***
Запахи. Они есть везде, у каждой вещи, каждого предмета. У каждого живого существа. Я проснулась из-за ноющей боли в лопатке. Светало. Солнечные лучи осторожно касались неба, подготавливая будущий холст, чтобы залить его ослепляющей синевой. Пока что лишь карминовые пятна возвещали нас о скором рассвете. Я приподнялась на здоровом локте, села. Одеяло слетело вниз, оголяя мою перебинтованную грудь и руку до локтя. Бинтующий был явно не профессионалом, но очень заботливым и дотошным. — Тебе лучше лечь. — Шепнула мне Рея, вновь попытавшись уложить меня обратно рядом с её братом и укрыть. Я улыбнулась ей, но вынуждена была лишь отмахнуться. Нет, я проснулась не из-за боли. Из-за кое-чего другого. Незнакомца привязали к дереву, Адалрик стоял рядом, пока Иорвет допрашивал его. На нём была лишь его окровавленная рубаха, штаны и сапоги. Я с горем по полам встала. — Верена! — вновь шёпотом окликнула девушка, но я даже не обернулась. Рядом с нами, у вновь разведённого костра на другой стороне импровизированной лежанки, сидел задремавший Экберт. Огонь освещал окровавленный снег — единственное напоминание о недавней битве. По запаху я поняла, что тела лежат вон там, в овраге. Сколько я проспала? Должно быть, не больше часа. Резерв скорее наполовину пуст, чем наполовину полон. Но я всё равно смогла проснуться, ведомая лишь единственной целью. — Очнулась. — Констатировал пленный. Он критически прошёлся по мне взглядом, особо пристально остановившись на полуприкрытом теле. Холод вдруг вывел меня из оцепенения. Я дёрнулась, холодный воздух пронизал кожу. — Прикройся. — небрежно бросил Иорвет, бесцеремонно пихнув мне свой плащ. Свой окровавленный плащ. Много крови. Животная, человеческая... Моя? Я принюхалась. Ошибки быть не может, моя, относительно свежая. Как мило. Я накинула его на плечи и хорошенько укуталась. — Повторяю свой вопрос: на кого ты работаешь? — Я не работаю, я лишь выполняю указания, — промурлыкал связанный, усмехаясь той самой усмешкой. Он пугал меня. И именно поэтому, будто назло, смотрел точно мне в глаза. — Чьи? — Своего вожака, — ослепительная улыбка вырисовывается на его лице и действительно красит его, не смотря на кровь. Кровь принадлежала ему и его товарищам. Он не сопротивлялся поимке, нет. Он будто бы... Был рад ей? Что-то здесь не так, что-то определённо не так. Не могу только понять, что именно. Хотя это и не удивительно: я чуть не провернула сделку, в которой могли убить моих союзников. Хоть у Реи и нет ловких рук или ног, у неё определённо есть голова на плечах. — Кто твой вожак? — бесстрастно уточняет Иорвет. Я вглядываюсь в его лицо. Он тоже чувствует это, я вижу. Он чует подвох, но так же как и я, не может понять в чём именно он заключается. — Мужчина. На вид: тридцати-сорока лет, не седой... — Я не спрашивал, как он выглядит, я спросил кто он! — зло перебивает эльф. — Я ответил: мужчина, — явно фамильярничает незнакомец. — Как тебя зовут? — спрашиваю я, видя, что Иорвет вот-вот его ударит. Уже не в первый раз. — Я уже отвечал на этот вопрос. — Не мне. — Моё имя Гильон, — он чуть поклонился и его светлые волосы упали ему на лоб, застилая глаза. Он дёрнул головой, откинув их обратно. — Но в стае меня зовут Персивалем. — В стае? — В моей семье. Ты наверное знаешь иерархию волчьей стаи и роль каждого её члена. Я не знала куда он ведёт, поэтому решила плыть по течению. — Знаю. — Я — охотник. Выслеживаю, загоняю, убиваю, кормлю. Ты знаешь. — Знаю. — Так происходит у волков, — кивает он. — У нас же, ко всему выше перечисленному, я исполняю разного рода поручения. — Отойдите от него. — Рычу я, наконец поняв, почему меня так тянуло к нему. Тянуло к собрату. — Нет нужды. Я сам сдался вам. Можешь спрашивать дальше. Я отвечу на все твои вопросы, не на его. — Он кивает в сторону Иорвета, стоявшего с мечом на перевес. Я сомнительно гляжу в оранжевые глаза Персиваля, но отчего-то верю ему. Однако быстро себя осаживаю. Я поверила и тогда. А затем Иорвет достал цепь. Серебряную цепь. — Знакомая вещица, — хмыкает пленный. — Зачем она тебе, Старый Лис? Эльф обошёл дерево и укрепил верёвки металлом. — Издержки безопасности. — Я спросил не это, — знакомая усмешка. — Зачем ты забрал её из нашего лагеря? Я смотрю на Иорвета и вдруг на душе становиться горестно. Он не доверяет мне так, как доверяю ему я. — Не пытайся нас рассорить, — осаживает мужчина, останавливаясь около меня и складывая руки на груди в своей излюбленной манере. — Все свои опасения на её счёт, я в состоянии высказать ей в лицо. — Ну-ну. А ведь вправду. Он был честен, когда буквально несколько часов назад я спросила боится ли он меня. Поэтому я прерываю их спор резким вопросом: — Кто твой вожак? — О, ты хорошо его знаешь. Вернее, он хорошо знает тебя. Его имя Корбл, но оно ничего тебе не даст. — Это он приказал убить меня? — Он. Но лишь поймать. — Зачем? — Чтобы изучить. — Зачем? — Ты плохо переносишь серебро. — Спасибо, что открыл глаза, — фыркаю я, мимолётом взглянув на эльфа. Теперь он в курсе. Адалрик, молча стоявший у дерева, тоже. — Не за что. Но это правда. Он хочет изучить тебя. — Моё мнение его не волнует? — моя очередь ухмыляться. — Отчасти. Но немного. Ты не в том положении, чтобы высказывать собственное мнение, Веревейнедд. — А вы неплохо информированы. — Лучше, чем ты думаешь. — Как люди из «Сосенки» узнали кто я? — Мы искали тебя в той деревне. Я видел, они знают о ком мы спрашиваем и не хотели выдавать тебя. Пришлось их подтолкнуть. — Что вы им сказали? — Спрашиваю я бесстрастно, однако руки у меня задрожали. — Не всё ли равно, что мы сказали мёртвым? — Улыбается он. Снова эта клыкастая улыбка. — Сказали что-то такое, — философским тоном заявляет Иорвет. — Отчего людям стало так страшно, что они попытались убить тебя. — Они бы не убили, — убеждённо говорит Персиваль, откидывая волосы с лица. — Не смогли. — Ты подставил невинных. — Ни один человек не может назвать себя невинным, — фыркает мужчина. — Разве что, только родившийся. Но он ещё не умеет говорить. Я сильнее укутываюсь в плащ и коротко смотрю на Иорвета. Он стоит рядом со мной, так, что я вижу его единственный глаз, а лицо его переполнено... Пониманием? — Ты нашёл отличного союзника, Старый Лис. Мы, оборотни, тоже ненавидим людей. Хоть и не всегда признаём это. — Я не ненавижу людей. — Говорю я, разделяя каждое слово. Мне кажется, или за эти несколько дней мне очень сильно пытаются навязать эту ненависть? Буквально каждый. — О нет, Веревейнедд. Ненавидишь. Но пытаешься бороться с этим. Ещё вопросы? — Да, последний. Почему в стае тебя зовут Персиваль? — Из-за цвета шкуры, — он поднимает глаза на свисающие волосы. Волосы немного рыжеватого, скорее даже персикового, цвета. — И это не последний вопрос, который ты мне задашь. Ещё нет. Я слышу, как натягивается серебряная цепь за деревом. Слышу, как с тихим шумом бьются друг об друга вереницы её колец. Слышу, как трётся серебряный металл, а затем цепь рвётся вместе с верёвкой и они падают в снег, так же как и плащ Иорвета падает вниз с моих плеч. На левой, здоровой руке, удлиняются когти, выезжают из ножен мечи двух эльфов, но в этом нет никакой необходимости. Мужчина с персиковыми волосами оборачивается лишь наполовину, так, чтобы по-другому стали работать суставы его конечностей, ведь на четырёх лапах он сбежит от нас куда быстрее. Он и сбегает. Адалрик пытается достать его стрелой, но его руки трясутся от увиденного. Оно и ясно: одно дело видеть полностью обращённого волколака — обычного волка-переростка, а совсем другое видеть человека, убегающего от нас на четвереньках, скорость которого сравнима со скоростью королевских гончих. — Мы не поймаем его даже на лошадях? — уточняет Иорвет, довольно меланхолично провожая беглеца взглядом. — Ага. Бессмысленно. Где его куртка? — Зачем она тебе? — меч Иорвета скользит обратно в ножны. Он выглядит задумавшимся. — В моём кожухе дырка в спине, а у него на воротнике шикарный лисий мех.***
— Он разорвал цепь, в то время как ты чуть не слегла от одного болта. — Звучит, как упрёк. — Это он и есть. — Смеётся сидящий за Адалриком Дариэнн. Мы тронулись в путь как только беловолосый эльф соизволил проснуться и ехали так долго, что, судя по ощущениям, моя задница приняла форму седла. — Это вопрос, а не упрёк. — Фыркает на нас командир и веселье тут же унимается. — Я, как ты выразился, чуть не слегла от одного болта, потому что потратила почти все силы на восстановление Дариэнна. — Он сказал, что ты плохо переносишь серебро. — Это правда, мне больно даже дотрагиваться до него. Но это не значит, что меня может убить один серебряный болт. К твоему сведению, я весьма живуча. — Как и все мы, — пожал плечами эльф, в который раз осаживая своего жеребца. После долгого галопа наши кони выдохлись. Кобыла под Дариэнном и Экбертом и вовсе еле переставляла ноги. И только гнедой жеребец Иорвета рвался дальше. — В любом случае, оборотень сбежал. Он приведёт ещё ловчих. Советую тебе быть осторожней. — Я и так осторожна. Мужчина вновь осадил коня так, чтобы оказаться на равных с моей кобылой и выразительно поглядел на правую, подвязанную за шею, руку. Я фыркнула и попыталась спрятать лицо в лисьем меху на своём воротнике. — Я вижу. — Такого больше не повторится. — Очень на это надеюсь. Какое-то время мы ехали молча. Затем решили сделать короткий привал у бьющего ключа, чтобы напоить лошадей. Иорвет как раз рассёдлывал своего жеребца, когда я подошла к нему. — Тебе достался лучший конь. — Не делай вид, будто пришла поговорить о моём коне. — Верно, — кивнула я, радуясь, что он спас меня от прощупывания почвы для нашего разговора. — Я хочу поговорить не о коне. Я хочу уехать. Прости, что не провожу вас до тракта, как договаривались, но наше совместное путешествие становиться опасным. — Куда ты поедешь? — Он расслабляет ремешок под брюхом, снимает седло. — Не знаю. Наверное, на Север. Или, наоборот, на Юг, на войну. — Зачем? — Помогать. Медики всегда нужны. — Ты не просто медик, — он положил седло, схватил повод и взглянул на меня, параллельно проводя ладонью по лошадиной морде. — Если они узнают, кто ты... — Я знаю, что будет. Но не знаю, что мне делать. — Нужно место, где тебе не придётся скрывать настоящую себя. — Легко сказать. — Улыбаюсь я и, не выдержав, дотрагиваюсь до шеи жеребца. — Знать бы только где это. — Я знаю. Я удивлённо сморгнула. — Ты спрашивала боятся ли тебя скоя'таэли. Тот оборотень показал мне, что мы не так уж и отличаемся. — К чему ты клонишь? — Завтра мы поедем в лагерь. Не вздумай отказываться.