***
Что-то ело Дамира изнутри. Дарина поняла это, когда он четвертый раз подряд остался у нее с ночевкой и повесил несколько рубашек в ее шкафу. Алиев много молчал, совсем плохо ел и что-то постоянно искал в своем телефоне, вздрагивая практически от каждого звонка. Но главным было то, что он был рядом с ней. Дарина могла положить голову на его плечо или, отрывая взгляд от книжной страницы, бросать на него долгие взгляды. Иногда Дамир отвечал рассеянной улыбкой, а в лучшие моменты вообще мог подмигнуть. И Дарина, хоть и не знала, что у него случилось, все-таки была рада этому, ведь ситуация, в которой они сейчас находились, так поразительно напоминала их прошлые отношения. – Может, в парк съездим? Она замерла посреди комнаты, прижимая шелковую блузку к груди, которую приготовила на завтра. Центральный парк был их местом, и Дарина не могла поверить в то, что Дамир предложил ей туда съездить. – Конечно, уже вечер, и твоя любимая сладкая вата явно не работает, но зато деревья все еще на месте, – продолжил он. – Ты так смотришь, будто я объявил тебе о поездке в Диснейленд. – Это лучше, чем Диснейленд, – пробормотала Дарина. – Правда. – О, какая ты нетребовательная девушка, – засмеялся Дамир, в очередной раз шокируя ее. – Рин, давай, ты начнешь собираться? А то стемнеет, и мне тогда точно придется везти тебя на родину Микки-Мауса. Она кивнула и поспешила уйти в другую комнату. Времени на долгие сборы у Дарины не было, потому что она боялась, что Дамир мог передумать и никуда не ехать. Поэтому, запрыгнув в самые обычные синие джинсы и надев белый кашемировый свитер, она завязала волосы в высокий хвост и вернулась в гостиную, с улыбкой покрутившись перед ним. – Ты прекрасно выглядишь, – отметил Дамир, встав с дивана. – Идем? Вместо ответа Дарина быстро поцеловала его в губы, вкладывая в этот поцелуй все слова благодарности, какие только знала. Дамир ответил ей, но отстранился первым, прошептав: – Иначе никуда не уедем. Они оба надели верхнюю одежду, зашнуровали свои кроссовки и вышли из квартиры. В подъезде было темно и холодно, но Дарина расплылась в улыбке, когда с ней поздоровалась какая-то девочка. Лифт не работал, поэтому с шестого этажа пришлось спускаться вниз по ступенькам, и на этом пути им встретились еще несколько школьников. – Чувствую себя охранником телезвезды, – признался Дамир, открывая дверь подъезда. – Тебе не надоело здороваться с ними по сто раз? – Нет, – бодро ответила Дарина, идя к машине. – Наоборот, это приятно. – Посмотрю, что ты скажешь мне через год. Она улыбнулась. Через год. Это значило, что Дамир никуда не собирался уходить и не собирался ее оставлять. – Каникулы подошли к концу, – грустно произнесла она, когда они проехали мимо школы. – Как-то и не верится даже. – Вторая четверть такая короткая, – утешил ее Дамир. – Скоро будут новые каникулы. И Новый год. Ты же любишь этот праздник. – Люблю. Однажды они встречали Новый год вместе, и это было больше похоже на волшебную сказку. Дамир тогда подарил ей золотой браслет, который спустя полгода Дарина порвала, лежа в больничной палате. А он об этом даже не знал. – Что ты делал эти пять лет? – спросила Дарина, прекрасно понимая, что сейчас портила момент. – Прости, можешь не отвечать, если не хочешь. – Но ты хочешь, чтобы я ответил, – заметил Дамир. – Я работал, Дарина. Без конца и края. И заботился о Лейле, ведь наши родители погибли. – Мне так жаль, – прошептала она. – Они были прекрасными людьми. – Да, но вышло то, что вышло. – Это была случайная смерть? Сама того не осознавая, Дарина ударила в самую уязвимую точку. Дамир сжал руль до побелевших костяшек и кивнул, процедив сквозь зубы: – Да, случайная. Глупая, случайная смерть. Дарина отвернулась к окну, и Дамир включил радио. А потом они оба засмеялись. – Я не смогу и дня без улыбки твоей, Мне на земле нету людей родней, – пропела девушка, вспомнив, что в прошлой жизни они оба любили эту песню. – Это что, радио «Ретро»? – Просто эта группа сейчас на пике популярности, – объяснил Дамир. – И вообще, это ты у нас крутишься среди школьников и должна разбираться в современных трендах лучше меня. – Они не слушают такое, – махнула рукой Дарина. – Слишком сладенько для них? – Нет, – покачала головой девушка и прибавила громкость. – Слишком прилично! Она допела песню до конца, ловя на себе восхищенные взгляды Дамира. Все было совсем, как тогда. И громкая музыка, и маленький «Сникерс» в бардачке и жестяная баночка «Coca-Cola», которую он купил в первом попавшемся ларьке у остановки, включив аварийный сигнал. И поцелуи на перекрёстках под отблесками красного сигнала светофора. Если бы Дарину попросили написать книгу об их с Дамиром прошлом, она бы выпустила огромный том счастливых моментов, каждый из которых вызывал на ее коже табун мурашек. Пять лет назад она была счастлива практически каждую секунду своей жизни, и ничто на всем свете не могло лишить ее этого чувства. И сейчас она снова переживала эти ощущения. На сердце было тепло, словно кто-то зажег под ним свечу с ароматом корицы. Кончики пальцев кололо, будто она только-только прикоснулась к кому-то божеству. И голова кружилась, как бывало после двух стаканов красного сухого. – … прозвучит последний хит полюбившегося дуэта! – услышала Дарина голос радиоведущего, когда Дамир оторвался от ее губ. Он снова нажал на газ, она – откинулась на спинку сидения. Голос молодой певицы заполнил салон автомобиля, и Дарина закрыла глаза, вслушиваясь в текст. Но с каждой следующей строчкой она чувствовала тупую боль где-то в области грудной клетки. Ты знаешь, пускай я больше не летаю – Он был мой главный кайф, я без него пустая. Кричала, что не прощу и не пущу на порог, Но он зашел за черту, а я позволила вновь. Смотрит, как раньше почти влюблёнными синими. Я вновь сбиваюсь с пути. Мама, спаси меня! Я не хочу назад, но так хочу к нему. Он смотрит в мои глаза, а я не верю ему. Вновь сердце на куски и всё горит огнём… Песня оборвалась резко и неожиданно, когда Дамир выключил радио. В салоне повисла тишина, но в голове Дарины до сих пор звучали слова трека, которые она запомнила с первого раза. Они отозвались в ней болью и пониманием. Песня была написана словно об их с Дамиром сегодняшних отношениях, и Дарина, хоть и не дослушала ее до конца, понимала, что хэппи-энда не будет. – Я сегодня вспоминал, пока ты спала, как раньше ты постоянно выпрашивала мою подушку и говорила, что на ней лучше спится, – сказал Дамир, паркуясь у главного входа в Центральный парк и заполняя давящую тишину своим голосом. – И то, как ты сначала съедала шоколадные шарики за завтраком, а потом выпивала молоко после них. А еще, конечно, твоя излюбленная привычка петь на каждом углу все подряд! – Ты все это помнишь? – удивилась она. – Это ведь такие мелочи! – Важные мелочи, Дарина, – поправил Дамир. – Из этих мелочей ты состоишь. – О, как глубокомысленно, – улыбнулась Дарина. – В тебе где-то прячется поэт! – Ну, моя любимая девушка – учитель русского языка и литературы, так что я тоже кое-что… – Что? Дарина замерла. – Что ты сказал? – спросила она. – Что моя любимая девушка… – Вот! – воскликнула Дарина. – Любимая. – Конечно любимая, – произнес он так просто, словно речь шла о погоде. – Ведь я люблю тебя. Дарина кивнула, и в ее глазах застыли слезы. Она подошла к Дамиру, который тут же заключил ее в теплые объятия. Плача не то от счастья, не то по какой-то другой причине, Дарина крепко держала его за плечи. Она так давно хотела услышать эти слова. И услышала. Но почему-то совсем в них не верила.***
По внешнему виду нового следователя было понятно, что он был настроен как минимум враждебно. Он смотрел на Кирилла исподлобья и постоянно что-то писал, хотя подозреваемый не услышал ни единого вопроса, поэтому и ответов никаких не давал. – Что же вы, Кирилл Викторович – студент такого престижного учебного заведения, почти мой коллега, а паренька-то зарезали! Нехорошо это. – Я никого не резал, – ответил Кирилл. – Я ни в чем не виноват. – Следствие разберется, то есть я, – хохотнул следователь. – Итак, где вы находились в ночь убийства Андрея Димитрова? – Дома. – Кто-то может это подтвердить? – Если вы почитаете материалы по моему делу, оставшиеся от вашего предшественника, то узнаете, что нет. – Спасибо за совет, обязательно почитаю на досуге, – процедил мужчина. – Так вы говорите, алиби у вас нет? – Нет. – Это хорошо, – пробормотал мужчина, надеясь не быть услышанным. – Точнее, хорошо, что вы честны со следствием. Он начал задавать те же самые вопросы, которые Кирилл уже слышал от предыдущего следователя, но в этот раз они как будто были с каким-то подтекстом. Земцов следил за каждым своим словом, но и мужчина был начеку. Они словно вели игру, в которой каждый хотел победить. Только вот у следователя был полный карт-бланш, а Кириллу даже не выдали элементарных правил. – Я видел ту душещипательную сцену между вами и гражданкой Алиевой, которая, между прочим, проходит свидетелем по этому делу, – протянул мужчина. – Как в хорошей мелодраме. – Я люблю ее. – И не любили Димитрова, который пытался изнасиловать ее, верно? – Да, – ответил Кирилл. – То есть, да, но это ведь не значит, что я должен был его убивать! – А вы не рассматривали тот вариант, Кирилл Викторович, в котором Лейла мстит сама за себя и убивает Димитрова? Кирилл впервые за долгое время хотел засмеяться в голос, потому что следователь, напустив на себя слишком уж важный вид, нес первостатейную чушь. – Лейла и мухи не обидит. – Он ее чуть не изнасиловал. – Даже учитывая это, – кивнул Кирилл, – вам не кажется, что маленькая и хрупкая девочка воткнет во вполне себе сформировавшегося мужчину нож? А потом вытащит его и куда-то с ним уйдет? – Все может быть. – Все, но не это. – Значит то, что Димитрова убили именно вы гораздо вероятнее той версии, в которой его убивает гражданка Алиева? Кирилл едва не застонал от досады, потому что следователь все-таки смог поймать его на свою удочку. А он-то считал себя умным! – Да, это действительно гораздо вероятнее, – прошептал он, и следователь что-то черкнул на листе бумаги. – Вот и я об этом, – улыбнулся мужчина и вызвал конвойного.