В лицо хлыстом ударил свежий морозный ветер. Не успела я окончательно разлепить веки, как ощутила на ресницах и волосах осевшие снежинки. Кожа покрылась мелкими пупырышками в одно мгновение, побледнев на ледяной струе воздуха. Словно изморозь прошлась по телу.
Перед глазами стояла зима. Всюду густым непроглядным бураном блестяще-белого цвета сыпал снег, раздуваемый порывами стихии. Ничего нельзя было разглядеть сквозь непроглядную молочную белизну. Оглушающий гул, словно жужжащая стая плёч, поселился в голове.
Я лежала в пуховом сугробе, припорошенная сверкающим в закатных лучах солнца снегом. Тело немело от жуткого холода. Я продрогла до костей, и мне едва хватило духа, чтобы приподняться на локтях и оглядеться.
— Лю… Лю-лю… — Выговорить имя Падшего всё не удавалось. Окоченевший вместе с телом язык не шевелился во рту.
Люцифер…
Вскоре глаз уловил нечто чернеющее в снегу. Оно лежало далеко от меня, отброшенное, словно ненужный хлам. И не дёргалось. Я сперва пыталась убедить себя в том, что Люцифер жив, что не может просто так без сознания валяться…
… пока буран на мгновение не раскрыл малиновое пятно.
— Люц-р! — коротко вскрикнула я, дрогнув плечами, и поползла на руках к нему.
Нет! Это не правда! Дэн-Зэлл не мог убить его! Люцифер ещё был жив, когда он отправлял нас сквозь Врата!
Он просто не мог умереть…
Руки утопали в крохком пушистом белом снеге. Каждый шаг давался мне с трудом. Перебирая ногами, я чувствовала, как увязаю в сугробе всё больше и больше, зарываясь в него с головой. Ледяные снежинки уже холодили шею, подбирались ко рту. Забивались в ноздри, мешали дышать. Я оплёвывалась, пыталась глупо разгрести путь головой, чтобы облегчить видимость.
Создавалось ощущение, что жизнь теплилась только в моём слабо бьющемся сердечке. Кровь отлила от каждого органа, от каждой части тела — не могла без усердия пошевелить и рукой! Слёзы вмиг превращались в застывшие дорожки льдинок.
Моя одежда была совсем непригодна для такой погоды. Голые руки посинели от холода, грозясь вскоре налиться некрозной чернотой. Ноги не спасали тёплые холщёвые брюки, все в пятнах застывшей крови. Вдыхая льдистый воздух в лёгкие, я будто подписывала себе приговор: медленно, но верно превращала себя в ледяную скульптуру.
Когда до чёрного пятна остались считанные шаги, я полностью утопла в снеге, будто в зыбучих песках. Но зато на краткий миг успела разглядеть безмятежно лежащего в сугробе Люцифера, засыпаемого с каждой секундой злым бураном — словно спящего, недвижимого.
— Люц… ер… — застонала я, чувствуя, как подкатывает странная сонливость.
Последнее усилие — и я дёрнулась вперёд. Показалось, будто сознание покинуло меня, и я усиленно загребла снег под собой, пытаясь хоть как-то размять мышцы.
Люцифер был бледен. Цвет ангельской кожи сливался с искристым снегом. Искалеченная рука продолжала кровоточить, обагряя сугроб; рукав плаща был полностью вымочен в крови. Веки прикрыты, а на угольно-чёрных ресницах осели крохотные снежинки. Бледно-розовые губы были приоткрыты в слабом вздохе.
Я рухнула рядом с ним, бок о бок, рукой коснувшись его оледеневших пальцев.
— Люцифер… — наконец выговорила я. — Ж… ж… Ты ж-живой?
Ветер размётывал по его побледневшему лицу танзанитовые волосы, и я слабой рукой заправила непослушный локон ему за ухо. Не решившись, так и не убрала руки с его лица, проведя по остывшей щеке.
Прости, Люцифер… Если бы я только могла тебе помочь…
А я… Я только стояла и смотрела!
Надеюсь, ты ещё жив…
Рука сползла вниз, коснувшись сонной артерии. Чуть ощутимо, но прощупывался ритм крови.
Он умрёт, если не очнётся… Дьявол, я не прощу себе, если с этим пернатым что-то случится!
— Люц-р, пожал-ста, очнис-сь, — дрожащим голосом залепетала я, тряся его за плечи. Вскоре после безуспешных попыток перешла к битью по щекам. — Прош-шу теб-бя, очн-сь… Люцифер!
Отчаяние привело Падшего в чувство. Рассеянно сморгнув налипший снег, он сфокусировал взор на мне.
— Рам?.. — хрипло кашлянул он. — Ты цела?..
— Т-ты ж-живой… — Я без сил упала Люциферу на грудь, заливаясь слезами. — С-слава б-братцу… Д-дья-л… Я д-думала…. т-ты…
— Да ты еле говоришь!
Глаза Падшего сосредоточенно забегали по округе, выискивая хоть какие-то намёки на подсказки о нашем местонахождении. Но, кроме бурана, глазу ничего не разглядеть было. Люцифер сжал зубы и выгнул грудь — на секунду, а после снова ослаб в сугробе.
— Я не могу взлететь, — сказал он. — Что с моими крыльями?
Крылья… Их не было…
Святая Сила пера уничтожила всю демоническую ауру Люцифера. Он снова превратился в мальчишку, чей плащ был явно великоват.
Бескрылого мальчишку.
Ему повезло, что Святая Сила не убила его.
— Дэн-Зэлл ун-ничтож-жил твою с-силу, — прошептала я, отстраняясь от Падшего. — Л-люцифер, у т-тебя была а-агония… Ты в порядке?
— Я в полном порядке, — отрезал тот. — Нужно идти. Иначе замёрзнем.
Люцифер покачнулся, дрогнул на холоде, и, опёршись на локтях, приподнялся. Малиновая чёлка снова хищно набросилась на глаза, заслонив обзор. Фыркнув себе под нос, Падший приложил усилие и таки оказался в сидячем положении. Тяжёлое дыхание и стиснутая челюсть — они выдавали его фантомную боль от Святой Силы. От яда, разъедающего тело демона.
— Теб-бе б-больно, — прохрипела я.
— Ничего, — отмахнулся Люцифер и перевёл взгляд на меня. — Встать можешь?
Как бы ни было ему больно, он мог подняться на ноги даже на таком жутком холоде… А у меня, казалось, покрылись инеем даже кости! Я была не в силах и пошевелиться!
— Всё с тобой ясно.
Люцифер помог мне подняться, удерживая под руки. Я почти не чувствовала его прикосновений, так продрогла! Через секунду уже заходилась в сухом кашле, проваливаясь куда-то в темноту.
— Рам! — Из мрака вывел меня звонкий голос Люцифера. — Только не сейчас, не здесь, слышишь?
Я сдавленно улыбнулась юноше, тепло принимая его поддержку. Силой уцепилась в его руку, не давая себе упасть, и спросила:
— Ты знаешь, где мы?
— Я не знал, что на Энтэ-Исла есть места, где идёт снег, — недовольно буркнул Люцифер. — К сожалению, не знаю.
Дрожащей рукой утерев заледеневшую дорожку слёз, я под руку с Люцифером побрела по снежной долине. В лицо хлестал морозный ветер, наждачкой раздиравший кожу, и я всячески отворачивалась в сторону Падшего. Золотистые волосы постоянно налетали на глаза, лезли в рот, но вместо того, чтобы их в очередной раз поправить, я сильнее вжималась в плечо Люцифера, будто боялась без него упасть.
Мы шли чертовски медленно. По колени увязали в снегу, и тем более замедляла ход я, бредя на своих негнущихся от холода ногах. Ужасно хотелось спать, и перед глазами навязчиво мелькали странные видения из, казалось, прошлой жизни. Я усилием воли заставляла себя выбираться из болота сомнений и страданий, возвращаясь к снежному бурану и Люциферу рядом, но гипнотические сновидения наползали один за другим.
Я не знаю, сколько мы прошли, но вскоре силы покинули меня окончательно. И я безвольно уронила голову на плечо Люциферу, выдохнув:
— Я б-больше не могу… М-мне х-холод-дно…
— Потому нам и нужно двигаться, иначе погибнем!.. Ты погибнешь, Рам! — Люцифер хорошенько встряхнул меня, так, что закружилась голова. — Не останавливайся!
— Я н-не…
— Я буду с тобой! Обещаю, что мы найдём способ выбраться отсюда, слышишь?! Демоны никогда не лгут! А генералы Владыки Тьмы — тем более! Рам, ты меня слышишь?!
— Д-да, но Дэн-Зэлл г-говорил, что мы никогда не в-выберемся, — невесело усмехнулась я обескровленными губами.
— Помолчи! Этот ублюдок сам не знает, что говорит! Когда мы отсюда выберемся, когда вернём свою силу, я клянусь тебе, что выдеру его сердце и скормлю его же демонам! Слово генерала Люцифера!!!
Крик Падшего эхом разнёсся в шуме бурана. А следом за ним пронеслось протяжное «АУУУ!!!»
— Л-люцифер?.. — Я замерла, прислушиваясь.
— АУУУУ!!! — вторил вой, разносившийся буквально повсюду.
Метель скрывала видимость. Понять, что или кто издаёт вой, было нереально. Я извернулась в хватке Люцифера, чтобы высмотреть за спиной хоть что-нибудь.
— Что это за звук, Люцифер?.. — От дрогнувшего под сердцем страха пропало и заикание.
— Не уверен, но похоже на…
Снежный буран на секунду развеялся, и проступили очертания устрашающего длинношёрстного волка чернильно-чёрного цвета. Оскалившаяся морда демонстрировала миру белоснежные клыки, с которых стекала голодная слюна. Кроваво-красные глаза яро сверкали гневом.
— Волк! — ахнула я.
И не один. На зов отозвалась целая стая, решившая полакомиться околевшей человечинкой. Сейчас для них мы были желанной добычей, и они с лёгкостью могли разорвать нас на кусочки.
— Бежим! — потащил меня Люцифер за руку.
Страх быть съеденной тут же прибавил скорости, и я уже не обращала внимания на заледеневшие конечности, подгоняя себя воспоминанием об оскалившихся чёрных мордах.
— Я не д-думала, ч-что б-буду боять-ться кого-то б-больше, чем дем-монов! — вопила я, кажется, слыша стук собственного сердца.
— Так ты боялась демонов?! — отозвался Люцифер рядом.
Солнце опускалось ниже, и на небо наползли закатные сумерки. Пропали ярко-медовые лучи, уступив место тускло-тёмному небу, разбавленному багрянцом. Видимость ухудшилась: становилось темно.
— Да! — всё-таки ответила я на вопрос Люцифера.
— Почему?!
Справа мелькнули высокие стройные фигуры, сбитые в плотный ряд. Только мы пробежали мимо, нас окатило снегом, словно сахарной пудрой. Лес!
— М-может, с-сейчас н-не лучш-шее врем-мя д-для эт-того? — Я дёрнула Люцифера, указывая в сторону начавшегося леса.
Падший немедля свернул в нужную сторону. Обведя глазами быстро раскрывшуюся плоскость перед ним, он без колебаний замелькал между путанных сосновых аллеек, чьи кроны были покрыты снежными шапками.
Стая из шести прожорливых волков следовала за нами по пятам, не переставая оглушающе выть. И бежали они гораздо быстрее нас, потому что если несколько минут назад я видела лишь их тени, то сейчас сквозь буран прекрасно просматривались и впалые кровавые глазки, и угольно-чёрная свалявшаяся шерсть… и сверкающий в потухшем солнце оскал.
— По-моему, другой возможности может и не быть! — как-то странно заговорил Люцифер.
— Эт-то н-не важно с-сейчас! — помотала головой я, силясь разглядеть что-нибудь между деревьями.
— Нас могут скоро слопать с костями просто потому, что мы съедобны! Да, это действительно неважно! Но если это наш с тобой
действительно последний разговор, то хотя бы в этот раз не выпендривайся!
Что на него нашло? Сейчас нужно сохранять силы для бега, иначе провалимся в этот скрипучий снег и завязнем в нём!
Я понимаю теперь, что это была за усмешка Дэн-Зэлла. Он с самого начала знал, что поджидает нас здесь и каковы наши шансы на выживание.
— К-как г-глуп-по…
— РАМ!!!
Люцифер бросился в противоположную сторону, когда прямо по курсу снова загорелись огнём два рубина. Едва не опрокинув меня в сугроб, он выругался и спешно побежал дальше. Рука, коснувшаяся меня, выпачкала мою одежду в крови.
Она не останавливается…
— Люц-цифер, твоя р-рана…
— НЕТ! — отбрыкнулся от моей заботы Люцифер. — Неважно!
Хотя вскоре, как только мы пробежали ещё некоторое расстояние, окончательно выбившись из сил, что-то заставило его задуматься. Он остановился, вынужденно прислонившись к стволу раскидистого дерева, и тяжело отдышался. По его вискам струился холодный, мгновенно леденеющий на ветру пот. Я выглядела не лучше. Буквально падала на землю, если б не поддержка Люцифера.
Но прошло пара мгновений — и Падший со всей силы резанул окровавленной рукой по шершавому ореховому стволу, покрытому инеем. Выступила свежая кровь.
— ЗАЧЕ-ЕМ?! — под вопль волков вскричала я.
— Волки, они идут по запаху крови, — пояснил Люцифер, сбивчиво дыша. — Слушай внимательно, Рам. Сейчас я бегу налево, а ты вперёд. Они тебя не тронут, погонятся за мной. Ясно?
— Что?..
Я не до конца осознавала, какую альтернативу сейчас мне предлагает Люцифер.
Разделиться?..
Бросить его?..
— Не стой, беги! — толкнул меня в спину Люцифер, как только мрачные морды показались на тропе.
Влажные носы принюхались, чуя запах свежей крови. Треугольные мохнатые ушки на ветру прислушались к быстрым толчкам пульса. Стали дыбом хвосты по-охотничьи. Их горящий взгляд был устремлён только на Люцифера.
Люцифер, не оглянувшись на меня, рванул налево, крепко цепляясь за расцарапанную руку, с которой крупными каплями стекала багряная кровь. Волки недолго думали, кого выбирать: их манил запах крови, сладко бьющий по обонянию, и Люцифер пал жертвой.
Я стояла, мёртвой хваткой держась за ветку дерева… пока один из волков не припомнил о том, что остался ещё один клиент. Его собратья давно удрали, скрывшись в заледенелых стволах и буране, а вот его угольки глаз теперь принадлежали только мне.
Я секунду ждала. Сразу бросилась куда-то в сторону, спасаясь от жгучего взора и злобного клёкота. Под собственный вопль мчалась в сугробах, чувствуя, как тяжело разгребать уплотнённый снег под ногами, и мелко-мелко дрожала. Волчье эхо будоражило кровь, звонко звучало в воздухе, обрушивая с крон снежную пыльцу.
Поворот направо, налево, снова направо — я петляла между деревьями, даже не осознавая, куда бегу и как скоро волк настигнет меня. Только и била кровь в виски:
«БЕГИ-БЕГИ-БЕГИ».
Раз я сильно расшибла себе плечо о вдруг ни откуда взявшийся в снежной метели ствол дерева — глубокая вишнёвая борозда перечеркнула предплечье. Меня сильно отклонило от курса, и я полетела в снег. Ветер захлестнул в лицо, и я на пару мгновений потеряла ориентацию в пространстве.
Очнулась, когда на пятки начал наступать чёрный демон.
Быстро вскочила, дёрнулась и с прежними воплями понеслась вперёд. Буран из пушистых хлопьев снега застилал обзор, я не могла приглядеться и различить, что ждёт меня впереди. Только и догадывалась, что та или иная тощая тень — ветвистая сосна, которую я спешила минуть. Рукой мельком утёрла вновь выступившую кровь.
Я его бросила… Я бросила Люцифера! Он без меня умрёт! Чёрт, он же истекает кровью! Как я могла его оставить?! Чем я думала, когда согласилась с его идеей?! Могла же бежать вместе с ним и уговорить остаться! И вместо этого…
Я снова одна…
Глотая слёзы, я продиралась сквозь заснеженные дюны. Силы кончались — а слёзы, казалось, готовы литься вечно. Голова сама наполнилась шумом бурана, всё вертелось в белёсом хороводе, будто в танце, и я могла поклясться, что скоро буду двигаться по кругу и столкнусь нос к носу с волком…
Одна…
Не было ничего хуже одиночества. Даже страх перед демонами отступал перед этим холодным липким чувством…
А я так и не рассказала Люциферу, почему демоны для меня хуже монстров…
Не поверила, что это наш последний разговор…
И не захотела вспоминать, что…
Но тут снег под ногами раскрошился, осыпавшись вниз — и вместе с ним я кубарем укатилась куда-то по склону, завопив сорвавшимся голосом с хрипотцой. Ужаснулась, когда взгляду открылась пугающая широтами пустота… и ухнула в ущелье, накрытая лавиной.
Снег принял меня, словно воздушная перина. Я в буквальном смысле провалилась сквозь землю, с головой погрузилась в сугробы. Прошли секунды, прежде чем я осознала, что долгожданное падение уже свершилось — и принялась судорожно выныривать на воздух, оплёвываться от холода, застывшего комом в горле.
Вой волка затих. Ветер унёс его в другом направлении. Теперь он, встречный, только усложнял мне путь.
Задрав голову, я увидела высоко-высоко обрыв, с которого сорвалась. И злобной, пышущей гневом демоническим тени там не было.
О чёрт… Теперь я
его уже не найду никогда…
Заставив себя замолкнуть, я усилием воли поднялась на ноги, чувствуя сильную тяжесть в коленях, и на остатках сил побрела снова вперёд. Теперь уже точно не разбирая дороги, потому что в этом не было никакого смысла.
Буран усиливался. Багряное солнце село за горизонт, и закатные сумерки омрачили небо ночной тенью, усыпанной золотыми звёздами. И, будто навязчивые, сбившиеся в стайку мотыльки, забивались в волосы, колотили лицо, холодили кожу на теле снежинки. Мороз словно расщеплял кости.
Вскоре я замедлила движение, почувствовав, как налилась свинцом голова. Застыла на месте, погрязнув в зыбучем снеге едва ли не по бёдра. Выдохнула морозной свежестью в лицо и растёрла рану. Совсем не почувствовала прикосновения живой плоти.
И крови не чувствовала.
Как холодно.
Как одиноко.
Люцифер…
Только три мысли повторялись одна за другой по кругу, заставляя напоминать себе, что я жива. Жива и должна двигаться дальше! Но…
Но я не прошла и пяти шагов, как груз усталости камнем вынудил меня пасть в снег. Попыталась вывернуться, как-то подняться… но только поняла, что напрочь выбилась из сил. И что ветер, заметающий меня сверху пушком снега, выполняет свою работу сверхурочно.
Глаза закрывались. Сил шевельнуться не хватало.
Он столько раз спасал мне жизни, что я и не сосчитаю… И не верну ему долга… уже…
Если бы можно было… вернуть… назад…
Глаза закрылись, и наступила беспросветная тьма. Погасли огни, и затих даже дурманящий шум бурана.
Мама… как холодно…
***
— Мама, а демоны хорошие? — спросила я, быстренько-быстренько колотя ножками по воде.
Мы с мамой сегодня ловили рыбу. Будет уха! Не хочу овощи, они невкусные. Будет так здорово, когда папа увидит, что мама приготовила!
— Конечно же, Рам, конечно же, — с улыбкой на устах ответила мама.
— Как папа? — восторжествовала я.
Но лучше папы быть никто не может! Совсем никто! И он никого и ничего не боится! Самый бесстрашный на свете!
— Да, как папа…
— Но ангелы тоже прекрасны? Ты же ангел, мама, да?
Почему мама грустнеет всегда, когда я её об этом спрашиваю? Она не хочет быть ангелом? Это же здорово!
— И у них такие же крылья, как у нас с тобой?! — прикрикивала я, скача по мостику и указывая на белоснежные маленькие крылышки за спиной.
— Да, Рам, конечно же…- слабо улыбнувшись, ответила мама.
— А почему у папы нет крыльев?! — всё донимала маму я.
— Папа демон, милая, а у демонов нет крыльев. Крылья есть только у ангелов…
— И у меня! Я тоже ангел, да, мама, да?!
Мамочка на секундочку отвернулась — засмотрелась на птичек, наверное, пролетавших мимо на юг. А когда снова обернулась, посмотрела на меня влажно блестящими на солнце голубыми глазами и произнесла:
— Да, дорогая, ты наш ангел.
— И вы всегда будете со мной, да? — Я дёрнула маму за рукав её белоснежного платья.
— Да, Рам, мы с папой никогда не бросим тебя… — Мамочка сильно-сильно прижала меня к себе, крепко-крепко притиснула к груди, а я уткнулась в её вкусно пахнущие корицей золотые волосы. — Обещаю, что ты не останешься одна, Рам… Потому мы что мы любим тебя…
***
Потому что меня любят….
Налившиеся тяжестью веки отказывались открываться. Очнувшееся ото сна сознание вдруг начало понимать, что эхо метели живёт лишь в моей голове, слабо отдаваясь в ушах… а на самом же деле всюду стоит звенящая тишина. Голова лежала на чём-то мягком. Холода не чувствовалось и вовсе — только приятное, греющее, расслабляющее тепло. Я улыбнулась этому ощущению, ибо в моих воспоминаниях ещё жил мороз, пробирающий до кости. Нежась, потёрлась головой о подушку… но… вскоре поняла, что никакая это не подушка: не может она быть столь твёрдой!
Лениво распахнула глаза — и взгляд тут же упёрся во что-то малиновое, остро колющее глаза.
Не может быть…
«Люцифер?!» — чуть не закричала я, когда разглядела его прилизанную челку и бледную кожу. Моя голова покоилась у него на плече, пока он, в одних только молочных штанах и чернявой рубашке, сопел, оперевшись спиной к какой-то стене. Я же была укрыта его угольным плащом, как одеялом.
Мы находились в странного вида пещере: со склизких стен вместо инея стекал наполовину заледеневший мох, а с потолка свисали голубовато-бурые сталактиты. Люцифер занял такое положение, что ни одна теперь не грозилась упасть нам на голову. Кое-где торчали и сталагмиты, обломанные на концах.
Снаружи пещеры буря унялась. И не было слышно ничего, кроме слабого эха каплей. Снежную долину укрыла ночь, поглотив всё непроглядной тьмой. И если раньше буран был помехой, то сейчас опасность представляла ночь.
Вскоре стало ясно, что слабый свет излучали обломанные сталагмиты. Оттого я ещё могу лицезреть окровавленную руку Люцифера и запёкшуюся кровь.
Хорошо, что он остался жив. Я так боялась, что он…
Я улыбнулась, и на глазах выступили слёзы.
Я счастлива.
Поднимать голову я не рискнула: побоялась спугнуть спящего Падшего, также хмуро сдвинув брови, даже во сне, смотрящего на мир.
Лились слёзы без конца, и я чуть вытянула руку, чтобы утереть их. Никак не могла нарадоваться, что Люцифер жив. Я почти уже забыла о волке, который чуть меня не угробил. Не интересовалась, как оказалась здесь. Даже плевать было, что несколько, — как мне казалось — мгновений назад я была уверена в том, что умру.
Просто я безумно счастлива, что рядом со мной этот несносный Падший, вечно ставящий своё мнений превыше моего и так рьяно желающий уничтожить Дэн-Зэлла, что ради этого идёт на безумие…
— Рам? — Люцифер приоткрыл глаза. Проснулся от малейшего шороха! — Как ты?
— Да неважно, — помотала головой я. — Как ты? Твоя рана зажила?
— Без проблем. Главное, что ты согрелась.
— Я нормально, правда, — попыталась убедить его я, хотя его пристальный взгляд просто видел насквозь. — Как ты спасся? И как нашёл меня?
— Неважно, — ответил мне тем же Люцифер, хмыкнув. — Ты замерзала в снегу, твоё сердце чуть билось. Когда буран затих, я нашёл эту пещеру. Здесь можно было отогреться. Я смог развести костёр из сухих ветвей, но он потух на ветру. Продержался совсем недолго. Зато почти всю ночь мы здесь отсиделись.
— И я всё это время…
— Спала, да. Я укрыл тебя плащом, чтобы тебе было теплее. Когда не смог добиться стабильности костра, лёг спать сам. А на поиски еды не посмел выйти.
Почему я вдруг оказалась на плече Люцифера, я спрашивать не стала. Да и по-любому — он бы не ответил…
— Мы на Энтэ-Исла? — спросила я.
— Не знаю. — У Люцифера не дрогнул и мускул, хотя вся его злоба отпечаталась на лице. — Но выбраться отсюда будет проблематично.
Я невесело усмехнулась, снова стирая с глаз слезу:
— Но зато мы вместе…
— Не так: «Зато ты не одна».
Я некоторое время молчала, без слов взирая на Люцифера. Он сонно хлопал веками, поглядывая в сторону светящихся сталагмитов, и думал, вероятно, о том, как нам выбраться отсюда. Или же о его утраченной силе, из-за которой он перестал быть похожим на самого себя. Даже, казалось, утерял смертоносную ауру Падшего…
А я, наверное, свою ауру уже никогда не верну…
— Люцифер…
— Что?
— Мы никогда не вернём свои крылья? — протяжно всхлипнула я.
Падший открыл рот для ответа, но ветер снаружи донёс до нас другое:
— Почему же не вернёте, юная леди? Смотря, обладаете ли вы должной силой воли или нет.
И во мраке долины зажглось одинокое рыжее пламя.
