***
Снова знакомые белые стены. Снова тот же запах лекарств из процедурной. Как будто хлорка с зубной пастой. Пожалуй, поменялся лишь свет. Сейчас он белый, как восставшая из-за облаков луна в час ночи. Как же это мрачновато… Да ещё и вечереет за окном. Те самые холодные стулья, а рядом с ними деревянные столы, на которых стоят одиночные вазы без цветов… На одном из них, лежала та самая папка с плановыми документами. Об кафельный пол шаркали бахилы, а с другой стороны, по бетонному полу стучали каблуки врачей. Атмосфера очень знакомая, но совершенно в другом ракурсе. Теперь парни поменялись местами... Это что, игра какая-нибудь? Странная игра, очень странная. А ведь Америка сам её затеял. Двое юношей сидело возле реанимационного отдела, когда третий решил выйти проветриться. Тошно от этих таблеток и тишины… Напряжение настигает только как пройдёшь внутрь помещения. А когда за окном нет даже щебечущих птиц, а лишь затянутое облаками небо, с отблесками среди них луны, вовсе страшно становится. Пятница тринадцатое? Очень даже возможно… При таких обстоятельствах, можно только гадать, как тебя: накажет или отпустит? Хотя, судя по предчувствию, должно оставить. Жизнь не так жестока, как кажется. Казахстан, сидя рядом с Америкой, водил глазами с одного врача на другого, в это время как тот, сидел уткнувшись в одну точку взглядом, теребя одну из бумаг о заключении брака… Канадец был тем самым «слабаком». Пожалуй, он просто не хотел видеть умирающее лицо его брата. К парням подошла медсестра Мария, которая уже была знакома с Америкой лично: -Вы только не волнуйтесь, все будет в порядке. -Почему вы так уверены? – спросил Штаты, смотря исподлобья в глаза девушки. -Ох… Вы бы знали, насколько он стойкий. Знаете, я общалась с ним о вас, и могу дать вам гарантии, что он вас не бросит. А если бы он знал о… Пополнении, мне кажется, при любой ситуации даже не терял бы сознание – присела рядом с парнем Мария. -Так вы знаете… Ну хотя, точно, вы же меня и обследовали. Надеюсь, вы не шутите о стойкости. И, я не нуждаюсь в ободрении. -Информация 100 процентов, я уверена, что он очнётся. Но вы себя не грузите, он вас любит и, повторюсь, не оставит. Полагаю, вам стоит отвлечься от мрачных мыслей на свежем воздухе – предложила медсестра. -Yeah… I think, вы правы. Девушка провела американца дальше по коридору к лестнице, когда Казахстан остался со своими мыслями как бы, на шухере. Его крылья были плотно прижаты, а сам он чуть скрутился и оперся руками о колени. Помнится, его брат никогда не попадал в такие передряги. Не было такого с ним. Да, приходил с царапинами, синяками, даже бывало с переломами. Но чтобы так глобально и без сознания… первая практика. Хорошо, что об этом пока что не знают другие, а в особенности Беларусь. Кажется, она бы уже разгромила всю больницу, дабы его брат живым остался. Но эта суета её калечит, поэтому стресс в любом случае настанет. Сам парень был рассеян и не собран, так как и знать не знает, что делать и на что надеяться. Лицо было слегка напуганным, но Казах знал, что его брат не сдастся просто так. Его прошлое много чего держит. Так просто, при защите своей любви, сдаться невозможно. Ты живёшь ради него, ты живёшь ради этого будущего. Кончики бровей на лице крылатого слегка упали, а пересохшие губы немного разомкнулись. Он ждал чего угодно, но только не комы. Пару переломов обеспечено, но нельзя так плачевно. Не переживёт Штаты такого, знал Казах. Но тут внезапно пронеслось: -Разрешите, вы родственник пострадавшего? – обратился врач к омеге. -Д-Да. Что с ним? – обеспокоенно «вспыхнул» парень. -Состояние стабильное… Даже после сильного удара головы, потери памяти не обнаружено. Органы в норме. Прогремел удар на левую руку, растяжение плечевого сустава. Перелом закрытый. Физическое здоровье в норме, а значит и функции выполняются вполне эффективно. Кряжистый парень… - с листка читал мужчина, даже иногда проявляя нотки энтузиазма. -Очнулся? Не успел это произнести Крылатый, как из-за белых дверей вылетает медсестра со словами: -Очнулся.***
-Brother, what should I do? (Брат, что мне делать?) – переводя беспомощный взгляд на высокого брата, грея руки о стаканчик обжигающего кофе, спросил Америка. -Uh… I don’t know, I have nothing to say (Я не знаю, мне нечего сказать) – опустив голову тяжело вздохнул Канадец. -You think, он очнется? – с надеющимся голосом ободрения проговорил Штаты. -Of course, he loves you (Конечно, он любит тебя). Это многое объясняет, he будто живёт ради тебя – бархатным голосом произнёс Альфа, положив руку на плечо брата. -Я это много раз слышал… -Это правда, поэтому и часто слышишь. -Мне, пожалуй, только от одного грустно… Я не сказал ему правду и *всхлип* вдруг он не захочет про это слышать и умрёт? Я не переживу этого – как посудит здравомыслящий человек, Американец нёс бред, но он действительно боялся. -God, brother, ты накручиваешь! Он никогда так не сделает – обнял Мурика и, понимая его положение, успокаивал Канада. -*всхлип* He will not leave us? (Он не оставит нас?). -Никогда, этого никогда не произойдёт. Успокойся. Аура двух братьев витала в воздухе как маленький пар от остывающего горячего напитка. Ветер дул, но это никак не отражалось на пареньках. Один снова пускал слезы, маленькая девочка, а другой благополучно успокаивал его. Недаром они зовутся братьями – наполняют друг друга. И говорить нечего, они с детства дружны. Главное, чтобы взаимопонимание оставалось. И действительно, не будь Канадец столь наблюдательным и душевным, вряд ли смог бы покорить какого-нибудь омегу. Все же, Казаху с ним повезло… С Россом всё немного иначе. На нём вечно лица нет, но стоит завести диалог, как он постепенно открывается тебе. Пожалуй, главное отличие русского лишь в этой черте - доброжелательность, которой любят пользоваться. Сам по себе он крепкий и суровый, но добрый донельзя… Любой омега тает перед его открытостью, но России это надо? Именно, никогда. Но он давно отыскал это чувство себе, и подарил его взаимно чувствам Американца. Это его главная особенность. -Америка, вы чего здесь стоите в непонимании? – развеялась братская аура голосом девушки… -Ah? Что случилось, Maria? – внезапно, с глазами некой тревожности и интереса, повернулся Мурика. -Очнулся. -My god, я бегу, бегу! Спасибо, sister! – обратился как к подруге Американец и, даже несмотря на своё состояние, залетел в помещение. Девушка тепло улыбнулась, зовя второго парня взглядом. Канадец очнулся и рванулся за медсестрой до палаты…***
-Россия, господи, как я рад тебя видеть! – Казах крутился возле брата, уже слегка начиная надоедать. -Да, да… Братка, я тоже рад. Я пиздец не знал что делать, когда очнусь – бормотал Росс. -Америка будто вместе с тобой потерял сознание. Они так волнуются… - проговорил Крылатый, когда Федерация посчитал «они» за свою ослышку. -Кстати, где он? – слегка смутил братца РФ, сказав в единственном числе. -Они сейчас придут, только подожди – пожалуй, сам себя успокаивал двукрылый. -Канаду сюда тоже что ли впустить могут? – в непонимании застыл Держава. -Канаду вряд ли, много народу будет. А там и не поймут, что двое зайдёт – усмехнулся по-свойски омега. -Почему, кроме вас троих, о этом инциденте знают ещё кто? – в полном замешательстве был РФ. -Росс, ты память что ли потерял? Не волнуйся, Америка уже набросал некоторые имена, поэтому мы … - Казахстана перебили. -Да блять, ты что, о моём ночном параличе говоришь?! Кто тут память потерял? Я ебу, о ком ты? – уже нагрубил Альфа, заставляя Крылатого погрузиться в секундную апатию. -Братиш, ты не знаешь о ребенке? -Не понял.***
Сквозь зубы и дискомфорт мчался по лестнице через проходные двери Американец, уже еле как нацепив на себя бахилы. За ним торопясь шла Мария, ведя Канадца за собой к тому коридору. Штаты не успевал сориентироваться на местности, как, будто по интуиции шёл в нужном направлении. Рассказать, рассказать, он может сделать это. Все, что он держал все эти дни, как месяцы, мог спокойно объяснить Мурика. Но волнение его не покидало, на секунды его сознание застыло на моменте «удара в спину», на отказе. Но он уже был полон решимости и смелости. Не может это всё так долго продолжаться. Не может. Найдя нужный коридор, омега помчался, чудом не сбивая проходивших врачей, к той самой белой широкой двери. Она с каждой секундой все ближе и ближе. Дверь открывается на пружине, без ручки, поэтому Американец исчезает за доли секунд. Палата «7». Неловкий шаг и глоток, а сердце стучит так бешено, будто парень пробежал милю в сто километров. Шажок: -Братиш, ты не знаешь о ребенке? -Не понял. На этом моменте, можно сказать, сердце упало в пятки. Удар волнения в голову простучал незаметно, Мурик чуть не грохнулся в тех же дверях, когда они закрылись за его спиной. Хотелось подбежать и закричать «Это правда!», а хотелось испариться в ту же миллисекунду. Во рту сухо, а глаза «трясутся» в лицевой их части. От дрожи даже челюсть двинулась из стороны в сторону. Но, собравшись, омега сделал неуверенный шаг, когда Казах уже скрывался за его спиной. Встречая ошарашенный взгляд России, Американец присаживается рядом с ним, обнимая. Но кто же отменял твои слезы, а, Мурик?***
-Ты… ты очнулся. Я так счастлив, я так боялся – Штаты дрожал как месячный котёнок в ответных объятиях русского. -Малыш, я тоже рад тебя видеть. У тебя ничего не болит, не ушибся? – на минуту забыв о куче вопросов, поинтересовался Федерация. -Т-Ты издеваешься *всхлип*, из-за меня это случилось. Я во всём виноват. Я в-виноват в твоём состоянии. *всхлип* Я виноват в т-твоих травмах, Rossi. Т-Ты простишь меня? – Саня поднялся и посмотрел в глаза возлюбленного с полным отчаяньем и тревогой. -Ты чего, Мурик, никто не виноват. Это несчастный случай. Я же жив. Ради тебя я жив – тепло улыбнулся РФ. Американец, слегка опустив голову и снова сглотнув, взглянул на рядом стоящую тумбу. На ней в полном спокойствии лежал тот самый бархатный лист со свидетельством. В нижнем правом углу он был слегка помят от теребящих его пальцев. Америка не на шутку испугался, но от этого его отвлек серьёзный голос: -А теперь, ты объяснишь мне? – Штаты вжался в табурет. -Rossi, Я… Я не зна… Не знал как тебе и сказать об этом. Т… Толь -*всхлип*- ко не ругайся. Н-Не *всхлип* уходи. Я-Я не виноват, э-это само прои-изошло, м-мы не-не защи-…*скулёж* – закрыл лицо руками и разревелся Мурик. В глазах любого человека, омега покажется таким несобранным и слабым. Он представляется сильным государством с дерзкими взглядами на жизнь, а на самом деле страхи его окружают со всех сторон. Он знал, что делает, он знал, что страх течёт в его жилах ещё с того самого момента несколько месяцев назад… Он готов выплеснуть всё, но совесть омеги не даёт ему этого сделать. Американец так устал скрывать это всё. Но слёзы по иронии судьбы всегда хлещут из его глаз. Хлюпик и нытик, вот каким он видел себя со стороны. Но Росс не станет доводить его: -Шшш, успокойся – стал гладить руку возлюбленного – никуда я не денусь. -О-Обещаешь? – слегка шипя, произнёс Мурик. -Просто скажи мне. Как человека прошу – на это Штаты попытался снова. -Н-Началось это в-всё с того самого «чего-то не того съеденного». Когда ты уходил, я чуть л-ли не часами в-висел над туалетом. А-А эта припухлость не просто так… Уже е-есть анализы, осмотры и-и *вздох* сроки… -Ты сейчас шутишь, да? – Росс удивлённо разъедал Штаты изнутри взглядом, как он мог быть таким слепым. -Н… Нет. Rossi, ты станешь отцом. Я… Ношу твоего ребёнка – твёрдо, собравшись, произнёс Саня.Тишина
-Ты серьёзно… - сначала не мог поверить Росс. -Д-Да… Т… Арх! Ты можешь делать всё, что хочешь. Думать, уходить, любить, бояться и злиться. Но знай, что это наш ребёнок, наш лучик солнца, и я обеспечу ему любовь, а на счёт защиты… Я люблю тебя, но за него буду стоять на ногах ровно. Прошу, п-пойми меня… - выговорил, и был «уверен» Штаты, что Росс сию минуту выгонит его из палаты прочь. -Ты такой дурашка… Малыш мой… -What? -Да ты! Да как ты мог только подумать об этом?! Я. Я всю жизнь ждал этих слов! От тебя, родного, милого, любимого, такого крохотного – натянул безумно радостную улыбку русский. -I… - Америка был в неком апатическом шоке. -Бл- Больше жизни, слышишь?! Ты меня слышишь? Мурик, милый мой Мурик! Это же, блять, такое счастье! Не будь у меня сломана рука, я бы тебя замучал. Ты… Ты такой дурашка… Мой дурашка… Росс подскочил с койки и правой рукой готов был защекотать возлюбленного от радости. Он всегда мечтал об отцовстве. Но, пожалуй, не всегда был готов для таких откровенных разговоров. Подорвавшись, он, несмотря на своё состояние, хотел расцеловать и покрутить Штаты на руках. Он был счастлив. -H-Honey, I love you! -Ты говоришь да? Я хочу слышать это. -Yes, yes, yes. -Люблю, больше жизни люблю тебя.