Прикладная некромантия

       На самом деле, с профессором Вэй Усянем, завкафедрой некромантии и призыва, Лань Сычжуй был знаком заочно. Когда он пришел к приемному отцу в кабинет и сказал, что вместо факультета духовной магии пойдет учиться на демонологию, то ожидал какой угодно реакции, кроме полученной.        Лань Ванцзи был закрытым человеком, говорил обычно мало и всегда сохранял самообладание.        Поэтому когда на тихое: «Пап-я-подал-документы-на-демонолога-не-злись» Лань Ванцзи вдруг изменился в лице и сломал кисточку, которую сжимал в руке, Сычжуй приготовился к смерти. Но ошибся.        — Ты… будешь учиться у Вэй Ина? — спросил отец очень странным голосом. Если бы на месте отца сидел кто-то другой, Сычжуй бы сказал, что этот кто-то почти пискнул от восторга. Но, конечно, Лань Ванцзи никогда не пищал, ничего подобного.        — В смысле, у профессора Вэя? — осторожно уточнил Сычжуй. — Ну да, до третьего курса, а потом только если решу практиковать аниматорику и призыв. Так ты… не против?        — Не против, — покачал головой отец. Выглядел он необычайно воодушевленным. Конечно, на самом деле выражение его лица не сильно изменилось, но он растил Сычжуя с пяти лет. Сычжуй умел понимать, когда отец воодушевлен. — Не против, если ты этого хочешь.        Потом он с удивлением посмотрел на обломки кисти в своих руках. Отложил. Сычжуй стоял перед ним, вытянувшись во фрунт, и подозревал, что разговор еще не окончен.        — Знаешь, — начал отец после долгой паузы. — Мы с Вэй Ином вместе учились. Говорят, теперь он мастер своего дела.        — Я думал, тебе не нравится некромантия, — еще более осторожно позволил себе удивиться Сычжуй. — Говорят, маги духа и некроманты, ну… идейные враги?        — У нас разные подходы, — Лань Ванцзи сцепил перед собой пальцы. — Но я лично не имею ничего против некромантов. И против Вэй Ина тоже.        — То есть, ты правда не сердишься? — на самом деле, что-то тут было определенно не так, но Сычжуй понятия не имел, что именно. И был, наверное, слишком рад, чтобы заморачиваться. — Серьезно?        — Серьезно, не сержусь, — и, о боги, отец почти улыбнулся. Сычжуй готов был поклясться, он почти улыбнулся. И если бы он улыбнулся, его улыбка была бы мечтательной.        Ничего удивительного, что тем же вечером Сычжуй полез гуглить профессора Вэй Усяня, который, оказывается, учился с его отцом и так его отца взволновал.        На фотках с международных конференций профессор получался очень хорошо. Красивый молодой мужчина, настоящий некромант: в костюме-тройке, с алой лентой в длинных волосах, он то вещал что-то с кафедры перед проекцией какой-то грандиозной схемы, то жал руку тучному коллеге в полосатом галстуке, то улыбался, демонстрируя в камеру новенькую наградную бумажку в рамочке. На некоторых фотках за профессором маячил бледный и очень смущенный молодой человек с мертвыми глазами.        Список достижений профессора Вэя тоже внушал немалое уважение. Статья в Википедии сообщала, что еще будучи студентом он открыл упрощенный способ аниматорики, а после получения диплома ушел в науку окончательно, придумал относительно безопасный метод использования некроэнергии в артефакторике, систематизировал нечисть по новой методике с учетом энерготочек, экспериментальным путем открыл возможность возвращать зомби сознание, придумал новый способ консервации живых мертвецов… и прочее, прочее, прочее. В итоге, профессор Вэй довольно быстро организовал на факультете демонологии цельную кафедру некромантии и призыва и встал у этой кафедры во главе. Причем направление тут же сделалось невероятно популярным, и буквально через пару лет факультет демонологии стал факультетом демонологии и некромантии.        Короче говоря, профессор Вэй Усянь определенно был великим человеком. Сычжуй проникся и решил отложить загадку странного поведения отца до лучших времен.        Основа некромантии началась, в отличие от других предметов, не с вводной лекции, а с практического занятия. Группа Сычжуя с трудом нашла нужный кабинет, завалилась туда толпой и обнаружила за преподавательским столом невероятно лохматого человека в растянутом полосатом свитере. Свитер был черно-красный и широкий, как у Фредди Крюгера.        — Так, звонок был уже? — деловито поинтересовался этот персонаж, слегка невнятно из-за зажатой во рту ручки. — Отличненько. Рассаживайтесь!        Потом он сплюнул ручку, сгреб в сторону стопку мятой бумаги, заляпанной подозрительной ярко-зеленой слизью, зачесал от лица волосы и оказался профессором Вэем.        — Вообще-то, у нас по плану основы техники безопасности и все такое, — объявил профессор Вэй, когда все устроились за партами, переглядываясь и пока не решаясь перешептываться. — Но мне как раз пришло в голову, как улучшить формулу комплексной анимации на ограниченное время, так что сейчас мы с вами быстренько достаем лабораторные халаты и идем на учебное кладбище! А инструктаж как-нибудь потом послушаем, окей?        Студенты воодушевились. Сычжуй заволновался. За полторы недели, что он учился на факультете демонологии и некромантии он не видел еще ни одного настоящего зомби кроме старшего аспиранта. Но старший аспирант не считался, потому что был скромный, тихий и разумный.        Однако остальных, кажется, все полностью устраивало.        — Крутотень! — радовался Сюаньюй, разглаживая мятый халат. — Наконец-то практика! Я знал, что профессор Вэй классный! Сычжуй, как ты это делаешь?        — Что «это»? — удивился Сычжуй. Он уже переоделся, успел одолжить Цзинъи запасную пару перчаток, а Цзинь Лину — запасную шапочку. В шапочке Цзинь Лин, к слову, смотрелся невероятно забавно, его пышный хвост торчал сверху и делал хозяина очень похожим на завкафедрой иллюзий Цзинь Гуанъяо, который обожал высокие странные шляпы.        — Почему у тебя халат не мнется? — надулся Сюаньюй.        — Кстати, да, — поддержала товарища А-Цин. Ее халат выглядел так, будто его пять минут назад жевал анимированный скелет тирекса из универского музея. — Я вот с утра свой гладила, и ни хрена!        — Потому что А-Юань аккуратный, — прозвучал сзади веселый голос. — В отличие от всех нас, простых смертных.        Сычжуй вздрогнул и обернулся. Профессор Вэй, оказывается, тоже успел надеть халат, шапочку и перчатки. В руке он держал лопату.        — Запомните, первый курс, — убедившись, что вся группа смотрит на него, профессор приосанился и красиво на лопату оперся. Наточенное лезвие зловеще блеснуло под лампами дневного света. — Халаты вам будут нужны на моих парах часто, поэтому знайте на зубок закон халата и не парьтесь.        — Закон халата? — заинтересовалась А-Цин.        — Именно! И он гласит: студент, гладь халат и стирай, но все равно халат будет как из жо… кхм, как хорошо прожеванный.        — О, отлично, — А-Цин расплылась в улыбке. Цзинь Лин поморщился, а Цзинъи воодушевленно хмыкнул.        Сычжуй отчего-то не сомневался, что отныне в их компании пытаться выглядеть в халате прилично будет только он сам. Может, иногда Сюаньюй, но и только.        — Ну что, все готовы? — профессор оглядел остальную группу, кивнул сам себе и зловеще взмахнул лопатой. — А теперь марш в лаборантскую за инструментом!        Вооружившись лопатами, они гуськом покинули учебный корпус через черный ход, следом за профессором свернули на неприметную тропку в зарослях падуба, прошли насквозь жиденькую посадку и спустились с холма вниз.        Здесь обнаружилась зловещего вида ограда, а в ней — неприметная калиточка. Вэй Усянь немного поколдовал над замком, и оная растворилась с мерзким скрипом.        За спиной Сычжуя шепотом выматерился Цзинь Лин.        — Добро пожаловать на самое тихое и прелестное место во всем универе, — провозгласил профессор. — На университетское официальное кладбище!        И сделал рукой широкий приглашающий жест. Свою лопату, кстати, он вручил Сюаньюю, который, исполненный благоговения, нес ее как святыню.        Он же первым переступил через калиточный порожек на земли «тихого и прелестного места», а за ним все остальные, друг за дружкой.        Молчали. Лично Сычжуй нервничал. Цзинь Лин и Цзинъи, кажется, оставили разногласия и преисполнились восторга и ужаса вперемешку. А-Цин нетерпеливо вертела головой. Остальные переглядывались, какая-то бледная впечатлительная девушка (то ли Лю Джи, то ли Лю Жу) нервно заламывала руки.        В самом кладбище же не было почти ничего особенного. Ровные, как по линейке, ряды могил, надгробия с номерами, тишина, ветвистые плиточные дорожки.        — Здесь, дети мои, живут образцы нашей кафедры, — объявил Вэй Усянь. — А вон туда, влево, вам лучше пока не ходить, там живут аспиранты. Они пока не все разумные, но я над этим работаю. Но если вдруг кого-нибудь когда-нибудь туда занесет, быстренько идите к третьей могиле и стучите по надгробию. Там живет старший аспирант Вэнь Нин, он вас защитит, если что.        — Тот самый «Призрачный Аспирант»! — шепотом воскликнул Цзинъи. — Я и не думал, что он действительно живет на кладбище!        — Профессор, — с сомнением протянула А-Цин. — А если, ну, чисто случайно, старший аспирант не в могиле?        — Тогда как можно быстрее бегите к выходу, — Вэй Усянь пожал плечами. — Может, успеете. Но вообще, лучше реально вам пока туда не соваться. Из всех идиотов, кто меня не послушал, за пять лет выжил только А-Ян, но, честное слово, надеюсь, никто из вас не похож на А-Яна.        Студенты притихли окончательно. А профессор, словно не замечая, какое гнетущее впечатление произвели его слова, развернулся и пошел вперед чуть ли ни вприпрыжку.        Кажется, с территории аспирантов тут же потянуло холодком, потому все поспешили последовать за ним, стараясь держаться как можно ближе друг к другу.        Дурные предчувствия Сычжуя стали обретать почву.        Профессор остановился спустя пять минут и указал на ряд могил с двухсотой по двухсот двенадцатую.        — Так, народ, — сказал. — А теперь дружненько берем на изготовку лопаты, выбираем себе могилку и копаем. Чем быстрее, тем лучше. Когда утыкаемся в гроб, останавливаемся и зовем меня. Чем быстрее раскопаете, тем быстрее приступим.        — А вы? — робко спросил кто-то отчаянно храбрый.        Вэй Усянь довольно улыбнулся.        — А я пойду покурю. Давайте, вперед, народ! Не ждем, пока аспиранты проснутся, копаем и радуемся.        — Почему это мы должны копать, а ты… в смысле, вы пойдете курить?! — не выдержал Цзинь Лин. — Здесь вообще курить нельзя! Ты тоже копай! В смысле, вы копайте!        — Ах, А-Лин, А-Лин, — сощурился профессор. Голос его окончательно превратился в ласковое мурлыканье. — Дорогой мой А-Лин. Разве никто из вас не в курсе, в чем заключается по-настоящему львиная доля работы некроманта?        — И в чем же это?! — неосторожно вскинулся Цзинь Лин.        — В работе лопатой! — рассмеялся профессор. — Так что копаем, копаем, господа и дамы, солнце уже садится!        Солнце действительно уже садилось, пара была последняя, пятая. Закат заполонил горизонт, и от надгробий ползли на восток зловещие длинные тени. Профессор курил, задумчиво глядя на алеющее вдали солнце.        За полчаса настоящей работы некроманта сто четвертая группа первокурсников факультета демонологии и некромантии дружно решила, что после третьего курса обязательно станет группой исключительно демонологов.        К несчастью, с первого по третий курс убрать некромантию из программы не представлялось возможным.        С территории аспирантов периодически доносились заунывные завывания. Туда студенты старались не смотреть.        Когда Сычжуй, наконец, ткнулся лопатой в жалобно хрупнувшую крышку гроба, его халат пришел в соответствие с остальными студенческими халатами, то есть сделался мятым и грязным. Если бы его узрел в таком виде отец, то разочаровался бы обязательно.        — Профессор, — позвал Сычжуй вполголоса. — Я вроде все.        — Отлично, А-Юань второй, — обрадовался профессор.        Первым был Сюаньюй, закончивший минут пять назад. Сюаньюй, походу, остался единственным человеком, сохранившим хоть какой-то энтузиазм, но что Вэй Усянь делал с первым раскопанным гробом, Сычжуй как-то не обратил внимания. Руки гудели, на подошвы кроссовок налипла целая тонна влажной кладбищенской земли, а копающие соседние могилы Цзинь Лин и Цзинъи шепотом закладывали такие красочные нецензурные конструкции, что звучали они почти что настоящей поэзией эпохи Тан.        Но теперь Сычжую стало любопытно. Профессор выгнал его из могилы, сам спустился вниз в яму, достал из кармана халата пузырек киновари с кисточкой и принялся быстро-быстро чертить на крышке сложные сигилы. Сычжуй узнал несколько знаков с простейших талисманов и вроде бы что-то из «Гоетии».        Закончив, Вэй Усянь ловко выбрался из ямы, послал Сычжую широкую довольную улыбку и хищно оглядел остальных.        — Ну я тоже все, — тут же доложилась А-Цин, стирая земляной мазок с подбородка.        — И я все, — Цзинь Лин сам выглядел как лютый мертвец. — Дядя этого так не оставит!        — Конечно, — улыбка профессора сделалась совсем чеширской. — А-Чэн порадуется твоим успехам, но расстроится, что ты был всего лишь четвертым, мой милый Жулань. Народ, поторапливаемся, живее, солнце вот-вот зайдет! Копаем усерднее!        — А что будет, когда зайдет солнце? — осторожно поинтересовался Сычжуй, мысленно воображая толпу мертвых аспирантов с белыми бельмастыми глазами и замогильно-серой кожей, хищно облизывающихся в сторону незадачливых нерасторопных первокурсничков.        — Как что? — искренне удивился Вэй Усянь. — Будет темно, и мне неудобно будет рисовать!        Так или иначе, когда окончательно стемнело, вся группа ухитрилась закончить. Перемазанные, уставшие и злые, студенты сгрудились на дорожке перед могилами и дожидались, когда профессор закончит наносить сигилы на последний гроб.        — Нахрена я сюда поступил? — себе под нос бормотал Цзинь Лин, очень тихо, чтобы слышали только Сычжуй и Цзинъи. — Вот нахрена? И если он еще хоть раз назовет меня Жуланем…        — Хорошее имя, — дипломатично утешил его Сычжуй.        — Девчачье!        — Имеешь что-то против девчонок? — моментально встряла невесть как оказавшаяся рядом А-Цин. Ее авангардно остриженные волосы встопорщились с одной стороны, и вид у нее был боевой, словно у бродячей кошки. Цзинь Лин поспешно замотал головой.        — Ну что, народ, — возвестил профессор, чертиком выпрыгивая из последней могилы. — Поехали?        Народ тут же притих и сгрудился в кучку, поедая глазами мастера. Дурные предчувствия Сычжуя сделались совсем невыносимы. С одной стороны ему в запястье клещом вцепился Цзинь Лин, с другой в ухо взбудоражено сопел Сюаньюй (и если первое было даже приятно, то второго он предпочел бы избежать).        Профессор воздел руки и быстро пробормотал стандартные формулы на латыни, а потом несколько театральным движением снял с пояса свою знаменитую черную флейту.        — Вербальная формула в сочетании с этой комбинацией сигилов, по идее, должна привести наших дорогих друзей в состояние, скажем, боевой готовности, — пояснил он, обернувшись через плечо. Встрепанные длинные волосы его заискрили красными искрами.        Из могил послышалось низкое глухое ворчание, а следом — неравномерный скрежет, точно кто-то не в такт скреб по дереву крепкими когтями. Цзинь Лин рядом жалобно пискнул. Сычжую сделалось капитально не по себе.        — Но это, господа и дамы, вы должны уже знать, это вводная лекция по теории темного искусства. Хотя, конечно, эти сигилы в таком контексте пока никто не использовал. Но самая главная фишка здесь — сочетание темного искусства и магии духа!        — Какое кощунство, — ахнул где-то позади Цзинъи с глубочайшим восхищением.        — А кто мне скажет главный принцип магии духа?        Сычжуй робко поднял руку.        — Э-э… использование шести искусств вместо вербальных формул?        — Точно! — профессор залихватским жестом провернул флейту в руке. — И сейчас мы посмотрим, что из этого получится!        Он поднес инструмент к губам и заиграл. Это была действительно красивая мелодия, ясная, чистая и тревожная. Но студентам было не до музыкальных красот.        С грохотом поотлетали расписанные киноварью крышки с гробов. Из разрытых могил полетела земля вперемешку со щепой, и наружу один за другим полезли мертвецы.        Они совсем не походили на мельком виденного на кафедре старшего аспиранта. Совсем нет. Эти твари скалили желтые зубы, бессмысленно лупили мутные глаза и скребли вокруг себя когтями. Некоторые одетые в истлевшие погребальные одеяния, некоторые — голые, они все носили на шее номерные бирки и все были явно очень злы.        Пару секунд студенты молча созерцали плод профессорских трудов. Первым не выдержал Цзинъи.        — Ну нахер, — тонким ломким голосом взвизгнул он и, круто развернувшись, ломанулся по дорожке в сторону выхода.        Его дурной пример оказался заразительным. Сычжуй так и не понял, как оказался среди остальных драпающих сокурсников. Могильные камни замелькали перед глазами, а в спину им несся заунывный мертвяческий вой и звонкий хохот профессора Вэй Усяня.        …для себя Сычжуй оправдывал свой панический побег вместе с остальными и Цзинь Лином, так и не выпустившим его руку.        Когда на выходных, во время традиционного обеда с отцом, он кратко пересказал ему первую пару по некромантии, он в глубине души рассчитывал на сочувствие или хотя бы на возмущение.        Мало того, что Вэй Усянь преспокойно использовал магию духа в темных ритуалах, так он еще и эксплуатировал студенческий труд и бесстыдно над студентами издевался!        Однако Лань Ванцзи молчал. На его всегда спокойное холодное лицо набежала тень. Если бы Сычжуй знал отца чуть хуже, он бы обязательно подумал, что отец замечтался.        Лань Ванцзи сидел, глядя в окно их любимого кафе традиционной вегетарианской кухни, не донеся палочки до чашки риса.        — Пап? — осторожно позвал его Сычжуй.        — М? — отец вздрогнул, перевел на него рассеянный взгляд. — Юань, покажи мне свое расписание.        Сычжуй послушно порылся в сумке, нашел листик с расписанием, аккуратно убранный в файл. Ванцзи пробежал его глазами.        — Кто ведет лекции по общей некромантии?        — Их пока не было, но вроде тоже профессор, — пожал плечами Сычжуй. — Ребята уже боятся.        — У Вэй Ина нестандартный подход, но он желает вам добра, — проговорил Ванцзи. Сычжуй понял, что ничего не понял.        — Но… — робко попытался возразить он.        — Вэй Ин — гений своего дела, даже если порой ведет себя… неразумно, — Ванцзи отложил палочки и строго выпрямился. — Если ты поступил на этот факультет, будь добр уважать своего преподавателя и его методы.        — Да я уважаю… — окончательно растерялся Сычжуй. Обычно из отца было полслова не вытянуть, он больше слушал, чем говорил, а тут он, кажется, решил целую лекцию прочесть!        — Вы выбрали сложную и опасную профессию, не странно, что Вэй Ин решил показать вам, что может вас ждать.        — Да, отец, ты прав, — смиренно согласился Сычжуй. У него опять возникли нехорошие подозрения, но уже совсем другого толка. — И профессор Вэй тоже был прав, я понимаю.        — Мгм, — кивнул Ванцзи, вроде бы успокоившись. — Ешь, Юань.        Сычжуй послушно подхватил палочками комочек риса. Лань Ванцзи вел себя очень загадочно… но он подумает об этом завтра. Когда примирится со своей непочтительной к родителю и профессору интуицией.        И, может быть, это все стоит обсудить с Цзинь Лином.