Страж Империи. Хранитель Цветка

      О’Рейли затянулся сигаретой и огляделся в поисках урны. Но Сюзанн, похоже, продолжала вести борьбу с его вредной привычкой, задвинув ее в укромное местечко. Уже не в первый раз. Усмехнувшись, Маркус покачал головой. Словно он станет ее искать. Шатен присел у открытых ворот гаража, приподнял крайнюю плитку у дорожки и сунул окурок туда, пополняя количество еще одной. Раньше этот тайник использовали, чтобы передавать тайные записки. Но сейчас в них отпала необходимость.        Прошло десять лет как О’Рейли купил этот дом и подарил Сюзанн. В то время он был лишь учеником — курьером, выполняющим мелкие поручения. Он не знал, что проходил подготовку в Стражи. Он не видел других рекрутов. Как больше и не встречался с тем мужчиной, что пригласил его на сомнительную работу. Сейчас шатен знал кем был тот человек, но все поручения передавались через третьих лиц. В то время Маркус надеялся, что его скоропалительное решение не усугубит ситуацию и не навредит Сюзанн и Елене.        За работу деньги платили хорошие, и мальчишка часто сомневался в законности своих действий. Как и поручений хозяев. Но не задавал вопросов, когда его сначала отправили на военную подготовку, а после на интенсивную учебу в элитную школу с последующим поступлением в университет столицы.       Но уже тогда Маркус задумался, что будет через два-три года. Как он мог помочь близким ему людям?        Елена подобрала его на улице, когда тому не было еще и года. Девушка не стала отдавать его в приют, зная, какая участь его ожидает. И спрятала у себя в комнате от владельца «дома». Но маленький ребенок не мог не привлекать к себе внимания, и вскоре другие девушки заведения узнали маленький секрет Елены. Но страхи женщины не подтвердились — мальчик настолько понравился всем, что они не стали рассказывать ничего хозяину. И начали помогать, заботясь о малыше по очереди и скрывая его. Маркус рос в окружении женского пола, балуемый ими. Но девушки не рассчитали, что, взрослея, ребенок будет становиться любопытнее, и удержать его за закрытой дверью будет невозможно. Так Эйджин узнал о секрете Елены.       Просьбами и уговорами, девушка добилась, чтобы оставить малыша у себя. Когда Маркусу исполнилось четыре, в заведении появилась Сюзанн. Тогда ей не было и шестнадцати. Как и многие она была очарована зеленоглазым мальчуганом, и не уступала заботой о нем Елене. Сюзанн учила Маркуса читать и писать, и часто тратила заработанные ею деньги на новые игрушки, книги и журналы для него. В детстве он практически не болел, но все равно рядом со сверстниками всегда казался младше. Елена говорила, что со временем это изменится, но беспокойная Сюзанн не хотела рисковать и водила его раз-два в год в больницу для полного обследования. Ее страхи не подтверждались. Врачи, как один, утверждали, что никакой патологии не обнаружено. Ребенок все быстро схватывал и проблем с координацией не имел. Маркус просто был меньше сверстников, а это скорее всего гены. Это успокаивало девушку на некоторое время.        Все шло своим чередом, но через несколько лет к Эйджину стал наведываться наглый парень Дигл, желающий выкупить бордель. Тогда Маркусу исполнилось уже семь. Старик Эйджин упрямо стоял на своем, отказываясь продавать своё заведение. И после нескольких отказов, Карес пригрозил, что недолго тот пробудет хозяином. После этого в бордель нагрянули констебли. Ребенка забрали в приют, а заведение прикрыли.        Поскольку у Елены не было документов на ребенка и его не нашли ни в одном из реестров, Маркусу присвоили фамилию О’Рейли. Мальчик наотрез отказывался отвечать на вопросы, упрямо стискивая губы. Он был обижен на незнакомых взрослых, что не оставили его с Еленой, которую он называл мамой. А взрослые не стали возиться с выяснением обстоятельств его появления в борделе и сделали отметку, что он не умеет разговаривать, и написали возраст навскидку — четыре года.        Через месяц Маркус сбежал из приюта в первый раз. Он не знал куда идти и где искать Елену или Сюзанн. Его ориентирами был лишь тот бордель. И добравшись до него, ребенок понял, что облаву устроил тот нахрапистый паренек — теперь Дигл Карес с братом был владельцем заведения, а заодно и всех, кто там работал раньше.        Елена уговорила его вернуться в приют, согласившись, чтобы время от времени он тайно приходил проведать ее и Сюзанн. Маркус не сразу догадался, что ее слова об общении со сверстниками были лишь для отвода глаз — новый хозяин хотел денег. Много денег. И ему было все равно, как клиент обращался с девушками — главное, чтобы платил. Елена не хотела, чтобы мальчик видел подобное. В отличии от Эйджина, который за проживание в своих квартирках требовал арендную плату и небольшой процент с выручки, Дигл ввел свои жесткие правила.        Когда Маркусу исполнилось одиннадцать, Аксён забрал его на обучение. И он пропал на год в тренировочном лагере. Не раз он хотел сбежать. Не потому, что было тяжело, а гоняли его нещадно, он переживал за мать и Сюзанн. Но каждый раз срываясь с места и сбегая, Маркус возвращался. Через день. Или два. Понимая, что нужно вытерпеть и тогда он найдет способ защитить дорогих ему людей.        Только через год он смог встретиться с Еленой и объяснить, что нашел работу и теперь сможет заботиться о них. Женщина молча кивнула и обняла его, по-матерински поцеловав в лоб. О’Рейли чувствовал, что что-то изменилось, видел изменившийся взгляд Елены. И пусть она продолжала тепло ему улыбаться и крепко обнимать, но огонь жизни, что раньше окружал мать, пропал. Маркус понял, что нужно вытаскивать дорогих ему людей из этого притона. Притом быстро.        Лишь начались первые задания, он стал откладывать деньги. Помимо учебы в школе он выполнял несложную работу, за которую получал оплату. Курьерам давали и на личные расходы. О’Рейли старался почти ничего не тратить, желая быстрее добиться цели — вытащить мать и Сюзанн из борделя. Елену мальчик видел все реже. На их встречи приходила лишь Сюз, но она уверяла, что все в порядке.         Маркус выискивал различные способы быстрого заработка, порой не совсем законные, за которые несколько раз попадал в участок. Но констебли не могли ничего предъявить ребенку, а родителей у него не было. И Маркуса отпускали. О’Рейли тихо посмеивался каждый раз, выходя из участка, ведь по документам был младше истинного возраста и нагло этим пользовался. У него была цель, к которой он стремился, и не важно, что для этого приходилось делать. Он рос на улицах Аллериска и приспосабливался выкручиваться в различных ситуациях, при этом исправно выполняя поручения своих нанимателей.        Но, когда Маркус смог купить заброшенный дом, Елена уже умерла. Он не успел. Опоздал на месяц.        Сюзанн с грустью покачала головой, когда парень сказал, что они могут покинуть бордель. В глазах женщины стояли слезы. Что произошло после Маркус помнил смутно. Эмоции душили его, когда он, вырвавшись из рук Сюз, бросился к хозяину заведения. Он не помнил, как вырубил ребят на входе, как промчался по холлу мимо оторопевших подельников Дигла. Даже двое телохранителей не смогли остановить мальчишку на пути к кабинету босса — парень парой движений вырубил обоих. И, не останавливаясь, обрушился на перепуганного дельца. Кто-то пытался оттащить его от Кареса, но мальчишка вырывался, бил в ответ, почти не разбирая лиц. И возвращался к виновнику смерти Елены. Маркус все наносил и наносил ему удары, не замечая, что Дигл уже давно не сопротивляется и не пытается даже прикрыться. Остановил его лишь отчаянный крик Сюзанн, которая со слезами пыталась оттащить его от бессознательного тела. На суматоху примчались констебли.        Из кутузки О’Рейли вытащил Эрик Дьюкен. Он был возмущен поведением мальчишки, поставившего под удар работу нескольких лет. Тогда парню и рассказали, что он проходил подготовку в Стражи. Обычно об этом сообщалось, когда курсантам было восемнадцать, за два года перед зачислением в основное подразделение, но в данном случае сделали исключение. Ведь мальчишка схватывал все быстро и ушел вперед по сравнению со своими одногодками. Уже одного того, что четырнадцатилетний мальчик смог одолеть телохранителей в лобовом столкновении и избить до полусмерти их босса, было достаточно, чтобы не сомневаться в его способностях. На слова Дьюкена Маркус горько рассмеялся. А успокоившись признался, что в приюте ему скинули пару лет. Мужчина думал несколько секунд, произнес:        — Значит, тебе придется догонять сверстников.        О’Рейли лишь покачал головой.        И хоть Маркус понимал, что из него делали бойца или шпиона, он не ожидал, что будет причастен к императорским интригам. Он не хотел с ними связываться. Но благодаря этому дело замяли. А тот бордель закрыли окончательно, сделав из него пансион.        И снова Маркуса отправили на обучение. В этот раз подальше от империи — на восток в Бахин-Кин-Рэн в семью горных монахов. О’Рейли отказывался ехать — он не хотел бросать Сюзанн, свою вторую мать, — боясь, что потеряет ее, как и Елену. Но женщина убедила, что в новом доме начнется новая жизнь. И доказала это, за год своими силами отреставрировав и оборудовав его под кабаре. Понимая, что не стоит афишировать свои близкие отношения, Сюзанн предложила обмениваться новостями через записки или цветы. Для этого он даже купил небольшую цветочную лавку, сейчас которой управляли близняшки. И если теперь в записках не было необходимости — О’Рейли создал себе необходимую репутацию, и мог спокойно посещать кабаре, — то передавать сообщения через букеты осталось в привычке.         Так Маркус стал Стражем. Но он никогда не хотел становиться оперативником, рисковать жизнью, пропадать надолго. Стремиться к тому, чтобы ползать где-то по горам и лесам в поисках улик или преступников? Нет уж. Еще непонятно сколько это может занять времени. А Маркус не хотел оставлять надолго Сюзанн. Уже то, что не смог защитить Елену, снедало его до сих пор.        Как он может защитить близких ему людей, если его нет рядом?        К тому же многим приятнее и легче просто передавать и собирать информацию. Сопровождать преступников или свидетелей. Составлять отчеты, архивировать данные. Что он и делал в офисе Стражей, для прикрытия официально занимающееся страховкой и аудиторскими услугами.        Возможно, если б мужчина знал заранее, что Аксён имел в виду Стражей империи, то не повелся бы на его предложение. С другой стороны, он получил высшее образование, выбрав то направление, которое хотел. Да и сейчас продолжал учиться, ведь учеба давалась ему легко. Ему не навязывали оперативную работу. И он спокойно сидел в офисе, обрабатывая документы. Для многих он был лишь офисным планктоном, прожигающим жизнь в развлечениях. В определенных кругах его знали, как торгаша со связями. «Бешеный» приклеилось к его прозвищу «Пёс» после той расправы над Диглом и теперь мало кто стремился на себе испытать его нрав.       О’Рейли выпрямился, прогоняя прочь воспоминания. Застегнул куртку, надел шлем и натянул краги. Его друг стоял рядом. Черный лак, стальная трубчатая рама, хромированные детали, в которых отражались блики фонаря.        Маркус хотел развеяться. Забыть обо всем. Хотя бы на один вечер.        Мужчина выкатил мотоцикл из гаража, что находился с задней части кабаре-бара, оседлал его и завел двигатель. Опустил забрало и медленно выехал на дорогу.        В глаза сразу бросилась небольшая компания почти напротив заведения Сюзанн. Парни и девушка. Маркус, не прибавляя скорости, подъезжал ближе, оценивая, не навредит ли компания своими выходками заведению. Но их, похоже, интересовала лишь девушка, что стояла в середине их кружка. Разглядеть ее мешал один из парней, почти полностью загораживая собой небольшую фигуру.        — Пожалуйста, дайте пройти.        Такой знакомый голос.        — Да мы тебя не тронем. Побудь с нами, милашка.        О’Рейли разглядел ее лишь когда проезжал рядом. Хотя в этом уже не было нужды — ее голос он не спутает ни с чьим. Девушка была напугана. Она судорожно мяла лямки сумочки и оглядывалась по сторонам в поисках спасения. Маркус отвернулся, не притормаживая, двигаясь дальше. Он не обязан ее спасать. Пусть сама выпутывается из сложившейся ситуации, раз решилась прогуляться в такой час в подобном месте.        Но взгляд упрямо не хотел терять ее из вида. И мужчина смотрел в зеркале на белое лицо девушки, которую с каждой минутой охватывала паника. Совсем как в день допроса.        Вирая была напугана.