Я в бреду, вернусь не скоро, извините.

«…И увидев тебя на той вечеринке, таким нереальным, одетым во всё чёрное, с бокалом виски, я понял, что хочу любить тебя всего. Всегда…» — прочитал вслух Игорь. Не могу сказать, что мне было легко сидеть рядом с ним, и видеть, как он читает мой подарок, но это того стоит… Он действительно не ожидал такого подарка, хотя в нем нет ничего сверхъестественного, просто книга, но… Но нет. — Тёма…, — он отложил книгу, пододвигаясь ближе ко мне, что не могло меня не радовать. Мы уже около часа сидели, о чем-то говорили, ели, все приготовил сам Игорь, не знаю, откуда он научился так готовить, но все очень вкусно, правда. Мы естественно пили, но из алкоголя ничего не было, все же я пришел не нажраться, а отпраздновать праздник, конечно мы смеялись, шутили, веселились — одним словом праздновали. И вот он прочел то, что бы в моем подарке. Сердце просто вырывается из груди, это не передать словами. — Спасибо… Ты… Это многое для меня значит, правда…, — он сжал мою ладонь. Вот так бы всегда. Всегда слышать его голос и видеть его глаза. — За любовь не благодарят…, — и да, я стал сентиментальным, но мне нравится. Честно говоря, я думал, что сейчас произойдет ещё один наш поцелуй, но блять, произошло то, чего я явно не ожидал — кто-то начал открывать входную дверь. Сказать, что мы ахуели — ничего не сказать. Через минуты мы оба находились в коридоре и видели взрослого, не могу сказать, что приятного на вид, мужчину, который сидел на пуфике и снимал старую обувь. Как я понимаю, это и есть отчим моего Игоря… Пиздец, что я могу сказать. — Кхм… Толь, а ты разве не в ночную? — я повернулся лицом к Игорю и заметил, что он стал волноваться, точнее даже не волноваться, а сжиматься, будто должно произойти нечто ужасное. — Вообще-то да, Игорёк…, — Игорь дёрнулся, и мы оба с этим «Толей» заметили это, — Но там что-то перенесли, так что я сегодня дома, ты же рад? — по-моему я чего-то не понимаю. Какого хера этот тип так приторно-тошно с ним разговаривает? И почему сам Игорь дёргается после его слов? Я блять вообще стою, как фонарь, мол я вроде есть и нужен, но всем похуй на меня. — Кхм… — я для приличия решил выделить свою присутствие, ибо ну как бы я тут тоже есть, алло. — Я Артём. — протягивать руку не стал, ибо «этот» мне не нравится от слов «пошел он нахер отсюда.» — Артем…, — он даже не посмотрел на меня, а просто скривил свою мину. Что ж, походу мы оба друг другу не понравились, как минимум это взаимно, что уже не плохо. — Игорёк, я у себя буду, если что…, — он это сказал как-то с намеком? ЧТООООО, в смысле, блять,… — Хорошо… — произнес Игорь, и отвернулся от нас обоих, будто ему дали пощечину. Блять, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? Я явно был озадачен, просто стоял, и все, что мог делать — хлопать глазами. Состояние инфузории и то получше, мне кажется. И вот дверь комнаты этого «Толи» закрылась. Наконец-то. — А…, — я опять не знаю, что говорить, ёбаный русский язык. — Артём. — я дёрнулся от этого «Артём», оно прозвучало сухо, даже с каким-то треском. — Прошу, пошли за стол. — его голос стал твёрже, этого нельзя не заметить. — Ты же мне сейчас все объяснишь, да? — я хотел хоть что-то услышать от него. Он поднял на меня глаза, а потом резко опустил и прошел мимо меня в гостиную. — Значит нет… Я сразу же вернулся следом за Игорем за стол. Откуда, блять, на столе появилось вино? — Надо выпить, Артём. — он будто прочёл мысли, хотя может оно так и есть, не знаю. Он взял отвёртку, мастерски открыл бутылку красного вина и налил нам обоим немного больше половины фужера. И все равно это много. — Прости. — тихо, а после выпивает все до дна. Я же в свою очередь сделал лишь один глоток. Сухое, кисловатое на вкус, очень терпкое, я такое не пью. Он прикрыл глаза, будто вспоминая что-то, а потом сказал: — Тёма, я же ещё одно блюдо не принес, вот дурак… — улыбнулся так, что мне показалось, что всего того, что было чуть ранее вовсе не было. Не было этого странного мужчины, которого мой Игорь называет «Толя», не было его сухого «Артём», не было бутылки сухого вина. Странно. — Я сейчас… — и он быстро уходит на кухню. И я начинаю просто думать, думать обо всем. Думать об этом «Толе». Он действительно противный, а ещё огромный, как буйвол, клянусь. Я со своими, практически, двумя метрами и то задираю голову. Лысый, с туповатой мордой, мощный, что в нем можно найти? Вот скажите мне? Он же отвратительный весь, просто насквозь… И Игорь ещё так на него… реагирует. Весь сворачивается в клубок, сжимается. Я не знаю, что и думать, блять… Провожу руками по лицу, стараясь привести себя в порядок, все же сегодня праздник, его День Рождение, а я панику развожу. На часах уже пробило 21:00, м-да. От нечего делать, я решил осмотреть гостиную. Что ж… Все как обычно, нет ничего странного, фотографий, кстати, тоже нет, телевизор есть, есть диван, стол, все минимально. Мне нравится, не люблю много вещей в доме. Но не проходит и 5 минут, как я слышу отдаленный шум на кухне, и настораживаюсь. Думаю не стоит говорить, что я решил сходить туда, на кухню. От гостиной до кухни не близко, то есть по сути я ничего и слышать не должен, но… — Кто он?! — это явно говорил «Толя», только уже не так, как в коридоре минут 15 назад, а грозно, громко, с надрывом. — Я тебя, блять, спрашиваю?!! Он же не просто друг, да?!! — откуда… Откуда он знает? Честно, стоя под дверью кухни, уже практически открывая двери, и слыша это, я первое, что подумал, так это то, что «Толя» гомофоб и не понимает всего этого, но… нет. Все по-другому. — Ты мой, слышишь! Ты будешь делать только то, что говорю я! Я твой папочка, только я, понял?! Ты меня понял, да…, — и я слышу его, его крик… Блять. Я ахуел. Не знаю, что и как, но я резко вломился, и впал в ступор… Я. Я… Я действительно ещё не видел такого в жизни. Игорь стоял в одном нижнем белье, вещи валялись по всему полу, придавленный к столешнице, на шее виднелись засосы, не большие, но все же, а над ним нависал он. Нет, он не плакал, но было видно, что ещё момент и он просто упадёт, у него будет припадок. Он его насилововал. Я… Блять, у меня нет никаких слов. Он… Он его насиловал, он его насиловал, блять! Даже сейчас, видя, что я все знаю, все вижу, этот уёбок стоит и не дёргается, а дальше… Дальше все будто в замедленной съёмке. Я со всей злости его бил, бил сильно, кричал, бил, материл, угрожал, и снова бил, не знаю… Я не помню всего. Это страшно. У них была связь, он его насилововал, я более чем уверен, и только представляя все это я добавлял всю свою силу. И мне абсолютно похуй, останется ли он калекой, или я его вообще убью, и возможно, я бы действительно его убил, если бы не услышал, как стукнула входная дверь. — Игорь…, — все руки в крови этой мрази, костяшки разбиты в кровь, красная рубашка в ярких бордовых пятнах, на «Толе» нет, в прямом смысле этого слова, лица, там каша. Он без сознания, но мне поебать. Я выбегаю из квартиры, из дома и ищу его, господи… Ещё этот ёбаный дождь, ливень. Боже… Он же сейчас может сделать все, что угодно, абсолютно все… Его может сбить машина, он может просто сам что-то сделать с собой, он может… Блять, я не хочу думать, не хочу, не хочу! Блять, как же тяжело. Я не выдержу, если с ним что-то случиться… И вот, пробежав совсем немного я вижу медленно идущую фигуру, немного ссутулившуюся, но тем не менее… Это он. — Игорь…, — я готов зарыдать, просто. — Игорь! Но он не останавливается, он кажется не хочет меня слышать. Я просто быстро подхожу сзади, и крепко обнимаю до нитки мокрого Игоря… Он весь мокрый, в одной футболке, каких-то старых джинсах, абсолютно все равно. Он рядом, он тут, все будет хорошо. — Мой… Только мой... Любимый... — Отпусти, — что…? — Отпусти, отпусти меня…, — почему? Он вырывается и поворачивается ко мне лицом. Он плачет, господи, нет… Только бы он не плакал, это худшее. — Артём… Прошу, прости меня, пожалуйста… Я… — он задыхается, это от слёз, — Прости, я не хочу… Не хочу мучать тебя, себя… — я подхожу ближе, пытаюсь взять его за руку, но он опять отходит дальше, — Ты видел его… Ты все понял…, — его слезы смешались с дождем. Мы стоим посреди какой-то дороги, одни, под ливнем, он плачет, мы оба дрожим… — Игореш, ты чего… Что ты несёшь…, — я сам готов разрыдаться, прямо тут и сейчас, но нет. — Я все видел, да…, — я сглатнул, ибо снова перед глазами все то, что я видел чуть ранее, — Но я буду мучаться только в том случае, если тебя не будет рядом, пойми…, — я снова пытаюсь подойти ближе. — Я…, — он бегает глазами в поиске спасения, но ведь я рядом, я его спасу, почему он не хочет этого видеть? — Зачем тебе проблемы…? Он же не остановиться. — он все ещё плачет, я слышу это по его голосу. — Я тебя люблю, и мне все равно на всех, пойми…, — и все-таки я подхожу ближе, — Без тебя мне уже не жить… Ты… Ты стал всем, клянусь. — я замолчал, просто смотря в его красные, опухшие глаза, — Я его убью. Если он не уйдет, я его убью. Он тоже смотрит в мои глаза, и я вижу, что он не верит во все происходящее, он не верит в то, что я просто сейчас стою рядом и все это говорю. Мне не обидно нет, мне больно. Больно за него. Он ничего не сказал в ответ, он просто резко меня обнял и ещё громче заплакал. Так громко, что мне казалось, весь город нас слышал… А я в свою очередь стал понимать, что дальше будет тяжело. Очень. И все же никакие трудности меня не заставят его бросить, я его ни кому не отдам. — Я тебя люблю, Тёма… Прости меня… — И я тебя, все будет хорошо, не переживай. — я поцеловал его в мокрую макушку. И сейчас действительно нам обоим похер на всё, на всех. На дождь, на людей, на время. Все это не идёт не в какое сравнение с нашими чувствами.