Подношение

      Тисэ проснулась далеко за полдень и еще долго лежала в постели, вспоминая сегодняшние сны. Поначалу в памяти всплывали обрывки какого-то кошмара, туман и холод, щупальцами скользившие по телу. Но все развеялось, как морок, и потом сон стал пустым и легким. Может, помог букетик, подаренный Элиасом, который она взяла с собой в постель и сжимала в руке всю ночь так сильно, что мак и василек совсем истрепались, а в ладонь впились колючки чертополоха.       Рут беспокойно крутился возле постели Тисэ, пока она вытаскивала колючки. — Ты видел Элиаса? — спросила Тисэ, угадав причину его беспокойства. — Незадолго до рассвета он ушел из дома и до сих пор не дал о себе знать, — ворчливо сообщил Рут. — Я могу снова его поискать… — Давай оставим его в покое, — предложила Тисэ. — У каждого бывают моменты, когда не хочется никого видеть. — Вчера ты не была такой послушной, — фыркнул пес. — Сегодня день летнего солнцестояния, — сказала Тисэ серьезно, — волшебство фей будет очень сильным. Мне действительно лучше никуда не выходить. Всякий раз, как я делаю что-то по-своему, Элиасу приходится меня выручать. — Всякий раз, когда ты делаешь по-своему, получается не так, как всем хочется, но гораздо лучше, чем у Эйнсворта, — приободрил девушку фамильяр. — Спасибо, — от души поблагодарила Тисэ, и ее лицо расплылось в расслабленной улыбке.       Туман сна мало чем отличался от дневной лени, одолевшей Тисэ. Она поела, полистала фолиант с рассказами о летнем солнцестоянии, прогулялась по дому в сопровождении Рута, с задумчивой опаской постояла перед закрытой дверью в кабинет чародея. — Давай погуляем по лесу, — предложила она, отчаявшись занять себя чем-то полезным. — Может, встретим там Элиаса?       Но входная дверь оказалась против ее планов. Она не шелохнулась, сколько бы Тисэ не тянула за ручку. Обозлившись («Опять!»), девушка побежала к окну в гостиной, намереваясь вылезти во двор, но открыть его не смогла. То же случилось со всеми окнами на первом этаже. Выглянув из окна своей спальни, она поняла, что вылезти не получится, а выпрыгнуть — значит, переломать все кости. — Чародей заколдовал дом, — авторитетно заявил Рут, быстро оббежав дом в поисках выхода, — я тоже не могу выйти отсюда. — Значит, он не шутил, когда сказал, что без него нельзя идти в лес, — Тисэ с сомнением посмотрела на свою постель, прикидывая, хватит ли длины связанных простыней, чтобы спуститься из окна и не покалечиться. — Привет, пташка, почему ты еще дома? Солнце почти село, скоро начнется праздник! — в окно впорхнула маленькая сильфида и стала кружить над головой девушки, как плодовая мушка кружит над фруктами. — Ариэль, ты здесь, — с облегчением выдохнула Тисэ, — а я думала, вы все меня покинули ради Вилы. — Глупая пташка, — Ариэль подлетела и ласково чмокнула Тисэ в щеку, — зачем мне Вила, если у меня есть ты?       Девушка растрогалась. — Ариэль, поможешь мне выбраться из дома? — Хм, я смотрю, твой чародей настоящая жадина, — проворчала сильфида, — сам ушел на праздник, а тебя здесь запер! — Как ушел? Он же сказал, ему не рады на землях фей… — Значит, он там сгинет, — легкомысленно отмахнулась Ариэль, — никто не заплачет!       Тисэ почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. -К-куда сгинет? — Твой чародей никудышный учитель, — Ариэль демонстративно сплюнула, — ничего тебе не рассказывает! Нечего ему, грязному отродью, делать в стране фей, он там чужой и своим никогда не станет! И чаровать он не сможет, нет у него власти сегодня, а значит, и не выйдет из земель фей до рассвета. — Ох, Ариэль, ему надо помочь, — Тисэ беспокойно кинулась к окну и выглянула вниз. Почему-то теперь высота уже не казалась ей такой страшной. — Зачем? — Ариэль отвернулась, всем своим мелким крылатым тельцем показывая, насколько ей наплевать на чародея. — Потому что я — Манящая фей, и ты сделаешь то, что я скажу. — Тисэ достала посох и направила его на сильфиду. — Как скажешь, Манящая фей. Я помогу. Смотри, не пожалей! — Сначала вытащи меня из дома, Ариэль, — Тисэ взмахнула посохом, и все окна в доме в один момент распахнулись, впуская сильный ветер.       Поток воздуха был такой сильный, что подхватил чародейку и потащил, как сухой листок. — Сколько бы сил не вложил Терновый чародей в свое заклятие, сегодня фейри могут разрушить его очень просто! — вопила Ариэль прямо в ухо Тисэ в восторге от своего могущества.       Через мгновение ветер стих и Тисэ аккуратно приземлилась на кучу наметенной листвы снаружи дома. Подняв глаза, Тисэ охнула, оценив, с какой высоты порыв ветра вышвырнул ее в окно. — Солнце село, ночь вступает в свои права! Удачи тебе, пташка. Не забудь — чтобы не остаться на земле фей, до рассвета нужно совершить подношение! — Ариэль сердечно поцеловала Тисэ и зеленой искоркой умчалась в лес. — А Элиас говорил, что все это глупости, — пробормотала девушка озадаченно. — Он от тебя многое скрывает, — отозвался фамильяр, в нетерпении кружа возле ее ног. — Пойдем быстрее, эта ночь не такая длинная, как день! — Давай уж заодно олененка заберем, иначе он разгромит всю оранжерею, — вздохнула Тисэ.       Тень Рута вытянулась от ног Тисэ до входа на задний дворик. Послышался беспокойный звон бубенчика и хруст кустарника, но Рут все же поймал олененка и принес его хозяйке.       Волшебный лес гостеприимно принял в свои объятия их странную компанию. Тисэ решительно не знала, куда идти, но решила, что следы полета фей сгодятся как ориентир.       Тисэ до конца не была уверена в правильности своих действий. Доверять всему, что болтают фейри — это надо сойти с ума! Мысли путались, кружили, как назойливые мухи вокруг одной и той же темы: какое подношение нужно сделать, чтобы уйти из волшебного леса живой и невредимой?       Стараясь отвлечься от неприятных размышлений, Тисэ оглянулась на своих спутников. Олененок, почувствовав близость родного дома, резвился, прыгая по кустам и выбивая из них облачка светлячков. Рут охотно присоединился к его игре, отбегая от Тисэ на несколько шагов и выскакивая на олененка из засад.       Девушка медленно шагала, чувствуя, как ноги намокают в мокрой от росы траве. Свет от полетов сильфов становился все заметнее. На лес словно опрокинулось звездное небо. В листве раздавался тихий смех, тонкие голоса напевали мелодию, которая была ясно слышна ровно до тех пор, пока не станешь прислушиваться. Стоило начать разбирать мотив, как песня распадалась на обыденные звуки — шорох ветра, треск сверчков, голоса ночных птиц.        Лес заметно поредел, открывая взору большую поляну, словно усыпанную серебряной пылью. Трава светилась и, кажется, легонько и хрустально позвякивала. — Красиво, правда? — Тисэ остановилась на краю поляны, которая походила на озерцо света, волновавшееся на ветру.       Пока она стояла в нерешительности, боясь переступить границу, отделяющую мир фейри, олененок, привлеченный светом и искрами, порхающими над травой, в один прыжок преодолел волшебный порог и пропал, словно провалившись с головой в невысокую листву. Охнув, Тисэ бросилась за ним.       Переход в другой мир был похож на падение опрометью в воду. В глаза бросился яркий свет, ночная тишина леса сменилась шумом большого праздника. Ощутимо веяло теплом большого костра, и треск горящих поленьев звучал, как смех.       Тисэ открыла глаза и удивленно огляделась: леса не было и в помине. Теперь она стояла на огромном поле, и вокруг было только темно-синее ночное небо с россыпью звезд. Прямо над головой небо делил на две неравные части Млечный путь, спускаясь извилистым концом к горизонту, к огромным камням, поставленных кругом. Пламя праздничного костра достигало неба и освещало теплым оранжевым светом их древние гранитные бока.       Фигурки танцующих фейри казались черными на фоне костра. Пляски больше походили на развеселые прыжки в ритм незамысловатой музыки, танцующие хлопали в ладоши, топали ногами, лапами и копытцами, и хмельными охрипшими голосами пели что-то неразборчивое. — Эй, смотри, твой питомец убежал к костру, — ужаснулся Рут, — они сделают из него жаркое!       Девушка бросилась догонять олененка и с размаху врезалась в плотную толпу фей, двигающихся вокруг костра, и тут же была затянута, как соринка в водоворот. Шум голосов и музыки стал оглушающим, фейри в безумном веселье хватали ее за руки, тянули за одежду, увлекая в общее движение.       Тисэ стала вырываться, но это оказалось не так то просто. Танцующие фейри толкали ее, и пару раз девушка падала, рискуя быть затоптанной. — Рут! Рут! — обессилев, стала звать она, но ее голос утонул в гомоне веселящейся толпы. — Держись, — вокруг запястья Тисэ обвилась черная змейка, и девушка ухватилась за нее, чувствуя, что ее вытягивают из толпы.       Вскоре дышать стало свободнее. Тисэ огляделась — Рут вытащил ее из круга танцующих к самому костру, где почти никого не было. Жаркое пламя, ровным столбом устремляющееся к небу, вильнуло в сторону, рассыпая рыжие искры на девушку, и ей сразу стало легче дышать и зрение словно очистилось. Теперь она ясно увидела Титанию, восседавшую на грубом каменном троне, устланном мхом и охапками цветов. Второй трон рядом с ней пустовал.       Сбежавший олененок, ничуть не пугаясь огня и кричащей и скачущей толпы, бодро позвякивая колокольчиком, направился к аппетитному покрывалу трона Титании. — Ох, натворишь ты дел! — воскликнула Тисэ и, еле волоча ноги, бросилась догонять беглеца, надеясь поймать его до того, как Титания их заметит. — А, вот и ты наконец, — Королева фей погрозила пальцем, обращаясь к вторгшимся на праздник, — а я думала, что сегодня обойдемся без тебя!       Тисэ замерла, пытаясь понять странные речи Королевы. Олененок, радостно подскакивая, подбежал к Титании и поддел лбом ее ладонь, приглашая погладить. — Бесстыжий, — незлобиво поругала олененка фейри и легонько шлепнула.       Олененок прыгнул вбок и стал скакать, отчего бубенчик на его шее начал трезвонить, привлекая к себе внимание фей. Те стали потихоньку останавливаться, ритмичное движение вокруг костра разорвалось, смешалось и прекратилось.       Тисэ стояла, не шелохнувшись, от всей души надеясь, что на нее не обратят внимания. — Дитя мое, что же ты стоишь? — проворковала Титания, и феи тут же расступились, оставив Тисэ посреди пустого пространства, — нечасто к нам приходят смертные по особому приглашению! — Особому приглашению? — изумилась Тисэ, лихорадочно вспоминая, когда бы она могла получить такое. Веселящийся олененок подбежал к ней и, ухватив зубами за полу плаща, потащил, понуждая идти к королевскому трону.       На негнущихся ногах Тисэ подошла к Титании, спиной ощущая, как фамильяр следует за ней и грозно оглядывает фей, стараясь оградить хозяйку от нападения. — Простите, ваше величество, что прервала ваше веселье, — несмело начала Тисэ, — я не хотела мешать. Я только уведу отсюда олененка, и мы больше вас не потревожим. — Мешать? О чем ты, дитя, ты желанный гость!       Слова Титании тут же подтвердили феи, дружно закричав что-то приветственное. На Тисэ посыпались цветы и ягоды, чьи-то руки, похожие на птичьи лапки, надели на голову девушки пышный венок из цветов и травы. — Васильки поют славу невесте, ее чистоте и невинности, маки взывают к желанию соединиться, — сказала Титания, касаясь рукой цветов в венке, и они засияли, как драгоценные камни в королевской короне. — Видишь, феи сплели тебе венок, и возложив на тебя, провозгласили королевой сегодняшнего праздника!       Феи снова закричали. Невидимые музыканты ударили в барабаны, задудели в рожки, музыка возобновилась, и все волшебные существа вновь встали в хоровод и помчались вокруг костра. — Ступай, потанцуй вместе со всеми, — Титания потянулась к Тисэ, чтобы взять ее за руку, но девушка отступила назад. — Я не могу. Мне нужно найти Элиаса. Он где-то здесь.       Титания нахмурилась и сурово посмотрела на олененка: — Что я слышу? Как терновый чародей оказался на нашем празднике?       Олененок подпрыгнул, перекувыркнувшись назад и вдруг стал Обероном, беспокойно перебирающим своими оленьими ногами, от чего бубенчик на алой ленточке, болтающейся на его рожках, позвякивал, придавая абсурдную комичность виноватому виду Короля фей. — Оберон! — в удивлении выдохнула Тисэ. — Он что, целую неделю притворялся зверем и жил в нашем саду? — взвизгнул возмущенно Рут, — а я даже не почувствовал! О, какой позор… — Ты прав, Рут, это позор, он всех нас обдурил, — Тисэ, краснея, вспоминала, как целовала олененка и — о, боже! — кормила его, как ребенка, баюкая на своих руках, глядя, как Оберон деловито распутывает ленточку, и молодая сила короля страны вечной юности играет на мускулистом теле получеловека-полузверя бликами огня. — Прости, малышка, что смутил тебя, — ласково обратился Король фей к Тисэ, — твое смущение сладко, как вересковый мед… Держи, — и он положил в дрожащую ладонь девушки бубенчик на ленточке. — Бесстыжий, — укорила Титания, — я задам тебе трепку, как только закончится праздник!       Оберон невозмутимо прошел мимо гневающейся супруги и вскочил на трон. Феи немедленно возложили на его рогатую голову венок и предложили кубок, в котором плескался янтарный хмель. — После, драгоценная моя Титания, после. Ты же знаешь, как скучно мне иногда бывает, отчего бы не поразвлечься? Кстати, — его тон сменился с игривого на серьезный, — вот еще одно дело, которое надо поскорее закончить.       Из круга танцующих вышла Вила и направилась к королевскому трону. Титания подала знак, незаметный Тисэ, и приближенные феи со смехом оттащили девушку в сторону, усадили ее на камни и вручили сосуд из рога с хмелем и блюдо с фруктами. — Не ешь и не пей ничего, — прошептал Рут, — я слышал, что от их еды и питья можно потерять память.       Тисэ отставила в сторону предложенное и покосилась на Оберона и Титанию, занявшую место на троне рядом с мужем. — Ты обманула Оберона, короля хитрости, — Титания заинтересованно подалась вперед, разглядывая Вилу, — хоть кто-то щелкнул этого безобразника по носу! Да и кто — смертная! Над ним целый год весь волшебный мир смеяться будет!       Оберон недовольно фыркнул и с ногами забрался на трон, как обиженный ребенок. Феи вокруг стали хихикать, показывая полное отсутствие почтения к своему королю. «Это тебе в отместку за то, что дурачил нас столько времени!», — с некоторым злорадством подумала Тисэ. — Что ты хочешь получить в награду? Ведь не зря ты рисковала, — продолжала Титания, явно играя на нервах своего супруга. — Я хочу разрушить печать своего контракта и освободиться от долга, — просто заявила Вила, и среди приближенных фейри прошел удивленный шепот. — Дай посмотрю, — Титания сошла с трона и направилась к чародейке. — Что за печать? — тихо спросила Тисэ. — Вила связана с кем-то, как мы связаны с тобой, — так же тихо ответил Рут, — она обещала кому-то преданно служить в обмен на свою жизнь. — А теперь не хочет? Почему? — А, вот в чем дело, — Титания ткнула пальцем в Вилу, — ты хочешь покинуть своего хозяина, но не можешь. Ты думаешь, что это заклятие тебя держит? — Если останусь с ним, то сначала умрет он, а потом я, — ответила чародейка как о давно уже решенном деле. — Ты убила достаточно людей, чтобы понять, что не в этом дело, — покачала головой Титания. — Думаешь, если уйдешь сейчас, спасешь его? Глупая… Впрочем, вы, смертные, всегда глупы во всем, что касается любви. Ну, будь по твоему… — Ах, не спеши, Титания, — подал голос Оберон, и по его тону было понятно, что он готов прямо сейчас наказать Манящую фей за обман. — Я ее пригласил, мне и решать. — Как скажешь, — неожиданно легко уступила Королева фей. — Ты умеешь хорошо говорить, но слова твои ложь от начала и до конца, — голос Оберона сочился сладким ядом, — ты заманила в свои убийственные сети столько людей, а теперь боишься, что он откажется от тебя, узнав, какое ты чудовище! Страшно умирать отвергнутой?       Вила сделала шаг назад, зажимая себе рот. — Твоя сила не соблазнила даже тернового чародея, впрочем, — Оберон бросил взгляд на Тисэ, — у него есть чем дорожить.       Вила стала отступать под натиском Оберона, рискуя свалиться в костер. — Но раз я обещал, — он многозначительно поднял палец, — тогда держи мой подарок. Любой освободит тебя. Любой, кого попросишь. Только просить тебе придется молча!       Вила отняла руки от лица и раскрыла рот в попытке что-нибудь сказать, но не издала ни звука. Она заметалась из стороны в сторону, но фейри со смехом отпрянули от нее, выпуская из круга, и вскоре немая Манящая фей скрылась из виду за пределами освещенного костром поля. — Как же она справится? — удивилась Титания. — Разве можно понять кого-то без слов? — Только тот, кто любит, и поймет, — хитренько хихикая, ответил Оберон. «Вот же подлец! Ее освободит тот, кто ее любит, который как раз и не хочет ее отпускать! А говорят, это люди любят все усложнять!» — Вдоволь позлорадствовал? — поинтересовалась Титания. — Где Терновый Шип? Как тебе в голову пришло пригласить исчадие Тьмы на наш праздник? — Я предложил ему кое-что, что ему и самому хочется, — громко зашептал Оберон в острое ушко Титании, оглядываясь на Тисэ, которая прекрасно его слышала и не знала, куда деться от смущения. Королева фей масляно улыбалась и неслышно шептала мужу в ответ, а вся свита фейри буквально отрастила уши длиной с ослиные, стараясь подслушать их переговоры. — Прости моего мужа, Тисэ, — сказала Титания после долгого шушуканья, — чародей разгневал его и Оберон его прогнал. Мне очень жаль. — Что это значит? Где он? Как его найти? — Видишь ли, — вкрадчиво сказал Оберон, прогуливаясь возле Тисэ, — найти его не трудно. Трудно выйти из земель фейри, ведь нужно сделать подношение, а для этого ему нужна…ты. Разве чародей тебе не объяснял?       Искры в лукавых глазах Оберона слепили Тисэ, и в ее голове начался кавардак. Злость на Эйнсворта за странные намеки и туманные объяснения, и привычку уходить от ответа, отмалчиваясь, собралась грозовыми тучами, и грянул гром. — Нет, — тихо прошептала Тисэ, уже не чувствуя лица от прилившего к щекам румянца. — Но я готова сделать все, что потребуется. — Кажется, кто-то очень сильно получит на орехи, — мурлыкнул Оберон. — Негоже моей возлюбленной Манящей фей сбивать ноги по ночному лесу, да еще и в праздничную ночь, — строго сказала Титания, — найди этого негодного мага шипов, Оберон, а потом проводи Тисэ к нему. — Слушаюсь, моя госпожа, — Оберон склонился в подобострастном поклоне, целуя ленты на подоле платья Титании, а затем, подпрыгнув прямо с места, перемахнул огонь костра и сгинул во тьме.