***
По коже руки расползалась тёмная роговица. Коротенькие опаловые волосы чернели на глазах, а из алебастровых ангельских крыльев, будто порченые, выпадали угольные пёрышки. Подобрав одно, я резво подбежала к зеркалу — и увидела, как лицо преобразилось в устрашающую клыкастую гримасу. На шее выступили странные отростки, а моими удлинившимися ногтями можно было пользоваться вместо ножа! Вот это да! А я ведь только попыталась сосредоточиться! Нужно срочно рассказать маме! Она наверняка обрадуется, что у меня проявилась магия! Я вбежала в кухню, счастливая, и сходу завопила: — Мама, мама, у меня крылья почернели! Мамочка как раз мыла посуду. И, услышав мои слова, почему-то вскрикнула и уронила фарфоровую тарелку. Раздался противный скрежет бьющегося стекла. Мама медленно оборачивалась ко мне, придерживаясь за столешницу. — Мамочка, тебе плохо? — всерьёз испугалась я, когда та стала оседать на пол. Но раньше, чем ей на помощь кинулась я, из комнаты выбежал папа. Успев подхватить маму на руки, он осторожно усадил её на пол и проникновенно зашептал: — Элинира, что с тобой?.. Элинира! Папа на меня взглянул только единожды, казалось, и не удивившись моему новому облику, а затем снова заговорил с мамой: — Успокойся… Мы ведь знали, что это произойдёт… — Но не так скоро же, — еле слышно шепнула мама. — Они знают? Мамочка покачала головой, и тут уже решила встрять я: — А о чём вы говорите? Родители на меня чересчур пугливо посмотрели, словно я не их дочь, а какое-то чудовище… И на моих глазах сразу же выступили слёзы. — Нет, Рам, это не из-за тебя, не надо, — бросился меня утешать папа. — Не волнуйся. С тобой всё будет хорошо. Не плачь, Рам…***
Я проснулась, чувствуя на глазах не высохшие дорожки слёз. Снова старые воспоминания бередят душу. Люцифера на скамье уже не было. За окном, судя по высоте солнца над горизонтом, был уже далеко не рассвет. Я уже было обрадовалась, что и от старика временно не будет доноситься его гаденьких комментариев, пока не обнаружила его на своей кровати. Он что, всю ночь просидел на ней?! — Утро доброе, ирглит, — сказочно-слащавой улыбочкой оскалился он. — И вам не хворать, — злобно буркнула я. С некоторого времени он стал меня раздражать. И руки до сих пор болят после массажа соломы. — Где Люцифер? — Он уже ждёт вас на улице, милая леди. Ждёт меня? Сие известие мгновенно вернуло мне настроение, и я буквально на крыльях вскочила с кровати, скинув с себя плед, и выбежала за дверь. Не солгал. Он был там! Сонный, недовольный, чуть озлобленный… но по-прежнему прекрасный Люцифер. Вчера я, осрамлённая собственным поведением, и не заметила этого, но теперь мне уже кажется, что Падший… вырос?.. — Доброе утро, Люцифер, — поприветствовала его я улыбкой. Он ответил мне молчанием, и не обернувшись. Снова я скуксилась, ибо Ангел продолжает игнорировать меня. А старик, усмехаясь, сказал нам обоим: — Возможно, совместная прогулка развяжет вам обоим языки. Совместная?.. Ещё раньше, чем от Люцифера последовал вопрос, сопровождающийся угрюмой физиономией, старик добавил: — Можете взяться за руки. И, будь у Ангела его прежняя сила, он наверняка бы свернул немощному шею за плоский юмор. Зато я, как только представила бледную фарфоровую руку Люцифера в своей ладони, вновь залилась краской. — Куда мы идём? — спросила я старика, когда он первый двинулся сквозь чащу. Уже вторые сутки не было бури. Старик мельком упоминал, что чаще всего бури появляются на закате или же в полдень — с утра же полный штиль. Поэтому мы свободно пробирались сквозь деревья, обходя густые округлые сугробы. Я следовала за стариком и поражалась, как тот не замерзал в своей хлипкой хламиде. Я ёжилась от холода и не могла забыть ощущения окоченения в ледяной воде, а старик улыбался и щурился на солнышке, будто загорал! Собственно, и Люцифер не жаловался на холод, совсем не подрагивая. Может, я и попыталась бы заговорить с Люцифером… Но, глядя Падшему в спину, я всё больше убеждалась в том, что разговаривать со мной он не настроен. И, кажется, погружён глубоко в собственные мысли. Почему?.. Вероятно, потому, что также сосредоточен на новых ощущениях, появившихся после окунания в водопад. Старик увёл нас недалеко. Но достаточно, чтобы его дом скрылся из виду за иглистыми лапами сосен в снежном пухе. Остановился у сугроба, утыканного заострёнными древесными ветками, и, развернувшись к нам, торжественно объявил: — Поздравляю вас с началом второго испытания! Обоих нас с Люцифером словно на месте поразило молнией. — Что вы имеете в виду? — ожила я раньше Падшего. — Как я и говорил, вам предстоит раскрыть свои разумы, — продолжал саркастически скалиться старик. — Позвольте друг другу открыться. Совместная прогулка укрепит ваши разумы. — Прогулка? — ровным тоном переспросил Люцифер. — Верно. Я оставляю вас здесь, в этом лесу. До тех пор, пока ваши разумы не откроются друг другу, вы не найдёте дорогу домой. — Водопад не выпускает, лес не выпускает — что это за шуточки?! — бушевал Падший. — Не шуточки, — сладко улыбнулся старик. — Испытание разума. Вы будете плутать не по лесу, а по глубинам вашего сознания. По вашим таинствам и сокровенным думам, доныне не познанным и не высказанным… Если же не выберетесь из леса до того, как последний закатный луч упадёт за горизонт, никогда не вернётесь домой. — Но там же волки! — воскликнула я в негодовании. — Ах да… Вы не должны убить ничью живую душу. И это было последней каплей. Я кидала гневные взгляды на старика, подбирая в голове более-менее цензурные выражения, потому как собиралась накостылять зажравшейся старческой харе, но тот тем временем совершенно дружелюбным тоном добавил: — Я буду вас ждать. Ступайте вперёд, ангелы. Он ушёл назад, свято веря в то, что мы пустимся в утыканный древесными осколками сугроб. Я уже собиралась обратиться за помощью к Люциферу, призывая выпросить у старика нормального, человеческого испытания… но тот уже уверенно направлялся к сугробу. Ну почему всё так неправильно?! — Люцифер, стой! — тявкнула я и поспешила потонуть с головой в сугробе. Острые края веток тут же покоцали в кровь руки. На какое-то краткое мгновение мир словно перевернулся с ног на голову. Морозный холод ударил в голову, кровь остановилась. В глазах раздвоилось — и я побыстрее вынырнула из туманящих сознание снежинок, разгребая крепкий снег руками. Снаружи всё изменилось. Лес погустел. Сосны, по кроны усыпанные блестящим снегом, стояли вплотную друг к другу. Сугробов было минимум, и нигде не виделось и признака жизни. Завывал злющий ледяной ветер, царапающий лицо. — Что это за место? — спросила я Люцифера. — Где мы? — Всё там же. Неужели заговорил? Обратил на меня внимание? Люцифер уже успел вылезти из сугроба и отряхивался, смешно отфыркиваясь. Оглядывался по сторонам и ожидал нападения волков. Но, к счастью, злосчастного воя пока не было слышно. И, раз уж так случилось… — Люцифер, — позвала я, когда поднялась сама. — Ты… Но тот словно специально удрал, быстрым топотом зашагав в сторону раскидистых елей. Пока я приходила в себя, окончательно убеждаясь, что Падший не намерен вести себя в диалог, тот подобрал с земли шишки и забросил далеко вперёд. Ну, что мне оставалось… Естественно, я последовала за ним. Некоторое время молчала, пусто глядя в спину чеканящему шаг Ангелу. То словно срывал ярость на ни в чём не повинных шишках, нетерпеливо сминая их в хрустящую лепёшку под ногами — или же отфутболивая в воздух. Одновременно это и смешило — генерал демонов развлекается на природе, — и пугало, ибо так несдержанно Люцифер себя ещё не вёл. В конце концов, не выдержала я: — Люцифер, может, поговорим?.. И снова молчание. — Почему ты меня игнорируешь? Это всё из-за того, что вчера произошло? — А что вчера произошло? — чуть злобно спросил Люцифер. Я знаю, он помнит. Но, похоже, отчаянно делает всё, чтобы мы оба об этом не вспоминали… Но чёрт, я уже не могу об этом забыть… Я должна ему об этом напомнить?.. Да пусть не думает, что это галлюцинации! — Ты сам помнишь, — ворчливо буркнула я. — Почему так стараешься делать вид, будто ничего не было? — Ничего и не было. Чёртов Ангел. — А водопад был! И было первое испытание! Я там чуть не погибла, поэтому я прекрасно помню, что чувствовала, когда наклонялась к тебе и… — с губ чуть не сорвалось «целовала». — Ты же не станешь отрицать, что не помнишь? — Мне могло присниться, например, — жёстче вымолвил Люцифер. — А ты, например, могла так переполошиться, что с горячки и вовсе ничего не соображала. Я правильно говорю?.. Тогда не строй из себя дьявол знает что и лучше подумай, как выбраться из этого леса. Я не собираюсь здесь торчать. — Да ты ничего не собираешься! Ни торчать, ни разговаривать! — вспылила я, резко замерев на месте. — Тебя волнует только твоя сила! Небось, на первом испытании только и видел, как получаешь свою силу и Дэн-Зэллу голову отрываешь? Я не хотела напоминать ему, что с такой простой целью всплыть быстро у него не получилось, но с губ всё же сорвалось: — Что же ты тогда не поплыл к берегу? Или якорь какой-то тяготил? А может, это я? Подумал, избавлюсь от ирглита — и дело с концом? Ну да, как удобно, мне как раз господин приказал!.. Чёрт, да ты просто невыносимый самодовольный мерзавец! — Мерзавец, говоришь? — прорвало, наконец, Люцифера. И его турмалиновый взгляд будто пробуравил насквозь. — Посмотри на себя, беспечная глупая сумасбродная девица! Вечно попадаешь в неприятности, не думая о последствиях! Тебе напомнить, кто тебя вытаскивает постоянно? Кому ты обязана, а? Да если бы не я, ты бы не выбралась из особняка Дэн-Зэлла живой! Я мог бы ещё двое суток назад вернуться в цитадель господина и сообщить, что его сестра мертва! И никогда не оказался бы с тобой в этой дьяволом забытой тюрьме! — Люцифер… — Хочешь так остаться одна? Пожалуйста! Я обеспечу тебе это! — Падший развернулся на каблуках и резво зашагал вперёд. — Прощай, идиотка белобрысая! Выродок ангела! Больше тебя не побеспокою, чёртова грязнокровка! Грязнокровка?.. Выродок Ангела?.. Я, признаюсь, ещё думала погнаться за Люцифером и умолять остановиться, но после ранящих душу слов просто вынуждена была словно врасти в снег и выкрикнуть в ответ: — Ну и вали! Не нужен мне ты, тщедушный Падший! Развернулась и, печатая шаг, побрела сквозь густой снежный бурелом. И плевать мне было, что он был непроходимым, ветви колюче царапали ноги, а с крон сосен на голову то и дело норовила упасть очередная снежная шапка — как назло будто! Я убегала прочь от этого Ангела! Не собиралась плестись за ним вслед! И чёрт с ним, с этим испытанием! Найду способ, как его пройти и без самоучек. Ненавижу этого Ангела! Ненавижу! Ненависть — какое сильное чувство, что я готова расшвыривать каждую снежную кучу, попадавшуюся мне на пути! Сильное, яркое, мощное, ранящее… Столь же выразительное, сколь и уничтожающее изнутри… Да будто он был мне нужен, чёрт возьми! Не нужен! Помог — и всё!.. Да, я собиралась вернуть ему эти жизни, чтоб их дьявол подрал, но с его упрямством и самонадеянностью разве что-то примешь? Он и не слушает меня! Не хочет! Какой смысл? Никакого. Я подняла с земли несколько опавших лапок сосновых веток, плашмя лежавших на сугробах, и сложила в небольшой веничек. Будет оружие. У этого Падшего совсем нет чувств. Его заботят лишь собственные проблемы, а на мои ему наплевать. Смотрит только вперёд и не оглядывается. Спасает меня, потому что выгодно. А я кто? Сбоку бантик? Или так — «Братец приказал, вот и слежу». Хвостик! Как была грязнокровкой для него, так и осталась. Я ведь думала, что за полнедели, прошедшие в постоянном бегстве, для нас что-то изменилось… Ошиблась. И я не могу его выкинуть из головы! Сокрушаюсь об утраченном снова и снова, будто оно действительно для меня что-то значило! Тот поцелуй — значил, да? Для него он был визгом надоедливого комара, которого сразу же захотелось прихлопнуть! А я краснела каждый раз, как припоминала это минутное помутнение рассудка! Я, казалось, уже прошла то же расстояние, которое мы прошли с Люцифером от начала. Но так и не вышла к сугробу, утыканному еловыми ветками. Поразительно, но предо мной продолжала простираться снежная долина величественных сосен. Бесконечная и пугающая своими просторами. Нет, кажется, здесь слишком просто заблудиться. Но возвращаться обратно я не стану. Раз уж этот мир кругл, лучше идти вперёд. Рано или поздно я наткнусь… на что-нибудь. Так я и брела, глядя только вперёд, и не оглядывалась назад. Не существовало обратного пути. Впереди были лишь громоздящиеся штабелями сосны, увенчанные серебристыми искрящимися на золотистом солнце сосульками, да белые горки пушистых сугробов глубиною по колено. Что-то показалось мне слишком странном в отражении сияющих льдистых сосулек, оттаивающих и капающих мне на голову, и я подняла голову вверх. Перед глазами всё завертелось, потому что я вдруг осознала, что солнце в самой зените. Почему оно в зените? Ведь только недавно я проснулась! Ещё несколько часов назад исчез рассвет за горизонтом! Почему солнце… Нет, всё ясно. Это ещё одна часть испытания. И та самая заколдованная гора, где время течёт своим ходом. Я неверяще присмотрелась к полуденному диску, словно издевательски отсвечивающему ярко-лютиковыми лучами. Если так пойдёт и дальше, то закат наступит раньше, чем через два часа… Я смогу выбраться одна?.. Старик утверждал, что ключ — открытие разума… Но ведь он сам смог выбраться! И один. Никого рядом не было. Значит, и я смогу. А Люцифер наверняка уже нашёл выход. Он же самый находчивый. Глупые ирглиты, влипающие в неприятности, ему не нужны. Сломя голову я бросилась вперёд, наивно выискивая в однородной сосновой гуще хоть намёк на дверь или проход в нормальный мир. Или же хоть фантомное оформление хаты старика! Неужели здесь нет чего-то похожего?! Мне нужно бегать по лесу?! Даже негде укрыться… В панике я не сразу заметила высокий сугроб, в котором тут же завязла, будто в зыбучих песках. Долго пыталась выбраться, и наконец, меня сзади будто что-то вытолкнуло. Снова воздушное ощущение падения в пропасть, сопровождающееся резкими ударами тяжёлого холодного воздуха по лицу, — и я оказываюсь лежать на ледяном снегу. Как оказалась, всего лишь зацепилась за ветку и скатилась с небольшого склона, в результате чего поранила лодыжку, разодрав в кровь. Что же… Устало оставшись лежать, я приготовилась выслушивать жалобные завывания ветра, также ноющего, как жизнь наказала его. Ветер не принёс с собой сильной пурги. Мелкий снежок только налипал на лицо и нещадно забивался в ноздри и слепил глаза. Я то и дело отфыркивалась, но вставать не могла. Не хотела. Да и стимула не было. Не было, до некоторого времени. Пока вой ветра не донёс голодное урчание злобной рычащей твари, угольным падальщиком шныряющей неподалёку. Я тут же подобралась, продолжая нервно сжимать в руках веник из сосновых лапок. Но подняться на колени сумела лишь тогда, когда ко мне неспешно подступил чёрный волк, скалящий белоснежные начищенные зубки. А куда спешить, дичь-то глупая попалась, и не убегала. Принюхался, проверяя, а съедобно ли мясо, и подсунул прямо к моему лицу свою мерзкую оскаленную морду, в глазах которой читалось сиюминутное желание перегрызть глотку. Только я была слишком отчаянна, чтобы просто умереть. В моих руках было супероружие — и этим же оружием я на поражение хорошенько жахнула по носу волку, уповая на собственное спасение. Сосновые иглы смачно прошлись по коже, расцарапав в кровь, и я тут же бросилась бежать, пока разгневанное животное завывало, отфыркиваясь. Старый дед! Да твоё условие в принципе выполнимо: у нас и оружия нет, как мы кого-то убьём?! Дьявол, а если я так умру, пацифистка эдакая?! Он соображает, что я, привыкшая оглушать с юношества магией, даже нормально убежать не смогу?! У меня в генетике заложено сначала ненавидеть демоньё, а затем, прячась, думать, как его уничтожить! С высокой сосны, стоило мне, проносясь мимо, стрясти с пушистых веток снег, на голову рухнула комом сахарная шапка. Нет, да этот волчонок, очнувшийся от моей псевдоатаки, просто не оставляет мне выбора! Хорошенько зацензурив все знакомые мне проклятия, я цепко ухватилась за шелушащуюся ореховую кору сосны, мгновенно расцарапавшую мне ладони до крови. Оттолкнулась от земли ступнями — и подтянулась, горестно ухнув. Почувствовав на щеках горячие дорожки слёз, постаралась покрепче ухватиться за отростки веточек или коры на стволе, балансируя ногами, как обезьяна, и при этом взгляд даже не касался земли. Я всё карабкалась и карабкалась вверх — плакала, но с терпением продиралась сквозь колючие ветви, царапающие мне лицо. В конце концов, я всё же оказалась на одной из толстых сосновых лап, припорошенной снегом. Утёрла ненужные слёзы и улыбнулась сама себе, подмигнув скалящемуся далеко внизу волчонку. Ха-ха, не достать тебе меня, чёрный! Беги, жалуйся своей мамочке! Ищи другую жертву!.. Разве что теперь я раздразнила тебя свежей кровью, сочившейся из ран на щеках, руках и ноге… Впрочем, они же такие малюсенькие… Вот я и справилась без тебя, Люцифер. Нужен был ты мне, как корове седло. Захотелось посмеяться над немощными и голодными — и я ради веселья показала волчонку язык. Что сделал тот? Предпринял бесполезную попытку вскарабкаться на дерево. Всё пустое, ибо, как ни пытался он, острые когти соскальзывали со ствола, оставляя глубокие длинные борозды. Смехотворно. Но я могла бы дождаться, пока на запах моей крови соберётся ещё кучка чернышей… только невмоготу было терпеть сосновую подстилку. Да и не хотела я умирать позорной смертью: быть загрызенной волками или же сдохнуть от голода на ветке сосны… Что-то это не в моём стиле. Осторожно, чтобы вниз головой ещё не опрокинуться, я встала на достаточно крепкую ветку, чтобы удержать такую кобылу, как я, и оглянулась на соседнюю сосну. Благо, все эти дружки рядышком стояли. Это сыграло мне на пользу, потому я, просто-напросто получше ухватившись за более-менее надёжный краешек коры, беспрепятственно оттолкнулась и прыгнула. Да, я неважный прыгун. Я почти представила, как расшибаюсь в лепёшку, а борщ внизу доедают дражайшие волчата, оголодавшие и измученные пошлыми шуточками старика. Но прыжок оказался удачным, и я чуть не завопила от радости, когда лбом небольно столкнулась с тощим, но плотным столбом сосны — и сразу же обвила его руками, спустившись дюймов на десять к земле. Осела я, опять же, на какой-то ветке. У волка случился шок. Непонимание. Он ещё пялился на ту сосну, не в курсе, куда делась жертва, а после, наконец-таки, побрёл по запаху крови. Нет. Похоже, это бесполезно. Я пока до следующего дерева допрыгну, волк успеет сто раз добраться до меня. И следа не утеряет: обоняние-то всегда при нём. Он будет оставаться тут, пока я в голодный обморок не скачусь или вовсе с этой сосны не грохнусь от потери равновесия. Вот же его товарищи повеселятся на моих костях. Нет здесь одного самодовольного Падшего. Хоть здесь от него была польза… Иногда он умел придумывать выходы из экстренных ситуаций… Почему я не могу одна уйти от смерти?.. Но не успела я окончательно впасть в уныние, как раздался очередной вопль: «АУУУУ!!!» Но другой. Не протяжный и низкий, оглушающий своей грубостью и резкостью. А тонкий, звонкий и мягкий. Будто… женский?.. Волк, тихенько заскулив, подогнул голову к лапам и сделал такие глазки, будто выпрашивает у мамки кусок мяса. Чёрт, неужели и правда самочка?! Он сорвался так скоро, что за ним и пятки засверкали, а я, как идиотка, осталась смотреть, как убирается вороний демон — моя погибель. И только спустя секунд десять до меня дошло, что нужно перепрыгнуть на следующее дерево, чтобы продолжить свой путь. Но… я почему-то осталась. Ха, так перетрусила, что замерла, ожидая, а не придут ли другие гости. Да и вообще, я проверяла, а убрался ли этот волчонок достаточно далеко. А то ещё услышит, как я ветками гремлю. И вернётся обратно на пир. Ещё неизвестно, что интереснее — самочка или же вкусненький мясной ирглит. Прошло, как минимум, минут пятнадцать, когда мне надоело отсиживаться кукушкой на сосне и поглядывать вниз в поисках волков. Всё уже давно улеглось, а мой недавний пожиратель сбежал на свидание, позабыв про главное блюдо. Я приметила себе следующую цель. Сосенка была чуть дальше, чем эти две, но не настолько, чтобы я ревела и кидалась в панику. Да и толщина её должна была меня капельку испугать: на жирном стволе практически не было веток. Только выбора у меня не было. С других сторон и вовсе сосен не было, а назад я возвращаться не хотела. Решила рискнуть. Едва ли не ногтями ухватилась за кору дерева и, разбежавшись на длинной веточке, совершила прыжок. В воздухе представляла, как лечу на крыльях и так мотивировала себя допрыгнуть ещё дальше… … но, видимо, мои мечты сработали чуть в другой степени, поскольку сухой резкий воздух больно ударил в лицо, по телу — и я вдруг плашмя распласталась на ледяном плотном снегу, забившем мне рот и ноздри, как обычно. Чёрт! Я всё-таки упала… Но ведь могла бы и разбиться, если бы не эта снежная подстилка… Злостно я стала отфыркиваться от снега, ощущая подозрительную заторможенность в мышцах. Кровь на ноге остановилась, да и не сильная была рана, однако боль острой иглой напомнила о себе, как только я попыталась встать. Я сжала кулаки, каркнув, и попыталась подогнуть колени под себя. — И как, справляешься без меня? — вдруг раздался пронзительный, бездушный, как морозный тюремный воздух, голос рядом. — Справляюсь, уходи, — прогнусавила я, не осматриваясь, и скорчилась, когда кольнуло с новой силой. Подозрительная тишина затянулась. Я не оглядывалась на пришедшего, продолжая совершенствовать свои навыки ползков, и мысленно проклинала себя за свои неумелые прыжки и падения. Ещё и издевается… Смотрит, наверное, как я мучаюсь… Надеюсь, он ушёл… Но тут земля ушла из-под ног, а перед глазами слишком близко оказалось лицо Люцифера. Озлобленное, серьёзное и такое же недовольное моими выходками. Фуксиевый взгляд метал искры. Он снова держал меня на руках, крепко и уверенно, как в старые добрые времена… — Как же я ненавижу твой выпендрёж, — зло процедил сквозь зубы он, удобнее перехватывая меня со спины. — Я тоже ненавижу тебя, — огрызнулась я в ответ тихо. От нашего молчания, казалось, раскалывалась тишина. Люцифер и не глядел на меня: его тяжёлый взгляд устремился вдаль. А я с него переводила постоянно взгляд на небо. И меня сильно пугало, как быстро опускается к горизонту солнце, окрашивая небо в нежный лазурно-малиновый цвет. С первой нашей встречи Люцифер мне готов был глотку перегрызть за мой выпендрёж, как он называет — ребёнок, ну точно!.. Оба мы дети, да. Один упрямится и всеми силами старается подавить желание брякнуть нечто обидное, снова прогнать, упорно отводит взгляд, а второй испускает злобную ауру, едва ли не готовясь сорваться на несчастных соснах. — Сильно ударилась? Всё-таки первый заговорил! Сам не видит, что ли, в каком я состоянии? — Нет. — Опять врёшь, — цыкнул Люцифер. — Твоё упрямство нисколько не прибавляет тебе мужества. Наоборот, оно выглядит глупо и нелепо. — Нелепо? — фыркнула я. — Ты сам бросил меня, а теперь придираешься к моему внешнему виду? — Я не придираюсь! Напоминаю только, что сама ты не можешь справиться!.. Как и сейчас, когда мне пришлось отвлекать волков. Так это он притворялся соблазнительной самочкой для того волчонка?! Увидел, что я на краю гибели, и задумал план унизить меня! Спас — и снова насмехается! — Конечно, ты же такой находчивый, взял да и вытащил ирглита из беды! — нагнетала я. — Опять геморрой на твою голову! — Я вовсе не это имел в виду! — Тогда чего ты от меня хочешь?! Люцифер терпеливо вздохнул, вбирая свежий воздух в лёгкие, и выдохнул почти что мне в лицо: — Я признаю, что поступил опрометчиво, бросив тебя в лесу. Но если бы не твои выходки в нашей ситуации, в которой мы оказались, то этого бы не случилось. — То есть виновата я и ситуация?.. — сощурилась я от обвинения. — Просто признай, что и сама была не права. Я долго ворчала, думая, как бы поступить. Подольше помолчать, царски выражая своё недовольство, или же с ходу наорать на Падшего? И то и то выглядело по-дурацки. Да и вообще-то Люцифер, как и всегда, прав. И я сама это знала. Поэтому после пятиминутного молчания негромко произнесла: — Да, я тоже виновата… Спасибо, что спас мне жизнь, извини, я просто… Я вела себя как ребёнок, но я не знала, что это так заденет тебя… — Если ты про тот поцелуй, то он вовсе не задел меня. Он сказал «поцелуй»?.. Чёрт, он всё-таки это сказал! Я едва ли не ликовала, краснея, как смелый помидор, а Ангел надо мной, казалось, всё больше приходил в ярость. — Ты хотела знать, как я отреагирую? — продолжал он. — Тогда знай, что я надеюсь на твою благоразумность в будущем и здравомыслие. Потому что… могу понять твои ярые проявления эмоций. «Может понять»? Что за идиотская формулировка. Ему всё-таки это не понравилось? Или же это как-то сильно задело? Я не понимаю его генеральское величество! — Тогда прости за это, — извинилась я сдавленно. — Это произошло случайно… и… больше не повторится. Но за это ручаться я уже не могла. — Не за что извиняться, — отрезал Люцифер. — Это я ещё раз должен попросить прощения. — За что? — После всего, что мы пережили, я снова назвал тебя грязнокровкой и выродком ангела. Как Ангел я не уважал твои чувства и совсем позабыл, чего лишилась ты — чего мы лишились. Я был озлоблен, и потому не сдержал ярости. Но сейчас я хочу извиниться за эти слова. — Нет, ты что, — замотала головой я, засмущавшись. Люцифер впервые так искренне извиняется. Даже неловко становится… — Как сказал старик, внутри у тебя душа ангела, — продолжал Люцифер, открыто глядя мне в глаза. — Но не той корыстной сволочи, ослепляющей белыми крыльями. А того прекрасного создания, крыльев чьё сияние освещает души. Ты прекрасный ангел, Рам. И даже без крыльев твоя душа поёт, борется за своё существование… Пусть и иногда позорными методами, а иногда и вовсе бесполезными, но всё же ты не падаешь духом. Ангел, в чьих жилах кровь демона. Я готова была пустить горячие слёзы счастья, выслушав невероятно подбадривающую дух речь Люцифера. Губы сами собой вытянулись в тонкую тёплую улыбку, а руки обвили хрупкую холодную шею Ангела, притянув к себе, словно в объятьях. Чёрт, это снова происходит… — Когда я тонула в водопаде, я видела тебя, — сказала я, едва слыша свой голос. — Мне было так страшно, но как только я увидела тебя, я подумала, что ни за что не утону, пока не отплачу тебе всеми спасёнными жизнями. Пока не помогу тебе вернуть силу и пока не пройдут эти злосчастные семь дней… а Дэн-Зэлл — он был всего лишь вторым планом. Да, я сначала думала, что убью его… но потом мне показалось, что это так мизерно, мелко… Есть вещь и важнее… — Важнее Дэн-Зэлла и крыльев? — поразился Люцифер. — Да… Ведь я и вправду смогла выбраться лишь благодаря тебе… Считаешь это случайным? Падший молчал от силы секунды три. — Нет. — А какова же была твоя цель? — вспомнила я. — Ты ведь тоже не мог выбраться, когда я завидела тебя. Стоял и смотрел наверх, словно в размышлениях… А как только я подплыла, ты сразу же оттолкнулся от песка… О чём ты думал? — Ни о чём. — Но я же тебе призналась! — обидчиво ткнула я в шею поганца. — Почему ты не хочешь и мне рассказать? — Не уверен, что хочу это кому-то рассказывать, — путано бросил Люцифер. — Но ведь это же не секрет… Или же секрет? Ты, как и я, хочешь убить Дэн-Зэлла, не так ли? И заполучить силу… Ну и, наверное, угодить братцу… Различие лишь в наших основных целях. Так в чём же отличие? Что я упустила? — Ничего не упустила, — ровным тоном произнёс Люцифер. — Но тебе будет неприятно слышать это. — Почему?! Я всерьёз начинала злиться на Падшего. Если он хочет снова довести меня до слёз, то у него это успешно получается. Я брыкнулась пару раз, показывая мой настрой, однако Люцифер удержал меня крепко. Хотя и вытерпеть моего гнева больше двух минут не смог: — Я всего лишь размышлял о конечной цели. Ты наверняка откажешь господину в предложении, и тогда встанет вопрос, смогу ли я убить тебя. Я вся побелела и обмякла в руках Люцифера. Он тут же пожалел, что исповедовался. Но замолкнуть на полуслове не мог — ждал, пока я потребую продолжения. Я переваривала сказанное, уже представляя, как бессердечный Ангел, получая силу после ритуала, пронзает меня сферой. О чём ещё, если не об этом, мог думать весь вчерашний день этот самодовольный выскочка?! — И что ты решил? — спросила я, сглотнув. — Я стоял там, внизу… — неохотно отвечал Люцифер. — А как только ты меня обняла, я кое-что решил… Ещё и твой поцелуй после… Ну, и подумал, гхм… Наверное… Мямлит, как девчонка! Не похоже на него! — Да говори же! — Вероятно, я не смогу убить тебя в назначенный час, — на одном дыхании вымолвил Люцифер и замер. — Почему? — с придыханием спросила я, желая получить ответ. Долго ждала я. Уже настроилась на правдивый — или хотя бы частично — ответ… когда Люцифер вместо этого ляпнул: — Посмотри, там выход. Выход?.. И правда. Посверкивающий в пунцовом сиянии сугроб-ёжик ожидал нас буквально в нескольких шагах. А рядом с ним таращился на нашу парочку с дежурной несменной улыбкой старик. — Поздравляю с пройдённым вторым испытанием, — сообщил он с гаденькой ухмылочкой. — Как раз вовремя, — и сморщенным указательным пальцем ткнул на опустившееся за горизонт солнце. Всё испортил, старый дед. Возможно, я бы узнала, что… Что я узнала? Не говори глупостей, Рам. Это только я заигралась. Люцифер же — генерал братца, он не станет тратить время на меня… — Завтра, я так понимаю, нас ждёт третье испытание? — спросила я скептически. — По желанию, но можно и завтра, — хихикнул старик. — Желаете прилечь? Как-никак, плутали сутки по лесу. А показалось — сущие три часа. И он об этом знает! — Были бы не против, — ответил за всех Люцифер. — А также нужно перевязать Рам рану. Да какая там рана? Царапина! Но кто меня слушал… Старик охотно согласился помочь нуждающимся. Привёл обратно в старую развалину, накормил вчерашним супом и куском солёной грудинки, а после отправил на омовение. Рану обработал какой-то едкой мазью из хвойных шишек и водорослей водопада, при этом отчаянно намекая, что мне нужно почаще так падать. Я не выдержала и послала дедульку подальше. Естественно, за всё это время Люцифер успел окончательно вымотаться и разрядиться: как только я, с обмотанной ногой, вышла из бани, Люцифер уже валялся на кровати, погребённый пледами. Вероятно, так устал, что перепутал скамью с кроватью. Но я не была против. Хотя и желала напоследок поговорить. С любовью я укутала в шерстяной кокон Падшего, удержавшись от того, чтобы послать лёгкий поцелуй на сон грядущий. Вместо этого привела его вздыбившиеся волосы в порядок, аккуратно пригладив рукой, и некоторое время посидела рядом с ним, наблюдая, как тот безмятежно сопит. Хвала дьяволу, старик застрял в бане. Хоть бы он там и заснул. — Спокойной ночи, Люцифер, — проговорила я, сладко улыбнувшись. И завалилась на твёрдую и сделанную на совесть деревянную скамью. Никаких удобств, ни подушки, ни матраца — только сухая сосна под спиной и шерстяной плед. Укутываясь им, я всё думала, что же именно переубедило Люцифера не совершать поспешных решений в плане моего убийства. Не мои же объятия, а ещё что-то… Наверняка. И… он ещё что-то хотел сказать мне… если б чёртов старик не прервал меня! Достал уже со своими святыми душами, философствованиями, лишними знаниями в копилке, силами… Люцифер прав, такой точно не случайно оказался в тюрьме, но он выглядит совершенно безобидно и больше смахивает на деревенского дурачка. Никто его всерьёз не может воспринять. Но сама его сущность, если задумываться серьёзно, может насторожить. Правда, о себе он точно ничего не расскажет. Разве что по доброте душевной, если мы ему выбраться поможем. Ох, ладно, завтра об этом подумаю… Чёрт с ним, со стариком… Надеюсь, что завтра мы с Люцифером наконец-то обретём свои крылья…