холмов. Огрон неспешно двинулся вперёд, по-хозяйски оглядывая территорию. Это место было старше всего, что было на острове, однако о нём знали всего четыре человека. Индейцы ещё что-то подозревали, но благоразумно не лезли не в своё дело, мирно сосуществуя с таинственными тенями в глубине острова. Европейцев маги почти не заметили — это были завоеватели и им было, что делить на континенте, так что выкинуть их с территории не составило особого труда. А вот затем пришли американцы. Какое-то очередное новое человеческое племя с непонятным названием и минимальным отличием от всех предыдущих. Чёрный Круг видел таких сотни и как правило не утруждал себя запоминанием всех этих народов-бабочек, существовавших едва ли по столетию. Однако этих ребят им пришлось запомнить и довольно быстро. Они оказались настоящим бедствием — сколько бы раз маги не выгоняли настырных чужаков, те снова и снова возвращались обратно, как будто в наваждении норовя сделать с островом без ресурсов и перспектив хоть что-нибудь. Первое озлобленное недоумение магов вскоре сменилось осознанием простого, но крайне неприятного факта: планета потихоньку заканчивалась. Людей становилось слишком много и теперь борьба за любой клочок земли будет куда более ожесточённой. Так человечество впервые заставило Чёрный Круг по-настоящему обратить на себя внимание, фактически снеся дверь их дома с петель и при этом даже не заметив существования хозяев. Маги встали перед непростым выбором. Скрывать чарами уже нанесённый на карту мира остров было глупо, а потому оставалось или перенести убежище, или попытаться ужиться с пришельцам, при этом позволив им брать столько, сколько заблагорассудится. После нескольких лет пререканий, волшебники так и не нашли ни одной достаточно веской причины для переезда из облюбованного гнёздышка и решили пойти на риск, наступив на горло собственной гордости. К счастью, до вопросов безопасности дело не дошло, однако сложно сказать, что магов это обрадовало. Сумасбродное стадо, прежде так раздражавшее своим бесконтрольным увеличением, неожиданно решило ограничить собственное поголовье абсолютно самостоятельно. Да с таким рвением, что маги были вынуждены уже не просто обратить на него внимание, а начать пристально наблюдать за тем, чем оно там вообще занималось. Когда мартышка играет с гранатой, это опасно, но достаточно просто к ней не приближаться сверх определённой дистанции. Однако когда она внезапно оказывается способна колебать стрелку на «часах судного дня», поневоле начнёшь задумываться, как бы так аккуратненько отвлечь её от этого благородного занятия… Огрон передёрнул плечами. Только знакомства с ещё одним концом света им и не хватало для полного счастья. Пройдя мимо блеснувшего в темноте окна оранжереи, Огрон вгляделся внутрь. Плотное переплетение лиан, будто бы извивающихся в неверном свете луны, и причудливо изломанные точно ураганом стволы деревьев наводили на не самые приятные мысли. Маг невольно поёжился. Надо бы потребовать от Анагана отчёт о том, что он там понавысаживал. Хотя бы за последние лет двести. Между ними, конечно, существовал договор о безопасности общего жизненного пространства, но Огрон слишком долго жил, чтобы верить в такую чепуху. Колдун перевёл взгляд на лес, начинавшийся за домом. Впрочем, вот что ему было действительно неподконтрольно. Плотный частокол деревьев, по низу надёжно прикрытый раскидистыми кустарниками, а по всей своей длине унизанный всевозможными папоротниками, мхами и орхидеями, уходил далеко за горизонт, в искажённую ткань пространства. Казалось, он не имел конца. Огромный, дремучий, нелюдимый и пугающий — под стать своему хозяину — лес был будто бы реальнее, чем весь остальной мир. Глядя на эти джунгли, легко было уверовать, что они давно захватили не только остров, но и всю планету. Увы, даже зародившись, вера эта была напрасна. Без должного ухода, чуткого внимания и миллиарда поддерживающих чар, они были обречены. Вместе со всеми животными древней Земли, нашедшими здесь свой последний приют. Вместе с самими магами… Мысль — скользкая, холодная и опасная — коснулась разума колдуна, точно змея оголённого тела. Он даже не мог вспомнить, когда последний раз заходил в эти дебри — Думан никого не приглашал и неусыпно бдел, чтобы никакая тварь не ускользнула из его заповедника, не дав повод сунуть нос в свои дела. Огрон был уверен, что там можно было найти драконов. А может и самых настоящих динозавров. С оборотня сталось бы подбить Анагана вернуть к жизни десяток доисторических гадин. А тот бы взял, да и сделал от скуки. Втихаря, само собой, не поставив в известность и не взвесив риски. Эта парочка была поразительно единодушна в своём презрении к здравому смыслу и инстинкту самосохранения.***
Стоя перед массивными дверьми, мужчина разглядывал блики на лакированном рельефе. Уголки губ вновь опустились вниз, а между алых бровей залегла глубокая складка — всё в нём говорило о крайней степени напряжённости. Гадкое, дурное предчувствие одолевало его уже десяток минут и меньше всего на свете маг хотел получить его подтверждение, ведь это с большой долей вероятности означало ещё одну вспышку бессильного бешенства. Скорее всего, всё уже произошло и он ничего не сможет изменить, а с последствиями разберутся и без него — в противном случае он бы чувствовал куда более серьёзные переживания, да и маги бы его уже нашли. Но оставить даже мелкую проблему без внимания он был просто физически не способен. Не тогда, когда речь шла о последних волшебниках Земли. Наконец, тяжело вздохнув, маг с неохотой отворил двери. В просторной прихожей его ждал Гантлос. Стоило только Огрону показаться на пороге, как блондин встрепенулся, точно сторожевой пёс. Грузно оперевшись руками о колени, он поспешно поднялся с софы. У Огрона задёргался глаз — в такие минуты он жалел о собственной проницательности. Одного мимолётного взгляда хватало, чтобы понять, что ощущение его не обмануло. Настроение волшебника мгновенно покрылось инеем. Чародей поднёс руку к лицу и сжал переносицу, из последних сил стараясь совладать с рвущейся наружу яростью. Гантлос меньше всего заслуживал терпеть его испорченные нервы. Среди магов он всегда был самым уравновешенным и трезвым, на него Огрон мог положиться, как на самого себя. Но по иронии судьбы именно ему случалось чаще всего попадать под горячую руку. — Где Думан? — резко и зло выплюнул маг. Гантлос замер, не распрямившись до конца. Тяжело вздохнул, не спеша вступать в разговор. Огрон прикусил щёку, но слов, увы, назад было не вернуть. Равно как и не сделать вид, что его это вовсе не волнует. Если дурачества Анагана он ещё мог бы хоть как-то обойти расспросами — благо, маг не был склонен к затворничеству и с очередной выходкой колдуна приходилось разбираться всем вместе — то Думан с его скрытностью и непредсказуемостью был настоящей головой болью. И это не говоря уже о прочих причинах беспокойства именно о нём… Магу показалась будто сама смерть прошлась склизкими пальцами мертвеца по его спине, и попытки успокоиться были незамедлительно посланы к чёрту. — Что опять стряслось с этой бестией? — теряя терпение, потребовал ответа сквозь зубы. Гантлос недовольно прицыкнул и взъерошил волосы. У Огрона заныла челюсть. Это было унизительно по отношению к ним обоим, но найти выход из этой осточертевшей мелодрамы было посложнее, чем одержать тысячу побед над разъярёнными феями. Наконец, скрестив руки на груди, Гантлос обречённо выдохнул. — Да течка у него, — невнятно пробасил он, — Полдня как. Ушёл за барьер. По полицейской частоте ничего, наши заклинания тож… Огрон взорвался потоком ругательств. В мгновение ока ярость захлестнула его, желчью обжигая пищевод и вдребезги разбивая крохи вымученного самообладания. — Проклятье! — в порыве бессильной злобы вскричал чародей, ударяя ногой об пол — Как?! Меня не было всего сутки, это даже не середина цикла!.. Огрон замер, захлебнувшись собственным криком. Шумно выдохнув, он медленно поднял на товарища остервенелый взгляд. — Почему ты мне не сообщил? На лице блондина не дрогнул ни один мускул. Под пристальным взглядом, в былые времена становившимся последним, что человек видел в жизни, маг непринуждённо извлёк что-то из кармана домашних брюк. Обозначив движение глазами, подкинул в воздух. Нервно вскинув руку, Огрон поймал предмет на лету. Отчётливо уловив хруст пластика под пальцами, развернув ладонь к себе. С обессиленным стоном закатил глаза, с чувством впечатывая злополучный сотовый в лоб. — Его тебе с собой, видимо, религия носить не позволяет, — беззлобно огрызнулся мужчина, кивая на телефон, — Телепатия меня сегодня не любит. Анагану я сообщение тоже послал, но он в сети был два дня назад. Огрон замер, точно пришибленный молнией. Мозг мага лихорадочно и упрямо обдумывал произошедшее. Нужно было что-то сделать. Выдать хоть какой-то план действий… — Разрази меня гром, — прошипел маг с негодованием и досадой. Взгляд Гантлоса будто смягчился, хотя его лицо и не отразило хоть какой-либо перемены. — Денёк и сам переживёт, — развёл руками мужчина, — Остров маленький, наблюдателей нет. Преступность низкая, участок сегодня не работает. Всё под контролем. Если где-нибудь проявится, так тут же и схватим. Если что — его сука тут в истерике будет биться самое позднее через секунду. К тому же, ты вернулся, так что он скоро по-любому будет здесь. Вряд ли он найдёт в этой дыре что-то более интересное, чем твои нервы. Огрон угрюмо хмыкнул. Да уж, с этим в самом деле трудно было поспорить. Он глубоко вдохнул. Слова Гантлоса эхом звучали в его голове. Короткие и ёмкие фразы, бескомпромиссные и неумолимо разумные. От них веяло непоколебимым спокойствием и расчётом, выполненным без волнения и спешки. Острый ум лидера не мог найти в них ни малейшего изъяна, равно как и создать конструктивных предложений. Можно было всё бросить и отправится на поиски дикаря прямо сейчас, но если Думан будет в трансформации, Огрон его ни по чём не почувствует. Собственно, он уже не смог его обнаружить при сканировании острова. Вряд ли что-то изменится теперь. Химера не могла не заметить его появления, так что или пряталась намеренно, или уже была где-то неподалёку от особняка… Огрон прикусил щёку. Выходило, что он ничего не мог поделать. Всё, чего бы он был способен сейчас добиться это распсиховаться окончательно, чего он совершенно не хотел… Маг помолчал ещё немного, беря себя в руки. — Хотелось бы верить, — устало произнёс он. Нет ничего отвратительнее бессилия. Совсем ничего. Каждый раз он убеждался в этом и каждый раз клялся, что это больше никогда не повторится… Гантлос сделал шаг вперёд, привлекая к себе внимание и тем самым спасая лидера от погружения в трясину мыслей. — Пошли, — полупредложение-полуприказ, — Поедим. Расслабишься, время быстрее пройдёт. Огрон машинально кивнул, всё ещё по инерции пытаясь догнать ушедший поезд. Бездумно сменив костюм на домашнюю одежду заклинанием, маг поднял взгляд на товарища. Тот кивнул и, развернувшись, шаркающей походкой побрёл вглубь дома. — Главное, — напутственно произнёс маг, подняв руку, — мозг ему не еби, как вернётся. Я всё-таки не Анаган, так же ловко не заштопаю. Огрон хохотнул от неожиданности. — Спасибо за заботу. Но не стоит переживать, вряд ли от меня что-то останется в этом случае.***
Расписанные фресками стены точно расступились перед вошедшими, впуская их под своды колоннады. Огрон невольно бросил взгляд наверх, к лепным ордерам, скрывавшим в пересечении линий и завитков атакующие артефакты. Понизу капителей были высечены иллюзорные и сигнальные руны — первые искажали пространство нежеланным гостям, а вторые сообщали хозяевам дома о вторжении. Эти заклинания были распространены по всему дому, давая возможность не только зафиксировать вторжение, но и отследить перемещение чужаков. Сам по себе ряд колон тоже был своего рода сооружением обороны, не позволяя сразу трезво оценить масштаб зала. А это время, просчёты и потери. Главное и излюбленное преимущество фей — способность к полёту на крыльях — в этом доме превращалась для них в смертельную ловушку… Следом за другом, маг вышел на свет, невольно прищурившись от перепада освещения. Мощные светодиодные панели, встроенные между перекрытиями кессонного потолка, выхватывали центр помещения ярким пятном, оставляя стены со множеством дверей и ниш в полутьме. Ближе к середине, панели закрывало кружево из каменной листвы, отбрасывающее причудливую тень на пол. Множество ветвей собиралось вместе, образуя ствол. В нём не было ни одного сплошного участка — весь он состоял из переплетений лиан, непрерывно связывавших крону и корни. Нельзя было сказать, что в этой скульптуре было заключено какое-то особое мастерство, но она была первой. Именно в неё маг вложил ту нестерпимую боль, что терзала его тогда, в дни конца их мира… Внизу, под гранитными ступенями пьедестала скрывалась сложная система подземных коридоров, надёжно экранированных от магии чёрным камнем. Колдуны в них хорошо ориентировались, а вот если кому-то со стороны доведётся в них попасть, его участь будет крайне незавидной. Шансов случайно найти выход было исчезающе мало, а вот угодить в ловушку или потерять сознание от дефицита энергии — совсем напротив. Пусть исчезновение магического поля Земли едва не убило их, но, выжив, они стали по истине непобедимы. Способные довольствоваться жалкими крохами волшебства, абсорбировать энергию чужих атак и использовать такие её источники, которые прежде считались абсолютно непригодными, они превратились в новый, совершенный и неуязвимый вид волшебников… Даром, что столь малочисленный… Огрон на мгновение вынырнул из потока мыслей, заметив, как спина Гантлоса скрылась в арке прохода, ведущего к кухне. Лидер хмыкнул. Ушёл твёрдым шагом вперёд, совершенно не смотря по сторонам и предоставив ему болтаться в хвосте столько, сколько он пожелает. Гантлос никогда не забивал себе голову лишним. Бесценное качество для воина. Само нахождение рядом с этим человеком каким-то непостижимым образом упорядочивало окружающую реальность. Огрон обернулся, окинув взором ниши зала. В их доме было много статуй, но здесь удостоились чести остаться самые прославленные герои былых времён — те, с кем маги сражались плечом к плечу. Волшебник взглянул на ближайшее к нему изваяние. Зрелая женщина с мудрым благородным лицом смотрела прямо и непреклонно, решительно сжав в руке круг из белого металла. Огрон задумчиво посмотрел на красные волосы, редкими прядями выбивавшиеся из строгой причёски. Само благонравие, тем не менее, скрывавшее внутри чудовищную мощь и источавшее неприкрытую готовность к бою. Маг скользнул взглядом по покрытому туникой плечу за спину, на отделанные золотистой слюдой крылья, замершие на середине взмаха. Они были сложены много лет, но когда потребовалось — явили себя в полном великолепии, ни потеряв ни капли своей силы. Это была необычная фея. Великая. Достойная. Даже жаль, что он знал её так недолго.***
Длинный стол мягко бликовал в свете подвесных люстр. Узорчатая янтарная древесина робко соприкасалась с корпусом громоздкого ноутбука, явно пребывая в предобморочном ужасе от такого соседства. Огрон слегка улыбнулся уголком рта. Один из четырёх стульев был небрежно отодвинут — точно бы перед тем, как встать, его владелец был глубоко погружён в свои мысли и только бой часов заставил его спешно вернуться в реальность. От этой мысли стало чуть-чуть спокойнее. Гантлос бдительно следил за обстановкой всё отведённое ему время и физически не мог ничего пропустить. Выслеживать он умел просто превосходно. Пусть Думан был чрезвычайно изобретателен и прятался лучше всех на свете, однако мага звука с его упрямым терпением и целеустремлённостью ему было не перехитрить. Чуть поодаль от компьютера взгляд альфы приметил внушительных размеров пивную кружку, опустошённую примерно на половину. Тут же имелась не уступающая ей в размерах доска с наспех порезанными ломтями лосося и ржаного хлеба. — Я прервал твою трапезу? — спросил чародей, — Приношу свои извинения. Мог бы и не прерываться в таком случае. Гантлос отмахнулся, пробираясь к своему месту. — Скажешь тоже, — усевшись, ответил он, бегло просматривая монитор, — Жратва никуда не убежит, а у тебя настроение портится, когда никто не встречает. Удостоверившись, что за время его отсутствия ничего принципиально не поменялось, маг не глядя выцепил бутерброд с тарелки и почти полностью затолкал его в рот. Огрон вопросительно выгнул бровь, проходя к своему месту во главе стола. — В самом деле? Это так заметно? Кое-как прожевав кусок, Гантлос шумно отхлебнул из кружки, в несколько глотков опустошив её. Опустившись на мягкую обивку сидения, Огрон положил руки на подлокотники и откинулся, позволяя полукруглой спинке кресла перенять на себя нагрузку с его тела. — Когда как, — сипло пробасил маг и потянулся к кувшину. Огрон задумчиво посмотрел на него, пользуясь предоставленной возможностью. Всего через несколько мгновений его было приподнявшееся настроение вновь покрылось ледяной паутиной. Гантлос был немного старше Огрона, когда время для него замерло, признав превосходство магии над законами. Однако Старшие феи не оценили этот дар небес, и одна из них наградила прежде несокрушимого воина крайне гадким проклятием. По мере того, как на небе росла луна, Гантлос был обречён стареть, проживая год за день. И, в довершении, когда диск светила обретал свою полную форму, колдун лишался магии, оставаясь один на один со своей немощью до тех пор, пока не взойдёт солнце. За сотни лет маги нашли способ облегчить его состояние, однако полностью снять проклятие так и не удалось. И сейчас Огрон мог лишь с беспомощной злобой наблюдать за страданием волшебника, надёжно спрятанным глубоко внутри, но при этом печально очевидным снаружи. Кожа мага побледнела и приобрела болезненный серый оттенок. Лицо покрылось глубокими морщинами и старческие пятна проступили на висках. Суровые черты лица заострились, а щёки впали, давая раздолье жутким теням. Сильные пальцы точно высохли и казались совсем хрупкими. Ногти удлинились, покрывшись ребристыми ризками, и совсем перестали отражать свет. Огрон почувствовал, как под его руками вот-вот сомнутся чеканные головы львов, украшавшие ручки кресла, и с трудом заставил себя разжать кулаки. Глубоко вздохнул, силой разгоняя ядовитую пелену перед глазами. Ничего… Ничего. Они ещё за всё отыграются… Ещё придёт их час. — Ты бы поел, что ли, — с едва различимым раздражением в голосе, — Глазами сыт не будешь. Огрон выдавил из себя улыбку, прекрасно зная, что получился в лучшем случае оскал. И Гантлос это видел. Видел, знал, почему это происходит, и с пониманием молчал. В прежнее время он бы был в бешенстве от того, что его видели таким, но тысячелетия заставили их всех смириться и позабыть о гордости. Научили принимать чужое сострадание, прежде казавшееся немыслимым оскорблением их силе. Огрон прикрыл глаза, считая вдохи. Да, это было не самое приятное ощущением. Но даже оно напоминало, что они живы. И ещё ничто не кончено. Немного подумав, маг прищёлкнул пальцами. Через некоторое время перед ним материализовалось блюдо с печёнными моллюсками и гранённый стакан с вермутом. Решив, что уже совершенно не хочет никуда идти, волшебник щёлкнул пальцами ещё раз. На подставке появилось небольшое полотенце в свёртке. Развернув горячую махровую ткань, колдун тщательно вытер руки. Запах показался ему смутно знакомым и Огрон непроизвольно нахмурился, пытаясь вспомнить состав, которым Анаган их пропитывал. — Что там слышно в мире? — между делом бросил он, привлекая внимание товарища и сглаживая неприятное впечатление. Гантлос на мгновение оторвался от хмурого медитирования на экран. — У нас или в Магиксе? — с намёком на деловой интерес. Отложив полотенце, Огрон раскрыл первую раковину, мысленно поблагодарив друга за столь лёгкий обход конфликта. — И там, и там. Гантлос задумчиво потёр подбородок, затем бодро застучал по клавиатуре, точно бы желал убедиться, что пока он не был в Сети, не произошло какой-нибудь космической катастрофы. — Да в принципе ничего особенного, — через некоторое время твёрдо отозвался он, — Ядерной войны пока не предвидится, существование магии не обнаружено, Магикс Землю не колонизирует. Огрон задорно фыркнул. — Хорошие новости, — почти без иронии ответил он — А у них? Гантлос сварливо махнул рукой и снова отпил. Чародей с долей веселья проследил жест взглядом. — Да грызутся помаленьку, — со сложным выражение поглядев на дно кружки. — Ничего серьёзного? — разочарованно отложив ракушку. Блондин коротко мотнул головой и потянулся за бутербродом. — Жаль, — с искренним сожалением вздохнул Огрон, — Скорее бы они уже поубивали друг друга. Это бы очень развязало нам руки. Гантлос неодобрительно нахмурился, но Огрон этого не заметил. Земля буквально кишела наблюдателями Магикса. Изнеженные дармовой магией учёные с интересом наблюдали за развитием лишённой волшебства планеты, пополняя великие трактаты о Вселенной новыми знаниями и экзотическими наблюдениями, а также втихую притыривая наиболее толковые достижения человечества. Военные силы отлавливали преступников, решивших затаиться в труднодоступном, но довольно комфортном уголке космоса, не охваченным глобальной сетью сыска Рокколуччи. Полицейские приглядывали за отвязной магиксийской молодёжью, регулярно сбегавшей на кутежи из-под надзора родных измерений и стабильно попадавшей в передряги. Всё это здорово действовало на нервы. В своём доме Чёрному Кругу прятался не только от расплодившихся букашек, но и от пришельцев, несомненно, могущих доставить охотникам на фей крупные неприятности. Само собой, если бы у магов была абсолютная власть над планетой, всё это не имело бы никакого значения. Но, увы, пока их охота не окончена, об этом можно было и не мечтать. Где-то ещё жила последняя фея Морганы. Жила, непонятно для чего и непонятно как, но, вероятно, она была очень довольна собой. На протяжении тысяч лет она никак себя не проявляла, ни разу не попытавшись ни освободить фей Тир Нан Ог, ни воспользоваться Белым Кругом. В чём был смысл её жизни? Ради чего держать столь самоотверженную и бессмысленную оборону? Или, быть может, она просто сошла с ума и теперь сидела в хижине на краю света, глядя в потолок целую вечность?.. Огрон отпил из бокала, почти не чувствуя вкуса. Замкнутый круг. Никакого выхода… Щелчок пульта вывел мага из размышлений. Где-то за спиной вспыхнул экран плазмы. Подняв бровь, Огрон скосил взгляд на Гантлоса. Тот пожал плечами. — Много думать вредно, — со знанием дела заявил блондин и вновь уткнулся в ноутбук с максимально сосредоточенным видом, — Смотри в зомбоящик и тупи, раз бухло тебя не берёт. Расслабься. Огрон хохотнул. Конечно, Гантлос точно так же читал его как раскрытую книгу. Трудно, однако, получить хоть какую-либо приватность в доме, где тебя даже мебель знает не меньше века. Взмахом руки наполнив стакан, маг развернулся, решив последовать напутствию старшего товарища. Чем чёрт не шутить, может, сработает?.. «Ну так что, ты чист? Или, вернее, как насчёт меня?» «Похоже, чист…» «Похоже? Мне твои «похоже» нахуй не сдались, дружок!» «Они все сдохли, пап! На мой взгляд, чище не бывает!» Маги одновременно усмехнулись. Гангстерские комедии были в большом почёте в их семье. Приятно было смотреть на приемников. — Перемотай в начало.