***
На следующее утро Саша вернулся домой. Александра ждали пациенты, а Головина — заказы. Долгих прощаний у них не получилось, ведь они оба безнадежно проспали. Пообещав завтра прийти на очередной сеанс, Саша вызвал себе такси и поехал домой, а Ерохин в клинику. Хоть у Саши и было много незавершенных дел, но настроение было совсем нерабочее. Он совершенно незаинтересованно пролистывал пришедшие на почту письма и не находил в себе ни сил, ни желания даже открывать их. А о том, чтобы проверить статус заказов, не было и речи. Магазин стройматериалов, фотографии от бригады, что отчитывалась практически в каждом шаге. Все это казалось ему ерундой, не стоящей внимания. Мыслями Саша по-прежнему был с Александром, и, стоило ему закрыть глаза, как он вновь чувствовал прикосновение его губ к своим. Впервые тишина собственной квартиры казалась ему невыносимой, чужой и нежеланной. И он из последних сил сдерживался, чтобы не отправить Ерохину сообщение. Настойчиво убеждал себя, уговаривал притормозить и не обольщаться верой в то, что между ними действительно что-то большее, чем отношения пациента и врача. А поцелуй — лишь способ оказать поддержку, сочувствие и понимание. Не больше. Разве может быть между ними что-то общее? Саша давно перестал верить словам, мало ли кто и что ему говорил. Пусть даже это сказал ему собственный психиатр. Подперев голову рукой, Головин лениво тыкал во вкладки, пока почта не издала противный писк, оповещающий о новом пришедшем сообщении. Читать его он не собирался, тем более было оно от незнакомого адресата, но взгляд зацепился за заголовок: «Саша! Прочти срочно!». В том, что это не спам и не ошибка в адресате, Саша был уверен. Он с любопытством открыл его и вчитался в торопливый, сбивающийся текст. «Саша, я знаю, как на тебя подействует это письмо! Я давно разгадал и эту загадку. Но тебя нет уже больше недели! Ты не отвечаешь на сообщения, не пишешь сам. Ты получил мое видео, это я точно знаю. Сообщение прочитано. Никак не смог его прокомментировать? Или опять сочиняешь отмазку? Что же ты несмышленыш такой? Позвони мне. А лучше приезжай, сразу, как сможешь. Я очень жду!» Казалось бы, простое, ровное, даже немного сухое послание всколыхнуло внутри бурю эмоций, причину которых Головин не сразу смог понять. Отставив в сторону чашку с чаем, он с хлопком закрыл крышку ноутбука и отошел подальше. В ушах вновь зашумело, и, сжав пальцами подоконник, Саша закрыл глаза и прижался лбом к прохладному стеклу. Он вновь восстановил мысленно облик Александра, его голос, его улыбку. Только не вновь, не после того, что было! Хотелось кричать от бессилия, но он понимал, что это не поможет. Теперь появление посторонней личности было как никогда не вовремя. Но несмотря на все попытки удержать разум, все оказалось безуспешно. И в следующий миг, когда Саша открыл глаза, в его голове не осталось ни одного воспоминания о прошедшей ночи. Но зато появилось сотни других. И самой важной оказалась о незавершенной работе, которую он с Федей начал примерно полторы недели назад. Сколько бы они не бились над сложнейшей задачей, но так и не смогли её решить. Он обещал вернуться на следующий день, чтобы продолжить начатое, но, как обычно, на утро от его личности не осталось и следа. Саша, как ни старался, не мог это контролировать. Поэтому чувство вины заставило его тут же схватиться за телефон и отыскать в списке контакт под кодовым именем «Молекула». — Ну наконец-то! — раздался подозрительно веселый голос Чалова, — а я-то уже думал, что ошибся, и ты больше не появишься и бросишь меня с нерешенными уравнениями… — Так и знал, что все, что тебе от меня надо, это моя голова, — проворчал Саша. — Не без этого! — Федя даже не предпринял попыток оправдаться, — когда ты приедешь? Нам есть, что еще обсудить! — Если ты опять начнешь меня в чем-то подозревать, то я лучше воздержусь! — выпалил Головин, опускаясь в кресло, — не строй из себя психолога. — Саша, мои доказательства на этот раз более чем убедительны. — Даже слушать не хочу! — перебил его Саша, — я приду, но только если ты опять вместо работы не начнешь меня в чем-то подозревать. — Подозревать не стану точно! — со смешком пообещал Чалов, — докажу. Я жду. — Хорошо, — прервав разговор, Головин порылся в стопке бумаг на столе. В самом низу, под десятком журналов и каталогов, он отыскал свои справочники по физике. Покрутил в руках неизвестный ему блокнот с записями времени, которые он совершенно точно не вел. Судя по дате, что была последней, не было его действительно очень долго. С его логическими способностями он без труда понял, что этот блокнот принадлежит, видимо, самой скучной, посредственной личности из всех, которая считала себя главной. Возможно, это и было правдой, но мириться с таким положением дел Головин не хотел и продумывал варианты избавления себя от такого соседства. Ко всему прочему, та личность, видимо, была намерена в самое ближайшее время избавиться от него и всех остальных. И это было большой проблемой. До общежития, в котором жил Федя со своим соседом Костей, было не близко. И все два часа, что Саше пришлось провести в дороге, его мозг судорожно соображал. Подкидывал решение задачи, над которой они с Чаловым бились не первый месяц, и где-то на краю сознания, параллельно с физикой, его мозг был занят еще и тревогами о своем дальнейшем будущем. Ему не хотелось уходить, ему хотелось жить собственной жизнью и не зависеть от факторов, которые давали толчок к его появлению. И все же Сашу успокаивало то, что истинного значения этих записей он не знал, как и целей, с которыми их вели. А пока это оставалось лишь подозрениями, принимать их всерьез не стоило. Головин привык доверять только фактам. Тем, которые в доказательствах не нуждались, и теориям, подтвердить которые не составляло труда. Но не слухам и домыслам. Пусть даже и своим собственным. В общежитии, где его ждал Чалов, Головина уже хорошо знали, поэтому пропустили без проблем. В коридоре был отчетливо слышен разговор, который доносился из комнаты Феди. Его голос звучал негромко, и разобрать, что он отвечал на возмущенные восклицания Кости, было невозможно. Саша громко постучал, выждал для приличия пару секунд, но не дождавшись ответа, приоткрыл дверь. — … и это вместо того, чтобы заниматься своей работой… — недовольный обрывок Костиной фразы показался Саше любопытным, и он, не желая прерывать их, замер на пороге, надеясь, что его появление не будет обнаружено сразу. — Костя, — впервые Саша слышал, чтобы голос Чалова звучал настолько ласково и словно умоляюще, — это очень важно. — Не важнее твоего образования! — вскипел Кучаев и, обернувшись на скрип старых дверных петель, встретился взглядом с Головиным, — о, привет… — Саша, — словно облегченно вздохнув, произнес Федя и прислонился плечом к шкафу, — заходи. — Ну что ж, оставлю вас, у меня пара через двадцать минут, — Костя взял со своей кровати рюкзак, с письменного стола стопку тетрадей и выскочил из комнаты, не обернувшись и не попрощавшись. — Как всегда не в настроении, — покачал головой Саша, закрыв за ним дверь, — или он так только на меня реагирует? Его вопрос был закономерен, на подозрения в этом он имел все основания. Кучаев практически с первого дня знакомства отнесся к Саше с подозрением. И несмотря на то, что Саша имел некую репутацию в университете и в научных кругах, причем весьма неплохую, все его успехи обесценивал, высказывая всем, кто соглашался его слушать, что Головин сильно переоцененная посредственность, а все его заслуги принадлежат Чалову. — Ну что ты? — подошел к нему Федя и сжал в порывистых, теплых объятиях. Большее проявление чувств в последнее время стало для них редкостью, — просто перед зачетом волнуется. Ну а я ему обещал помочь, по мере возможности. — Что-то слабо верится, что это из-за зачета, — выпустив его из своих рук, Саша сел за письменный стол и выжидающе посмотрел на него, — так что там с работой? Есть продвижения? — Да, но о ней позже, — Федя достал из кармана свой телефон и, порывшись в нем, протянул Головину, — посмотри это видео еще раз. — Опять? Чалов, заколебал, правда! — Саша скрестил руки на груди, показывая этим, что ничего смотреть он не собирается. — И все же, — Федя сел рядом с ним на кровать и запустил ролик с момента его последней разборки, — ты видишь? Это ты. Но, в тоже время, это совершенно точно не ты. Не твоя одежда, не твой стиль, не твоя манера поведения. — Вывод? — Головин посмотрел на него, — что это — не я. Просто похож. — Нет, это ты Саша. Это снимал Костя. Уж он-то тебя точно узнает, — безапелляционно заявил Чалов. — Ах да, ну раз это твой обожаемый Костя, — закатил глаза Саша, — а тебя не смущает, что он якшается с какими-то мутными личностями, которые явно напрашивались на драку? — Саша, не надо язвить. Причины, по которым он оказался именно там, мне неинтересны. Это был ты, тебя-то он точно не мог перепутать! — Он формулы путает! А меня тем более! — отмахнулся Саша, — нашел чему верить! — В первую очередь, я верю себе. И уверяю, у тебя проблема. Большая и серьезная. — Моя самая главная проблема в том, что у меня парень-параноик. — Саш, серьезно, — вздохнул Чалов, — твои пропажи на недели, игнорирование моих звонков и сообщений. Это подозрительно! А потом вот это. Какие еще тебе нужны доказательства? Впрочем, я уверен, что ты и сам это все прекрасно знаешь. Просто не хочешь мне в этом признаваться! — Вообще-то, я много работаю, — начал оправдываться Саша, — вообще, не лезь в это. — Не будь эгоистом, Головин! Ты вроде как со мной, при этом скрываешь свои проблемы. А я хочу тебе помочь! — Чалов сжал его плечи, ощутимо встряхнув, — я очень хочу тебе помочь! — Что ж. Хорошо. Да, ты прав, — признал Саша, смирившись с тем, что оказался загнан в угол, и все его оправдания звучали по меньшей мере глупо, — но менять что-то я не хочу. Нас всех это устраивает! Меня это устраивает! — Это не может устраивать! — Федя поднялся на ноги, хватаясь за голову, — это же расстройство личности. — А я говорю — устраивает! Все они, — Саша кивнул на телефон, где на повторе прокручивался ролик, — счастливы. — А счастливы ли те, кто с ними? Этот парень, — Чалов нажал на паузу и указал на Далера, что обнимал того, чужого Головина, — он счастлив? — Ты хочешь, чтобы я исчез? — недоумевал Саша, чувствуя себя преданным, — так? — Конечно же нет! Я не хочу, чтобы ты исчез! Но еще больше я хочу, чтобы ты был здоров. И если цена этого такая… — Как благородно! — скептически хмыкнул Саша и поднялся с кровати, — просто скажи, что хочешь меня бросить, вот и все! Имей на это смелость, Федор! Возможно, у Чалова было, что ответить ему на этот укор, но дверь в комнату снова открылась. — Пары отменили, — заявил Костя, окидывая взглядом их обоих, — а вы что ругаетесь? Возвращение Кучаева стало для обоих неожиданностью, но в тоже время снизило градус возникшей между ними напряженности. Саша скептически хмыкнул. — Ты хоть до корпуса-то дойти успел? — Э-э-э… — Костя с размаху кинул на пол рюкзак, свалил книги на стол и шлепнулся на свою кровать, — нет. По дороге сокурсника встретил. Сашу это объяснение не убедило, но высказывать свои подозрения в обмане он не стал. Кивнул и открыл толстую, исписанную формулами тетрадь Феди. — Так, давай лучше вернемся к нашей задаче, — Саша решил благоразумно сменить тему, уж при Кучаеве выяснять отношения он не собирался. Чалов отвернулся от развалившегося на кровати Кости и сел напротив Головина за письменный стол. — Куда больше сейчас меня интересует твоя проблема, а не физика, — вновь вернулся к этой теме Федя. — У меня нет проблем, — Саша упорно настаивал на своем, но на этот раз сурово нахмурился на замечание Чалова. Обсуждать свое расстройство при Косте он не хотел. Федя спорить больше не стал, и за это Головин впервые за их встречу был ему благодарен. Пару минут в комнате была тишина, прерываемая только шелестом переворачиваемых страниц учебников. Изредка Головин отрывался от работы, и каждый раз при этом наблюдал одну и ту же картину: Чалов с улыбкой наблюдал за Кучаевым, который готовился, ну и делал вид, что готовится к предстоящему зачету. Временами, чувствуя Федин взгляд, он поднимал глаза от книги, и тогда между ними словно велся безмолвный диалог, понятный только им двоим. И в эти моменты Саша чувствовал себя лишним. Ему казалось, что если он сейчас осторожно, не создавая шума, выйдет из комнаты, то они если и заметят это, то далеко не сразу. Головин не чувствовал ревности, возможно ему реально стоило уйти, не просто из комнаты, а из жизни Чалова, но эгоист и собственник внутри него не давали этого сделать. — Я опять забыл это слово, — пожаловался Костя, шлепая тетрадью по столу, — распад молекулы на несколько более простых частиц. — Диссоциация, — ответил Федя и, не удержавшись, процитировал всю реплику из учебника по физике, — распад частицы, молекулы, радикала или иона на несколько более простых частиц. Отношение числа распавшихся при диссоциации частиц к общему их числу до распада называется степенью диссоциации. — Точно! — благодарно улыбнулся Кучаев, — я возьму тебя с собой на зачёт! — Бери, — легко согласился Чалов, — и твоё отлично делим на двоих! — Распад личности можно ли тоже считать диссоциацией? — задумчиво произнес Саша. — Вполне, — отозвался Федя, — это будет диссоциативным расстройством личности. — Ясно, — буркнул Головин и снова уткнулся в учебник. — Так, а ты купил нам чего-нибудь поесть? Я проголодался, — спросил спустя еще минут пятнадцать Костя и откинул в сторону учебник по физике. — Нет, — виновато произнес Федя, — магазин, в который я успел по дороге, какой-то странный. Грязь, мухи… и ни сертификатов качества нет на колбасные изделия, ни сопроводительных документов на хлебобулочную продукцию. Вообще, ни-че-го! И это я еще не успел проверить сроки годности! Короче, им туда санэпидстанцию вызвать надо! — И что же, мы сегодня голодаем? — возмутился Кучаев. — Ну и зануда же ты, Федя… — покачал головой Саша, — и как с тобой с таким жить? — Ну я же живу. И не жалуюсь, — поднявшись с кровати, Костя достал из рюкзака кошелек, — я быстро, до супермаркета и обратно. А вы занимайтесь… Возле двери Кучаев резко развернулся: — …Физикой! — две пары глаз уставились на него. Одна из них была с ехидной усмешкой, а вторая удивленная и слегка обиженная, — и не той, о которой ты подумал, Головин! Чалов покачал головой, вздыхая. — Да, Саш. Он прав. Хватит время на болтовню тратить. — Так я тебе давно это твержу! Чалов бросил последний взгляд на Сашу и, вздохнув, открыл справочник по ядерной физике. Следующие сорок минут они практически не разговаривали, уделяя все внимание задаче. День, когда Феде предстояло сдать работу, приближался. А Саша не знал, когда ему вновь удастся встретиться с Чаловым. А уж побыть наедине, тем более. Хотя ему все чаще казалось, что Феде и этих редких встреч вполне достаточно. Спустя еще тридцать минут, Головин, под предлогом срочных дел, решил, что его компания Чалову уже начинала надоедать. В какой момент их отношения пошли на спад, Саша понять не мог. Ведь когда они только познакомились, они не могли наговориться и наспориться, часами обсуждая ядерную физику. Или молекулярную химию. К которой Чалов питал особую любовь. Связано ли это было с тем, что Федя прознал о его болезни, или дело было в Косте, Саша не знал. Да и не хотел знать, он просто убеждал самого себя, что все в порядке. Выйдя из общежития, Головин не знал, что ему делать. Мыслей в голове было слишком много, поэтому он решил прогуляться по городу. Возможно, конкретно для него это была последняя возможность.***
После ухода Саши Чалов навел порядок в комнате, сложил в стопки книги, выкинул исчерченные черновики и обеспокоенно посмотрел на часы. Казалось, что Кучаева нет уже часа два, а то и больше. Хотя и прошёл, как оказалось, всего час. Но даже этого времени с лихвой хватило бы, чтобы сбегать до супермаркета за колбасой и хлебом. На то, что Костя принесет что-то более существенное, надежд не было. Они оба терпеть не могли готовить. Остановившись у окна, Федя смотрел на тропинку, ведущую к их общежитию, надеясь увидеть Костю. Он и правда уже всерьез начинал беспокоиться. Выждав еще пару минут, Федя набрал его номер. Зная Кучаева, можно было сказать, что попасть в неприятности он мог с легкостью. Пару секунд он слушал равномерные гудки, после которых Костя, наконец-то, ответил. — Ну где ты пропал? На другой конец города что ли поехал? — облегченно вздохнул Федя. — Я просто хотел дать вам время побыть наедине, — неуверенно пробормотал Костя после небольшой заминки, — вы же так давно не виделись. — Кость, да мы правда физикой занимались. — Федя не хотел оправдываться, но его ответ именно так и прозвучал, — мы решили задачу. — Поздравляю, — по голосу Кучаева Федя понял, что он улыбается, — Федь, ты объясни мне… Почему ты до сих пор с ним, а? Четкого ответа на этот вопрос у Чалова не было. Он все чаще задумывался об этом сам. Да и отношения их мало походили на любовный роман. — Кость, он не здоров. Рвать с ним отношения сейчас будет подло. — А врать не подло? — вздохнул Костя, — ты же можешь поддерживать его, как друг. У вас же, кроме задач по физике, нет ничего общего! — С чего ты это взял? — Чалов не хотел признаваться так просто, в том, что он в какой-то мере был прав. — У вас же даже секса не было… Это замечание было уже стопроцентной правдой. В которой Федя тоже не сознавался. Он даже не помнил, когда они просто целовались в последний раз. — Кость, — вздохнул Чалов и замолчал, не зная, что сказать еще. Впервые он не мог найти нужных слов, — я есть хочу. Возвращайся быстрее. Федя сбросил вызов и тяжело вздохнул. Иногда он жалел, что его мозг работал лучше, чем бы ему хотелось. Потому что не догадайся он о проблеме Саши, его бы не поедало чувство вины и отчаянное желание помочь. А теперь совесть не позволяла ему сделать то, чего хотелось, и быть с тем, с кем хотелось сильнее всего.