Дикая волчица

Вы с Наён сидели в кафе, сбоку слышалось, как шумели и дурачились дети, а между вами царила тишина. Только омега напротив попивает кофе и глазками хитрыми в твою сторону стреляет. От ее взгляда неудобно, поэтому страешься не смотреть на Наён и тихо попиваешь свой чай. — Ну и как он? — Наён горло прочищает, ставит с шумом свою чашку на блюдце и, сложив руки, деловито на тебя смотрит. Давишься от такого вопроса. Ты раньше абсолютно не любила разговаривать с людьми, сейчас тоже не особо горишь желанием, но уже куда лучше, чем раньше. А что уж говорить о прямолинейности людей... К такой манере в разговоре ты уж совсем не привыкла. Ты, конечно, знала, что Наён делает это слишком резко, но на незамысловатые темы хотя бы. А здесь все слишком серьезно, ты даже не думала, что о таком Наён захочет говорить. Ты не привыкла. Не привыкла, что тебя когда-нибудь будет касаться такая смущающая, серьёзная тема. Тебе впервые неудобно о чем-то говорить, впервые ты краснеешь лишь от вопроса человека. — Кто? — ты морщишься и смотришь на Наён, что все так же с ухмылкой сидит. — Чонгук. Как он тебе? — В-всмысле? — смеёшься нервно, не понимая, к чему она клонит. Омега напротив цокает недовольно, закатывая глаза. Она кидает взгляд на веселящихся детей, которые не обращают на вас никакого внимания, и наклоняется через стол к тебе, что ты встаёшь в ступор, в ожидании чего-то устрашающего. — Как Чонгук тебе в постели? — Наён губу закусывает, пока в глазах черти пляшут и веселятся. У тебя сразу ком к горлу подбирается. Ты будто язык проглотила и ответить ничего не можешь, когда тебе вопрос в лоб задали. А чувство, будто просто в ловушку завели и требуют уже конкретный ответ. Ты искренне не хотела отвечать на такие личные вопросы, потому что раньше тебе некому было их спрашивать. Да и ничего особенно личного у тебя в жизни и не было, чтобы смущаться при ответе. — Эээ, — ты хватаешься руками за край стола, отводя глаза, пока Наён просто смеётся над тобой, твоей невинностью и стеснительностью, — Ну, нормально. — И все? Это ведь была твоя первая течка с альфой. Тебе понравилось? Чон не сделал тебе больно? Я требую потребностей. — Наён, — выдыхаешь, — я не могу так все сразу выдать, это... смущает. Просто скажу, что...Чонгук не сделал мне больно, и мне понравилось. Всё. — А он, ну, ласкал тебя, трогал? Был нежен? — зыркаешь недовольно на неё, и вы замолкаете. Рвение и любопытство Наён во всем давно тебя поражало. — Скажи хотя бы, какой у него... — Что? — Ну, мальчик? — Какой мальчик? — Т/И, ну какой у него член?! — Наён! — Все-все. Вы дальше сидите в тишине. Ты немного перевариваешь информацию и пытаешься унять жар с лица. Пока Наён тоже угомонилась. — Т/И, — раздаётся тихое. Ты поднимаешь взгляд на Наён, у которой уже на лице нет того любопытства и ухмылки. Она сидит с серьезная и переводит взгляд со своего кофе на чай. — Если... если у вас все начнёт налаживаться, то, пожалуйста, не отвергай его резко, если для тебя будет все непривычно, позволь Чонгуку быть к тебе ближе, будь с ним и не кидай его резко. Он все-таки мой брат, и я вижу, как он тебя смотрит. Ты сводишь брови к переносице и молча киваешь, потому что Наён ещё никогда не просила тебя так серьезно. * * * — Чонгук, я установил за ним слежку, — Тэ кивает на фотографии в руках и передаёт ему. — Его фотографируют на каждом шагу, — Чонгук смотрит на каждое изображение и хмурится. — Суд уже что-то предпринимает. Только им не получилось его убрать, Тэ. Поэтому они вновь хотят собрать всех для последнего предупреждения Хосока. Если он все так же будет гнуть своё, то мы нападем первыми, чтобы это было неожиданно. — Можно попробовать шантаж с его семьёй. Его жена недавно родила. — Тэхен, ты же знаешь, что семья альфы неприкосновенна. Это будет очень низко. Если он не хочет никого слушать, хочет этой войны. То пусть будет так. Мы обсудим это потом с судом, но если они будут против такого плана, то я пойду один. Мы уже хорошо подготовились. — Подожди, а как же северная стая. Они же вместе. — Я уговорю суд, чтобы те им погрозили чем-нибудь. Они все трусы, они не пойдут на войну. Весь разговор слушал альфа, что аккуратно и тихо стоял в темном коридоре рядом с приоткрытой дверью кабинета Чона. Альфа отходит, берет телефон в руки и быстро набирает уже заученный номер. — Мистер Хосок, я узнал, что Чон Чонгук и Чон Тэхен копают под вас. Я видел бумаги, где они прорабатывали план против вас и слышал, как они это обсуждали. — Хорошо, сфотографируй мне все и вышли по левой почте. Альфа убирает телефон, оглядывается вокруг тихого коридора и, поправив рабочую форму, идёт дальше, как ни в чем не бывало.