Подношение

      Эйнсворт, хоть и пообещал своему надзирателю разобраться с обезумевшими фейри, выполнять обещание не торопился. Тисе полдня ожидала, что он вот-вот скажет "нам пора идти", но чародей словно забыл о данном им слове. Перебросившись парой ничего не значащих фраз о погоде и самочувствии, после завтрака они разошлись каждый по своим делам - Элиас скрылся в библиотеке, а Тисе пошла в оранжерею сажать новые травы для снадобий и зелий. Несколько раз она подумывала прогуляться до дома с розарием - он действительно был один такой на всю деревушку, но едва мысль оформилась окончательно, как она услышала голос Эйнсворта: - Тисе! Не вздумай уходить в деревню без меня! - И как он догадался, - разочарованно пробормотала девушка, но делать было нечего - в этот раз ослушаться было нельзя. В самую жару, в полдень, когда тени спрятались под своими хозяевами, Элиас заявил, что теперь пора идти. Поход оказался настоящей пыткой на солнцепеке, и если бы не заботливая Силки, предложившая ей шляпу с широкими полями, кожа Тисе сгорела на солнце до волдырей. Элиасу же было все нипочем - в своей черной плотной мантии он шагал также быстро и уверенно, как всегда, даже умудрялся останавливаться, чтобы оборвать цветы и травинки с обочины дороги. Перевязав маленький букетик красной ниткой, он преподнес его Тисе. - Спасибо, - девушка приняла букетик с настороженностью, гадая, получает ли сейчас романтический знак внимания или что-то другое, со смыслом, который известен только Эйнсворту. - Они... симпатичные. - Здесь полынь, чертополох и зверобой, - пояснил чародей, пока Тисе осторожно принюхивалась к цветам, - они помогут, если кто-то захочет наслать на тебя заклятие. Прикрепи их к своей одежде. - А от чего помогают васильки и маки? - спросила Тисе, пристраивая колючий и резко пахнущий букетик в карман рубашки. - Ни от чего. Это для красоты, - отозвался чародей и пошел вперед, не дожидаясь ученицу. Красноглазая тень под ногами Тисе фыркнула. - И не говори, - ответила Тисе своему фамильяру. - Он с утра такой странный. "Мне кажется, это с ним уже давно".       Возле сада, в котором буйствовали фейри, чародея и его ученицу встретил работяга, одетый для садовых работ - в старом комбинезоне с протертыми коленями, огромных запыленных резиновых сапогах и соломенной шляпе, такой потрепанной, словно ее сначала скормили лошади, а потом лишили бедное животное лакомства. - Что за чучело, - неприязненно спросил Эйнсворт. - Долго мне пришлось тебя ждать, чародей, - ответил работяга голосом отца Саймона. - У меня было важное дело, - соврал, не моргнув глазом, Элиас, а бедной Тисе пришлось согласно покивать, подтверждая его вранье. - Ты что, огородное пугало раздел? - поинтересовался Элиас, поддевая шляпу священника своей тростью, почти свалив ее с головы. - Или ты думаешь, что фейри не признают в тебе священника в этом маскараде?       Судя по тому, как скислился Саймон, на что-то подобное он и рассчитывал. "Тисе, смотри", - позвал ее Рут, обращая внимания на руки Элиаса, который, легкими тычками заставляя священника вертеться, незаметно сунул ему в карман еще один пучок трав.       Покончив с издевательствами над внешним видом отца Саймона, Эйнсворт попросил показать дерево, из-за которого тот пострадал. С опаской шагая по садовой дорожке, Саймон приблизился к дереву и со вздохом присел на корточки перебирать комья высохшей земли под кроной. Это было молодое персиковое дерево, которое впервые плодоносило, но едва начавшие наливаться плоды уже бессильно сморщились и увяли на ветвях. В раскопанной ямке виднелся изгиб корня, перерубленный пополам. - А ты сильный, - с некоторым уважением протянул чародей, осматривая дело рук Саймона. - Начисто перерубил, и все уже высохло, не заживить. Прощай, дерево, теперь его придется срубить.       Саймон закусил губу. Нажить себе врага среди фейри все равно что подвергнуться проклятию, а не понравиться им может все, что угодно.       Тисе тем временем решила прогуляться по небольшому аккуратному саду и поискать "соседок". Вопреки обыкновению, ее не встретил ни один сильф, и вообще в саду было непривычно тихо. Не было слышно ни смеха, ни стрекота крыльев, ни звона, с которым рассыпаются золотые искры от полета фей. Сад словно умер вместе с юным деревцем.       Убедившись, что девушка отошла достаточно далеко, чтобы не услышать разговор, Эйнсворт сказал Саймону: - У меня возник один вопрос, но я не знаю, кто может на него ответить. Может, ты сумеешь?       Саймон отвлекся от горевания над убитым деревом и даже состроил благостно-постную мину, с которой выслушивал терзания своих прихожан. - Говори, сын мой, кхе-кхе, - закашлялся он под тяжелым немигающим взглядом чародея. - Как ты думаешь, я могу хорошо позаботиться о своем потомстве?       Саймон вытаращил глаза и замер, переваривая услышанное, а затем захрипел, оглядываясь по сторонам: - Ты... исчадие ада... бесово отродье...что ты сотворил с Тисе?! Как ты посмел обидеть эту невинную душу, аспид, бессовестный развратник! Она совсем еще ребенок!... - Я не трогал Тисе, - оборвал священника Эйнсворт, и по его виду было понятно, что тот его разозлил. На какое-то мгновение черная тень под ногами чародея заклубилась и показались терновые ветки, усыпанные шипами, но все тут же исчезло - Эйнсворт совладал с собой. - Прости, - Саймон неодобрительно сощурился, высматривая девушку среди деревьев, - я не должен был так говорить. И все же... я думаю, что тебе не стоит задавать такие вопросы кому-нибудь, особенно Тисе. Она может тебя неправильно понять. - Я понимаю твое беспокойство, - голос чародея был глух и тяжел, как чугунные пушечные ядра, - но уверяю тебя: я никогда не причиню ей вреда. Она слишком дорого мне досталась. - Да, я помню, ты заплатил за нее баснословные деньги, - уныло сказал Саймон, укоряя себя за излишнюю горячность. Чародей затаит обиду на него за несправедливое обвинение, и теперь точно не станет помогать. - Дело вовсе не в деньгах, - возразил Эйнсворт и повысил голос, - Тисе! Идем домой, здесь нам нечего делать.       Обернувшись, он добавил: - Фейри ушли из этого сада. Больше тебе ничего не грозит. Ты перестал быть им интересен.       Тисе подбежала на зов на легких ногах и доверчиво ткнулась лбом в грудь Эйнсворта. Он склонился над ней, приобняв, и полы его мантии закрыли ее, словно нетопыриные крылья. Чародей пристально посмотрел на Саймона и оскалился. Священник понял намек и отвел глаза. Больше эту тему он обсуждать ни с кем не будет. Придется придумывать способы помириться с обидчивым демоном, иначе все дальнейшее общение станет поистине адской мукой.       Тисе поняла, что мужчины только что крепко поспорили, а от Элиаса ощутимо веяло злостью. "Не стоило нам приходить сюда", - подумала девушка. Она не знала, какими были отношения между чародеем и его надзирателем от церкви до ее появления в доме Элиаса, но с момента их знакомства оба не скрывали взаимной неприязни и вынужденности сотрудничества. Тисе понимала, что Элиас ответил на просьбу священника лишь потому, что знал, что тот потом обратится к ней, а она все равно уговорит его. Потому что ей он не отказывал ни в чем. Ей было жаль, что она снова стала причиной его неудобств, и решила во что бы то ни стало загладить свою вину. - Фейри разозлились за дерево, - сказала она, выглядывая из-за рукава мантии Элиаса, - но без них весь сад может погибнуть. Я призову их, а вы, святой отец, попросите у них прощения. Может, все образуется? - Делай, что хочешь, - равнодушно вымолвил Элиас и отпустил из объятий свою ученицу.       Тисе выпрямилась в струнку, как ее учил чародей, закрыла глаза. Глубокий вдох... выдох...главное, не звать сильно, не надо рвать внутренний голос. Зов должен быть похож на тихую песню. Девушка почувствовала, как воздух вокруг нее начал звенеть и нагреваться. Цветы и травы в саду стали испускать сильный аромат. - Ну как? - спросила она, приоткрыв один глаз. - Ну, не то, чтобы совсем не получилось, - ошалело ответил чародей. Зов Манящей действовал на всех потусторонних существ одинаково притягательно, и Эйнсворту стоило немалых усилий сдержаться, чтобы не завыть в ответ на призыв, как волк завывает на призыв волчицы. Неприятное тепло распирало все его тело, и знакомая щекотка в пояснице стала практически невыносимой. Но все это томление было разбужено напрасно - ни одна фея не откликнулась и не прилетела в сад. - Удивительно, - пробормотала Тисе. - Никого нет. Их словно увели куда-то. - Абсурд, - отозвался Эйнсворт, мало-помалу приходя в себя, - увести фейри может только Манящая фей, а здесь есть только одна такая. - А я уже в этом неуверен, - подал голос Саймон. - Смотрите, это она!       Давешняя знакомая священника стояла, опершись на изгородь, и тихонько посмеивалась. Вокруг нее искрилось золотое облако. Феи окружили ее плотным роем, почти облепив всю с ног до головы. - Простите, - сказала женщина со смехом, - мне пришлось одолжить ваших фей. Они мне нужны для очень важного дела. "Неожиданно". Фамильяр Тисе вырос из ее тени и первым подошел к незнакомке. Красавица протянула руку и ласково потрепала грима за ухом: - Привет, дружок. Ты охраняешь эту милую девочку, которая стоит подле страшного порождения ночи? - Меня зовут Эйнсворт, - подал голос чародей, но она не повела в его сторону даже взглядом, зато широко улыбнулась Тисе. - Здравствуй, сестра, - мелодично пропела она, - вот уж не думала, что встречу еще одну Манящую фей. Меня зовут Вила. - Я Тисе, - ответила девушка и приветственно протянула руку. Эйнсворт сделал было предупреждающий жест, но не успел - Вила налетела на Тисе с объятиями и звонко расцеловала в обе щеки: - Как же нам повезло встретиться друг с другом! Прости, что твои феи не пришли к тебе - я упросила их помочь мне, и они не смогли отказать Манящей. - Нам нужно оживить одно дерево, сказала Тисе, - быть может, ты позволишь фейри сделать это? - Какое дерево? Это? - фальшиво удивилась Вила и подошла к Саймону вплотную, - надо быть аккуратным, господин садовник, и не засматриваться на незнакомых женщин! Облако фей взорвалось смехом. На Саймона посыпались обидные шуточки, но он лишь зажмурился и терпел, бормоча вполголоса "уж лучше насмешки, чем споткнуться и упасть лицом на топор".       Вила определенно чувствовала себя королевой - все молча посторонились, давая ей дорогу к увядшему персику. Тисе смотрела на нее во все глаза. Может, она и не была особенно красива, но, обласканная фейри, выглядела прелестно даже в простой одежде и с небрежно заплетенными волосами. Обе руки Вилы почти до локтя были увешаны ремешками, цепочками и обручами с камнями, в завлекательно расстегнутом вороте блестел и переливался солнечным светом крупный янтарь. Тисе поняла, что все это - амулеты, сдерживающие мощь Манящей фей, и поразилась их количеству. "Она обладает поистине чудовищной силой", - услышала девушка тихий голос Элиаса в своей голове, - "смотри внимательно, Тисе, тебе можно у нее поучиться".       Вила бережно сдвинула вместе части разрубленного корня и положила ладонь на место соединения. Фейри бросились к ее руке, щедро посыпая землю вокруг своей волшебной пыльцой. - Весенним первым цветом заклинаю, - нараспев громко сказала Вила, - единым бывшее стань единым вновь!       Под руками заклинательницы коротко и ярко вспыхнуло. Сухой корень в земле посвежел, зашевелился, вылез изгибами, как змея. Разделенные части сомкнулись и переплелись, не оставив на месте разруба даже воспоминания. - А ты говорил, дерево только на дрова сгодится, Эйнсворт, - потрясенно прошептал Саймон, но возмущенного тычка посохом в спину даже не почувствовал.       Манящая фей раскинула руки, призывая новых помощников. Со всех сторон к ней потянулись струйки золотой пыли, извивающиеся в воздухе. Весь сад словно омыло этим сиянием. Вила направила потоки силы вниз, к корням дерева, а потом, обхватив неширокий молодой ствол обеими ладонями, повела ими вверх, к веткам, словно вытягивая живительные соки и проводя их по древесным жилам к листьям и плодам. Персиковые ветки встрепенулись и потянулись к небу, пуская новые побеги, на которых тут же расцветали новые цветы, а после на их месте возникали завязи, наливавшиеся спелостью. - Вот, - утирая мелкие бисеринки пота со лба, Вила выпрямилась и с гордостью посмотрела на свою работу. "А работа и впрямь неплохая", - оценил Элиас, - "дерево ожило и стало даже лучше, чем прежде. Я бы так не сумел"       Тисе почему-то стало обидно за то, что Элиас признал свое поражение, но вынуждена была признать, что возвращение к жизни все же не его профиль. Глядя, как веселятся сильфы в ветвях персикового дерева, Тисе нахмурилась и требовательно потянула Элиаса к себе за рукав. - Что такого было в этом дереве, что сильфы за него чуть не убили бедного отца Саймона? - спросила она. - Молодец, Тисе, - похвалил Эйнсворт, - ты права, дерево было особенное, и все это Вила затеяла неспроста. Смотри, но ни звука, - строго предупредил он ученицу и для верности покрепче прижал к себе обеими руками.       Ветви персика зашуршали, и среди листвы показалось юное озорное лицо Короля фей. - Оп-ля! - воскликнул он, ловко спрыгивая с ветки на землю и крепко становясь на свои звериные ноги перед Вилой. Явление Короля фей напугало ее, но она быстро оправилась и изобразила приветливую улыбку. - Ваше величество, благодарю, что почтили своим визитом скромную чародейку, - церемонно сказала она, склоняясь в изящном поклоне. - Меня зовут Вила.        Оберон, важно отставив копытце, протянул вперед монаршую длань с острыми коготками. - А, вот кто очаровал моих фейри и заставил их поработать, - пропел он, изображая удивление, - ну и ну! Еще одна Манящая фей в наших краях! Поистине удивительная компания здесь собралась.       Оберон грациозно подскочил к Саймону и заглянул под надвинутую на самый нос шляпу: - Какой странный садовник! Напоминает мне одного священника...       Вдоволь насладившись ужасом на лице отца Саймона, Оберон обернулся к чародею. Тисе почувствовала, что в железных объятиях Элиаса ей становится трудно дышать, но мужественно перенесла удушье, тихонько царапая запястье чародея в беззвучной мольбе не перестараться. - А, могучий терновый чародей, - сказал Оберон, с любопытством разглядывая его, - а ты слегка поумнел с нашей последней встречи. - Король фей потянул носом, с наслаждением вдыхая воздух, - какие ароматы! Травы от дурного глаза? Мммм, что-то еще...       Принюхиваясь, Оберон приблизился к Тисе и склонился над ней. Она почувствовала легкое дуновение возле шеи, словно бы ее обнюхивал лесной зверь и вздрогнула, услышав вкрадчивый голос фейри: - Не верь своему чародею, этому старому хитрецу... он большой знаток приворотных травок... тсс...       Тисе покраснела и зажмурилась. "Поскорее бы он ушел"       Оберон в один прыжок оказался возле Вилы. Она дрожала и сжимала кулаки, было видно, что она нервничает, но терпит и старается не показать свой страх. "Она знает, на что способен Король фей", - выдохнул Элиас в ухо Тисе. - Какая красивая Манящая фей, - восхитился Оберон, - просто загляденье! А какая сильная! Да, в таких руках вырастет и окрепнет любой ствол, а? - и Оберон подмигнул мужчинам. "Вот дурак!"       Вила стояла, не шевелясь, пока Оберон крутился возле нее, разглядывая с очень близкого расстояния. - А! - воскликнул он, обратив внимание на вырез рубашки, - какая милая...штучка.       Едва ли не нырнув носом в декольте Вилы, Оберон подцепил на коготь шнурок и поднял янтарь к глазам. Вила краснела от смущения, но оттолкнуть фейри от себя все же не решилась. - Какой красивый, как конфетка, - пробормотал он, - попробуем на вкус... Ам!       Никто и глазом моргнуть не успел, а Оберон уже откусил амулет со шнурка и захрустел им, как простым леденцом. Бедная Вила скривилась, словно вот-вот расплачется. - Даже страшно подумать, что я сделала, чтобы получить этот амулет от фейри, - сказала она сквозь зубы, - а ты его... съел?! - Дело дрянь, - с некоторым удовлетворением заметил Эйнсворт вполголоса. - Оберон раскусил ее уловки. - Надо ей помочь, - Тисе шевельнулась было, но чародей сам словно стал деревом, прочно запечатавшим внутри живую сердцевину. - Это не наше дело, - властно сказал чародей, - она сама это затеяла, теперь пусть и выпутывается сама. Оберон облизнулся "Вкусно!" и совсем по-иному посмотрел на Вилу. На его губах заиграла жестокая улыбка. - Ну что ж... Ты спасла мое любимое дерево, - он нежно коснулся пальцами веточек, склонившихся прямо к нему, и в ладонь упал спелый персик, едва не лопающийся от сладкого сока. - Я так ждал его первых плодов! Всегда очень трудно ждать, когда хочешь насладиться своим творением... Обидно бывает, если дерево умирает, не успев вознаградить сторицей того, кто его взращивает. Но я сполна получил свое, ха-ха! - Это мое подношение тебе, Король фей, - приложив руку к груди, Вила низко поклонилась. "А она не такая уж дурочка". - Я принимаю его, - ответил Оберон. - Проси, что хочешь! - Пригласите меня на бал летнего солнцестояния, Король, - Вила выпрямилась и даже вздернула подбородок, чтобы придать себе уверенности, - и удостойте аудиенции возле праздничного костра.       Ветер принес со стороны волшебного леса гневный крик. Фейри, кружившие возле Вилы, прыснули в стороны и спрятались в листве деревьев. - Все-таки обманула меня красавица, - тяжко вздохнул Оберон и помотал головой. - Ладно, пусть так и будет. Приходи на бал, и ровно в полночь я и королева фей встретим тебя возле костра. Только смотри в этот раз, - его насмешливый голос понизился до зловещего шепота, - хорошенько подумай о том, сможешь ли ты удержать то, что попросишь! Лови!       В руки Вилы полетел персик. Она неловко поймала его и раздавила в руках, обрызгавшись сладким липким нектаром. - Все хорошо теперь, - Элиас ожил и разжал хватку, - Король фей ушел.       Тисе пошатнулась и упала на колени, с хрипами жадно глотая воздух. "Чему можно научиться у этой выскочки Вилы? Только как поссориться с Королем фей. Уж он-то ей не простит нарочной порчи дерева, чтобы выпросить приглашение на бал." - Ну и ну, - выдохнул Саймон. - Я был на волосок... - Если бы Элиас не подложил тебе травки для отвода глаз, тебе бы не поздоровилось, - укоризненно заметила Тисе. Саймон похлопал по карманам и извлек пучок травы. - О! Спасибо, Элиас, - озадаченно сказал священник и, чувствуя неловкость, протянул букетик чародею. - Оставь себе, - отмахнулся тот, - еще пригодится. - А Вила ушла, - сообщил грим, тенью метнувшись от хозяйки до конца дорожки, ведущей к ограде. - Что она задумала?       Элиас покачал головой. - Нам незачем это знать. И я хочу, чтобы вы оба даже думать не смели ее разыскивать, вам понятно?       От его командного голоса по-солдатски вытянулись не только Тисе и ее фамильяр, но и до сих пор не пришедший в себя священник. - Хорошо, обещаем, - без энтузиазма в голосе сказала Тисе. Рут промолчал, и Эйнсворт, уперев руки в бока, нагнулся к нему, вымучивая ответ. - Да, я тоже обещаю, ты что, мою хозяйку не слушал? - недовольно проворчал черный пес.       Чародей цокнул языком но не стал отвечать на дерзость и поспешил вытолкать ученицу прочь из злополучного сада, не дав попрощаться с Саймоном. - Ну не знаю, что там у тебя будет с детьми, - задумчиво проговорил священник, глядя, как троица удаляется, - но с этими двоими ты явно не справляешься.