Крылья Ангела

      Какой-то назойливый вибрирующий звук вывел меня из глубокого сна. Отерев запыленными руками сонные глаза, я кое-как оторвалась от мира видений и разлепила слезящиеся веки. Заснула я в неудобном положении, крюком облокотившись на кровать с одним подогнутым коленом, а потому, стоило мне потянуться, затрещала каждая косточка, будто сухое ломающееся дерево.       В глаза, в первую очередь, бросился целитель, чьи дикие выпученные глаза насквозь сверлили Люцифера, бессмысленно уставившегося в потолок. Забавно, за целую ночь так и не развязал жгут. Но нам от этого только легче… Хотя я сейчас думаю, что досадным упущением было не всадить ему в визжащую пасть кляп. Но раз я не умудрилась проснуться от девчачьих воплей, значит, кое-кто вёл себя хорошо. — Люцифер, — обернулась я к Падшему, и тот обратил внимание на мою персону. — Как ты?       Не то чтобы он выглядел лучше, чем раньше. Свежие ночные стерильные бинты пропитались демоновой кровью, а их гладь слегка поблёскивала смесью из жирной мази и багрянца. Кажется, Люцифера это нисколько не волновало. — В порядке, — отстранённо ответил он мне. — Давно проснулся? — Ночью.       Не удивлюсь, если он проспал от силы-то два часа. Ввиду отсутствия крыши я имею возможность наблюдать переходящее в васильковое небо зарево, а потому могу предположить, что положенную раненому Падшему ночь тот выстрадал. Встретил рассвет и лежит, утопленный в думах. — Как твои раны?..       В голове церковными колоколами отбивался вчерашний разговор… и я странно надеялась на то, что Люцифер вдруг признается, что его боль в сердце имеет неясный характер и что он пожелал бы убедиться в её происхождении. — Постепенно заживают, но моя магия ослаблена, мне потребуются ещё сутки для восстановления.       Ох, Люцифер, я не то хотела услышать… Сокрушённо мотнув головой вбок, я почему-то усмехнулась, припомнив его небесное удивление, когда я поцеловала его у водопада, и напрямую спросила: — А что касается вчерашнего поцелуя… Ты чувствуешь… что-нибудь?.. — Боже правый, здесь ли это обсуждать?! — ожил вдруг целитель, возмущённо закатив глаза к небу.       Здесь, на этом самом месте, я готова была впервые совершить зверское убийство человека с последующим расчленением, подвергаясь инстинктам моей демонической натуры. ЕМУ НУЖНО БЫЛО ПРЕРВАТЬ ИМЕННО В ЭТОТ МОМЕНТ?! — Не лезь в диалог двух взрослых, нытик, — зло огрызнулась я, косясь на целителя. — Как ты можешь так говорить? — не унимался бессмертный. — Ты же девушка, человек! Да как ты вообще можешь связать свою судьбу с кем-то из демонов? Особенно с генералом Западного Континента?.. Он убийца, живодёр, потрошитель! Он от тебя и капли крови не оставит! И правильно, что его ангелы пытались убить! Почему ты так хочешь его спасти? — Ты действительно такой тупой? — Я подползла к целителю на корточках ближе, не забыв прихватить с собой и меч Анахиты. Задержала ангельский клинок у хлипкого подрагивающего горлышка, склонилась над ушком и проникновенным шёпотом вымолвила: — Потому что я люблю его, увалень. А если я ещё раз услышу такие слова в сторону его персоны, это лезвие сделает из тебя шашлы-ык… Понял?       На десятом кивке я поняла, что до мальчишки дошло, каково это — злить ирглита и Падшего, но болванчик уже не мог остановиться, а голова работала отдельно от шейки. Я была благодарна и тому, что целитель не смел пускаться в нюни, иначе не меня, так Люцифера довёл бы до нервного лилового срыва.       Я присела обратно, к кровати Падшего, и взволнованно уложила ему руку на грудь. Влажные невысохшие следы жира и крови тут же отпечатком легли на ладонь. — Люцифер, — негромко позвала я, — а когда ты был ангелом, ты наверняка не думал ни о какой ненависти? О злобе, о зависти… Хотя бы некоторое время ты мог жить… беззаботно? — У тебя странное представление об ангелах, — фыркнул Падший насмешливо. — На Небесах каждый занят своим делом. В зависимости от способности каждый получает бремя, а бремя, миссия или просто задание подразумевает какую-то ответственность. Невозможно родиться одарённым и ничего не делать лишь потому, что тебе по праву рождения всё даётся. — «Небеса» — само по себе прекрасно звучит, — протянула я мечтательно. — Человек представляет себе, будто после смерти погружается в иное, нечто чужое для мира, становится нематериальным, бесплотным, уходит от всего мирского, чтобы наблюдать со стороны и быть частью мироздания, хранящем все наши воспоминания… Это глупо, прости, — тут же быстро помотала головой я, отгоняя наваждение. — Я задумалась. — Люди не ангелы. Ведь люди также строят собственную иерархию на Энтэ-Исла в зависимости от потребностей и способностей. Так же и ангелы на Небесах. Так же и демоны в Землях Демонов. Уж им-то мало кому удаётся пробиться на верхушки власти, я знаю… Что касается ангелов, практически каждый не страдает от почестей, хвалы и благодарностей. Полно ангелов-воинов да генералов-архангелов — и это только военная иерархия. А есть и канцелярские крысы, на которых возложена обязанность ведения небесного учёта душ и прочей дури… О чём можно говорить на эту тему? — Нет, прошу, мне интересно, продолжай! — не потерпела я отказа от рассказа и мотивировала Люцифера, обвив его шею обеими руками.       Люцифер многозначительно посмотрел на мои странно посиневшие руки, но я игнорировала его молчаливый позыв убрать их с его шеи. В таком случае, он, смирившись, продолжил повествование: — Ангелом быть скучно. Души поступают каждый день, учёт ведётся ежеминутно, а ты не успеваешь найти и мгновения, чтобы передохнуть. Где-то через тысячу лет тебе становится понятно, что никакого так называемого просвета в твоей жизни не будет. Чуда не случается: демоны не попадают на Небеса, а погибшие от их хватки ангелы туда не возвращаются. Поэтому ты начинаешь считать, что действительно интересно быть ангелом-воином. Дослужиться до архангела, иметь все почести, пожать руку бога — забавно, не так ли? — И ты пожал? — с придыханием спросила я. — Пожал. Уже после того, как получил власть над низшими ангелами, заслужил некоторые привилегии в обществе и, конечно же, стал архангелом, достойным своего звания. Это было так просто и скучно, что о тебе начинает ходить молва даже в самых отдалённых краях Небес. А затем и бог находит тебя и лично называет своим любимцем, ведь ты — лучший… Однако с приходом нового титула приходят и новые проблемы. Тебе внушают смутного характера морали о долге, преданности, чести и верности, которые в конечном итоге будут нарушены всей иерархией «по какой-то субъективно важной причине». Или, как выражаются архангелы: «Того требовали Небеса».       Люцифер заскрежетал зубами, словно рассказанное затронуло его накопленный в далёком прошлом гнев. Я бесстрашно коснулась его руки, пытаясь хоть как-то утешить, и молвила: — Если тебе тяжело, то… — Ложь, лицемерие, фальшь! — зверем рычал Падший. — И они звали себя ангелами? Корысти ради готовы были уничтожить любого! Их гнилая душонка, как под копирку, была в каждом белокрылом. От одного взгляда на них становилось тошно. Своим враньём и никому не нужным этикетом они отравляют жизнь, а сами, наслаждаясь пустыми правилами и нормативами, в спокойствии и неведении ждут очередного демона на порубание… Это, в конце концов, так тебе осточертеет, вся гнусная фальшь и лицемерные маски на их лицах, что в один прекрасный день ты прогневишь бога своим искренним заявлением о том, что Небеса — не для тебя. Сначала ничего не произойдёт, ведь тебя ещё будут упрашивать одуматься… но как только ты примешь решение в своей душе, та, словно груз, попросту заставит тебя пасть. А как только ты очнёшься на земле, угольные вороньи перья заменят белоснежные крылья лебедя …       Рассказ Люцифера полностью поглотил меня, и я едва ли верила своему счастью, что достойна услышать исповедь чернокрылого пернатого. Глядя в его опустошённые танзанитовые глаза, я не могла себе представить, сколько ужасов он сумел пережить и как он справился с ними, имея при себе лишь преданность братцу и первобытный демонический гнев.       Я будто тонула в мыслях о тех временах, когда ещё Падший застал Энтэ-Исла на рассвете своего существования. Мне казалось странным и почти мифическим, что если бы не высокомерие и лицемерие ангелов, то с Люцифером мы никогда бы и не встретились.       Более странно думать о старом хрыче Ориэле как о вершителе судеб, но, не действуй он крайне настойчиво в отношении нашей скромной парочки, я не призналась бы в своих чувствах и самой себе…       Секунду обдумав мимолётное решение, вспышкой просвистевшее в голове, я медленно склонилась над лицом Люцифера. Тот, похоже, не догадываясь о моих намерениях, не отстранился. Только после, когда мы коснулись носами друг друга, Падший сделал жалкую попытку уползти к спинке кровати. Но бледно-розовые губы, плотно сомкнутые, были уже в двух дюймах от меня, и я, нежно коснувшись разгорячившейся щеки Люцифера, чуть повернула его лицо к себе. Под звук собственного бьющегося сердца, готового выскочить из грудной клетки, я…       ТУМ-ТУМ-ТУМ!!!       Как ошпаренная, я отскочила на три шага от Люцифера, панически оглядываясь по сторонам. Тот же, буквально в этот самый момент выйдя из транса, приподнялся на локтях и хрипло откашлялся. Переведя взгляд на целителя, я обнаружила пепельноволосую статуэтку, чьи расширившиеся глаза были направлены строго в сторону кровати. И если он ещё не отошёл от встречи с генералом Владыки Тьмы, то рассказ бывшего Ангела и поползновения глупого ирглита должны были окончательно прописать ему абонемент на отдых в собственной лечебнице. — Айлар, открывай, я знаю, что ты не спишь! Бегом на работу! — забарабанил за дверью, очевидно, один из друзей-целителей мальчишки.       Мгновение было упущено.       Пока хитроумный Айлар, улучив момент, не заголосил на всю деревню об удержании в собственном доме насильно, я схватила валяющийся на полу клинок и едва ли не с угрозой убийства вновь приставила его к животу мальчишки: уж докуда дотянулась, ибо пути я успела растянуться по полу. — Айлар, ты там живой? — заволновался дружок, услышав поднятый мною грохот. — Мне войти? — Скажешь ему, — зашептала я сквозь зубы, — что с тобой всё хорошо и тебе не требуется ничья помощь! — А ты уже убивала людей? — вместо этого спросил целитель, сглотнув вязкий комок в горле. — Обычно я убиваю гоблинов, становящихся на моём пути. Но знаешь, Айлар, если ты станешь на моём пути, то ради тебя я готова сделать исключение!       Настойчивость и убедительность в моих повышенных тонах убедили мальчишку-целителя прислушаться к здравому разуму и крикнуть новоприбывшему дружку: — Не надо, Зик! То есть, я сам справлюсь, сейчас выйду, дай мне пять минут! — Опять не можешь собрать свою сумку с лекарствами? — насмешливо протянул Зик. — Ты можешь хоть когда-нибудь её с вечера собирать, а? — У меня вечером были другие дела! — Вот, интересно, какие? Взять и свалить, когда у нас в лечебнице было море трупов и раненых? Только выпустили, и тут раз — свобода! Или ты в лесу потерялся по дороге?.. Слушай, без обид, конечно, нас четверо человек, и без одного целителя мы справиться уж как-нибудь сможем, но ты не подумал, что тебя и демоны одного могут слопать? У нас, знаешь ли, жуткая нехватка в нашей области. Некому людей спасать! А тут и ты исчезаешь… Я что должен думать? Что ты пошёл на тот свет за своим братом? Не обессудь, но думай своей головой, прежде чем вот так просто исчезать. — Да за тебя пережива-ают, — одобрительно с перчинкой иронии зашептала я. — Я не в лес ходил, — буркнул тихо целитель. — Как же, не в лес! Я склянку твою нашёл на поляне! А вокруг полно крови! Я уж грешным делом подумал, что тебя гоблины на части разодрали!.. Ты знаешь, сколько часов я в поисках твоих останков провёл?! Вот и не знай, потому что когда я вернулся домой, я желал только кружки эля и пуховой перины!.. Спасибо сиротинушке одному. Сказал, что ты вернулся целёхоньким и невредимым.       Сиротинушке?.. Уж, часом, это не тот мальчонка?.. — Говорит, ты раненого в лесу нашёл с какой-то доброй девушкой… Нет, конечно, это законом не запрещено… Но предупреждать же нужно!       Я опережающе заглянула в увлажнившиеся глазки струхнувшего целителя, заговаривая с ним на самых пониженных тонах: — Дорожи своей жизнью и не вздумай ляпнуть лишнего! — А что я ему ещё скажу?! — визгливым полушёпотом заговорил Айлар. — Он и так всё знает! — Вряд ли он будет рад наличию в твоём доме генерала Тьмы, так что…       Но пока мы разводили слюнявое чаепитие с мальчишкой, Люцифер успел, держась левой рукой за грудину, встать со скрипящей кровати на ноги. Пошатываясь от головокружения, он кренился то в одну, то в другую сторону, но уверенно продвигался ко мне, просверливая целителя фиолетом во взгляде. — Люцифер! — неодобрительно осадила я его. — Ляг, тебе ещё нельзя… — Нет, мы достаточно здесь задержались… — Люцифер оступился, наткнувшись на разбросанные ошмётки хлеба, напичканного снотворным. Видимо, не все птичкам скормила… Подобрал особо крупный, размером с шишку, и, крепко сжав в ладони, протянул мне. — Что это? — Это ничего! — поспешила я отобрать хлебушек, почему-то по глупости сразу же механически пихнув в карман штанов.       К счастью, Падшему побоку были разбирательства с без дела валяющейся едой, а потому он заявил, как на духу: — У нас больше нет времени. Пора уходить.       Не слышал облегчённый выдох целителя, наверное, только сам Дэн-Зэлл, находившийся на самых мрачных задворках Энтэ-Исла и распивающий сыворотку в обнимку с детками. Чтобы не терял веры в худшее, я отвесила легонький подзатыльник мальчишке, намекающе давая понять, что будет, если он выпендрится перед своим дружком. — Айлар, если ты по второму кругу заснёшь, я ломиться не буду! — шутливо заявил парнишка за дверью… а затем совершенно серьёзно добавил: — Я к тебе просто через крышу запрыгну.       Через крышу?..       Слова Зика вдохновили одновременно нас обоих с Люцифером, и вскоре прозрачно-голубой и тёмно-танзанитовый взоры пересеклись на небесном куполе — крыше, ныне отсутствующей и дающей нам шанс к спасению.       Надо же. Я и не думала, что всё так очевидно.       Без пыток и ухищрений я, стянув тугой жгут с рук и ног, несильно прихватила целителя за грудки и процедила сквозь зубы, не сдерживая гортанного рычания от нетерпения: — А теперь ты объяснишь мне, мальчишка, одну детальку… — Подтащила целителя к шаткому деревянному столику, где тот ещё ночью устроил кавардак из препаратов, скляночек, мазей и бинтов. — Что из этого съедобно, как это употреблять и что сделать, чтобы к вечеру Люцифер парил выше Небес?! — Я же не бог… — попытался в оправдание своей беспомощности вякнуть Айлар, но я живенько заткнула нытика. — Хорошо, слушайте… Вам нужно будет наложить новую повязку стерильными бинтами, вот этими… — Бинты на краю стола, крахмально-белые, полетели снарядами метко в горлышко вазы. — Прежде обработайте, пожалуйста, рану спиртовым раствором… Вот он стоит… — Безбоязненно я вкинула и единственный флакончик дурно пахнущего спирта в багаж. — А как только наложите повязку, прошу, смажьте этим, это ускорит выздоровление…       Целитель неуверенно указал на серо-малиновую вязкую жижу в склянке, на поверхности которой барахталось нечто невразумительное и не подлежащее описанию. Определённо не этим он вчера обмазывал бинты Люцифера. Согласна, мазь идеально подходит под цвет глаз Падшего, когда тот в тоске, но это не единственная причина, по которой я не собираюсь прикасаться к данной дряни. — Помнится, не этим ты вчера обрабатывал Люцифера, — опасно сощурившись, прямо заявила я мальчишке. — Это другое… — фальцетом пискнул тот. Другое? Что же, в таком случае я уверенно вытянула левую руку Айлара на столе, закатав до локтя льняной рукав рубахи, и, попутно зажимая ему рот во благо не озвученных воплей, стала медовым голосом говорить: — Значит, если я сейчас перережу тебе вены и обработаю этой дрянью, ничего не случится? — В ход пошёл меч, и я наобум рубанула где-то в дюйме у запястий, вызвав у мальчишки болезненную бледность. — Испробуем? Давай, а? — Нет, не надо, пожалуйста… — слабо засопротивлялся мальчишка, мотая головой, как болванчик. — Вы правы… Пожалуйста… Я не хочу умирать… — Так бы сразу! — Айлар, у тебя там кто-то есть? — уже точно слышал посторонние голоса дружок целителя.       Время утекало из-под пальцев. Я, держа свой гнев едва ли не на сопельке, мечом поочерёдно указывала на каждую скляночку сомнительного вида, пока не добилась серии из десяти кивков. Маслянистая жидкость серисто-зелёного цвета, плескавшаяся в одной из них, чем-то напоминала цвет бинтов Люцифера. И я уже могла поверить, что целитель в страхе за свою жизнь не солгал. — Оно, верно? — уточнила я, целясь посверкивающим острием на запястья. — Или будем резать?       Целитель на грани обморока уже ничего не соображал. И, похоже, перестал нас слышать, поскольку всякие сигналы в его мозг перестали поступать, а он, утеряв мою опору, тупо осел на колени, глядя остекленевшими глазами в пустоту.       Склянка получила почётное место в гуще барахла. Сверху я взгромоздила меч, понимая, что нести его в руках для меня ноша похуже вазы. Ангельская сталь имела отвратительное свойство превращаться со временем в горящий факел, который я держу огнём вниз! Доверять людям рискованно ангельские мечи, а покуда я не заполучу обратно свою магию, нормально обращаться с ним так и не обучусь.       Зеркальце, словно крышечка, улеглось поверх конструкции из нашего совместно нажитого с Люцифером имущества. Я, поднатужившись, бережно ухватилась за пузатое брюшко вазы и подтянула её к себе, боясь хоть одну вещичку из коллекции двух беглецов уронить.       Надеялась осторожно ступить малюсенький шажочек в сторону, но стоящий позади Люцифер нетерпеливо ухватил меня поперёк талии. — Эй! — одёрнула я его, когда он сделал неудачную попытку взять меня на руки. — Я с колющими-режущими предметами!.. И тебе нельзя! — Рам, я серьёзно ранен, лишён сил, — стал перечислять он, — и не могу добиться смерти одного ублюдка. Пожалуйста, не выводи меня из себя ещё больше. — А… Ладно.       Убедительный взгляд уставших фуксиевых глаз Люцифера подействовал на меня отрезвляюще. Снова оказавшись у него на руках, я вспомнила то знакомое чувство защищённости. Ещё тогда, когда он, будучи мне обычным генералом братца, носил меня в полёте на руках, я ощущала себя словно в тёмном коконе, сквозь который не способен пробиться ни один враг. И даже до того, как обсидиановые крылья закрыли меня от опасности, я поняла, что если Люциферу и понадобится, он будет защищать своё сокровище ценой собственной жизни.       Ритуальную вазу я взгромоздила поперёк себя, заботясь, как бы на лету вещички не надумали выпрыгнуть. Последний раз взглянув на беднягу-целителя, наверное, навсегда оставшегося с искалеченной психикой, я тихо бросила ему: — Прости, Айлар.       Надеюсь, он услышал.       Одновременно, как входная дверь стала приоткрываться, Люцифер прыжком устремился вверх, расправив угольные вороньи крылья. Мягко оседали на пол почти невесомые пушистые перья… и я чуть не сбросилась вниз, успев зажать себе рот рукой от страха. — Успокойся, — твёрдо молвил Падший, оказавшись на уровне крыши. — Не взорвутся они.       И он не солгал. Когда крохотные чернильные комочки перьев опали на землю, взорвался воплем только целитель, чья нестабильная психика не выдержала наплыва дьявольской силы на одну только его хату.       Друга его уже ничего не могло остановить от полномасштабного вторжения. И я видела его расплывчатую фигуру с ореховой макушкой, склонившейся над пепельноволосым, уже на высоте птичьего полёта. Набирал высоту Люцифер стремительно, натужно хрипя от стараний. На лбу выступила испарина. Скрежетали челюсти, пока Падший, делая до двух махов крыльями в секунду, взлетал к солнцу. — Тяжело?.. — просто поинтересовалась я, боясь вызвать у него агрессию.       Но не получила ответа. Люцифер лишь накренился вперёд, прекратив набирать высоту. Рассекая воздух чёрными резаками за спиной, он уверенно летел против ветра. Холодный утренний воздух размётывал его лёгкую шёлковую чёлку по лбу, а тёмно-лиловые глаза гневно просвечивали даль. Мои же блондинистые волосы нескладно налипали на лицо, лезли на глаза и в рот, заставляя меня ежесекундно оплёвываться.       Чувствовала себя гадко. Завораживающая красота Падшего, омытая в исчезающих заревых лучах, не сравнивалась никак с пакостной неуклюжестью девчонки-ирглита. От мысли, что он отвергает от себя меня попросту из-за моего внешнего вида, нежели поведения, хотелось забиться в самый дальний угол.       Идёт шестой день — если верить течению времени и тому, что приспешники братца не следуют за нами по пятам. Мы до сих пор не приблизились к цели! Она ускользает от нас, стоит нам только поймать её за хвост… Я была так близка к тому, чтобы заполучить свои крылья!.. Но там, в тюрьме, на какой-то рваный миг показалось, что мне вовсе они и не нужны…       Когда рядом он…       Алебастровые крылья всегда и везде могли защитить меня от опасности. После расставания с матерью я могла лишь протянуть руку — и коснуться снежного пуха на них, убедившись, что её душа и после смерти всегда будет со мной… Всегда защитит и обнимет, когда мне станет одиноко. И в горе. И в радости… И в глубокой печали.       А оказалось, что ничем не хуже чужие крылья — крылья вечной ночи, будоражащие душу. Падший, казалось, и сам не понимал, кем за шесть дней стал для меня. Не думал, что вместо обыкновенного охранника превратился в Ангела, покорившего моё сердце, в котором до момента нашей встречи момента слабо теплилась жизнь.       А быть может, и понимал. Хотелось бы мне знать, о чём он так сосредоточенно думает.       Хотелось бы поделиться пылающим огнём в груди.       Мы пролетели, по меньшей мере, больше двух миль. Смертельная усталость Люцифера отражалась на его мертвецки-бледном лице, хрипло хватающем ртом воздух. Но стоически Падший переносил удары судьбы, не снижаясь ни на дюйм. Долгие перелёты вызывали у Люцифера головокружения, и я начинала чувствовать подозрительную качку из стороны в сторону. Крепче ухватилась за вазу и зеркальце, заткнув им, как пробкой, широкое горлышко. Наверное, мне стоило волноваться не за бесполезные лекарства, имеющие шанс прогуляться по воздушной тропинке, а за себя, ведь Люцифер в шаге от потери сознания. Это подстегнуло меня свеситься вниз и, сощурившись, оглядываться на лесное плато в поисках безопасного места приземления.       Вряд ли Падшему могли понравиться сосновые боры, пиками высившиеся под нами. Хоть он, конечно, и крылатое, но поцелить точно на ветку, как пташка, не сможет. А хуже всего было, что хвойный лес сейчас шёл плотными рядами. Сосны и ели, сосны и ели — словно марш из игольчатых зеленовласок, не дающих и шанса на ровную поверхность земли. Я взвыла, едва ли локтём не задев подбородок Люцифера от негодования.       В следующий раз брыкнулась я неудачно. Вся ритуальная утварь наряду с лекарствами слетела с моего пуза и на полном ходу устремилась в пропасть. Но в самый последний миг я успела подхватить вазу за горлышко и дёрнуть на себя. Благо, падала она донышком вниз, иначе пока-пока, зеркальце… Пока-пока, крылья…       Я облегчённо выдохнула, продолжая пустыми глазами пялиться на землю… и тут небо взорвалось мощным эхо: — ЛЮЦИФЕР, СТОЙ!!!       Естественно, командные нотки старшего братца, засквозившие в голосе его младшей сестрёнки, вынудили Люцифера выкрутиться в струнку и замереть, очнувшись от сонного наваждения. Злобно смирив меня недовольством, он рявкнул: — Почему ты так разоралась?!       Я просто-напросто выкрутила голову Падшего вниз, к цели. А целью являлась стайка мигрирующих толстокожих гоблинов! Зависнувшие над облаками, мы видели их жалкими малахитовыми точечками, но их и так ни с чем не перепутаешь! — Гоблины, — констатировал факт Падший. — На них нет военной формы. — Это гоблины Дэн-Зэлла! — драла я глотку, что, казалось, гоблины должны были заинтересоваться уже раскричавшейся птичкой на небе. — Ты видишь, что они идут со стороны разрушенной деревни? — И? — Они идут к другой! Или даже к хозяину возвращаются! — И что ты предлагаешь? — скептично взглянул на меня Люцифер. — Да что ж ты такой твердолобый?! — уже метала гром и молнии я. — Нужно проследить за ними и найти Дэн-Зэлла!       Только моя истерика, похоже, не производила должный эффект. Падший устало выдохнул, обречённо закатил глаза и буквально выплюнул мне прямо в лицо: — Думай, что говоришь! Эти демоны напичканы сывороткой Дэн-Зэлла! Твой меч для них как деревяшка! Хочешь лёгкой смерти? Тебе сюда! — Но у нас же не будет другого шанса поймать Дэн-Зэлла! — пыталась доказать я. — А легче тебе погибнуть от глотки жирного гоблина?! Чтоб уж точно никому не отомстить! Сначала проведи ритуал, а уж затем… — Какой ритуал, Люцифер?! — уже не скрывала слёз я. — Осталось два дня! Пока я окончу с ритуалом, останутся жалкие сутки! И мы что, найдём Дэн-Зэлла за это время?.. А дальше-то что, Люцифер, дальше что?!       Но разговор, похоже, был окончен. Ничего не говоря, Люцифер продолжил движение, игнорируя мои всяческие попытки вернуть его к гоблинам: — Да хватит убегать! Нам нужно разобраться с ним сейчас! Давай хотя бы узнаем, где он прячется! Это же несчастная стайка гоблинов! Они нам ничего не сделают!       Только ничего не слышал упрямый Падший, и он без зазрения совести уносился вперёд, не слушая моей мольбы. Нам ведь выдался идеальный шанс! И Люцифер упустил его лишь потому, что сам обессилен и меня выгораживает! Не нужна мне защита! Пусть ангельская сталь и не проткнёт глупого гоблина, но я обязана вызнать правду насчёт Дэн-Зэлла! Ибо мы поклялись отомстить за наши крылья!       А он…       Дурак, дурак, дурак!       Я злилась на Люцифера. Злилась на его трусость и нежелание бороться. Когда он представляет себе поимку Дэн-Зэлла? Завтра, когда сам окрепнет, а я получу крылья? И смогу ли я получить их? Сможет ли он достаточно окрепнуть? Здесь же был идеальный шанс для мести! И если Падший этого не понимает, то аргументировать свои решения я ему не собираюсь.       Мы приземлились спустя несколько минут, как только среди густых сосновых рощиц был замечен небольшой скалистый уклон, переходящий в неглубокую пещеру. Как только я спрыгнула на землю с припасами, Люцифер тут же устало выдохнул, складывая крылья. Я помогла ему пройти в глубину пещерки, и там уже Падший рухнул на землю, вытянув ноги и облокотившись о шероховатую стену, поросшую зелёным мхом.       Требовалась срочная перевязка. Посыпались на камни лекарства, меч и зеркальце, только я опрокинула вазу дном верх. Аккуратно пристроила предмет ритуала к сталагмиту, после и зеркальце подсунув туда, и в обнимку с бинтами бросилась к Люциферу.       Стащила плащ, который Падший наперекор судьбе на себя надел, и бросилась разглядывать рану. Запёкшаяся корочка жирной крови вперемешку с мазью снималась удивительно легко. Я быстро избавила Люцифера от мук, не дав ему возможности терпеть измывательств и медленного разматывания — практически рывком содрала с него липкие окровавленные лоскутки.       Боязливо было смотреть на Люцифера, в оголённой грудине которого открыто зияла затягивающаяся багряная прорезь, оставленная ангельским мечом. И было иное чувство… Через боль, не глядя, окропила обильно ранение. Вместе с Падшим прикусила губу, стараясь не взвыть от муки. Но тот пережил это стоически.       Только тогда я смогла начать слой за слоем накладывать перевязку из накрахмаленных бинтов, думая о шайке гоблинов, что наверняка не успели далеко улизнуть. Как ни крути, а они отказывались выходить у меня из головы, даже когда я старалась плотно окручивать прохладное тело Люцифера бинтами. Не могла не краснеть одновременно, касаясь торса Падшего…       И всё смешалось в голове. Хотелось взвыть, как воют волки на луну, потому что не бывает ни у кого такого нагромождения в голове!       Берясь за серо-зеленоватую жижу, я уже знала, что не хочу потерять Падшего и сделаю всё возможное, чтобы он остался жив. Последние два дня мне, конечно же, хотелось бы провести именно с ним, насладиться последним мигом, прежде чем братец убьёт меня… но я знала, что кроме нас, с Дэн-Зэллом разобраться некому. А рисковать дорогим для меня Ангелом я не хочу.       И не буду. — Люцифер, — тихо позвала я прикрывшего веки Пашего, как только окончила с наложением мази. Тот словно очнулся ото сна, буркнув нечто нечленораздельное: — Что, Рам? — Скажи, что будет послезавтра?..       Падший молчал. Понимание вопроса явно отражалось на его лице, но ему было выгодно притвориться дурачком. К несчастью, я таковою не являлась. — О чём ты говоришь? — наконец, отреагировал он. — Сегодня шестой день. Что будет послезавтра? Как только истечёт срок… Ты убьёшь меня по велению братца? — Ты сама сказала, что сегодня шестой день. Не прошло и седьмого, а ты об этом задумываешься, — заворчал Падший. — Но когда-то об этом нужно задуматься! Знаешь, это не Дэн-Зэлл — увы, но моя гибель ждать не может!.. Впрочем, и Дэн-Зэлл тоже… — добавила я, отведя глаза. — Я тебе уже говорил, что пока не восстановим силы, броситься за ним в погоню мы не можем. Это глупо и заранее обречено на поражение. Лучше уж остаться. Тебе вернуть крылья, мне восстановиться… — А дальше прожить оставшийся день вместе в мире и спокойствии, потому что Дэн-Зэлл от нас ускользнёт и соберёт свою бессмертную армию?! — возопила я в гневе. — Дьявол, мы можем поговорить о чём-нибудь другом, но не об этом?! — в тон мне взревел Люцифер.       Смирив Падшего уничтожающим взглядом, я подавила свою ярость. Прикрыла веки, сделав глубокий вдох, и потянулась к карману на штанах. — Хорошо, — выдохнула я, растягивая гласные. — Пусть будет так. Я всё понимаю… И я всё решила.       Комок приплюснутого хлеба от целителя походил на сырые опилки. От него чуть-чуть разило валерьяной, но я надеялась, что Люцифер не услышит запаха. Да и вообще, я полагаю большие надежды на Айлара: он надеялся усыпить самого генерала Тьмы простой валерьяной… — Что это? — спросил тот, когда я с каменным лицом протянула ему мякиш. — Я уже это… — Съешь, — безразлично бросила я. — Поможет восстановить силы.       Почему-то без каких-либо сомнений Люцифер принял подозрительного вида пищу из моих рук и мгновенно проглотил, не прожевав. — Странный вкус, — причмокнув губами, молвил он. — Лекарства какого-то… — У этого травника всё пропахло лекарствами, — на ходу сочиняла я. А затем резко перескочила на другую тему: — Люцифер, я хочу тебе кое-то сказать… Только прошу, не перебивай, это очень важно.       Плавно я подступилась к мечу и, проведя указательным пальцем по украшенному камнями эфесу, немедленно прибрала его к рукам. — Зачем тебе меч? — спросил Люцифер, кашлянув. — Не перебивай, сказала же, — буркнула я кратко и присела прямо напротив Падшего, глядя на него в упор, глаза в глаза. — Я знаю, я никогда тебе этого не говорила. Думала, что не скажу никогда… Но оказывается, мы так погрязли во всём этом дерьме, что, возможно, другого шанса у меня уже и не будет… — Рам, мне… — Люцифер обеспокоенно схватился за висок, но я намеренно проигнорировала его зов. — Знаю, ты хочешь, чтобы я осталась… Двое суток — невеликий срок, но всё же достаточный, чтобы провести время вместе… Только какой ценой? Ценой жизни многих? А когда есть шанс покончить с этим раз и навсегда?.. Конечно же, я предпочитаю свободу, и будь моя воля, я ни разу в жизни не полезла в вонючую трупную кучу демонья и ангелов… Но так случилось, что мне есть, за что бороться, что защищать, потому я лучше погибну, чем дам Дэн-Зэллу это что-то — кого-то — у меня отнять… — У меня кружится голова, Рам… — всё перебивал Люцифер, закатывая глаза. — Что было в хлебе?..       Долго не выдержит. Хорошо было снотворное. Спасибо тебе, Айлар. — Мы с тобой путешествуем почти неделю, из которых три дня я пыталась убедить себя, что каждый демон — лжец и лицемер, враг и убийца. И ты тоже. А остальные три я не могла смириться с тем, что полюбила одного из этого племени. А ты ничего не замечал. Игнорировал и убегал от чувств, которые я уже и не прячу… Может, тебе и плевать, может, ты ничего по отношению ко мне не чувствуешь и думаешь только о своей миссии… но я уже думаю только о тебе. И не могу допустить, чтобы из-за твоей осторожности Дэн-Зэлл завершил начатое… Я не хочу снова оставаться одна и ждать, пока он за тобой придёт. Я приду к нему первая. — Нет! — чуть вскрикнул Люцифер, слабо подавшись вперёд. Но через несколько секунду его голова безвольно опала на грудь. — Зачем…       Я едва ли не со слезами на глазах ласково коснулась ладонью охладевшего лица Люцифера и, закусив нижнюю губу, горько ухмыльнулась. — Потому что я тебя люблю, гоблин крылатый.       Заснул… Ты уж прости, Люцифер, но я правда не могу рисковать больше твоей жизнью.       Напоследок я оставила на мокром лбу Падшего долгий поцелуй, преисполненный благодарности и печали от будущего расставания. Утёрла тыльной стороной ладони выступившие слёзы и решительно двинулась в сторону выхода из пещеры.       Клинок меча рассёк ветви молодой низкорослой ели, и на землю осыпались хвойные пушистые лапки. Я дотащила охапок зелени до пещеры и с трудом соорудила из них защитный покров, таящий лаз в пещеру. Так до Люцифера не доберётся ни один демон. У них просто мозгов не хватит отодвинуть толстый слой ветвей, чтобы проникнуть внутрь скалы.       Ещё раз прости, Люцифер. Так будет лучше.       Без колебаний я направилась в ту сторону, где должны были скрываться гоблины. Улетели мы недалеко от тупоголовой шайки, а с их скоростью передвижения скрыться они наверняка не успели. Однако же в панике я бросилась бежать, допустив мысль на мгновение, что упущу заветную добычу. Нет! Не сработает трюк! Я найду хоть одного гоблина!       Дэн-Зэлл будет моим.       Люцифер не желает выступать в роли принцессы, которой требуется защита. Все пять дней только и делал, что хлопотал вокруг меня, расшвыривая демонов вокруг. И сейчас для генерала Тьмы невероятно унизительно быть тем, кого защищают. Ха! Пусть хоть на мгновение одумается, прекратит самодурство и представит себя на моём месте. Я борюсь за его жизнь так же, как и он когда-то за мою.       Я хочу отплатить за спасённые жизни. Хочу, чтобы и он проникся моими чувствами…       Но жаль, что я так и не смогла выяснить, какого Падший мнения о моей любви. Плевать ему с высокой колокольни… или же у меня есть шанс на искру тепла в его холодных малиновых глазах.       Считает, глупо — убежать в пасть троллю? Рано или поздно опасность настигнет, и лучше я встречу её без страха добровольно, чем она нагрянет во мраке безнадёги.       Я выдохлась из сил, пока неслась по лесу без передышки. Усталость накатывала туманящим головокружением, но несмотря на это, я упорно мчалась вперёд, продираясь сквозь плотно сомкнутые елово-сосновые ряды. Игольчатые лапы царапали лицо, создавая сильное дежа вю — будто мчусь я не по Энтэ-Исла, а по тюрьме Ориэля. Чудом умудрялась не спотыкаться о ниоткуда взявшиеся коряги.       Ежесекундно вспоминала о распластавшемся у стены Падшем, потонувшем в целебных сновидениях. И постоянно утирала веки до красноты, чтобы не зареветь, как маленькая девочка. Только не сейчас! Гоблины должны видеть мою ненависть, а не слёзы.       Каким-то образом я оказалась в захолустном краю леса, где каждое дерево было обглодано — будто кору, как человеческую кожу, рывками сдирали с толстых стволов. Крепкие сучья переломанными костями валялись под ногами, а иглы пожухлой трухой хрустели, стоило мне пройтись по ним.       Да. Они здесь проходили.       На всякий случай я спрятала меч за спину. Эфес аккуратно прилегал к пояснице, спрятанный под штанами, а длинный клинок укрывала изодранная испачканная майка. Я медленными шажками продвигалась вглубь обезображенного леса, то и дело оглядываясь по сторонам. Гоблины слишком тупы, чтобы прятаться, от них должно быть много шума — но я не смела утрачивать бдительность!       Заветное хлюпанье я услышала спустя несколько шагов, как только показались проталины небольшой полянки. Примкнув к искорёженному дереву, я пригляделась. Жуткие толстобрюхие гоблины, чья малахитовая кожа была усыпана лущащимися струпьями, шмыгали, пригнувшись, по земле. Каждый принюхивался к воздуху, шморгая соплями, и стрелял жгучей ненавистью в пытливых маленьких глазках.       Ждать не было смысла. А придумывать план — уж тем более. Я нашла то, что искала так долго, а теперь… Теперь мне оставалось надеяться, что они не обделаются от страха, припомнив меня.       Бесстрашно вышагнула вперёд, открывшись демонью. Зеленокожие гнусно оскалились, заметив приближающуюся добычу. Их было не меньше двадцати, и каждый из них забубнил на своём откровенном бреде: — Кровь, мясо, гоблин… Мясо… Мясо-мясо-мясо…       Сыворотка нисколько не повлияла на их интеллект. — Какое я вам мясо, бестолочи? — огрызнулась я, выругавшись. — Ведите меня к Дэн-Зэллу! Живо! — Мясо, мясо, — вторили в один голос эхом гоблины, окружая меня. — Кровь… Много крови…       Видимо, договориться с ними по-хорошему не удастся. Я надеялась, что наши переговоры обманом приведут меня в логово противника, но тупоголовые зеленокожие и не соображают, что перед ними — желанная добыча их босса. Сослепу и убить могут. А потому я осторожно потянула руку за спину, к запрятанному эфесу. — Кровь, мясо, — бормотал вожделенно гоблин, предо мною стоящий. И вдруг глаза его округлились, будто блюдца. — Ангел. Ангел-ангел-ангел… — Ангел? — вопросительной интонацией обратились к нему остальные. — Ангел, крылья, ананас. — Крылья… — Ананас! — громогласно рявкнул гоблин. — Ананас-ананас-ананас!!! — загоготали все вместе разом, уставившись на меня, как на мишень. — Ананас? — Да что за ананас?.. — рассеянно забормотала я, опуская руку вниз.       Но тут, видимо, в словарном запасе гоблина нашлось нужное слово, так как он, поднатужившись, сквозь зубы выдохнул: — Госпожа Ангел идти к крылья?       Значит, понял, демоново отродье! — Идти, — согласно кивнула я.       Чересчур обрадованные гоблины не могли найти нужных слов, чтобы связать их в предложение и выразить свою признательность. Выстроились вокруг меня в плотное кольцо и, выпустив рослого гоблина вперёд, пустились в путь под голодное урчание.       Ну всё. Капкан захлопнулся.