Родительское собрание

       Сердце в груди едва стучало, словно сомневалось в том, что это ему позволено. Руки тряслись, как при лихорадке, и Рита далеко не с первого раза смогла открыть машину. Наконец, оказавшись внутри, девушка положила голову на руль – осторожно, чтобы не давить на клаксон, а потом заплакала.        – Ну, не стоит так расстраиваться, – услышала Рита, и злоба крепко схватила ее за горло. – В конце концов, никто еще не умирал от того, что расстался с парнем. Тебе ли не знать?        Егор хохотнул и откинул голову назад. Он чувствовал ликование, если не больше – торжество, потому что Рита, так отчаянно сопротивлявшаяся ему в прошлом, сейчас исполнила его приказ, быть может, даже слишком быстро.        – Что ты сказала ему? – с некоторой ленцой поинтересовался Соколов.        – Что не люблю его, – мертвым голосом ответила Рита, подняв голову – Доволен?        Егор кивнул и вынес свой вердикт:        – Ты молодец, но, на мой взгляд, многовато мелодрамы.        Рита стремительно повернула голову вправо и посмотрела в глаза бывшего лучшего друга. Ей не верилось, что человек может быть настолько чудовищным, что даже спустя шесть лет он способен на месть.        – Я тебя ненавижу, – прошептала Рита. – Я всю свою жизнь буду тебя ненавидеть.        – Это меня не пугает, – заявил Егор. – К тому же, не могу сказать, что мне не будет приятна мысль о том, что ты будешь вспоминать меня. Пусть и в подобном ключе.        Рита усмехнулась. Егор был совершенно непрошибаемым человеком, и она понимала, что не сможет выстоять перед ним.        Когда Соколов схватил ее у школьных ворот сегодняшним днем, Рита поначалу еще на что-то надеялась. У нее была мысль – побежать к Артему и обо всем ему рассказать, но что-то, мимолетно промелькнувшее в глазах Егора, похоронило всякую надежду на спасение.        Он держал Риту за запястье все то время, что говорил – медленно, вкрадчиво, расставляя акценты. У Егора был план без единого изъяна и доказательства – неоспоримые, сохраненные им из еще прошлой жизни. Соколов не сомневался в собственном успехе.        – Как ты нашел меня? – спросила Рита.        Днем этот вопрос совершенно вылетел из ее головы.        – Увидел в ресторане вместе с Оболенским, – тут же объяснил Егор. – А потом навестил твою маму. Ты, кстати, знаешь о том, что стало с Юрием Валентиновичем? Она переживает, что до тебя не дошли новости.        – Знаю.        – Не жаль отца, Ритуль? – насмешливо поинтересовался Соколов. – Засадила его в тюрьму, он там умер. А могла не бежать к прокурору, а солгать, чего тебе стоило? Ведь, не пойми меня неправильно, Игоря Сергеевича своей правдой перед судом ты воскресить не смогла. Тогда зачем это все? Ты бы могла сохранить семью, а так не получила ничего!        – Они оба – мне не семья! – закричала Рита, а потом практически выплюнула ему в лицо: – Они вообще мне никто, как и ты!        Егор тут же неодобрительно покачал головой, замахнулся и со всей силы, на которую был способен, ударил бывшую одноклассницу по лицу. Рита дернулась и снова заплакала.        – Как удобно, что все вокруг такие болтливые, – довольно протянул он, будто ничего не случилось. – Твоя мама выболтала, как тебя можно теперь найти. Школьники рассказали о тебе вообще все, что знали, в том числе и о твоем служебном романе с директором школы… – Егор прищурился. – И все вокруг с превеликим удовольствием понесут по Новосибирску сплетню об учительнице физики, которую трахнул на капоте своей машины ее классный руководитель. Плюс, не забывай, как много у меня фотографий из этой же серии. Да тебя четвертуют на первом же родительском собрании!        Рита сейчас чувствовала отчаяние и ничего кроме него. Она знала, что выхода у нее нет. Артем этого не примет, а даже если и встанет все-таки на ее сторону, родители не позволят, чтобы их детей учила женщина, в прошлом лишенная всякого понимания этических норм.        – Чего ты хочешь? – спросила Рита, снова взглянув на Егора. – Я рассталась с Артемом… Валерьевичем, как ты хотел. Он никогда не простит меня, не даст второго шанса… Я буду несчастной всю свою оставшуюся жизнь. Этого ты хотел?        К ее изумлению, Соколов отрицательно покачала головой, а потом, будто бы невзначай, положил руку ей на бедро.        – Твои страдания – это чудесно, конечно, – не стал скрывать своего удовольствия Егор. – Но я хочу другого.        – Чего же?        – Тебя. Разве это непонятно? – он посмотрел на нее, как на полную дуру. – Я когда-то любил тебя, разве не помнишь? И я желал тебя, Рита, всей своей душой желал тебя одну. Но ты спала с Игорем Сергеевичем. Теперь спишь с директором… Кстати, у тебя что – фетиш на мужчин-педагогов? Впрочем, какая теперь разница? Вы расстались… Так вот, я отвлекся, – казалось, что Егора начали раздражать собственные хаотичные мысли. – Я остановился в Marriot, снял шикарный люкс. Буду ждать тебя в пятницу. Надень красное.        Рита покачала головой, положила одну руку на руль и завела двигатель. Прежде чем нажать на педаль газа, она уверенно произнесла:        – Нет.        – Да ну? – засмеялся Егор, которого успокаивал звук работающего двигателя.        – Я лучше сдохну, чем лягу с тобой в одну постель!        Вдавив педаль в пол, Рита часто-часто задышала. Машина сорвалась с места с невероятной скоростью, но Соколова, кажется, все это только веселило.        – Доедешь до моста и сбросишь нас обоих в Обь? – спросил он.        – Лучше так, чем то, что ты предлагаешь! – закричала Рита, увеличивая скорость.        Егор засмеялся в голос, взъерошил волосы и совершенно спокойно произнес:        – Тормози, дура, пока реально в аварию не попали.        – Нет.        – Что ж, твое право, Рита, – не стал спорить Егор. – Будто это у меня дома осталась пятилетняя дочь.        Она тут же выкрутила руль и съехала на ближайшую обочину, чудом не врезавшись в дерево. Егор смотрел на Риту с насмешкой и восхищением одновременно, потому что прекрасно понимал, что если бы у нее не было ребенка, они оба действительно были бы уже мертвы – до въезда на мост оставалось совсем чуть-чуть.        Рита крепко зажмурилась и в голос закричала. И никто, кроме Егора, ее конечно же не услышал.

***

       Дарина поставила на столик в гостиной две тарелки, наполненные едой, и села рядом с Дамиром. Мужчина полулежал на диване, лениво щелкая кнопкой переключения каналов на пульте от телевизора. Запах мяса по-французски переключил его внимание, и Дамир сел, выпрямив спину.        – Чудесный аромат, – похвалил он, и Дарина зарделась. – Обычно ты кормишь меня на убой, когда хочешь что-то спросить.        – Разве? – она делала это совершенно неосознанно. – Никогда не думала об этом.        – А тут и думать нечего, – усмехнулся Дамир, подцепляя вилкой кружочек картофеля. – Рин, я сделаю все, что захочешь, только принеси сначала хлеба, пожалуйста.        – Ой, – засмеялась она, встав на ноги, – я про него совсем забыла!        Дарина быстро наклонилась вперед и поцеловала Дамира в макушку. На кухне уже было темно, и пока девушка пыталась наощупь найти выключатель, размышляла: стоило ли все-таки просить мужчину о том, о чем собиралась. Дамир мог отреагировать не так, как ей хотелось бы; вероятность этого исхода была слишком высока, чтобы так просто рисковать.        Решив, что все-таки скажет – разговор-то уже все равно зашел, Дарина достала из шкафчика булку хлеба и нож. Рукоять была совершенно неудобной, а лезвие тупым, и она даже не помнила о том, чтобы забирала из родительской квартиры подобный прибор. Кое-как разделавшись с хлебом, Дарина вернулась в гостиную.        – Вот теперь я готов идти хоть на край земли! – заявил Дамир. – Что такое?        – Ты вчера… – Дарина тяжело вздохнула и приспустила свободную футболку, оголяя плечо, чтобы продемонстрировать огромный бордовый синяк. – Ты делаешь это неосознанно, и я подумала, что было бы неплохо, если бы мы записались к психологу. На парную терапию.        Она ждала ответа с замиранием сердца. Дамир, кажется, пытался разложить все сумбурные мысли в своей голове по полочкам, чтобы найти подходящие слова. Наконец, он нежно улыбнулся и кивнул.        – Знаешь, – тихо произнес он, отставляя тарелку в сторону, – моя мама всегда говорила, что ты положительно на меня влияешь. И сейчас, пожалуй, я с ней соглашусь.        Для Дарины это было лучшим комплиментом. Родителей Дамира она помнила не так хорошо – сказывалось то, что виделись они всего-то три или четыре раза. Его мама, кажется, была учительницей.        – Мне жаль, что твои родители погибли, – сочувствующе произнесла девушка. – Они были хорошими людьми, это я точно помню.        – Они не погибли, Рина, – неожиданно признался Дамир. – Их убили. Из-за меня убили, понимаешь? Вот почему я тогда бросил тебя! Люди, с которыми я играл в опасную игру, одержали победу и обещали тебя убить, потому что знали, что ближе тебя у меня никого нет. И я бросил тебя. А родителей не уберег. Даже не подумал о том, что они все равно найдут, до кого добраться!        Если бы Дарина не знала Дамира много лет, то подумала бы, что сейчас он пытался ее обмануть, чтобы выставить себя в более выгодном свете. Но эти слова – страшные слова, которые он, видимо, держал в себе долгие годы, были правдой.        – Лейла знает? – только и спросила она.        – Нет, конечно, – ответил Дамир. – Но иногда мне кажется, будто она догадывается о чем-то. Я потеряю ее, если она узнает. Поэтому…        – Конечно, – Дарина даже не стала дослушивать до конца. – Я никому и никогда не расскажу. Главное, что ты завязал со всем этим, верно?        Дамир тут же уверенно кивнул и переплел пальцы их рук. Несмотря ни на что жизнь продолжалась. Дарина даже нашла в себе силы, чтобы улыбнуться, и на душе у него сразу же стало легче.        – Ты нужна мне, – Дамир перетянул девушку к себе на колени. – И это куда больше, чем простое «люблю».        Дарина поцеловала его с незнакомым ей прежде остервенелым отчаянием. Она не хотела думать о том, что таким способом всего лишь ушла от ответного признания, ведь если «нужна» - это действительно сильнее любви, тогда у нее не было ответного признания. Дамир больше не был ей нужен, но Дарина чувствовала, что он зависим от нее, а еще Лейла, которую она не хотела ставить под удар.        Перед глазами снова стало воспоминание из прошлого: главный врач элитной женской консультации говорил девушке о том, что она едва не умерла. Тогда Дарина не понимала: стоило ли ей радоваться или огорчаться? Через пару лет она все же решила, что судьба вручила ей ценный подарок, сохранив жизнь. А сейчас Трофимова вдруг поймала себя на мысли, что если бы тогда она все же умерла, ничего этого бы не было: ни этой комнаты, ни Дамира, ни их возрожденных из пепла отношений, которые строились теперь на зависимости Дамира и ее покорности.        – Конечно, мы пойдем к психологу, – прошептал он ей в губы, прервав поцелуй. – Мы сделаем все, что только захочешь.        «Я хочу уйти», – подумала про себя Дарина, а сама благодарно улыбнулась.

***

       Максим бросал в открытый чемодан первые попавшиеся ему под руку вещи, одновременно с этим пытаясь заказать билеты на самолет, который вылетал из Москвы в Новосибирск через два с половиной часа. Соболев надеялся успеть, иначе придется ждать до завтра.        – Насколько это все серьезно? – Маша вытащила из чемодана свою школьную клетчатую юбку и заменила ее джинсами. – Мы никогда раньше так не срывались.        – Более чем серьезно, – ответил Максим. – Маленькая, проверь паспорта и банковские карты.        Маша открыла свою сумочку и, обнаружив там все, что хотела увидеть, села на краешек постели. Ее муж был взвинчен и взволнован, она никогда прежде не видела Максима настолько обеспокоенным. Но и той кошмарной интонации в голосе Артема, с которой он говорил сорок минут назад с Соболевыми по телефону, Маша тоже не знала.        Максим, чьим лучшим другом был Казанцев, точно знал, что надвигается беда. Артем был не просто пьян – он находился буквально в нескольких сантиметрах от пропасти, из которой его было практически невозможно вытащить.        – Когда ушла Юля, я полгода караулил Артема, – вспомнил Максим и застегнул чемодан. – А сейчас ушла Рита. И он снова слетел с катушек!        – Ты уверен? – Маша подошла к мужу и встала на носочки, чтобы заглянуть в его глаза. – Рита была здесь не так давно, и сияла от счастья. Она сказала мне, что любит его.        – А Артему она сказала совершенно противоположную вещь! – Максим порывисто прижал девушку к себе. – Все еще не уверен, стоит ли тебе ехать в Новосибирск, сейчас там явно происходит какой-то дурдом.        – Я не останусь здесь! – возмутилась она. – Артем и мой друг тоже! И да, только попробуй сказать, что они с Ритой может быть поссорились из-за того, что он не считает наш брак правильным…        Маша вдруг остановилась на полуфразе и высвободилась из объятий Максима. Неожиданная догадка пронзила ее практически насквозь.        – И как я сразу не поняла, – пробормотала она и набрала номер Риты. – Черт, не отвечает!        – Чего ты не поняла? – спросил Максим.        Маша чувствовала, будто стоит на перепутье. Она когда-то пообещала Рите хранить ее секрет, но сейчас не была уверена в том, что молчание – это правильно.        – Максим, дело не в том, что Риту задели слова о нашем браке, – прошептала Маша. – А в том, что они с Артемом обсуждали неправильность отношений между учителем и ученицей.        – И? – не понял Соболев.        – Рита была школьницей, которая встречалась со своим учителем.        Максим не верящим взглядом посмотрел на нее и выдохнул только тихое:        – Что?