***
Рита совершенно не сопротивлялась. Сухие и горячие губы Артема переместились на ее шею, преследуя бьющуюся под тонкой кожей жилку. Девушка пальцами впивалась в его плечи, причиняя боль, но Казанцеву, казалось, так нравилось даже больше. Он оторвался от Ритиных губ и, поймав в ее голубоглазом взгляде молчаливое согласие, подхватил ее под бедра, укладывая на гладкую поверхность кухонного стола. Ему не верилось, что эта женщина, самая прекрасная из всех женщин на Земле, сейчас извивалась под ним. Ей не верилось, что она действительно способна сделать то, что собиралась. Но это неверие только подстегивало их обоих. Поэтому пальцы Риты боролись с пуговицами на рубашке Артема, а он расчерчивал пальцами линии на ее обнаженном животе, мечтая прижаться к шелковистой коже губами. Они не говорили. С того самого момента, как Рита подалась вперед, чтобы поцеловать его, в кухне не прозвучало ни единого слова. Казалось, что любая мелочь могла разрушить то хрупкое, пусть и безумное равновесие, что тонкой шелковой нитью протянулось между Артемом и Одинцовой. Рита широко распахнула глаза, когда он щелкнул пуговицей на ее шортах. Руки девушки замерли на его рубашке. Вот-вот они оба перейдут черту. – Скажешь «нет», и я остановлюсь. – Артем не решался потянуть джинсовую ткань вниз по стройным ногам Риты. – И все будет по-старому, безо всяких обид и дальнейших вредительств с моей стороны. Она хихикнула, но это не разрушило ту напряженную обстановку, что воцарилась в комнате, которую заволокло желанием. Рите не хотелось ничего отвечать, но она чувствовала безмерную благодарность к этому мужчине, который всем вокруг казался неприступной глыбой жестокого льда, а в действительности оказался кем-то другим. И она так хотела понять, кто же он на самом деле. Приподнявшись, Рита сняла через голову свою черную футболку, которая до этого была задрана до самой груди, отвечая на слова Казанцева. Глаза Артема заволокло желанием, а из его груди вырвался тяжелый-тяжелый вздох. Уперевшись ладонями в столешницу по обе стороны от ее тела, мужчина подался вперед, снова целуя Риту, но в этот раз это было по-другому. Артем не помнил, когда в последний раз целовал так: сминая губы, выпивая желание до последней капли, полностью растворяясь в женщине, что лежала перед ним на столе. Его ладони были обжигающе-горячими, и Рита подумала о том, что везде, где Артем касался ее, должны остаться ожоги. Она закрыла глаза, когда почувствовала, как он потянул ее джинсовые шорты вниз по ее ногам, как подцепил пальцами тонкое кружево белья, как все это полетело куда-то на пол. Риту практически сломало от удовольствия, когда пальцы Артема коснулись ее внизу. – Пожалуйста, – простонала она, выгнув спину. – Артем… Его имя, произнесенное Ритой на выдохе, на грани безумия, будто что-то подожгло внутри. Казанцев щелкнул пряжкой ремня, бросил свою рубашку на пол, где уже лежали вещи девушки, но так и не успел сделать самого главного. Ведь в Ритиной квартире, разрушая все то безумие, что творилось здесь, раздалась оглушительная трель дверного звонка.***
Она услышала, как хлопнула входная дверь, и только после этого перестала плакать. Дамир куда-то ушел, а ведь вечер пятницы они договорились провести вдвоем за просмотром очередного модного сериала, что без конца снимали предприимчивые киноделы, но то, что произошло за ужином, перечеркнуло эти планы. Лейла встала с постели и подошла к окну. Она увидела брата, который сел в свою машину, а потом куда-то уехал. Девушка уже собиралась вернуться в кровать, как вдруг ее взгляд зацепился за автомобиль, что был припаркован в метре от уехавшей прочь «Тойоты» Дамира. Черный «Ниссан» был припорошен еще гадким осенним снегом и, безо всяких сомнений, принадлежал Кириллу. Лейла отвернулась от окна так резко, словно боялась, что потолок рухнет ей на голову, если она продолжит смотреть на машину Земцова еще хоть несколько секунд. Что он делал здесь? В израненной чудовищными отношениями с Андреем душе промелькнула мимолетная, хрупкая надежда на то, что Кирилл приехал именно к ней, но Лейла тут же отмела этот вариант, вспомнив, что с того самого утра в его квартире они не обмолвились ни словом. Не было встреч, звонков и даже сообщений. Она порывалась несколько раз, дрожащими руками брала телефон и набирала какой-то глупый текст на отвлеченные темы, лишь бы отправить ему хоть что-нибудь, но каждый раз, ставя точку или скобку, изображающую веселье, девушка стирала до единого все слова. Лейла могла позволить себе стать другой – счастливой и свободной, и она была уверена в том, что Кирилл Земцов был тем человеком, что способен вывести ее к свету. Но она любила Андрея, который, хоть и не относился к ней, кажется, как к человеку, все же заставлял ее быть кем-то живым. С Димитровым прекрасно получалось забыть и забыться. Когда он вколачивался в ее тело, порой причиняя боль, Лейла забывала о том, что она – сирота, которую несколько лет воспитывает старший брат. Что скоро ей придется поступать в медицинский университет, хоть она совсем туда и не хочет. Что у нее нет друзей, и даже приятелей. Что весь ее мир был не то из картона, не то из дешевой пластмассы, и мог рухнуть абсолютно в любой момент. Андрей был ее первым и пока что единственным мужчиной. В его компании Лейла впервые напилась, выкурила первую сигарету, почувствовала первый наркотический дурман. В этих отношениях она падала на дно, но все чаще ловила себя на мысли, что, быть может, там ей и самое место. Она даже не сразу поняла, что плачет. Утерев слезы рукавом домашней толстовки, Лейла взяла с прикроватной тумбочки свой телефон. Она открыла диалог с Кириллом, потому что хотела узнать, что он делал здесь – так близко к ней; это желание было гораздо сильнее нее. Но то ли судьба смеялась над девушкой, то ли наоборот – пыталась спасти от чего-то страшного. Лейла не успела написать даже банальное «привет», потому что телефон в ее руках мягко зажужжал, а на дисплее высветилась фотография Андрея. – Что делает моя сладкая девочка? – услышала она в трубке, как только поднесла ее к уху. – Ничего, – ответила Лейла, опускаясь на постель. – Ты что-то хотел? – Конечно, – Андрей засмеялся, хотя девушке казалось, что ему совсем не смешно. – Тебя. Я всегда хотел только тебя. Лейла получала от него только такие слова – о желании, и никогда – о любви. Сейчас она не знала, что отвечать; она даже толком не поняла, нуждается ли Димитров хоть в каком-нибудь ее ответе, ведь порой он звонил ей только для того, чтобы ранить. Чтобы показать, что она – беззащитная игрушка в его руках. – Намечается крутая вечеринка, – вновь заговорил Андрей. – Мы приглашены. – Я не могу. – Лейла вспомнила предостережение Дамира оставаться в комнате. – Извини. – «Не могу» или «не хочу»? – Кажется, ему в очередной раз было плевать на ее чувства. – Я так хотел показать тебя своим друзьям, Лейла. Не разрушай мои планы своими капризами. К тому же, это совсем недалеко от тебя. Ты не устанешь в дороге. Она ненавидела себя за свою слабость. Дамир мог вернуться домой в любой момент и не застать сестру. Что тогда будет? Сегодня он дал понять, что не будет играть с ней в игры, что он способен применить силу в нужный момент. Стоило ли распалять брата еще сильнее? – Хорошо, я пойду, – согласилась Лейла, комкая пальцами плед. – Мне начинать собираться? – Конечно. – Андрей, наверное, расплылся в улыбке. – Знаешь, Лейла, сегодня тебе все понравится. Обещаю.***
Маша Соболева была прекрасно воспитана, знала все нормы этикета, но все равно не сдержалась и совсем не по-девичьи присвистнула, увидев Артема, сидящего за кухонным столом в квартире Риты. – Вот это встреча. – Девушка удивленно изогнула темную бровь. – Заседание малого педагогического совета? Казанцев закатил глаза. Что сказал бы Максим, если бы узнал, что едва не произошло в этой комнате? Артем и Рита не переспали только потому, что Маша, преодолев все новосибирские пробки, все же добралась до квартиры своей бывшей учительницы. – Да, можно и так сказать. – Мужчина отвел взгляд. – А где твой муж? – Учит студентов уму-разуму, – хмыкнула Маша, хотя взгляд ее тут же стал грустным. – Я приехала на конференцию, а его не отпустили с работы. Знаешь, мы не расставались ни на день после Последнего звонка. Артем понимающе кивнул. Он никогда не скрывал, что Максим не нашел в лучшем друге поддержки. Отношения со школьницей – это не то, что способно было вдохновить Казанцева, ведь все могло обернуться более ужасными последствиями, и эта история закончилась бы не во Дворце бракосочетания, а на скамье подсудимых. Но при всем при этом даже Артем восхищался красотой подобной любви. Маша и Максим были одним целым. Кажется, это была одна из тех многочисленных историй о любви, что никогда не закончится. – Ты останешься у Маргариты Юрьевны? – спросил Артем, едва не произнеся «Рита». – Да. – Маша пожала плечами. – Мои родители, хоть и одобрили наш с Максимом брак, все же не стали любить меня больше. Рита пригласила остаться у нее, и я подумала, что так гораздо веселее, нежели в отеле. – Рита? – Артем усмехнулся. – Ты, Окулова, как всегда – на короткой ноге с учителями. – Я знаю, что ты против этого. – Маша склонила голову набок и улыбнулась. – Но, знаешь, я рада, что у меня есть Максим, и что есть Рита. Без них моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Далеко не в лучшую сторону. – Знаю. – Мужчина сжал пальцами переносицу. – Маш, не держи на меня зла, хорошо? Я не обвиняю тебя ни в чем, просто мне действительно сложно понять некоторые вещи. – Я понимаю. – Соболева положила руку на его плечо, легонько сжав. – Спасибо. Они услышали тихие шаги и одновременно посмотрели в сторону дверей. Рита, зачем-то сменив шорты на джинсы, улыбнулась и села на соседний от Маши стул. Что-то было не так, и Соболева чувствовала это каждой клеточкой своего тела. – Может, еще чая? – предложила Рита, глядя Маше в глаза, хотя обращалась явно не к ней. – Нет, мне уже хватит, – ответила девушка, поддерживая этот странный диалог. – Я пойду, позвоню Максиму. – Передавай ему привет и скажи, что я тоже сегодня наберу ему, – попросил Артем. – А вам, Маргарита Юрьевна, спасибо за вкусный чай и шарлотку. Это было… – В его взгляде что-то вспыхнуло. – Восхитительно. – Я провожу вас. Они прошли в коридор, не произнеся друг другу ни единого слова. Рита не знала, что теперь говорить. Артем, наверное, тоже. Она стояла перед Казанцевым, обняв себя руками, пока он поправлял шнурки на своих туфлях. Теперь, когда страсть осталась где-то позади, голову заполняли неприятные мысли. Будущее, хоть и не было совсем уж туманным, все же не казалось Рите ясным. – Теперь все будет по-другому? – шепотом спросила она, когда Артем встал в полный рост. – Верно? – Все останется по-прежнему. – Он протянул руку, чтобы отвести выбившуюся прядь волос от ее лица. – На работе. – А не на работе? Казалось, за нее сейчас говорил кто-то другой. Наверное, та самая Рита, какой она была несколько лет назад: девушкой пусть и робкой, но с удивительным огнем внутри. – А с тем, что будет за порогом школы, мы тоже разберемся. – Артем тяжело вздохнул, но все же улыбнулся. – Не волнуйся ни о чем. Хорошо? Она неуверенно кивнула, потому что не понимала, что чувствует сейчас. Казанцев, усмехнувшись, приподнял Ритино лицо за подбородок, заглядывая в ее глаза. – Что не так? – спросил он. – Я просто боюсь последствий. – Она пожала плечами. – Только и всего. – Ничего не бойся. – Артем почувствовал непреодолимое желание поцеловать ее прямо сейчас. – Все будет хорошо. Обещаю. Рита знала, что нельзя обещать такие вещи. Знала она еще и то, что и верить в них нельзя тем более, потому что никто не знает, что будет завтра. Но Артем смотрел ей в глаза, и она видела в его расширившихся зрачках собственное отражение и почему-то почувствовала уверенность. И кивнула. Потому что поверила.***
Андрей отсалютовал ей бутылкой виски прежде, чем переступил порог квартиры. Он, кажется, еще не был пьян, хоть его глаза и горели каким-то сумасшедшим огнем. Лейла не решалась подойти к нему ближе, чем на полметра, продолжая оставаться на месте. – Прекрасное платье, – довольно хмыкнул Димитров, одарив ее холодно-оценивающим взглядом. – Идем? Лейла открыла шкаф-купе, чтобы достать пальто, но Андрей прервал ее, взяв под локоть. – Лейла, – тихо произнес он, – мы идем с тобой в квартиру напротив. – Ее купил кто-то из твоих друзей? – спросила она, чувствуя какую-то тревогу. – Мы идем на вечеринку в честь новоселья? Андрей разочарованно простонал. – Так много вопросов! – воскликнул он. – Двоюродный брат Антона переехал сюда и решил устроить большой праздник. Мы приглашены. Не медли, малышка. Мы и так уже опоздали! Лейла кивнула и почему-то на негнущихся ногах вышла из квартиры. Ее одолевало не только сомнение, но и какой-то страх. Списав это на боязнь быть пойманной Дамиром, девушка переступила порог соседской квартиры. – А вот и мои любимые одноклассники! – Голос Антона Макарова они услышали раньше, чем увидели его самого. – О, малышка, ты потрясно выглядишь! Андрей закинул руку ей за плечи, словно пытался показать, что Лейла принадлежит ему одному. Она хотела уйти. Макаров был уже слишком пьян, и у нее не было сомнений в том, что и Димитров не станет медлить с этим. – Знакомьтесь! – Антон расплылся в улыбке. – Это Андрей и Лейла, а это – мой братец Лешенька. – Он пьяно захихикал. – И его друзья. Много-много друзей! Лейла увидела, как несколько парней улыбнулись ей, а немногочисленные девушки смерили ее неприветливым взглядом. Но все это стало неважным в тот момент, когда в гостиной, которую заволокло сигаретным дымом и какофонией звуков, раздался звон разбитого стекла. Алиева повернула голову вправо. И увидела Кирилла.