It's my party, and I'll cry if I want to Это - моя вечеринка, и я буду плакать, если захочу, Cry if I want to, cry if I want to Буду плакать, если захочу, буду плакать, если захочу. You would cry too if it happened to you Ты бы тоже плакала, если бы это случилось с тобой Lesley Gore − It's My Party
***
Эскал раздражённо выдыхает, подавляя в себе желание наорать на недоразумение, которое наивным взглядом зеленых глаз разглядывает разбитую чернильницу. Тугие каштановые кудряшки не собранные лентой, свободно обрамляют лицо, на новом камзоле расползается огромное чёрное пятно, а этот... этот... Эскал мучительно выдыхает: − Мерку... Рафаэль! Что тут произошло? Мальчик пару раз хлопает длинными ресницами, приоткрывая губы, а затем трёт маленьким пальчиком испачканную рубашку и улыбается: − Я хотел написать письмо. − Кому? − устало спрашивает правитель Вероны. − Дядя Парис сказал, что если я ещё раз зайду к нему в покои, то он отдаст меня волкам в лес, − охотно поясняет малыш. − Я хотел написать письмо волкам. Чтобы лучше они забрали дядю Париса. − Почему его? − делая мысленную заметку поговорить с племянником, интересуется Эскал. − Ну я то вырасту, − пожимает плечами мальчик. − А дядя Парис так и останется попой. Эскал прикрывает глаза, надеясь, что ему послышалось. − Откуда ты знаешь это выражение? − Так говорит папа. ...Рафаэль делла Скала слишком похож на своего отца. Герцог Вероны, однажды поставивший всё на этого ребёнка, который должен был стать его преемником, буквально готов повеситься от того, насколько не оправдываются его ожидания. Мальчик растет таким же очаровательным и смекалистым, как Меркуцио. А ещё таким же упрямым, наглым и самовольным. В свои шесть он мастерски может довести любого учителя, заставить носиться в панике кухарок, положив жабу в яблочный взвар, который они варили весь день, и вынудить Эскала давиться собственным возмущением. Повышать голос на ребёнка герцог себе не позволяет. Почему, он и сам не понимает. Может, потому что Рафаэль слишком напоминает ему племянника в эти же годы. Да и чего можно ждать от ребёнка?.. − Это плохое выражение, − бормочет Эскал, начиная перебирать испорченные бумаги. Приказ, письма в провинции, приказ... − Правители так не говорят. − Как не говорят? −переспрашивает Рафаэль. − Что кто-то является задницей, − задумавшись над тем, как исправить бардак, поясняет герцог, а затем спохватывается: − Не вздумай... − Задница-а-а, − широко улыбается мальчик, стрелой вылетая из кабинета. В коридорах дворца слышится топот, а затем звонкое: − Задница! Задница! Задница! Эскал все же не выдерживает, закрывая лицо ладонями и со стоном выдыхая. Наследничек, чтоб его!..***
Рафаэлю безумно нравится дворец дедушки Эскала. Большой, с кучей коридоров, по которым можно носиться, с псарней, на которой он может обниматься с ласковыми гончими, несколько из которых уже принадлежат ему (подарок от герцога), с разными тайными проходами, яркими гобеленами и с чудесным дядей, которого можно бесконечно выводить из себя. Вообще с Парисом у юного сына Меркуцио сложились довольно прохладные отношения. Мужчина так и не смог простить дяде то, что тот предпочёл какого-то сопляка ему, и всячески показывает свое пренебрежение, не учитывая только того, что у племянника есть довольно четкие указания от самого Меркуцио. Так что Парис к своим тридцати шести обзавёлся маленькой назойливой занозой в пятой точке, которая гордо величала себя Рафаэлем делла Скала и искренне считала, что дядя Парис всё стерпит. И тот действительно терпит, понимая, что этот дьявол в детском обличии неприкосновенен. Как минимум, потому что за ним в этом доме, по просьбе Джульетты, приглядывает ещё и Тибальт. Второй дядя нравится Рафаэлю гораздо больше. Он учит его фехтовать и метать кинжалы (что, конечно же, безумно пугает маму), а ещё угощает сладостями с кухни. Это мальчик ценит особенно. А ещё дядя Тибальт постоянно рассказывает сказки про умного Кошачьего Царя и болтливого Пса, которые вечно дерутся, но в конце всегда побеждают врагов вместе. Эти истории нравятся даже папе. Хотя тот почему-то всегда смеётся, слыша вольные пересказы сына. Впрочем, Рафаэль уверен, что это из-за того, что дядя Тибальт просто хороший сказочник. А не потому... − Эль!.. Резкий окрик заставляет маленького делла Скала затормозить прямо перед перилами, с которых он готов скатиться и в панике обернуться. Ну не-е-т! Только не это! − Беа? − мальчик реагирует на протянутые ручки сестры, хватая её за ладошку. − Вы уже приехали? Девочка качает головой, отчего её тёмные кудряшки, точно такие же как у брата, подпрыгивают над плечами, и улыбается: − Мама и папа внизу. Пойдём! Рафаэль расстроенно топает ногой, помогая сестре спуститься по лестнице. Кончилось веселье! Сейчас дедушка нажалуется папе с мамой, расскажет о том, как измазанные чернилами гончие бегали по кровати дяди Париса, про то, как на парадном портрете внезапно оказались пририсованы усы, про то, как учитель географии не мог найти свои карты, развешенные в уборной... Прощай, свободная жизнь! А ещё и с сестрой сидеть заставят... А трёхлетние девочки жуть как не подходят для веселья. В этом Рафаэль уверен. − А вот и главный негодник. Эскал торжествующе смотрит на поникшего преемника, родители которого стоят рядом с ним. Ну сейчас то ему влетит. Не от самого герцога, но зато... − Папа! Меркуцио смеётся, ловя сына в объятия и крепко чмокает того в лоб. Рафаэль жмурится, потирая ладошкой место поцелуя, но все же улыбается, обнимая отца за шею: − Это всё неправда! − Что неправда? − Джульетта, стоящая рядом, вопросительно приподнимает брови. − Вообще всё, − делая честные глаза, отвечает мальчик. − Я вёл себя очень прилично. − Твой сын сейчас нагло врет нам в глаза, − с намёком произносит молодая женщина, глядя на мужа. − Не хочешь наказать его? − За Париса − нет, портрет и правда ужасный, простите, дядюшка, а карты можно изучать и в уборной, − усмехается Меркуцио, подхватывая дочь на руки. − Что-то ещё? Эскал с Джульеттой беспомощно переглядываются, понимая, что это бесполезно. Меркуцио души не чает в своих детях. И если Беатриче, которую ласково называют Беа, действительно не вызывает поводов для наказаний, будучи спокойной девочкой, то Рафаэлю иногда было бы полезно получить нагоняй. Но схожие темпераменты отца и сына делают это фактически невозможным. − Ты невыносим, − выдыхает Джульетта, обращаясь и к мужу, и к ребенку. − Зачем ты издеваешься над Парисом? Эскал открывает рот, чтобы предотвратить катастрофу, но в этот момент Рафаэль смотрит своим любимым наивным взглядом сначала на мать, затем на него и произносит: − Потому что дядя Парис − задница. − Задница? − тут же подхватывает новое слово Беатриче, дергая отца за локон. − Пап, а задница... − Это плохое слово, Беа, − прерывает её Меркуцио, начиная тихо смеяться. Джульетта прикрывает глаза, стараясь совладать с собой и не рассмеяться вслед за мужем. Оставили сына на несколько недель с дедушкой. Скоро вино начнёт пить, а они и не заметят. − Откуда ты знаешь это слово? − отсмеявшись, спрашивает Меркуцио, пока Беатриче начинает плести из его волос какое-то гнездо. − Тибальт сказал? − Нет, вообще-то это был дедушка, − сдаёт герцога с потрохами Рафаэль. Меркуцио переводит взгляд на дядю, вопросительно округляя глаза. Тот молчит. Будет он ещё оправдываться! Этот маленький дьявол сам виноват! − Пап, а можно назвать дядю Париса − дядей Задницей? − задумчиво интересуется Беатриче. − Нет! − в один голос заявляют её родители и Эскал. − Жаль, − выдыхают дети. А Рафаэль тихо добавляет: − Ему бы пошло. − Так, всё, довольно, − выдыхает Джульетта, протягивая руку сыну. − Пойдём, тебе надо переодеться. Что у тебя с камзолом?.. Это чернила?.. Мальчик начинает что-то лепетать в свое оправдание, хватая мать за руку и уходя с ней наверх, а Меркуцио снова смотрит на дядюшку: − Он называет вас "дедушкой" и выглядит так, как будто этот дом принадлежит ему. Мне кажется, или тут что-то идёт не по плану? − Ты запретил мне на него орать, наказывать и шлепать, − сварливо огрызается Эскал. − Я ищу пути решения. − Деда, − вдруг подаёт голос Беатриче, протягивая руки и мгновенно оказываясь на руках герцога. − Не переживай, хорошо? Мальчишки глупые, − доверительным шепотом сообщает она. − Абсолютно согласен, − серьёзно кивает Эскал, а затем еле заметно улыбается: − Сегодня на десерт яблочный пирог. Хочешь кусочек? Суровый и жуткий герцог Вероны уходит на кухню с Беатриче на руках, а Меркуцио только качает головой. Подошедший Тибальт хмыкает, хлопая бывшего недруга по плечу: − Он размяк. Твои дети из него верёвки вьют. За Беа он вообще Верону продаст. − Если честно, из меня мои дети вьют верёвки не хуже, − хмыкает Меркуцио. − И из меня, − со смешком добавляет Тибальт. - И из меня...***
Через пару дней вся семья Меркуцио идёт на ужин к Бенволио. Слова делла Скала в том трактире оказались пророческими, потому что спустя полгода после свадьбы друга, Бенволио внезапно встретил "старую знакомую", чье интересное положение и грозный отец буквально не оставили ему выбора. Леди Монтекки, до ужаса уставшая от выходок племянника, мгновенно устроила свадьбу, и Бенволио, поначалу безумно скорбевший из-за своей участи, вдруг обзавёлся достаточно красивой и умной женой и маленькой дочерью. Сам он гордо называл это судьбой. Ромео и Меркуцио называли это удачей. Леди Монтекки называла это спокойствием. И ещё очень хотела женить сына. На всякий случай. ...Рафаэль, накануне получивший нагоняй от матери за все проделки в замке, непривычно притихший и грустный. Радости не добавляет и тот факт, что Беа и Роксанна, дочь Бенволио, которой тоже только недавно исполнилось шесть, отличные подружки. А ещё Рафаэль отлично знает эту потрясающую фразу взрослых: "Пригляди за девочками, будь настоящим мужчиной!" Ага, как же. Слушать их разговоры про кукол, платья, ходить собачкой за сестрой... Никакого веселья! Рафаэль раздражённо пинает камешек, который отскакивает от мостовой и, пару раз подпрыгивая, скрывается в водостоке. Меркуцио вопросительно смотрит на сына, приглаживая тому непослушные кудри: − Мама сильно наругала? − Да, − куксится мальчик. − А ты считаешь, что несправедливо? − хмыкает делла Скала. Рафаэль нахмуривается, отворачиваясь. − Мама просто так не ругает. И, скажу между нами, − Мерк слегка наклоняется к сыну, − лучше бы тебе её не злить. Мама страшна в гневе. Понял? − Да, − сдаётся мальчик, выдыхая и цепляясь ладошкой за руку отца. − А можно мне сегодня не присматривать за девочками? − Ты же знаешь, что, нет, − ухмыляется Мерк. − Это будет твоим наказанием. А теперь расскажи-ка мне, что там мой старший братец говорил про волков?.. ...Джульетта ласково поправляет непослушные волосы сына, а про себя непонимающе качает головой. Оба её ребёнка настолько похожи на их отца, что становится даже немного обидно. Те же кудри, тот же арсенал обезоруживающих улыбок и обаяния. Разве что, глаза у Беатриче чуть более в серый, ближе к материнским, но заметно это лишь на солнце. А так... Все в Меркуцио. Даже жутко, что будет, когда они вырастут. Выдержит ли Верона, если даже её самый непримиримый и строгий герцог потакает чуть ли не всем капризам этих детишек? − Мам, я буду вести себя хорошо, пожалуйста, я не хочу играть с девчонками, − канючит Рафаэль, складывая руки в молитвенном жесте. − Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... − Родной, нет, − качает головой бывшая Капулетти. − Не пожалуйста. Ты уже пообещал. Помнишь? − Помню, но... Рафаэль продолжает что-то лепетать, но Джульетта слегка наклоняется к уху мужа, шепотом сообщая: − Мне стоит говорить, что когда я выходила за тебя замуж, я рассчитывала на своих маленьких копий? А не на твоих? − Ещё не поздно исполнить твои желания, − так же тихо отвечает ей Меркуцио, слегка подмигивая. − М? − Если родится ещё один Меркуцио, то я уйду в монастырь, − Джульетта легко смеётся, касаясь губами щеки мужчины. − Твой дядя, уверена, уже седой... − Но мы это не узнаем, потому что он лысый, − смеётся Мерк. − Лысый и... − ...иди пописай! − довольно заканчивает за него, услышавшая разговор родителей, Беатриче. − Ага, так дядя Задница говорит, − мстительно добавляет Рафаэль. Джульетта просто прикрывает глаза. Рядом беззвучно смеётся Меркуцио. И как её угораздило?..***
- Ма-а-а-м!!! Роксанна буквально заливается слезами, сидя по уши в небольшом дворовом фонтанчике. Светлые волосы намокли, прилипнув к щекам, нос красный, а красивое голубое платье испорчено. Рядом стоит Беатриче, удивлённо приоткрыв рот, а её брат сидит в фонтане рядом с дочерью Бенволио и пыхтит от гнева, умудряясь закинуть на голову Роксанне кусок тины. Взрослые смотрят на эту картину примерно с одинаковой смесью эмоций, прежде чем Беа торопливо подходит к отцу, мгновенно отказываясь у него на руках и произносит: − Эль поспорил с Рокси, а потом они упали. − О чем был спор? − интересуется Бенволио, по очереди доставая детей из фонтана. − Роксанна? − О том, кто сможет пройти по бортику, − всхлипывает девочка. − Но он жульничал! − Неправда! − взвивается мальчик. − Штаны − это не жульничество! Я не виноват, что ты носишь только дурацкие платья! − Рафаэль, − строго одергивает его Меркуцио. − Нельзя ронять девочек в фонтан. − О, правда что ли? − негромко фыркает Джульетта. − Но папа прав... − Но она первая меня столкнула. А уже потом я, − негромко объясняет ребёнок, а потом снова хмурится. − И вообще! Она меня дураком назвала! Меркуцио беспомощно смотрит на жену. Единственное, что ему хочется сделать − это рассмеяться. А бывшая Капулетти наоборот сверлит взглядом в ответ. И тогда Меркуцио сдаётся. Выдыхает, спускает Беатриче с рук, делает серьёзное выражение лица, садится перед сыном на корточки и просит: − Извинись перед Роксанной. − Но, пап!.. − Быстро. Рафаэль прикусывает дрожащую от обиды нижнюю губу, смаргивает слезы и буквально цедит, повернувшись к девочке: − Извини. − Не извиню, − гордо вскидывает подбородок та, но под строгим взглядом Бенволио мгновенно теряет всё упрямство. − И ты извини. Бенволио с женой уводят детей сушить одежду и переодеваться, и только было выдохнувшие делла Скала, вдруг слышат громкий всплеск за спиной и радостный голос Беатриче: − Пап, смотри, кувшинка! Джульетта с милейшей улыбкой поворачивается к Меркуцио, который выглядит так, как будто он постиг весь ужас мира, и чмокает его в губы: − Иди доставай. И, да, милый? Мужчина кидает на жену вопросительный взгляд. − Никаких больше детей. Или фонтанов. Я пока не определилась.