Крылья Ангела

      В глазах стояли слёзы, когда я разлепила веки. Над головой — тяжёлый сталагмитовый свод пещеры. Почему-то показалось, будто высокий потолок, сотканный из частиц мрака, вот-вот обрушится на меня. Я не осознавала реальности — ни дурманящего шума в ушах, ни непроницаемо белого тумана перед глазами, ни звенящей тишины. Опустошение. Будто всё вымерло вокруг.       Вяло, нехотя, но возвращались мысли. Воспоминания слабо трепыхались, еле живые, и подкидывали мне обрывки вчерашней битвы. Что-то смутное — я вызываю Дэн-Зэлла на бой, он замахивается на меня саблей, нечеловеческие крики… Клочки складывались в пазл, и я постепенно стала возвращаться к событиям прошедшей ночи.       Мы с Люцифером сразили Дэн-Зэлла. Врага больше нет. Нет… Но и крылья он унёс за собой в могилу. Оставил после себя бессмертные полчища неуправляемых демонов, с которыми никто, кроме собратов-демонов, не может справиться. Даже Герой бессильна.       Что может быть хуже бессилия?..       Не верилось, что светлая частица моей матери может приносить такое зло в мир. Существенное казалось несущественным. Это же всего лишь крылья — крылья надежды, веры и свободы, на которых воспарила сама душа в небеса… Вместо этого демоньё ликует кровопролитию, люди страдают от смертей, а ангелы ожесточаются от постоянной резни.       Что за проклятье?..       Попытавшись отвлечься, я перевела взгляд на больное плечо, щиплющее, словно опутанное шипами терновника. Рукав был содран и превращён в тряпичные лоскутки, неаккуратно обмотанные вокруг раны. Они уже насквозь пропитались кровью, отдавали железом. Но зато истечь кровью мне не грозит.       В пещеру робко проникали лучи дневного солнца, тускло освещая бледно-жёлтым полукругом пятна на земле. В одном я уловила отблеск «солнечного зайчика»: зеркало, аккуратно пристроенное между сталагмитов, отражало свет. Краешек вазы задевал непоседливый лучик. — Люцифер?..       Он не отозвался. Я не видела его рядом с собой. Не слышала его недовольного сопения или шуршания плаща. Даже ветер на улице стих, позволяя мне насладиться утренним пением беззаботных пташек.       Я приподнялась на локте, возвращаясь в сидячее положение. Попробовала снова: — Люцифер, ты здесь?..       Но Падшего точно не было в пещере. Иначе он давно бы примчался, движимый чем-то наподобие рьяной заботы. Куда он мог улететь? Что ему могло так срочно понадобиться, что он оставил меня в этой богом забытой пещере?..       Сколько я уже здесь нахожусь?.. Хочется покинуть лес и перелететь в более людное место… Но куда?..       Пошатываясь, я вышла из пещеры. В глаза тут же ударил ослепляющий золотистый свет солнца, невысоко поднявшегося над горизонтом на ясно-лазурном небе. Утро постепенно переходило в день. Последний день.       Стоит поискать Люцифера? Или дождаться его?.. Но и желания задерживаться в этом лесу, напичканном гоблинами, у меня нет. Разве что охранять ритуальный хлам Ориэля, ведь гоблины жадные, как сороки, ещё утащат и сгрызут — а они могут.       С высоты птичьего полёта будет лучше видно? И территорию получше разгляжу, и одно пернатое, возможно, увижу.       Я распахнула сверкающие ангельские крылья за спиной, отбросившие рогатые тени на землю. Не вовремя вспомнила, что именно из-за них, из-за материнской памяти, я сейчас мучаюсь вопросом, как избавиться от наводнившего мир бессмертного демонья.       Оторвала я ступни от земли легко, будто уносил меня в небеса встречный ветер. Взлетела под самые облака, зависнув рядом со снежным туманным комком пуха. Улыбнувшись, дотронулась до него левой рукой — лишь воздух, охладивший кожу, будто озёрная вода.       Я не видела Люцифера. Да и как не заметить Падшего Ангела, чьи чернильные крылья так контрастно выделяются среди царства белизны и меловых перин? Словно это могло что-то изменить, я перелетела чуть дальше. Да только отсюда я видела на земле лишь скалистый выступ пещеры, затемнённый тенями нависших деревьев, и сам безграничный лес. Казалось, и гоблины попрятались.       Смешным это нисколько не казалось. Я чувствовала, как сильно скучаю по самодовольному Ангелу, твердившему о важности самосохранения. Хотелось снова услышать его наставления. Ощутить на себе немой укор в его танзанитовых глазах… И повторить снова тот страстный поцелуй…       Сама не заметила, как на лицо наползла глупая улыбка. Чему можно было улыбаться в такой момент?.. А воспоминания о той ночи согревали опустошённую душу…       Когда я снова двинулась вперёд для нового перелёта, сверкнула вспышка. Солнечные лучи блестели ярко-жёлто, цветом спелого цитруса. Вспышка была темнее, глубже, злее — как рой разгневанных ос, потерявших улей.       Тело пробрала волнительная дрожь. Я с опаской заозиралась по сторонам, ища только что промелькнувший источник света. Но небеса вновь были кристально чисты, озарены ясной голубизной. Но ошибиться я не могла! Определённо, то был след чужеродной магии!       Нет, похоже, стоит убраться с воздуха. Зря я покинула пещеру.       Но, будто подслушав запретные мысли, искра снова зажглась. Брызнула, словно лимонный сок, у глаз, лишив координации на мгновение. Острый шум, походивший на свист, — и в тело врезается нечто массивное, будто уплотнившийся вихрь воздуха. Обладающая огромной силой толчка магия попросту сбивает меня — и я, потеряв опору в воздухе, камнем падаю на землю. Крылья, словно широкие ленты, путаются за спиной, не в силах выровнять полёт.       Дьявол! Я с такой высоты все кости себе переломаю!       Пока ещё была возможность соображать, я создала перед собой переливающийся сиреневыми блёстками прозрачно-серебристый щит из Святой Силы. Чудом перекрутилась животом вниз, напоследок увидев стремительно уносящиеся ввысь облака, и укрепила магический блок.       Земля надвинулась на глаза резко. Разбился вдребезги магический щит, державшийся на одной только левой руке. Претерпевший немало ударов лоб снова столкнулся с окаменевшей почвой леса. Содралась свежая корка на ссадинах, нанесённых Дэн-Зэллом. Мне казалось, все кости переломались от прямого удара о землю, но благодарная я должна быть щиту, что лежу, скрежеща зубами от тупой боли, живая.       Первый вдох с трудом пробился в грудную клетку, когда на своей коже я ощутила дуновение ветра. Порывистое и краткое, словно и не ветер то был… — Амлараммис Дэльфир?       Прозвучало непривычно. Ещё теплящийся отголосок воспоминаний не вовремя напомнил, что с точно таким же непочтением, презрением и высокомерием обращался ко мне Альсиэль в первый день нашего знакомства.       Я, давя судорогу в руке, подняла голову к небу — но успела увидеть только расплывчатый силуэт. Несколько пар сильных рук грубо ухватили меня и вздёрнули с земли, как обессилевшего котёнка. Мир покачнулся, и лицом я уткнулась в чью-то алмазно-белую кисть, сжимающую моё плечо.       Холодная яркая кожа, отсвечивающая призрачным великолепием лунного лика… Дьявол меня подери, это же ангел! — Кто вы? — хрипло простонала я, ища глазами недавнего собеседника. Тот уже исчез с лесного простора.       Ангельские руки перехватили предплечья, а кто-то надавил на затылок, вынуждая упасть на колени, сгорбившись. Дёрнули за предплечье правой руки, и рана загорелась болью. Опавшие крылья попытались взмахом ударить ангелов, оттолкнуть их от меня. По телу прошёлся разряд молнии, исколовший внутренности тысячами железных игл. И я обмякла в хватке крылатых. — Тадиэль, Ангел Жертвы, — произнёс низкий, приглушённый до шёпота, будто загробное эхо, голос. Его владелец держал мою левую руку. — Мастема, Ангел Обвинения, — нетерпеливо представился ангел по вторую руку, и в голосе его отчаянно звякнула сталь. — Пура, Ангел Забвения, — услышала я хриплый надтреснутый, как ломающийся сухой хворост, голос позади. — Муриэль, Ангел Порядка, — размеренно сказал ангел, спустившийся с небес. Изумрудные волосы, заплетённые в волнистый конский хвост, развевались на небольшом ветру. Тон был холоден и бесстрастен. — Свита Правосудия перед тобой, Амлараммис Дэльфир.       Свита Правосудия? Свита Устранения, и не иначе. Явиться вчетвером по мою душу — Жертва, Обвинение, Забвение и Порядок… Нет, это больше похоже на спланированное убийство. Избавление мира от ошибки природы, от позора ангельской крови.       Как же они в этом плане схожи с демонами.       Но нет, не четверо их было. За спиной чувствовалось присутствие иной силы. И меня грызли сомнения, что ими обладал Пура. Это было предчувствие чего-то более мощного, властного, одним взглядом прожигающего всё, на что падёт презрение. От него веяло опасностью и подавляющим подчинением, просачивающимся сквозь воздух, как ядовитые испарения. И казалось, души убитых им демонов кричали из самого Ада, молили бежать как можно дальше, страшась его лжесправедливого приговора. — Свита Правосудия… — протянула я тихо, пытаясь прислушаться к ощущениям у крыльев. — И зачем вы явились?       Я догадывалась, зачем. Даже Герой верила, что ангелы рано или поздно погасят свет моей трепещущей души. И своего они добились, спустя столько лет выматывающих преследований… — Мы пришли вынести тебе приговор, ирглит Амлараммис Дэльфир, — изъявил Муриэль. — Твоя мать грешна и обвиняется в измене, но в силу обстоятельств данный приговор останется неисполненным. Она получила по заслугам… — Да как вы смеете?! — рванулась я в хватке, но на затылок легка тяжёлая рука, и цепкий паралич сковал тело. — Ты же обвиняешься в самом своём существовании, — продолжал невозмутимо Ангел Порядка. — Но если бы только это, — нервно буркнул Мастема. — На тебе лежит вина, непростительная и требующая расплаты. Кровь на твоих руках не смыть никакой святой водой!       Кровь?.. Да о чём он говорит? Какая, к чёрту, кровь? Я ни одного ангела за всю свою жизнь не тронула! — Я никого не убивала! — так и озвучила мысль вслух я. — Грязная ложь, — глухо шепнул Тадиэль на ухо. — На твоих руках кровь высшего Ангела, а трофей — священный меч! — предъявил обвинение Ангел Порядка, изъяв клинок из ножен. — Ты убила Ангела Огня и Воды, предводительницу и мечницу Анахиту!       Анахиту?.. Я остолбенела, будто бы придавленная грузом тяжести несуществующей вины под пристыжающим взором Ангела. И не могла понять, откуда они взяли эту небылицу. Я — и убийца Анахиты. Её убил Люцифер!.. Но это правда, я не могу сказать им об этом, иначе у них будет лишний повод припомнить ему весь послужной список. Тогда откуда они вообще узнали о нас?.. Не потому ли, что Орхэльм целиком и полностью во власти ангелов? И им известно, кто был на нём и кто был отправлен туда. Анахита не возвратилась, а ирглит покинул измерение — ирглит, несколько лет назад считавшийся уничтоженным. Приговорённый к смерти.       На Люцифера им наплевать. Даже если «внезапно» окажется, что сделал это он, они убьют меня — просто потому, что я та, кто я есть. — Я не убивала её, — только и смогла буркнуть я в своё оправдание. — Не лги, ирглит! — больно сдавил моё предплечье Мастема, отчего брызнули искры с глаз. — Твои оправдания — тщетны. Сговор с преступником — не оправдан. — С каким преступником, вы о чём?.. — Не ты ли это помогла Ангелу Судеб Ориэлю избежать своего заточения? Спасла его от участи каждого смертного, вернув прежнюю мощь! — А также убила Ангела Анахиту и всех её подчинённых, — прибавил масла в огонь Ангел Порядка. — Я не убивала её! — не переставала доказывать я, срываясь на крик, и от этого хватка на плечах становилась всё жёстче. — Вы выносите приговор без какого-либо суда! Просто так — потому, что вам захотелось? Потому, что вы решили, раз Анахита не вернулась, Ориэль исчез, а ирглит попал на Орхэльм, всё можно смешать в кучу? Вы лицемерны и честолюбивы! — Истина не может скрываться в пустоте, — молвил загадочно Муриэль, мельком оглянувшись мне за спину. Значит, и правда, там кто-то есть… — Ты причастна к её смерти и не можешь этого отрицать. — Причастна?.. Хорошо, причастна! Может, косвенно я и повлияла на то, что Анахита погибла! Но нападала она — а убивала не я! И ангелов её я и пальцем не тронула! Я была без сил, без магии и с нулевым владением навыка фехтования! Как я, спрашивается, вообще причинила бы ей вред? — Отбрось оправдания и прими заслуженную кару! — словно и не слышал меня Мастема. — Да вы не понимаете?.. — Ангел Анахита была послана с войском, чтобы уничтожить ирглита — проклятое дитя, — пояснял Муриэль. — Её задачей было возвратиться и доложить о твоей смерти, и во имя справедливости она подобрала лучших воинов. Но не смогла и того, погибнув в схватке с отвратительнейшим созданием Энтэ-Исла. Хуже всего, создание выпустило на свет Ориэля, заговорщика и предателя… — Ориэль ничего не делал против нас! — рявкнула я жёстко. — Он помог! Он спас меня и… и моего товарища! Он не оставил нас в беде! Помог выбраться! В отличие от вас, что бросили его на произвол судьбы лишь из-за его желания возвращать ангелам их силу! — Ориэль — предатель и отступник. Передавать силу, способную возвращать магию, в руки каждого? Он должен был понимать, что крыльев лишают не за простую провинность, а вместо принятия наказания он дозволил себе возвращать ангелов в стан. Сие — дерзкое преступление против приговоров ангела. — Но вы заточили его в собственном измерении! Изгнали из пантеона за то, что он спасал нуждающихся! И забрали измерение в качестве тюрьмы?! — Анахита вызвалась присматривать за ним, — сдерживая раздражение, пояснил Мастема. — Измерение, потерянное в пространстве, способное возвратить магию — слишком мощное оружие. Особенно в руках демонов. Ориэль не должен был позволять никому оставаться в живых!       Я задрала голову, оборачиваясь вправо. Ангел Обвинения взирал на меня с нескрываемым презрением. Его глаза были черны, как два угля — два угля, полыхающие огнём скрытого гнева. Седые волосы отражались платиновым полукругом в мягких лучах солнца. Определённо, если бы не приказ, первый удар нанёс бы именно он. И зашатало от раздражения к этим самодовольным выродкам! — Ориэль — не ваша пешка, — с отвращением процедила я. — Мы заключили сделку — честный договор! Три дня я пробыла там, три дня без силы! И если б не Анахита, не выбрались бы никогда! — У тебя нет доказательств, что ты была бессильна, — молвил поперёк Муриэль. — Только слова. Измерение создано из Святой Силы. Даже если и так, ты должна была вернуть магию. — А я не успела! Её… возвращал другой. — Мы знаем, Люцифер, — неожиданно вмешался Тадиэль, хрипнув. — Его роль неизвестна. Он мог прибыть за тобой и в схватке попасть на Орхэльм. Или же вы могли быть заодно, что упрощает нам дело. — Мгновенная смерть, — донёсся скрипучий голос Пуры.       Да им же ничего не докажешь! Твердолобые ангелы, внушившие сами себе мнимую опасность! Ангелы, ищущие мести за своего собрата! Ангелы, жаждущие избавления от жутчайшего спасения от Святой Силы в руках демонов. Они знают, зачем пришли, и убедить их невозможно.       По крайней мере, говорить нужно не с ними. — Вам ведь всё равно, что я говорю, так? — Я трезво смотрела в болотно-карие глаза Муриэля, но обращалась к владельцу ауры, поглощающей жизнь, за спиной. — Вы примете решение независимо от слов, не так ли? Молчаливо наблюдаете, пока я не скажу какую-то глупость, чтобы за нё зацепится… Покажите себя! Прекратите прятаться, отдавая приказы из тени! Если пришли обвинить, обвините в глаза, а не убейте подобно трусливому гоблину из-за угла.       Атмосфера, казалось, сгустилась от удушающей ауры, словно отнимающей волю человеческую. Я взвилась под руками ангелов, когда воздух позади меня дрогнул. От страха? Дьявол, мне вдруг захотелось убежать. Но ангелы не позволили и пошевелиться, вдруг сильнее стиснув предплечья — я негромко вскрикнула, когда Мастема слишком крепко сжал больную руку.       Взмах широких, блистающих ярой белизной крыльев вызвал колебание ветра — словно по земле ковром стелился ужас, нагоняемый его величием. Разметалась чистейшая туника цвета слоновой кости, ювелирно отделанная, отливающая на солнце серебром. Волосы цвета дубовой коры мрачно оттенили дневной свет. Тёмный агат в глазах словно пронизывал душу, уничтожал её, сокрушал и делал уязвимой, слабовольной.       Воздух в груди стал горяч, словно пар, и я резко выдохнула, сгоняя наваждение. Взгляд был устремлён лишь на архангела — о да, несомненно, он не мог являться рядовым крылатым. — Архангел Рагуил, подвергающий наказаниям.       Говорил не воин, а командир. Алчный повелитель, любыми средствами добивающийся своей цели. Тот, чья зефирная туника пропитана кровью умерщвлённых демонов.       Меня бросало в дрожь от его вида. Я боролась с леденящим холодом, словно зимняя стужа, распространившимся по коже. Закусила губу, подавив детский, беззащитный всхлип. Пустота в груди переросла в гнетущее ощущение осушения — словно пустой могильный воздух, лишённый жизни. Но, найдя в себе крохотную, ещё не потухшую звезду надежды, я снова вскинула голову, чтобы взглянуть на архангела. — Хочешь доказать свою невиновность, ирглит? — спросил он, и голос его словно стёр меня из реальности. — Ты, чьё существование — проклятье двух миров? Неужели ты, кто одарил порождение дьяволов защитой от Святой Силы, собирается опровергнуть свою вину? Смерть — лучшее, что ты можешь подарить этому испорченному, гнилому миру.       Несмотря на то, что язык, казалось, заполнил весь рот от страха перед этим архангелом, под его ониксовым взглядом, я нашла в себе силу ответить, заикаясь: — Д-да, я знаю, что д-демоны п-получили сыворотку б-благодаря мне… Но я н-не намеренно. Я надеюсь, что имею п-право исправить ошибки, совершённые из-за глупости… Ведь имею силу… п-право… Я должна это исправить. Не х-хочу кровопролития. — Кровопролитие есть последствие жестокости, и ничего больше, — отчеканил архангел, заставив меня вновь оцепенеть. — Действия ангелов — ответ на месть демонов. Они не внемлют нам. Их понимание ограничено противостоянием и давлением. Их месть — не способ самовыражения, а первобытная агрессия в бурлящей крови. Наш ответ — убийство за убийство. Уместно ли избавление от кровопролития, когда обе сущности стремятся к нему, как стремится мотылёк к лучу света во тьме? — Но это не правильно, — прорезался голос у меня от его бессердечности. Или, скорее, правды, беспощадно наступившей на сердце. — Ангелы не должны вырезать демонов, как скот. Вы должны найти мирное решение конфликта, а не быть подобными им. — Мир есть мечта. Мечта не есть реальность. Твои попытки наладить отношения между ангелами и демонами — жалкие иллюзии. Пока не исчезнет корень проблемы, не исчезнет сама смерть, что заполонила этот край. Не исчезнет Владыка Тьмы. — Потому они вас и убивают, что вы никого не щадите. Вы заставляете их страдать! Толкаете на месть! И после этого считаете себя правыми?.. — Ангелы — высшие существа, — надменно заявил архангел, вскинув подбородок. — Мы видим свысока. Зрим то, что не доступно глазу человечему. Убиваем демонов. Наш долг — сделать Энтэ-Исла безопасным. И такие, как ты или твоя мать, не понимаете, каково это — истребить один клан ради защиты целой деревни. — Вы чудовища! — ревела я во весь голос. — Не все демоны заслуживают такого жестокого отношения!       Даже его овладевающая чувствами аура уже не приводила в смятение. Было почти наплевать на него. Я не понимала, что меня смущает в этом архангеле. Какая мысль постоянно звенит, словно сломанный колокол, напоминая о чём-то важном. И ведь оно было! Но постоянство его гнетущей ауры просто удушало. Я не могла сосредоточиться. — Каждый демон падёт от руки ангела. И даже кланы изгоев не останутся безнаказанными. Я вычищу их — снова. Как сделал несколько лет назад.       И, словно осколки зеркала, сложился пазл. Мелькнула перед глазами аквамариновая вспышка, разлившаяся небесным серебром. Прозвучали команды ангела, посылающего мою мать на бой. А затем и его древесные волосы, темнеющие в дымном пепле. И, точно бы воскресшее воспоминание, возник перед глазами образ наяву — архангел, что уничтожил племя моего отца. Архангел, что зажёг в сердцах их пламя мщения. Архангел, что позволил их душам очерстветь… Архангел, благодаря которому моя мать погибла в окружении тех изуродованных местью лиц.       Его персона стала мне омерзительна в один миг! Я смерть как пожелала расчленить отвратительного честолюба, чья жестокость не шла ни в какое сравнение с дьявольским кровопролитием! Показалось, будто прогремел гром, и осветилось всё яркими ослепляющими молниями мести цвета запёкшейся крови. На меня будто что-то снизошло, и в глазах заплясали ляповые пятна. Капли от пролитой крови. — Это был ты, — выпучив глаза на архангела, хрипло процедила я. — Это ты уничтожил клан моего отца… — Я убил много… — ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!       Ненависть, что полыхнула жарче солнца, спалила алебастровые крылья, превратив белый мрамор в чёрную сажу. Человеческий лик пошёл трещинами, покрываясь роговицей. Мстительный оскал прорезал демоническую морду, а бледно-льдистые глаза впервые налились кровью.       Угольные крылья, налившиеся враз тёмной силой, свалили в сторону Ангела Забвения. Предплечья покрылись маковым огнём, трепещущим чернильными язычками пламени, и я вырвала руки из хватки ангелов, живо вспорхнув в небеса.       Оказавшийся на земле ангел — Ангел Забвения, Пура — был слеп и бледнокож, будто полностью состоял из снега. Только копна чёрных волос, словно пушок на одуванчике, тёмным ореолом выдавала его грех. А последний, Тадиэль, кроме кипейной белой туники, носил на руках несколько багровых, как кровь, браслетов. Глаза отливали таинственной бронзой. Лоб опоясывало эбонитовое кольцо, мерцающее в дневном свете.       Проклятый анхангел! Не лучше Дэн-Зэлла! Я заставлю его пожалеть о содеянном!       Я ниспослала вниз тучную грязно-серую вспышку, подорвавшуюся, как лопнувший мыльный пузырь. Расплескались брызги шипящей магии, клубящейся ночным дымом, и ангелы, как по команде, выставили вперёд щиты. Собственная магия не причинила мне вреда, и я неотрывно следила за Рагуилом, тянущимся к длинному клинку за поясом, испещрённому бриллиантами, будто слезами. — Не вмешивайтесь, — кратко, но доходчиво приказал он команде, когда Пура занёс руку на меня.       Ошибка, архангел! Твои ребятки не защитят тебя от того, что я сделаю с тобой, находясь на грани срыва! Между жизнью и смертью, на пороге мести! Я убью тебя, архангел, потому что только ты виновен в смерти моих родителей!       На обеих руках загорелись два слепяще-алых шарика — крохотных, как яблоко. Глаза застилала слепая ярость, и я не видела ничего, кроме Рагуила — моей цели! В него я и швырнула оба шара, впитавших тучный воздух, пропитанный страданием, и оно придало им силу, увеличив до размеров тыквы.       Архангел взлетел мне навстречу, стремясь прямиком к двум вспышкам. Священное орудие рассекло воздух в дюйме от магических сгустков — те распались жёстким чёрным светом. Я раздосадовано послала вслед цепочку таких же вспышек, стараясь оглушить командира ангелов. Но тот, следя за каждой, хаотично передвигающейся, как мотылёк, вокруг него, разбивал магию. Та билась, словно стекло, с хрустом и звоном. — Ты не архангел — ты демон, — рычала я сквозь гнев и слёзы, высохшие на воспламенившемся лице. — Из-за тебя погибло столько невинных жизней! — Не существует невинных жизней, — отвечал архангел, создавая второй рукой хрустальный шар, заполненный сияющим облаком Святой Силы. — Есть намерения.       Я перелетела в другое место, создавая тот самый эбонитовый шар, плачущий кровью, которым я пыталась оглушить и убить Дэн-Зэлла. Вытянула руки над головой, впитывая магию в сферу. — И ради того, чтобы ни одно намерение не работало против тебя, ты решил уничтожить всех противников?! — Я забрал сто жизней. — Святая вспышка раскололась, словно лёд, когда напитанная аура моей сферы коснулась её. — Но они могли забрать тысячу. — Да чёрта с два! — Сфера налилась кислотно-жёлтым — цветом желчи и яда. — Не будь ты так скор на расправу, демоны не ожесточились и не убили мою мать!!!       Ангельская мощь архангела разила демоническую магию. Но перед ним не демон. Он видит того, кто познал смерть с момента рождения и кто встретился с ней лицом к лицу. И как бы ни был силён его дух, никто не может спастись от мести демона. Ведь только он способен мстить за род свой не жалея ни души, ни жизни и ни смерти!!!       Глупый архангел самонадеянно вознёс меч для провозглашения приговора. Вытянул руку с клинком, целясь мне в глотку. Но мрачная аура, мой встречный меч, предательски затупила сталь — словно та была пустой деревянной игрушкой. На мгновение растерявшийся ангел испугался, завидев ступившийся клинок, тут же покрывшийся бурой ржавчиной.       И потерял шанс улизнуть от атаки. Снизошла дьявольская кара — месть родового клана, прорвавшаяся сквозь поколение. Кислотно-жёлтый, смешанный с цветком плачущей розы, окутанный извечной тьмой — сфера смерти мчалась на архангела, и я преобразовывала на ходу её в тончайший лазер.       Проклятье, как же я хотела, чтобы тьма пронзила его сердце! Честолюбивое, сухое и окаменевшее. Хотела, чтоб ослеп он — уже слепой от ангельского света, что затмил его. Но и прозреть ему не светит. Он умер бы — и десятки кланов в аду возблагодарили бы меня за справедливость! Справедливость, торжество! Спасение от демона, облачённого в перья белые.       Гнев паразитировал. Я сквозь заполонивший зрение туман не различала ни звуков, ни цветов. И только странная мысль промелькнула на краю сознания. «Все души — жертвы войны и ненависти… Я не хочу убивать просто потому, что так просит война. Не хочу попасть в этот заколдованный круг».       Заколдованный круг.       Сражённая внезапной догадкой, я резко выпятила пятерню — смертоносное ядро остановилось, недовольно потрескивая. Её жажда нанести удар на поражение шла наперекор с моей идиотской затеей.       Но я не смогла допустить смерти архангела, поражённо наблюдающего за ирглитом, сдерживающего собственную демоническую магию — магию, практически стянувшую кожу с его лица своим убийственным дыханием.       Нет. Я не добьюсь справедливости, если убью Рагуила. Его смерть не вернёт мне моих родителей. Если смерть Дэн-Зэлла могла спасти многие десятки и тысячи — демонов, ангелов, людей, это просто неважно — то своей ненавистью к покорителю кланов я вынудила себя поверить, что совершаю справедливость. Никакой справедливости в моём поступке нет. Ни один демон с того света не вернётся. Не вернутся мои родители. А Небеса, потерявшие архангела, пойдут на Земли Демонов войной. И погибнут миллионы.       Мамочка… Неужели ты спасла меня от моей худшей ошибки? Оберегла от раковой болезни многих рас — мести?..       Спасибо, мама.       Я чувствовала бегущую по щеке слезинку, когда вдруг откуда-то снизу принёсся яркий солнечный свет, заключённый в хрустальный шар. Невесомая топазовая сфера, разбившись о мои крылья, парализовала моё тело в мгновение ока. Исчезло смертоносное око, моргнув чёрно-алым. И я снова полетела на землю, прямо в руки ангелов. Крылья окоченели, неспособные к полёту, а кожа потеряла чувствительность. Казалось, и я сама превратилась в бездушную куклу, если б не ясный рассудок, призывающий силе вернуться. Взлететь!       Но ожидаемого падения не произошло. Я снова оказалась подхвачена под руки Порядком и Обвинением. Только в этот раз крепче и надежнее, и вдобавок лицемеры заключили моё горло в тугой обруч, похожий на нимб. Мгновенно перехватило дыхание, словно оно оказалось перекрыто воздействием ангельской силы.       Не пошевелиться. Не вздохнуть. И не вскрикнуть. — Она опасна, её нужно устранить, — кратко изрёк Тадиэль. — Пура, займись.       И за то, что я не убила вашего предводителя, вы устраняете меня! Проклятье, вы не дали шанса даже объясниться! Тщеславные ублюдки!       Когда ледяная рука Жертвы коснулась моей золотоволосой макушки, я попыталась дёрнулась — только это был лишь импульс, посланный окаменевшему телу. Оно не было послушно разуму и оставалось закостенелым и парализованным магией.       Чёрт, чёрт, чёрт! Всё не должно быть так, не должно! От рук не этого ангела я должна принять свою смерть! — Стоп.       Пура подчиняется приказу, выжидающе глядя на Рагуила. Морозно-холодная рука застывает на голове, словно вот-вот изольёт такую же могильную смерть. Архангел степенно опускается близ нас и делает мимолётный жест, указывая на скованную шею — обруч тут же исчезает, давая мне насладиться воистину самым прекрасным вдохом воздуха на свете. — Ты меня пощадила, — вымолвил он, находясь в крайнем замешательстве. — Почему? — Кха, вы сами будто не понимаете, — кашлянув, выдавила я. Голос по-прежнему был хрипл. — Ваше убийство пусто и лишено смысла. Оно не вернёт мне семью. А вы пойдёте войной на демонов из-за потери архангела... К тому же, без вашего вмешательства не было бы меня. Можете сами себя проклинать в моём рождении.       Рагуил, похоже, не мог поверить, что говорит это его враг, недавно приговоривший к распылению в демонической вспышке. Но его растерянность длилась меньше трёх секунд. Затем он сдержанно произнёс, подбирая каждое слово: — Слова мудры, ирглит. Услышать их от тебя я не ожидал. Но ответь мне на вопрос: чего стоит твоя жизнь?       Теперь уже я, оторопев от неожиданного вопроса, осоловело смотрела на архангела и не понимала, к чему тот клонит. Не могла видеть и лица приспешников ангельских, но точно знала: Рагуила они интересовали меньше всего. Он был полностью сосредоточен на моём ответе, который и в стадии зародыша находиться не собирался.       Чего стоит жизнь?.. Разве её можно вообще оценивать, словно товар? Жизнь была дарована природой — миром, где ты сосуществуешь. Сознание этого же мира её и отнимет, так или иначе. К чему этот неуместный торг?.. — Я не знаю, — наконец молвила я, поникнув. — Тогда скажу я. Твоя жизнь — те кровожадные полчища демонов, которым надлежало умереть, и бесчисленные трупы людей и ангелов на поле боя. Скольких бы потерь избежало Энтэ-Исла, умри ты в детстве.       И только при условии, что демоны заполучат мои крылья… Но ведь это и произошло, не так ли?.. В словах архангела есть смысл? Он должен убить меня, не смотря ни на что? И плевать на сопротивление, которое я оказывала демонам? Наплевать на свободу?.. — Но моя жизнь стоит дороже, — вдруг сказал архангел с досадой. — Моя смерть принесла бы больше смертей, чем твоя жизнь. Как архангел, преданный Небесам и слову небесной чести, я приношу слова благодарности за здравомыслие. — Благодарности?.. — Я обязан тебе жизнью. Потому, если ты ответишь на несколько простых вопросов, я не стану выносить заранее уготовленный тебе уговор. Смягчу его.       Снисходительный тон от того, кто несколько минут назад угрожал истребить род демонический и худшую ошибку природы?.. Кажется шуткой — несмешной и грубой, особенно из уст хладнокровного убийцы. Но был ли у меня выбор?.. — Отвечу, — буркнула я согласно. — На какой стороне ты воюешь? — Вы с Героем Эмилией больше спросить ничего не можете?.. Я ни на чьей стороне! Моя воля свободна от ваших целей. Сейчас я хочу жить, никого не убивая… с тем, кого я люблю, — добавила я нерешительно.       Хвала дьяволу, на мою любовь архангелу было наплевать с высокой колокольни. — Без убийств жить нельзя в нынешнем мире, — категорически заявил Рагуил. — Как ты попала на Орхэльм? — Меня отправили туда против воли… после того, как украли мои крылья. Но это в прошлом. Я вернула своё наследство и отомстила демону. Убила. — Жаль, что поздно, — язвительно выдохнул Мастема.       Сарказм. Похоже, он настолько на нервах, что уже начал проявлять признаки юмара. Не к добру. — В таком случае, что тебя связывает с Люцифером и Сатаной?       Этим финальным вопросом архангел решил добить меня — вбить гвоздик в голову! Ему открыто признаться, что Сатана мой брат, а Люцифер — возлюбленный? Разумеется, и добро пожаловать на костёр!.. Я ещё на Героя Эмилию наябедничала. Но солгать во всём я тоже не могу: поймут и быстро. Обязательно нужно скрыть родство с Владыкой Тьмы, в остальном же, возможно, он готов и полправды услышать. — Сатана узнал о моих умениях и пригласил служить в свою армию, — сказала я, глядя прямо в глаза Рагуилу. — Но я отказалась, и он дал мне семь дней на раздумья, а для охраны послал Падшего Ангела. А мы вдвоём не знали, что по мою душу охотятся демоны. Вот и вляпались. — И какой сегодня день?       Сквозь силу я вымолвила: — Седьмой.       На мой всхлип архангел и не отреагировал. Минуту он обдумывал мои слова, глядя сквозь меня в пространство, а затем зашёл за спину к своим крылатым товарищам. Их тихий ропот остался вне досягаемости. Я не могла разобрать и звука из шепотка. Перемалывали мне кости втихаря, размышляя, что же делать с таким неискренним ирглитом, которому была оказана великая честь — правосудие! Их магия не развеялась, а потому всё, что мне оставалось — напряжённо слушать. — Владыка Тьмы будет беспощаднее к тому, кто отказался от его милостивейшего предложения, — наконец окончив беседу, провещал Рагуил. — Мы не можем допустить, чтобы такое оружие попало в руки демонов. Но и я не могу нарушить слова чести. А посему — Тадиэль.       Сразу выстрелила мысль: «Они снова перережут мне крылья!»       Но не успела я поднять панику, как рука на голове исчезла, сменившись удушающим ощущением в крыльях, словно в них был брошен огромный ком заколдованного снега, кристаллизировавший перья и дыхание. Я вообразила, будто коченею в снегах, забытая на вершине высокогорья… прекратившаяся в хрупкую льдинку, холодную и неживую…       Но то был лишь миг. Затем мороз исчез, словно он никогда и не касался моей кожи. А перед глазами всплыло лицо Рагуила, выступившего из-за спины. Опасливо я шевельнула крыльями — те издали слабый шорох, всколыхнув воздух. Двигаются! А по телу разливается живое тепло…       Что же это тогда было? — Что вы сделали? — осмелев, чуть повысила голос я на архангела.       Тот ответил не сразу. Вложил меч в ножны, раз и навсегда оканчивая нашу битву, и загадочно молвил: — Предосторожность.       Я открыла рот для вопроса, но небо тут же разорвала густо-лиловая вспышка, яркой кометой вонзившаяся в землю — архангел отскочил от меня прежде, чем огонь опалил ему его секущиеся локоны.       Не успели клубы пыли осесть на землю, как обзор мне загородила чья-то спина в угольном плаще. Вороньи крылья разъярённо трепетали на ветру. — А я думала, ушёл… — не к месту иронично усмехнулась я. — С тобой потом, — не слишком многословно бросил мне через плечо Люцифер и обратился к архангелу: — Какого дьявола, Рагуил? — Люцифер, Падший Ангел. — Стеклянный взгляд архангела наполнился презрением. — Какая неприятная встреча. — С чего бы ей быть приятной, когда ты похищаешь собственность господина? — в ответ рыкнул Люцифер, сверкнув танзанитом в глазах. — Жду ответа в течение десяти секунд, а затем твои друзья будут собирать твой пух… — Мы уже собираемся уходить, Падший Ангел. Разговор не стоит свеч. Отпустите ирглита.       Как по щелчку пальцев, меня выпустили из хватки — и я бы рухнула мордой в грязь, если бы не Люцифер, стремглав обернувшийся, чтобы подхватить меня под плечи. Скрежеща зубами от гнева, помог мне принять устойчивое положение сидя — и снова обернулся к Рагуилу, намереваясь его испепелить на ангельский шашлык. — Не нужно кровопролития, Падший Ангел, — остудил его пыл снисходительным взглядом архангел. — Спор уже улажен, не так ли, Амлараммис Дэльфир? — Вроде того, — пожала плечами я и смущённо сникла, когда Люцифер прозорливо уставился на меня. Конечно, ему видно, в каком я состоянии и как я напугана. — Что вы с ней сделали? — рявкнул Люцифер, когда ангелы сбились в одну кучку вокруг предводителя. — Зачем вы прилетели, белокрылые?! — Не упивайся яростью, Люцифер, — сплюнул брезгливо Обвинение. — Мы здесь не ради тебя. — Возможно, ты дашь ответ, — заговорил Муриэль, — кто же на самом деле убил Ангела Анахиту?.. — Я и убил! Рам здесь не причём! А если вы сейчас же не исчезните, пернатые, то я сожгу вас до тла! — Значит, не лгала, — что-то под нос себе отметил Рагуил. — Пора уйти. Небеса ждут.       Их интересовал вообще враг, нарисовавшийся перед ними? Или они вспомнили, что забыли выключить дома утюг?.. Чёрт возьми, они просто взяли и улетели, забыв обо всём, что натворили! Забыли, что недавно собирались вынести мне смертельный приговор. Будто и не заметили, что Люцифер намерился их в Ад отправить… Иногда я просто не понимаю этих честолюбивых сволочей. — Рам. — Люцифер присел со мной рядом на корточки, и взгляд его метал искры. — Не расскажешь, что они с тобой сделали?.. — Да там пустячок, ну что ты, — скривила я физиономию, морщась от синяков на предплечьях. — Действительно ли? Тогда, быть может, расскажешь, какого чёрта ты покинула пещеру одна?!       За семь дней распрей у меня уже выработался иммунитет к приступам его истерики. И обычно проявление этого иммунитета оканчивается новой ссорой… — Серьёзно? Я должна ждать тебя, как принцесса в башне, пока ты там наиграешься?! — взорвалась я тут же, вскочив на ноги. — Зачем ты вообще улетал?!       Падший Ангел сдержанно выдохнул, словно освобождал лёгкие от наводнившего их горячего пара. Поднялся на уровень со мной, наверняка не в силах выносить мой пренебрежительный взор сверху вниз. Его рука потянулась к карману плаща и вытащила на свет свёрток ленточных накрахмаленных бинтов, пузырёк спирта и, кажется, какую-то мазь. Вместе с вещами на землю выпало нечто некрупное… — Это, — показал Люцифер непредвзято. — Я хотел перевязать тебе рану, чтобы не кровоточила.       Я взглянула на свою рану, по которой лечебница плакала, и засунула свои возражения и обиды куда подальше. Добродушно улыбнулась Люциферу и молвила: — Прости. Спасибо, я… Я не должна была покидать пещеру. Просто хотелось найти тебя.       Крылатая льдинка не оттаяла. Надувшись на весь мир и на ангелов за то, что не дали себя избить, сверлил меня беспристрастным взглядом, будто собирался добавить что-то грубое. Тогда я решила, что для сосульки нужен факел, способный жаром пламени растопить хладнокровие и злобу. Потянулась, чтобы обнять Падшего, но взгляд наткнулся на мерцающую сапфировую звезду, затерявшуюся в траве…       Я нагнулась, приглядевшись, и подцепила морозное око, охладившее тёплую кожу, словно выпавший снег. Несомненно, это был именно тот кристалл, что я видела у Дэн-Зэлла! Откуда он у Люцифера?..       Но раньше, чем я задалась следующим вопросом насчёт того, почему самодовольный гоблин ничего мне не сказал об этом, Падший выдернул у меня из рук вещицу и упрятал в карман, как надобно было. Недовольство на моём лице отразилось жутчайшей гримасой, и я возмущённо воскликнула: — Что эта штука у тебя делает?! — Эта вещь принадлежит господину, — надрывисто каркнул Люцифер. — Дэн-Зэлл не имел права держать это у себя. Я возвращаю её законному владельцу… Не задавай глупых вопросов, Рам. Нужно перевязать тебе рану. — Надо же, как быстро мы сменили тему! — Ты можешь истечь кровью. — Не могу! — продолжала гневиться я. — Эта штука опасна, и ты просто так унёс её?! А что, если бы она взорвалась?! — Тогда бы с нами стало то, что стало с твоим проводником, — резко отчеканил Люцифер. — Я не стану оставлять это в руках врага. Я бы принёс господину и его голову, но у нас нет времени.       Дэн-Зэлл упоминал, что Сатане есть, за что его ненавидеть… А Люцифер крадёт око, которым он пользовался. И, если вспомнить, грозился казнить во имя братца того демона… Что между этой парочкой на самом деле?.. — Ты не ответишь мне, почему Сатана ненавидит Дэн-Зэлла? — спросила я, призадумавшись.       Трудно было понять, что творится в голове у Падшего. То ли он подбирает удобные слова, то ли собирается с силами, чтобы ответить. Так или иначе, прошла пара минут томительных переглядываний, пока Люцифер наконец не изъявил на пафосе: — Он враг моего господина.       Собственно, чего я и ожидала. Разве может он до конца быть со мной откровенным?.. Конечно же нет, он ведь… генерал Западного Континента. Как наивно. — Ясно, — безразлично бросила я, словно мне наплевать.       И, развернувшись, устремилась в небеса.